ил ему Радс. - В трудную минуту их следует подбадривать,
но  не  будем  же  мы  опекать  их  всю  жизнь.  Кадеты  должны  учиться
самостоятельности. Чем быстрее они повзрослеют, тем  для  них  лучше.  Я
думаю, вполне достаточно загрузить Кила Дрю работой.
   - Так уж и достаточно? - усомнился я.
   - Не совсем, сэр.  Я  время  от  времени  беседую  с  ним,  как  и  с
Арнвейлом. Кстати, Арнвейл переживает  сильнее,  ведь  Эдварде  был  его
другом. Должен вам сказать, и Арнвейл, и  Дрю  прекрасно  понимают,  что
флот - военно-космический и потери здесь неизбежны. Так что со  временем
они придут в себя.
   - Если позволите, я... - начал Кроссберн.
   - Не позволяю, - оборвал я.
   - Есть, сэр. - Кроссберн скорчил обиженную рожу.
   - Ну что ж, наверно, лейтенант Паульсон и сержант Радс правы.  Так  и
поступим с кадетами, - заключил я.
   Не наверно, а точно. Их правоту подтверждают все  сто  семьдесят  лет
существования космического флота.
 
9 
 
   Утром мы  с  лейтенантом  Бьен  и  двумя  сержантами  повели  кадетов
"наружу", то есть за пределы купола в лунный вакуум  на  тренировку.  На
этот раз мы принимали все  мыслимые  меры  предосторожности.  Я,  словно
наседка, внимательно следил за каждым движением кадетов  -  не  дай  Бог
опять кто-то из них погибнет. Все обошлось, тренировка прошла нормально.
Зато когда мы вернулись в шлюз, я чувствовал себя вконец измотанным.
   Я устало вылез из скафандра, повесил его на вешалку и вдруг  осознал,
что кадеты какие-то притихшие. В чем дело? Обычно после  тренировки  они
весело делятся впечатлениями, а сегодня почему-то... Один из них  уронил
шлем. В тишине треньканье по твердому полу показалось особенно  громким.
Растяпа, уронивший шлем, съежился под моим взглядом. Что с ними? Неужели
они так напуганы гибелью Эдвардса? Как  только  мы  с  лейтенантом  Бьен
остались наедине, я решил поинтересоваться ее мнением.
   - Конечно, они не в себе,  -  криво  улыбнулась  она.  -  Но  уже  на
следующей тренировке они будут совсем другими.
   - Почему вы так решили?
   - Потому что на следующей  тренировке  вас  не  будет.  -  Ее  улыбка
расширилась до ушей. - Разве вы не заметили, как кадеты смотрят на  вас?
Они вас боятся!
   Что ж, страх перед начальником Академии объясним. Возможно,  он  даже
необходим для поддержания дисциплины. Но  не  слишком  ли  меня  боятся?
Выглядеть зверем не очень приятно.
   Вечером я  дал  Обуту  задание  организовать  мне  полет  на  учебную
орбитальную станцию и пошел домой. Для подобных полетов у Академии  есть
свой маленький шаттл. Я еще не знал, сколько времени пробуду на станции,
но сейчас это не имело значения - я мог  вызвать  шаттл  и  вернуться  в
Фарсайд в любой момент.
   Едва я улегся спать, раздался телефонный звонок.
   - Можете лететь завтра сразу после  завтрака,  -  доложила  Обуту.  -
Пилотом будет мистер Трайн.
   - Хорошо.
   Я лежал и думал об Анни. Может быть, позвонить ей прямо  сейчас?  Или
терпеливо ждать, когда  она  сама  мне  позвонит?  Будем  ли  мы  с  ней
когда-нибудь жить вместе нормальной семьей? В таких  невеселых  думах  я
незаметно уснул.
   Утром, как обычно, я вошел в столовую и сразу сказал:
   - Садитесь, джентльмены. -  Четыреста  восемьдесят  кадетов  сели.  Я
подошел к круглому столу. - Доброе утро.
