что даже наш по сравнению с  ними  кажется
просторным. Спали мы в тесноте,  но,  в  общем,  места  вполне  хватало.
Такова  политика  морского  ведомства.  У  членов  экипажа   есть   свой
спортивный зал, театр, комната, где можно послушать записи, и комнаты, в
которых можно уединиться. И еше своя столовая.
   Урок закончился, и мы с  мистером  Мальстремом  поднялись  на  первый
уровень.
   У меня оставалось достаточно времени, чтобы подготовиться к уроку  на
капитанском мостике. Прежде чем  предстать  перед  командиром  Хагом,  я
тщательно вымылся. Брился я всего раз в неделю, так что с  этим  проблем
не было.
   Я оделся и почувствовал, как сводит от напряжения живот. Не говоря  о
том, что до лейтенанта мне было  еще  далеко,  ни  о  каком  продвижении
вообще не могло быть и речи, пока я не  продемонстрирую  командиру  свое
умение пилотировать корабль.
   Я последний раз разгладил складки на форме, набрал воздуха в легкие и
решительно постучал в люк.
   - Разрешите войти на мостик, сэр.
   - Входите. - Командир  стоял  за  навигационным  пультом  и  даже  не
повернулся при моем появлении. Он посылал за мной и знал мой голос.
   Я вошел. Лейтенант Лиза Дагалоу, несшая вахту  вместе  с  командиром,
вежливо кивнула. Она никогда не покровительствовала мне, но, по  крайней
мере, не была такой суровой, как старший лейтенант Казенс.
   На мостике меня всегда охватывал благоговейный  трепет.  На  выпуклой
передней  стене  светился   огромный   навигационный   экран,   открывая
захватывающий дух видв космос  с  носа  корабля.  Конечно,  если  мы  не
находились в синтезе. В настоящий момент экраны меньшего размера слева и
справа были пустыми. На этих экранах с помощью нашего  компьютера  Дарлы
можно было смоделировать любые условия, заложенные в  ее  банки  памяти.
Черное кожаное кресло  командира  было  привинчено  к  палубе  за  левым
пультом управления. Место вахтенного офицера, которое сейчас  предстояло
занять мне, находилось справа от него. Никто никогда не садился в кресло
командира даже при выполнении тренировочных упражнений.
   - Гардемарин Сифорт по вашему приказанию прибыл, сэр.  -  Разумеется,
командир Хаг узнал меня. Считалось бы ЧП, не узнай  он  хоть  одного  из
одиннадцати офицеров. Но устав есть устав.
   - Садитесь, мистер Сифорт. -  Командир  указал  на  кресло  дежурного
офицера. - Я смоделирую  систему  Надежды,  и  вы  поведете  корабль  на
стыковку с орбитальной станцией.
   - Есть, сэр. - На приказы командира полагалось отвечать только так.
   Кадеты  или  совсем  зеленые  гардемарины,  только   что   окончившие
Академию, иногда путались в ответах "Да, сэр" и "Есть, сэр". Это просто.
Если вопрос предполагал положительный  ответ,  следовало  говорить  "Да,
сэр". А на отданный приказ -  "Есть,  сэр".  Несколько  посещений  бочки
старшего лейтенанта - и все усваивали разницу.
   Командир Хаг коснулся экрана:
   - Но сначала вам надо добраться до Надежды. - Сердце у меня упало.  -
Начнем с того места, где потерпела крушение "Селестина", мистер  Сифорт.
Прошу вас. - Он откинулся в кресле.
   Я взял микрофон:
   - Машинное отделение, приготовиться к выходу из синтеза!  -  Голос  у
меня дрогнул, лицо залилось краской.
   - Есть приготовиться к выходу из синтеза, сэр, -  раздался  скрипучий
голос главного инженера Макэндрюса. - Управление передано на  мостик,  -
Показания  приборов  из  машинного  отделения  на   пульте   управления,
разумеется, были сымитированы. Командир Хаг не  собирался  останавливать
синтез только для того, чтобы потренировать гардемарина.
   - Понятно, передано на мостик. - Я  провел  указательным  пальцем  по
верхней части экрана управления двигателями от слова "полный"  до  слова
"стоп". Экраны моделирования ожили. На них засверкали огни так ярко, что
у меня захватило дух, хотя я знал все наперед. Мы и представить себе  не
могли на Земле, сколько здесь звезд! Мириады!
   - Подтвердите отсутствие посторонних объектов, лейтенант. Пожалуйста,
- добавил я. После урока она снова станет офицером, старшим  по  званию.
Лейтенант Дагалоу склонилась над своим пультом.
