удет  еще  хуже.  Такие   метания   туда-сюда-обратно   подрывают
дисциплину. Как я объясню это другим лейтенантам?
   - Извините, но... - Алекс покраснел. - Я не знал этого.
   - Ничего, со временем все вспомнишь. А пока изучай  уставы.  Когда-то
ты хорошо знал их. Возможно, повторное изучение подтолкнет твою  память,
быстрее вернет остальные воспоминания.
   - Вряд ли, - покачал головой Алекс.  -  Изучать  уставы  я  буду,  но
воспоминания... Они никогда не вернутся, мистер Сифорт. -  Он  встал.  -
Позовите меня, когда надумаете выйти. Я помогу.
   Он ушел, а я еще долго размышлял о трудной ситуации с Толливером,  но
так и не нашел выхода. Потом я  вызвал  к  себе  лейтенанта  Энтона.  Он
тотчас явился.
   - Слушаю, сэр.
   - Что слышно? - спросил я.
   - Никаких сообщений  со  станции  не  поступало,  сэр.  Мистер  Трапп
находится на наблюдательном посту. Вызвать его к вам?
   - Нет, я сам поднимусь туда.
   Энтон пытался протестовать, я взглянул на него так  свирепо,  что  он
мигом замолк.
   Подняться по лестнице мне кое-как удалось, хотя и  это  заняло  много
времени. Когда я вошел, лейтенант  Трапп  и  незнакомый  мне  гардемарин
вытянулись по стойке смирно.
   - Вольно, - сказал я и упал на ближайший стул. - Доложить обстановку.
- После тяжелого подъема по лестнице я старался говорить покороче.
   Трапп набрал на клавиатуре дисплея команду, на экране возникла схема.
   - Наши главные силы сосредоточены здесь и здесь,  -  показывал  Трапп
расположение кораблей, охранявших Надежду и орбитальную станцию.
   - Рыбы нападали? - спросил я.
   - Нет, сэр.
   На лестнице послышались шаги, вошел гардемарин Берзель, замер  передо
мной по стойке смирно.
   - Меня послал мистер Энтон, сэр. Вам звонят, - сообщил он.
   - Вас так учили докладывать? - строго спросил я.
   - Никак нет, сэр.
   - Назад! Явиться и доложить по форме!
   - Есть, сэр. - Он отдал честь, повернулся кругом, вышел.
   Лейтенант  Трапп   и   его   помощник   гардемарин   как-то   странно
переглянулись. Вскоре на лестнице снова  послышались  шаги,  но  тише  и
осторожнее. Берзель  постучал  в  дверь,  заглянул,  приободренный  моим
кивком, вошел, вытянулся по струнке и четко доложил:
   - Гардемарин Авар Берзель для доклада явился, сэр!
   - Уже лучше, - прокомментировал я. - Вольно.
   - Мистер Энтон велел передать, что вам звонят, сэр.
   - Сколько вам лет, мистер Берзель?
   - Тринадцать, сэр. - В таком возрасте гардемаринов обычно не посылают
в межзвездные полеты. У него даже голос еще не  начал  ломаться.  Совсем
мальчишка. - Сэр, мне кажется, вам...
   - Мне звонит адмирал? - я взял  телефонную  трубку.  Адмирала  нельзя
заставлять ждать.
   - Нет, сэр. Это...
   - Никки? - раздался в трубке знакомый голос. Я сорвал маску и заорал,
как сумасшедший:
   - Анни? АННИ?
   - Никки! Живой!
   - Боже мой! Где ты?
   - Тут, где все бездомные. Возле парка.
   - Анни... - Пришлось  сделать  паузу,  чтоб  отдышаться.  -  Я  искал
тебя...
   Трапп отвернулся. Видимо, моя физиономия выдавала меня с головой.
   - Наш дом, видал как? -  говорила  Анни,  коверкая  слова,  -  Кто-то
лазил, рылся в шмотках.
   - Где ты?
   - Когда вдарило бомбой, я не знала куда податься. Вернулась в хату, а
там ни света, ни  телефона.  Я  забрала  жратву  и  пряталась,  пока  не
доперла, что уже безопасно. В городе много стало пустых хат, я там жила.
Тебя не было, я думала, совсем умер.
   - Анни... - Я все пытался совладать  со  своим  голосом.  Ведь  рядом
торчали и Трапп, и  гардемарины.  Надо  было  сохранить  достоинство.  -
Оставайся там, где находишься. Я приеду.
   - Ой, нет, Никки, - заволновалась она. - Тебе не понравится  смотреть
такую лахудру. Подожди, я заскочу в дом, оденусь в клевые шмотки. Я сама
приду потом.
   - Одежда не имеет значения. Я сейчас приеду.
   - Не, сперва я приготовлюсь. Ты потом...
   - Ладно, жди меня в нашем доме.
   - Не, там плохо уже, выломали  окна,  все  раскурочили.  Знаешь,  где
встретишь меня тогда... Около кафедрала, где мы женились.