   -  Доброе  утро,  сэр,  -  ответил  Джент  Паульсон.  Я  потянулся  к
кофейнику, но Паульсон меня опередил, налил и мне и себе.
   - А где остальные? Где мисс Бьен, мистер Кроссберн? - поинтересовался
я, приступая к рулету.
   - Мисс Бьен отправилась в  Девон,  сэр.  Сейчас  она,  наверно,  ждет
шаттла в "Порту Земли". А мистер Кросс-берн, судя  по  всему,  проверяет
ваш шаттл. Вы сегодня заглядывали в журнал, сэр?
   - Нет, еще не заходил в кабинет.
   - Гардемарина Тенера опять послали ко мне на порку. Десять нарядов. Я
приказал ему подождать в приемной, чтобы не опоздать на завтрак. Вернусь
- выпорю.
   - Адам Тенер? - Я почувствовал угрызения совести. Ведь четыре  наряда
влепил ему я. - Мистер Паульсон, пожалуйста, полегче с ним - Что за чушь
я несу? Так нельзя. На то она и порка, чтобы ее боялись.
   - Есть, сэр. - От вопросов и комментариев Паульсон воздержался.
   - За что он схлопотал наряды?
   - Из-за Тенера кадет Йохан Стриц опоздал на занятия, вот мисс Бьен  и
наказала его. Подробностей не знаю.
   Мне вспомнился гардемарин Джефф Торн. Может  быть,  Тенер  тоже  взял
Стрица "на дело"? А может быть, все гораздо невиннее, а мисс Бьен просто
излишне строга?
   - Как наказали Стрица?
   - Не знаю. Наверно, Нгу послала его к сержанту.
   Я потягивал кофе в задумчивости. На Стрица и без того свалилось  куча
бед, а если сержант Триполь столь же суров, как  Радс,  кадету  придется
туго. Надо будет разобраться с этим, когда вернусь с учебной станции.
   Сразу после завтрака я взял свою дорожную сумку и пошел к шлюзу. Меня
уже ждали старший гардемарин Томас Кин и лейтенант Ардвелл Кроссберн.
   - Уже готовы, сэр? - любезно улыбнулся мне толстенький коротышка.
   - Да, мистер Кроссберн, - холодно ответил я. - До свидания.
   - До свидания? - изумился он. - Я ведь лечу с вами, сэр.
   - С чертом вы полетите. Сопровождающие мне не нужны.
   Кроссберн опешил. Гардемарин  Кин  с  интересом  наблюдал  бесплатный
концерт.
   - Вы не можете лететь в одиночку, - заворковал Кроссберн,  -  станция
законсервирована.    Там    надо    включить     аппаратуру,     системы
жизнеобеспечения. А кто будет готовить вам еду?
   - Только не вы,  мистер  Кроссберн.  -  Я  лучше  отменю  полет,  чем
соглашусь есть из рук Кроссберна.
   - Как скажете, сэр. Позвольте вам напомнить, что  я,  как  снабженец,
прекрасно знаю, где и какой там находится  провиант.  Прикажете  вызвать
вместо меня мистера Паульсона?
   - Нет, у него своих дел хватает. - Черт возьми, ну почему никто  меня
не предупредил, что на станцию собирается  лететь  именно  Кроссберн?  И
почему я сам не спросил? - Я один справлюсь.
   - Сэр, будьте благоразумны! - в отчаянии воскликнул Кроссберн.  -  Вы
можете попасть в большую беду!
   Он был прав, но одна лишь мысль о соседстве  с  Кроссберном  доводила
меня до исступления.
   - Ну и пусть, - резко ответил я. И тут мне в голову стукнула мысль. Я
подошел к телефону у двери шлюза, набрал номер кабинета Паульсона. Никто
не  отвечал.  Это  хорошо,  значит,  еще  не  поздно.  Я  повернулся   к
гардемарину. - Мистер Кин, сбегайте в приемную лейтенанта Паульсона, там
должен быть мистер Тенер. Пусть захватит с собой дорожную сумку и  бежит
сюда. Если встретите мистера Паульсона, скажите ему,  Тенера  он  сможет
выпороть позже.