   При  выходе  из  синтеза  прежде  всего  надо  было  убедиться,   что
поблизости нет ни планет, ни кораблей. Такой шанс был одним из миллиона,
но относились к нему самым серьезным  образом.  Дарла  всегда  проводила
сенсорную  проверку,  однако,  несмотря   на   тройное   резервирование,
имевшееся в каждой  из  ее  систем,  мы  не  полагались  на  сенсоры.  В
навигации не принято доверять машинам. Все еще раз проверяют вручную.
   - Посторонних объектов нет, мистер  Сифорт.  -  По  правилам,  миссис
Дагалоу  во  время  теста  должна  была  называть  меня  "сэр",  я  ведь
действовал как командир. Но стоило ли напоминать ей об этом?
   - Определите, пожалуйста, положение корабля, мэм. То есть лейтенант.
   Лейтенант  Дагалоу  ввела  команду  компьютеру  определить  положение
нашего корабля  на  карте  звездного  неба.  Экран  заполнился  цифрами,
прозвучал радостный женский голос:
   - Положение корабля определено, мистер Сифорт.
   - Спасибо, Дарла. - В ответ компьютер слегка пригасил экраны. Не буду
задаваться  вопросом  столетней  давности:  живая  ли  Дарла?  Споров  и
сражений по этому  поводу  было  не  счесть.  Лично  я  полагал,  что...
Впрочем,  это   неважно.   По   сложившейся   традиции   с   компьютером
разговаривали как с человеком. В него были заложены все нужные ответы на
вежливые фразы и шутки. В Академии говорили, что экипажу легче  общаться
с компьютером, обладающим человеческими манерами.
   - Рассчитайте, пожалуйста, новые координаты, - попросил я.  Лейтенант
Дагалоу кивнула.
   Но в этот момент раздался голос командира Хага:
   - Лейтенант заболела. Посчитайте самостоятельно.
   - Есть, сэр. - Мне потребовалось на это двадцать пять минут, и, когда
я закончил, пот лил с меня градом. Я был почти уверен,  что  сделал  все
правильно, но "почти" не самое  лучшее  слово,  когда  на  тебя  смотрит
командир. Я ввел новые координаты для синтеза - короткий  прыжок  должен
был быстро перенести нас к Надежде.
   - Координаты получены и поняты, мистер Сифорт. - Это Дарла.
   - Главный инженер, синтез, пожалуйста.
   -  Есть,  сэр.  Двигатели  синтеза...  запущены.  -  Экраны  внезапно
погасли. Это Дарла моделировала вход в синтез.
   - Очень хорошо, мистер Сифорт, - произнес командир ровным голосом.  -
Сколько времени, по вашим оценкам, потребуется на второй синтез?
   - Восемьдесят два-дня, сэр.
   - Восемьдесят два  дня  прошло.  -  Он  напечатал  команду  на  своем
дисплее. - Продолжайте.
   Я  снова  вывел  корабль  из  синтеза.  После  экранирования  мошного
светового потока от солнца типа G системы Надежда мы  смогли  обнаружить
вращающуюся у планеты орбитальную станцию. Лейтенант Дагалоу подтвердила
отсутствие  посторонних  объектов  вблизи  корабля.  Потом   она   снова
заболела, и мне пришлось выполнять самое трудное -  вручную  причаливать
корабль.
   - Главный  инженер,  включить  вспомогательные  двигатели,  -  скорее
пролаял я, чем проговорил, до боли вцепившись в микрофон.
   - Есть, сэр.  Двигатели  включены.  -  Мистер  Макэн-дрюс,  казалось,
только и ждал моего сигнала. Именно так оно  и  было  бы  в  реальности.
Одному Богу  известно,  сколько  раз  за  долгие  годы  службы  инженеру
приходилось проводить такой тест с гардемаринами.
   - Руль на ноль тридцать пять градусов. Вперед на две трети.
   - Есть две трети, сэр. - Я увидел на  экране  пульта,  как  нарастает
мощность двигателей,  и  занервничал.  Но  тут  же  напомнил  себе,  что
"Гиберния" все еще в синтезе, что это  просто  тренировка.  Взглянул  на
экран.
   - Наклон десять градусов.
   - Есть десять градусов, сэр.
   Я осторожно приближался к орбитальной станции, отчетливо  видневшейся
на  экранах  и  все  увеличивавшейся  в  размерах.  Перед  окончательным
сближением я притормозил корабль.
   - Руль на ноль сорок, лейтенант.
   - Есть, сэр.
   - Сэр, с орбитальной станции доложили, что шлюзы готовы к стыковке.