   - Анни, от кафедрального собора остались одни руины.
   - Очень хорошее место, безопасное. Я буду там через час.
   - Анни!
   - В десять часов. - Она положила трубку.
   - Анни! - В бессильной ярости я  ударил  по  телефону.  Ну  и  ладно.
Главное, Анни жива. У меня есть жена! Бог с ними, с руинами.
   Лейтенант Трапп осторожно кашлянул.  Я  вышел  из  оцепенения,  вытер
слезы.
   - Я очень рад за вас, сэр, - сказал Трапп.
   - Спасибо. - Я развернулся к Берзелю. - Почему сразу не  сказал,  кто
звонит? Ей пришлось ждать, пока я гонял тебя вверх-вниз!
   - Я пытался сказать, сэр, но вы... - испуганно залепетал мальчишка.
   - Первым делом надо было произнести ее имя!
   - Так точно, сэр, но вы...
   - Два наряда! Пошел вон!
   - Есть, сэр.  -  Он  поспешно  отдал  честь  и  смылся  от  моего  не
праведного гнева.
   Я понемногу пришел в себя и обрел способность соображать.  Так,  Анни
жива. Остальное мелочи. Болезнь ерунда. Разрушенный  дом  тоже.  Даже...
Может быть... Да, именно так. Даже ее измена с Эдди Боссом уже не  имеет
значения.
   Лейтенант Трапп тактично молчал. Я уставился на экран. Эх, знать  бы,
что задумали рыбы! Тогда можно было бы спланировать дальнейшие действия.
Дежурный  гардемарин  засуетился  и  снова  притих  под  моим   свирепым
взглядом.
   - Судя по всему, рыбы больше не будут сбрасывать на  город  камни,  -
объявил я. - По крайней мере,  вначале  им  придется  вынырнуть  в  гуще
нашего флота.
   - Так точно, сэр,  -  поспешил  согласиться  Трапп.  -  Наши  корабли
надежно прикрывают Сентралтаун из космоса.
   - Я тоже думаю, что надежно. На лестнице послышались  шаги.  Я  круто
развернулся к двери. Вошел гардемарин, начал докладывать:
   - Гардемарин Авар...
   - Опять звонок, мистер Берзель? - перебил я.
   - Нет, сэр. Лейтенант Энтон приказал передать, что внизу вас  ожидают
мисс Трифорт и мистер Хоупвелл. Они  требуют,  чтобы  с  ними  поговорил
старший офицер.
   - Требуют?
   - Так выразился мистер Энтон, сэр. Я всего лишь передал...
   - Что им надо?! - оборвал я его лепетания.
   - Мистер Энтон не сообщил мне их пожеланий, сэр.
   - Иди.
   - Есть, сэр. - Бедняга Берзель с облегчением исчез за дверью.
   Значит, надо спускаться вниз. По правилам плантаторы  должны  заранее
договариваться о встрече,  на  этом  основании  им  можно  отказать,  но
слишком уж важные они птицы. Придется встретиться.  Надо  избавиться  от
них за полчаса, а потом ехать к Анни.
   - Пусть мистер Энтон  проводит  их  в  конференц-зал,  -  приказал  я
Траппу.
   - Есть, сэр.
   Я  поднялся,  опираясь  на  стол,  медленно   направился   к   двери,
остановился.
   - Мистер Трапп, передайте мистеру Берзелю...  -  Изнемогая,  я  начал
напяливать маску.
   - Что, сэр?
   - Что его два наряда отменены.
   - Есть, сэр.
   Как только я вошел в конференц-зал, Лаура Трифорт вскочила со  стула.
Повернулся и  слегка  мне  кивнул  Зак  Соупвелл,  стоявший  у  окна  со
сцепленными сзади руками. Он скорее был хмур, чем  враждебен,  однако  я
понял: что-то случилось.
   Пожав им руки, я рухнул в кресло. Сердце бешено колотилось. Зря я сам
тащился по лестнице.
   - Рады вас видеть, мистер Сифорт, но мы хотели поговорить с адмиралом
Де Марне, - первой заговорила Лаура.
   - Он на станции.
   - Мы уже знаем, - резко сказал Хоупвелл. - С  чего  бы  это,  капитан
Сифорт?
   Такая дерзость ни в какие ворота не лезла.  Штатские  лица  не  имеют
права интересоваться планами военных. Я решил ответить дипломатично:
   - Возможно, я все-таки смогу вам помочь. Мои обязанности по связям  с
плантаторами пока не отменены.
   - Вы тут главный?
   - Да. Адмирал приказал мне временно возглавить Адмиралтейство.
   - Что  вы,  военные,  затеяли?  -  спросил  Хоупвелл.  Я  лихорадочно
соображал: как их успокоить?
   - Ничего особенного. Просто  адмирал  Де  Марне  не  может  постоянно
находиться...
   - Или говорите правду,  или  не  говорите  ничего,  -  ледяным  тоном
перебил меня Хоупвелл.