   Кин ошалело вытаращил глаза, но комментировать мой странный приказ не
решился.
   - Есть, сэр, - ответил он и рванул с места в карьер.
   - Быстрее, - крикнул я ему в спину. Паульсон  мог  вернуться  в  свой
кабинет с минуты на минуту.
   Вообще-то в Академии бегать по коридорам запрещено,  но  приказ  есть
приказ - гардемарин Кин помчался сломя голову.
   - Не следовало бы вам брать с собой только неопытного гардемарина,  -
снова завел свою волынку Кроссберн. Я тяжко вздохнул.
   -  Ардвелл,  я  вас  умоляю!  Буду  очень  вам  благодарен,  если  вы
немедленно заткнетесь.
   - Есть, сэр. Ставлю  вас  в  известность,  что  я  намерен  подать  в
Адмиралтейство письменный рапорт в связи с...
   - Валяйте. Жалуйтесь сколько угодно. - Если адмирал Дагани  отстранит
меня от должности, я буду только рад. Меньше хлопот.
   Несколько  минут  прошло   в   полной   тишине.   Наконец   прибежали
запыхавшиеся гардемарины - Адам Тенер и Томас Кин.
   - Гардемарин Тенер по вашему приказанию...
   - Взял сумку? - перебил его я. - Отлично. Полетишь со мной на учебную
станцию.
   - Есть, сэр. - Почему-то Адам был не очень-то удивлен.  Наверно,  Кин
все ему рассказал. Тем лучше.
   Мы прошли шлюз, по тоннелю вошли в  мини-шаттл.  Пилот  уже  сидел  в
кабине.
   - Мне разрешается говорить, сэр? - спросил Адам.
   Вообще-то гардемаринам в присутствии капитана следует  открывать  рот
лишь для ответов, но тут был особый случай. Почему бы не поговорить?
   - Разрешается, - согласился я на свою голову. И он заговорил:
   - Тогда нельзя  ли...  то  есть...  я  хотел  сказать,  можно  у  вас
спросить, в смысле узнать, зачем вы... вернее, почему я здесь?  Конечно,
я понимаю, что я здесь по вашему приказу, но я  имел  в  виду  другое...
Извините, что я так  витиевато  выражаюсь,  но  я  не  хотел  показаться
дерзким, я просто хотел, понимаете, как бы вам объяснить... - Наконец он
смущенно умолк, окончательно сбитый с толку собственной бестолковостью.
   Вот оно в чем дело! Теперь понятно, за что Бьен послала его на порку.
Еще одна такая тирада, и я сам его выпорю!  Лучше  бы  я  взял  с  собой
Кроссберна.
   - Шаттл к взлету готов, сэр, - доложил пилот.
   Я махнул рукой в ответ, по привычке сжал подлокотники, хотя  тут,  на
Луне, в этом не было необходимости. Лунная  сила  тяжести  в  шесть  раз
меньше земной, преодолеть ее намного легче, поэтому больших  перегрузок,
от которых перехватывает в груди, не будет.
   Откинувшись на спинку кресла, я закрыл глаза. Через  несколько  минут
гул  двигателей  стих.  Шаттл  летел  по  инерции.   Я   ослабил   ремни
безопасности. Адам сидел тише воды ниже травы, боясь навлечь на себя мое
грозное внимание. Зря я спас его от экзекуции.  Эта  лечебная  процедура
очень бы ему помогла. Надо хотя бы сделать ему внушение.
   - Мистер Тенер, офицер должен выражаться ясно и  четко,  а  не  нести
ахинею, - строго сказал я.
   - Да, сэр. Простите, очень сожалею, больше ничего не буду говорить.
   - Неудовлетворительно!
   - Так точно, сэр! - отчеканил он. - Что прикажете, сэр?
   - Спроси у меня то, что пытался спросить до взлета.
   - Я хотел узнать, зачем мы летим! Я хотел выразиться вежливо, сэр!