   - Понял: готовы к стыковке, -  повторил  я,  стараясь  охватить  весь
поток информации, поступающий из аппаратуры.
   Дагалоу доложила:
   - Относительная скорость двести километров в час, мистер Сифорт.
   -  Вас  понял.  Двести  километров  в  час.   Маневровые   двигатели,
торможение  на  пятнадцать,  -  Струи  газов   вырвались   из   ракетных
двигателей, тормозя движение корабля.
   - Относительная скорость сто пятнадцать километров в час,  расстояние
двадцать один километр. Корабль по-прежнему двигался слишком быстро.
   -  Тормозные  двигатели,  восемнадцать.  -  Мы  постепенно  уменьшали
скорость,  но  из-за  торможения  стали   отклоняться   в   сторону.   Я
скорректировал движение боковыми маневровыми двигателями.
   В обычных двигателях использовали в качестве топлива жидкий водород и
жидкий кислород.  Вода  была  дешевой,  а  ядерные  реакторы  "Гибернии"
производили достаточно энергии, чтобы  перерабатывать  ее  в  водород  и
кислород. Но запасы воды ограничивала  емкость  резервуаров  "Гибернии".
Чтобы двигаться быстрее, необходимо затратить больше  воды.  Сколько  же
потребуется при торможении?  Лишнего  не  было.  Теоретически  мы  могли
добраться до Надежды, истратив всего  несколько  суповых  ложек  жидкого
водорода и кислорода, но тогда путешествие кончилось бы уже после  нашей
смерти. Какое  соотношение  между  затратами  горючего  и  выигрышем  во
времени является оптимальным? Это  зависело  от  количества  предстоящих
маневров. Хорошая задача со многими переменными.
   Сближение проходило негладко. Приходилось отплывать назад  и  тратить
драгоценное горючее, чтобы выровнять корабль и попасть в  два  ожидающих
нас воздушных  шлюза.  Командир  Хаг  молчал.  Наконец  я  занял  нужную
позицию: в двухстах метрах напротив шлюзов  и  с  нулевой  скоростью  по
отношению к орбитальной станции.
   - Курс два семьдесят, два толчка. Это сдвинет наш карандаш влево,  но
он сохранит положение, параллельное станции. - И он поплыл,  но  слишком
быстро. Я забыл, как мало топлива требуется для  маневров  на  небольших
расстояниях. Нос "Гибернии" повернулся и оказался в опасной  близости  к
воздушному шлюзу станции.
   Я запаниковал:
   - Торможение девяносто, один импульс!
   Лейтенант Дагалоу выполнила команду,  при  этом  лицо  ее  оставалось
бесстрастным.
   Господи, Отец наш Небесный!  Я  усугубил  свою  ошибку,  отклонив  от
станции не нос корабля, а корму.
   - Торможение два семь ноль. Включить все двигатели!
   Экран потемнел, когда орбитальная станция погрузилась в  тень  нашего
корабля.
   Зазвучал сигнал тревоги. Изображение на экране неожиданно  задрожало.
Моя рука судорожно вцепилась в пульт, чтобы удержаться при столкновении,
которого так и не последовало.
   Заглушая сирену, раздался пронзительный голос Дарлы:
   - Потеря герметичности в переднем грузовом отсеке!
   - Серьезные повреждения  в  центральной  части  корабля!  -  крикнула
миссис Дагалоу.
   Главный экран накренился. Голос Дарлы звучал настойчиво:
   - Тревога! Повреждение диска! Декомпрессия на  втором  уровне!  -  От
ужаса меня стошнило.
   Командир Хаг повернул ключ на своем пульте управления. Сигнал тревоги
исчез, уступив место благословенной тишине.
   - Вы убили половину пассажиров, - мрачно сказал  он.  -  Более  трети
вашего экипажа находится в разгерметизированной зоне, и почти  все  они,
скорее всего, погибли. Ваш корабль вышел из-под контроля. Дыра в корпусе
больше, чем носовой шлюз.
   Из-за меня корабль получил повреждения  большие,  чем  в  свое  время
"Селестина". Я закрыл глаза, не в состоянии произнести ни слова.
   - Встаньте, мистер Сифорт.
   Я с трудом поднялся и постарался сосредоточиться.
   - У вас все получилось неплохо, кроме посадки,  -  сказал  капитан  с
добрыми нотками в голосе.  -  Действовали  вы  медленно,  но  установили
корабль в нужное положение. Вам не удалось рассчитать свои  действия,  и
поэтому за короткий срок пришлось сделать больше, чем  это  возможно.  В
результате вы потеряли корабль.
   - Да, сэр. - Я потерял корабль, а вместе с  ним  и  все  шансы  стать
лейтенантом до возвращения на Землю. Он удивил меня.
   - Повторите инструкции, Сифорт.  Столько  раз,  сколько  понадобится.
Надеюсь, на следующем уроке вы сделаете все как надо.
   - Да, сэр!
   - Вы свободны.
   Я тихо вышел. Это был самый плохой день в моей жизни.
   - Не хочу говорить об этом, Аманда. - Она сидела, забравшись с ногами
на кровать в своей просторной каюте на первом уровне, а я  устроился  на
полу рядом.
   У меня не было вахты, а корабельные  правила  не  запрещают  офицерам
общаться с пассажирами. Флотские власти благоразумно разрешили то,  чего
нельзя предотвратить.
   - Ники, каждый совершает ошибки. Не мучь себя, в следующий раз сделай
лучше. И все.
   Я с горечью ответил:
   - Вакс и Алекс сажают корабль и остаются в  живых.  А  мне,  старшему
гардемарину, это не удалось.
   - Все у тебя получится, - успокаивала она меня.  -  Надо  только  еще
немножко поучиться.
   Я не сказал ей, как лейтенант Казенс  будет  муштровать  меня,  чтобы
подготовить к следующей тренировке. Хорошо, если под конец я не  забуду,
как надо одеваться. Эта  мысль  вызвала  отвращение,  и  я  содрогнулся,
словно от боли. Вообше-то я не паникер, а  к  некоторым  вещам  отношусь
по-философски. Иначе мне не удалось бы окончить Академию. Но отвечать за
жизнь других людей выше моих сил. С этим мне никогда не справиться.
   С угрюмым видом я перебрался с пола на стул:
   - Извини, что докучаю тебе своими проблемами, Аманда.
   - Ну, Ники, не валяй дурака. Мы ведь друзья.  -  Да,  друзья.  А  мне
хотелось бы большего. Но она равнодушна ко мне. Может быть,  из-за  этой
разницы в возрасте? Ведь я моложе ее на целых три года!  -  Не  понимаю,
зачем мучить гардемаринов подобными тренировками? Для  этого  существует
пилот.
   - За корабль в ответе командир, - принялся я терпеливо  объяснять.  -
Всегда. Пилот Хейнц, как  и  главный  инженер,  и  доктор,  не  строевой
офицер.
   - Как это понимать?
   - Они не  занимают  командных  должностей.  Если  заболеет  командир,
командование кораблем примет на себя первый лейтенант, лейтенанта  может
заменить миссис Дагалоу, а ее - лейтенант Мальстрем.
   - Но причаливать корабль все равно будет пилот. Не могут же  заболеть
или умереть все сразу.
   - Пилот не будет нести полной ответственности. Это не его корабль.
   - Все равно глупо ожидать, что  мальчишки,  которые  еще  вчера  были
кадетами Академии, знают, как надо летать на корабле.
   - Как надо управлять кораблем.
   - Не все ли равно? Ты знаешь, что я имею в виду.
   Я постарался объяснить:
   - Аманда, мы должны  научиться  исполнять  обязанности  лейтенанта  и
командира. Поэтому без тренировок не обойтись.
   - И все-таки это глупо, - упрямо повторила Аманда. - И жестоко.
   Я не стал возражать.
 
3 
 
   - Сделай потише, Алекс. - Я собирался спать. Весь день мне не  везло,
и сейчас я был зол.
   - Виноват, мистер Сифорт, - Алекс быстро убавил звук своего головида.
   Алекс был всего на год  моложе  меня.  Стройный,  гибкий,  с  хорошим
характером, компетентный - он обладал всем, чего мне так не хватало. Вот
только музыку он любил современную, квакающую. А  мне  больше  нравились
композиторы-классики, такие как Леннон, Джэксон и Бидербек.
   Я пожалел, что вел себя грубо, но в то же время возблагодарил Бога за
то,  что  старший  и  могу  приказывать.  Необязательно,  конечно,  быть
старшим, можно и  без  этого  справиться,  но  так  гораздо  удобнее.  В
качестве старшего я ложился спать, когда хотел,  завтракал  и  обедал  в
первую  очередь.  Предполагалось,   что   я   контролирую   подчиненных,
находившихся в одном со  мной  кубрике.  Впрочем,  я  понимал,  что  мой
авторитет, мягко выражаясь, не очень высок.