   - Взгляни на меня, салага!
   Его голова послушно крутанулась ко мне. Я схватил его за руку,  ткнул
ею себе в грудь. Бедняга отдернулся, как ошпаренный.
   - Видишь, я человек, а  не  Бог!  -  внушал  я.  -  Да,  я  начальник
Академии, мне дана власть пороть тебя и даже отправить  в  отставку,  но
это не значит, что ты должен мямлить передо мной, как пришибленный!
   - Простите! Пожалуйста! - взмолился он и заплакал.
   - Адам... - Ну что ты с ним будешь делать? Сущий ребенок! Эх, лучше б
я полетел один, а теперь поздно. Придется объяснить ему кое-что, хотя  я
так не люблю эту тему. - Скажи, Адам, как ты воспринял мое назначение на
должность начальника Академии?
   - Я... я был очень рад. Раньше я... я даже  боялся  мечтать  о  такой
чести... служить под вашим началом.
   - Почему?
   - Сами знаете. Вы же прославленный герой.
   - Слышал я о себе такое. Но я не герой.
   - Вы же сделали такое... такое!
   - Со страху наложил в штаны, - фыркнул я.
   - Но это не умаляет ваш подвиг.
   - Где тебя нашел Кин?
   - В приемной Паульсона, сэр. Он должен был меня высечь.
   - Боишься порки?
   - Еще бы! - Он отвернулся к иллюминатору. - Конечно, боюсь.
   - Но ведь тебя уже не  раз  секли,  значит,  ты  знаешь,  что  можешь
выдержать порку.
   - Конечно, выдержу, сэр.
   - А теперь скажи вот что. Если ты  когда-нибудь  так  достанешь  меня
своей болтовней, что я  отправлю  тебя  в  отставку,  что  ты  сделаешь?
Покончишь жизнь самоубийством?
   - Самоубийством? - ужаснулся Адам.
   - Да. Захочет  ли  твой  отец  после  этого  разговаривать  с  тобой?
Потеряет ли жизнь для тебя смысл?
   - Нет, сэр, жизнь не потеряет смысла. И отец по-прежнему будет любить
меня. Конечно, он не перестанет разговаривать со мной.
   - Ну вот, ничего страшного я тебе сделать не могу.  Значит,  ты  тоже
можешь быть героем.
   - Не понимаю, к чему вы клоните, сэр. -  Бедняга  Адам  действительно
ничего не понимал, судя по его растерянной физиономии.
   - В той пресловутой истории  с  космической  рыбой,  которая  вернула
"Дерзкого" в Солнечную систему, мне тоже нечего было бояться. Я пошел на
таран только потому, что спасения уже не было. Просто мне хотелось перед
смертью убить еще одну рыбу. Журналисты изобразили меня героем, вдолбили
всем в головы, будто я совершил подвиг, а на самом деле  корабль  спасся
совершенно случайно. Возьмем  другую  историю,  со  взрывом  орбитальной
станции Надежды. Тогда я не знал и не мог знать, что ядерные взрывы  уже
разрешены, поэтому думал, что совершаю тягчайшее преступление. А  подвиг
и преступление, как ты понимаешь, совершенно разные веши.
   Я не мог смотреть ему в глаза, воспоминания жгли  меня.  Помолчав,  я
собрался с силами и продолжил:
   - А тебе, как это ни смешно, нужен настоящий героизм, чтобы  говорить
со мной кратко и четко, а не мычать, как теленок.  Это  же  так  просто!
Открыл рот, сказал, что тебе  надо,  закрыл  рот.  Вот  и  все!  Я  ведь
разрешил тебе говорить, так чего ты мямлил?
   - Я не был уверен, что... Вернее  сказать,  я  боялся,  что  покажусь
дерзким, - снова забормотал он.
   - Тогда молчал бы.  А  ты  пытался  говорить,  извиняться  и  молчать
одновременно. Делай что-то одно.
   - Есть, сэр. Спасибо, сэр.
   - Вижу, до тебя еще не дошло! - Я все более раздражался его робостью.
Дать бы ему в морду, может, хоть тогда встряхнется? - Если хочешь,  чтоб
тебя уважали, научись заканчивать фразы и четко задавать вопросы!  Иначе
тебе не место на флоте!
   - Я очень боялся, - прошептал он, вцепившись в полу своего кителя.
   - Адам, все мы боимся! - вскричал я. -  Но  мы  не  должны  позволять
страху сковывать нашу волю!
   Я понял, что так ничего и не смог ему объяснить, да  еще  выболтал  о
себе такое, о чем лучше помалкивать. Ну и хрен  с  ним!  Пусть  остается
пришибленным. Когда вернемся со станции, спишу его на Землю и дам плохую
характеристику в личное дело. Космическому флоту такие тюфяки не нужны.
   Я порылся в сумке, вытащил карманный компьютер. Несчастный Адам Тенер
не решался взглянуть на меня, неотрывно смотрел в иллюминатор.  А  когда
ему показалось, что я о нем  уже  забыл  и  внимательно  пялюсь  в  свой
компьютер, он украдкой вытер слезы.
   Вокруг была черная бездна космоса. Тщетно я пытался угадать, какая из
светлых точек является учебной орбитальной станцией. С такого расстояния
искусственные звездочки нелегко отличить от рукотворных.
   - Долго еще? - спросил я у пилота.
   - Девятнадцать минут, сэр. - Он показал вправо. -  Вон  она,  видите?
Нет? Сейчас увидите. - Трайн набрал на клавиатуре  бортового  компьютера
команду, радиопередатчик послал во мрак космоса узконаправленный сигнал,
и на орбитальной станции Академии вспыхнули огни.
   Наша учебная станция многим отличалась от колоссальной станции  "Порт
Земли", крупнейшей  во  всем  обжитом  космическом  пространстве.  "Порт
Земли" - главный космический порт, из которого  корабли  отправлялись  к
освоенным  планетам  с   людьми,   сверхсложными   станками   и   прочим
высокотехнологичным  оборудованием,  а  возвращались  к  Земле,  набитые
колониальными товарами. Даже появление космических чудищ в образе рыб не
остановило эти потоки.  Гигантские  склады  станции  все  еще  полнились
инопланетными товарами, а земляне по-прежнему стремились в колонии.
   А учебная станция - это всего лишь маленький диск. Тут нет этажей или
уровней.  Стыковочных  узла  только  два,  а  значит,  к  станции  могут
причалить всего два кораблика. Зала  гидропоники  вообще  нет,  так  что
вырастить ничего нельзя, весь провиант привозной. Кают  мало.  Кадетские
койки  стоят  в  них  почти  вплотную   друг   к   другу.   Термоядерной
электростанции нет, есть лишь солнечные батареи.
   Я был тут лишь  однажды  и  всего  одиннадцать  дней.  Нашим  отрядом
командовали  два  строгих  инструктора.  Возвращаясь  сюда  в   качестве
начальника Академии, я испытывал сложные  чувства.  Хотелось  надеяться,
что особых трудностей не возникнет.
   Шаттл пристыковался. Мы облачились в скафандры. Хотя  внутри  станции
была нормальная атмосфера, на всякий  случай  я  проверил  герметичность
шлема и у себя и у Тенера. Пилот Трайн включил насос шлюза.  Вскоре  люк
открылся, мы с Тенером вошли в станцию.
   - Сэр, подождать, пока вы проверите системы  станции?  -  спросил  по
рации пилот.
   - Не надо, возвращайтесь на  базу,  -  ответил  я.  -  Когда  захотим
вернуться, вызовем вас.
   - Есть, сэр.
   Люк шлюза закрылся за нами.
   - Не снимай скафандра, пока не  проверим  все  каюты,  -  приказал  я
Тенеру.
   Итак, сперва надо включить  электропитание.  В  холодильниках  должны
быть пайки. Я лягу спать в  каюте  для  инструкторов,  а  Адам  в  любой
кадетской каюте, где ему вздумается. Еще в Фарсайде я взглянул  на  план
станции и помнил, что пульт управления и  главный  дисплей  находятся  в
кабинете начальника станции где-то  неподалеку  от  каюты  инструкторов.