   На судне  Военно-Космического  Флота  гардемаринов  не  подбирали  по
совместимости. Были это новички, только  что  окончившие  Академию,  или
люди,  уже  прослужившие  несколько  лет,  предполагалось,  что  жить  и
работать  они  будут  без  особых  конфликтов.  По  корабельному  уставу
поддерживать  дисциплину  в  кубрике  входило  в  обязанности   старшего
гардемарина,  но   по   традиции   за   остальными   сохранялось   право
неповиновения. И тогда двое могли одолеть одного.  Столкновения  в  этой
ситуации были неизбежны и требовали разрешения, поэтому офицеры смотрели
сквозь пальцы на царапины, подбитый глаз или синяки у гардемарина.
   Между мной и Ваксом Хольцером установилось молчаливое согласие:  друг
друга мы не трогали, в то время как  других  гардемаринов  он  буквально
терроризировал. Однако я не демонстрировал ему  свое  превосходство  как
старший  по  званию,  потому  что  знал,  что  получу  отпор.   Я   даже
игнорировал, хотя и с трудом,  его  привычку  называть  меня  фамильярно
"Ники". В остальном же мы избегали любых экспериментов на выживаемость.
   Вакс зашевелился, открыл один глаз и посмотрел на Алекса. Я надеялся,
что все обойдется, но он буркнул:
   - Ты жопа. Алекс промолчал.
   - Ты слышал, что я сказал?
   - Слышал. - Алекс понимал, что тягаться с Ваксом ему не под силу.
   - Скажи, что ты жопа. - Отвязаться от Вакса было невозможно.
   Алекс взглянул на меня. Я не реагировал.
   - Мне не хочется вставать, Тамаров. Скажи.
   - Я жопа! - Алекс со щелчком выключил  головид  и,  весь  напрягшись,
повалился на кровать лицом к стене.
   - Я и без тебя это знаю. - Судя по голосу, Вакс был раздражен,
   В наступившей тягостной тишине я вспомнил, как прибыл сюда  несколько
недель назад. Воспоминание было не из приятных. Нагруженный пожитками, я
ступил на борт "Гибернии" на "Околоземном порту" - громадной  станции  с
интенсивным  движением,  вращавшейся  выше   Лунаполис-Сити.   Лейтенант
Казенс, занятый приемом грузов, едва взглянул на мои бумаги и велел  мне
поискать кубрик.
   В тот момент, когда я, неловко наклонившись, открывал двери  кубрика,
из него пулей вылетел кто-то, едва не сбив  меня  с  ног.  Я  завертелся
пропеллером, выронил свой багаж, а бумаги разлетелись в разные  стороны.
Ошарашенный, я прижался к  перегородке,  ощутив  острую  боль  в  плече,
словно оно было сломано.
   - Уилски, неси сюда свою задницу! - заорал кто-то внутри.
   Юный гардемарин в ужасе замер на месте,  в  то  время  как  я  тщетно
пытался поймать разлетевшиеся бумаги.
   - Это ты Уилски? - только и мог я спросить.
   - Да, гм, сэр, - ответил гардемарин,  скользнув  взглядом  по  знакам
различия у меня на погонах и сразу поняв, что я старше его по званию.
   - Кто это? - Я кивнул на открытую дверь.
   - Мистер Хольцер, сэр.  Он  у  нас  главный.  Он  хотел...  -  Уилски
поморщился, когда в тот же момент дверь распахнулась  настежь  и  в  ней
замаячила огромная фигура.
   - Какого черта, думаешь... - Увидев, как я ползаю по полу,  засовывая
бумаги в папку, верзила гардемарин нахмурился:
   - Ты новенький?
   - Да, - Я поднялся и невольно взглянул на его нашивки. При назначении
мне сказали, что я  буду  старшим  гардемарином,  но  ведь  случаются  и
ошибки.
   - Можешь засунуть свои... - Верзила вдруг побледнел. - Что за черт! -
И тут я в ужасе понял, что ему ничего  не  сказали.  Он  считал  старшим
себя.
   Вспомнив это, я вздохнул. В первый же месяц я от него  натерпелся,  а
было еще семнадцать. Я был не в силах тягаться  с  Ваксом  Хольцером  по
своим физическим данным, но, к несчастью, не мог преодолеть свое к  нему
отвращение.
   - Именно потому, миссис Донхаузер, что расстояния большие,  а  круизы
длительные, начальство строго следит за дисциплиной.
   Миссис  Донхаузер  внимательно  слушала  Хали  Ибн  Сауда  -   нашего
социолога-любителя, банкира межпланетных банков.
   Мы  находились  в  полете  уже  около  двух   месяцев.   Было   тихое
послеобеденное время.  Я  сидел  в  пассажирской  кают-компании  второго
уровн