Этот кабинет по сути является центром управления станцией.
   - Сэр, - неуверенно обратился ко мне Тенер.
   - Молчать! За мной! - приказал я и прибавил шагу. По  пути  я  смутно
вспоминал каюты. Столько лет прошло... Вдруг я допетрил, что пошел не  в
том направлении. Значит, Тенер хотел поправить меня, а я  ему  запретил.
Мы обошли станцию по кольцевому коридору и добрались, наконец, до центра
управления, который оказался недалеко  от  шлюза.  Хорошо,  что  станция
маленькая.
   Клавиатура главного дисплея была с огромными клавишами,  чтобы  можно
было набирать команды толстыми перчатками  скафандра.  В  тусклом  свете
аварийных ламп я ввел свой личный  код  и  приказ  бортовому  компьютеру
станции: "Общение, пожалуйста, голосом". На экране высветилась  надпись:
"К устному общению  готов".  Но  моя  рация  почему-то  молчала.  Почему
компьютер  не  озвучил  свое  сообщение?  Что  за  чертовщина?   Неужели
сломался?
   - Компьютер, ответь, пожалуйста, голосом! - потребовал я.
   Но компьютер молчал. Точно сломался. Зря я отпустил  шаттл.  Придется
звать его обратно. Какая неудача! Да еще тюфяк Тенер снова замямлил:
   - Сэр, пардон, но...
   - Молчать! - рявкнул я. Ну зачем я так легкомысленно отпустил шаттл?!
И почему компьютер отвечает только письменно? Надо еще раз  попробовать.
Я снова набрал на клавиатуре:
   "Почему не отвечаешь голосом? "
   В ответ на экране появилось:
   "ОТВЕЧАЮ".
   Врешь, компьютер! Почему я тебе не слышу?
   - Сэр, вы забыли... - опять начал мямлить пришибленный Тенер.
   - Два наряда! - Гавкнул я. - Нет, четы...
   - Вы забыли переключить частоту рации! - выпалил  он.  -  Ваша  рация
настроена на частоту шаттла!
   Я умолк, потрясенный. Неужели этот мальчишка прав! ?  Может  быть,  в
этом все дело? Переключив частоту, я не своим голосом произнес:
   - Эй, компьютер!
   -  Компьютер  D  1004  слушает,  капитан,  -  раздался  из  наушников
драматический тенор.
   - Наконеп-то... - От стыда я не осмеливался взглянуть Тенеру в глаза.
Что бы я без него делал? Молодец, гардемарин! - Включить  электропитание
по всей станции! Доложить качество атмосферы!
   В кабинете вспыхнул яркий свет.
   -  Во  всех  помещениях  орбитальной  станции  воздух   соответствует
санитарным нормам и пригоден для дыхания, - доложил компьютер.
   Как бы отделаться от Тенера?
   - Мистер Тенер, пройдите по всем каютам,  проверьте  датчики  чистоты
воздуха.
   - Есть, сэр.
   Он вышел. Мне стало легче. Не  так  стыдно.  Пока  мальчишка  обходил
каюты, компьютер включил все системы жизнеобеспечения.
   - Всюду воздух в норме, сэр, - доложил Тенер.
   - Снимаем скафандры. Отнеси свою сумку и скафандр в каюту.
   - В какую?
   - В любую. Живее! - Боже, зачем я взял  с  собой  этого  гардемарина?
Теперь он знает, какой я болван, и разнесет эту весть по всему Фарсайду!
Все будут надо мной потешаться. Забыл переключить рацию! Даже кадеты  не
делают таких промашек! Курам на смех! Вот стыдоба-то!
   Пока я предавался  самоедству,  Тенер  успел  отнести  свои  нехитрые
пожитки и вернуться.
   - Что прикажете, сэр?
   Куда бы его послать, чтоб не  мозолил  г