   Я  долго  молчал,  но  не  придумал  ничего  лучшего,  чем  пойти   в
контратаку:
   - Мне кажется, это вы должны  объяснить  мне  цель  вашего  странного
визита. - Я же предупреждал Де Марне, что не умею ладить с людьми  и  не
гожусь в дипломаты. Надо было ему остаться в  Адмиралтействе.  Пусть  бы
сам изворачивался перед плантаторами.
   - Вы можете считать нас провинциалами, мистер Сифорт, но не  считайте
нас дураками, - в прежнем недружественном тоне потребовал Хоупвелл. - Мы
видим, что творится неладное.
   - Вы правы, проблем у нас хватает.  После  бомбежки  многие  лишились
крова. Нашим людям просто негде жить в Сентралтауне.
   - Нет, все началось еще за неделю до падения метеорита.
   - На нашем военном языке это называется ротация кадров. Обычное дело.
   - Вы уклоняетесь от прямого ответа, мистер Сифорт Я был о вас лучшего
мнения. Сколько капитанов осталось на планете?
   - Только... Это секретные сведения. Я не имею права...
   - Ваши враги рыбы, а не мы! - вспылил Хоупвелл. Конечно, он был прав.
Этой правотой он загонял меня в угол.
   - Тем не менее я не имею права...
   - Вы тут единственный капитан? - перебил Хоупвелл.
   Я помотал головой. Во влип! Что же делать?
   - Мистер Хоупвелл, я не имею права обсуждать подобные вещи.
   - Значит, вам запретили? - спросила Лаура. Час от часу не легче.
   - Прямого приказа не было, - соврал я.
   - Тогда будьте с нами откровенным. Дальше врать у меня не было сил.
   - Я остался один, - признался я. Хоупвелл весь как-то обмяк, произнес
с обреченностью:
   - Ты оказалась права, Лаура.
   - Что  вы  имеете  в  виду?  -  встревожился  я.  Они  переглянулись.
Объясниться начистоту решилась мисс Трифорт.
   - Дней десять назад число военных в городе начало резко  сокращаться.
Это сразу стало заметно по барам  и  ресторанам.  Наши  доходы  серьезно
упали, поэтому мы просто не могли этого не заметить. Исчезали и солдаты,
и офицеры.
   Как же адмирал Де  Марне  просчитался!  Этих  хитрых  плантаторов  не
так-то просто водить за нос. Они вездесущи. Да разве могло  быть  иначе?
Ведь это их город, их родная планета.
   - Все это начало  происходить  вскоре  после  прибытия  быстроходного
корабля с Земли. Интересное  совпадение,  не  правда  ли?  -  продолжала
Лаура.  От  ее  проницательного  взора  не  укрылось  и  мое  изумление,
вызванное  упоминанием  о  новом  секретном  корабле.  Да,  мы  знаем  о
"Виктории". Мы пристально следили за военными. После взрыва нам было  не
до этого, потому что мы  помогали  вам  изо  всех  сил.  Но  теперь  нам
известно,  что  во  всем  Сентралтауне  осталось  не  более   пятнадцати
офицеров, включая гардемаринов, и горстка солдат,  ведущих  спасательные
работы.
   Я был потрясен. До чего точны ее сведения!  На  самом  деле  осталось
двенадцать офицеров.
   - Продолжайте, мисс Трифорт.
   - Кроме этого, вы  прекратили  поставки  оборудования  на  Вентурскую
базу. Ни одного груза не поступило и  в  Сентралтаун.  Назначенный  вами
лейтенант  Эйфертс  не  пускает  нас  в   Вентуры,   прекратил   закупки
продовольствия. То ли ваши люди на Западном континенте  питаются  святым
духом, то ли их тоже эвакуировали на орбитальную станцию.
   Значит, плантаторы  обо  всем  догадались.  Скрывать  очевидное  было
бессмысленно, но приказ адмирала  совершенно  ясно  предписывал  мне  не
раскрывать наших планов ни при  каких  обстоятельствах.  Пришлось  юлить
вокруг да около.
   - Даже если все это правда... Что  вы  в  связи  с  этим  собираетесь
предпринять? - осторожно спросил я.
   - А вы как считаете, капитан? - нелюбезно контратаковала Лаура.
   - Я понимаю  ваше  беспокойство.  Как  вы  считаете,  в  чем  причина
происходящего? - Я  затаил  дыхание.  Что  они  ответят?  Неужели  опять
правду?
   Зак Хоупвелл дал знак Лауре  молчать  и  произнес  слова,  которых  я
боялся больше всего:
   - Армия собирается нас бросить.
   Зловещее обвинение повисло в гнетущей тишине.
   Я не решался поднять глаза,  уперся  взглядом  в  стол.  Что  делать?
Следуя букве приказа, я обязан отрицать все, даже очевидное. Ради  чего?
Ради  добрых  отношений  с  плантаторами.  Но  сейчас  именно  отрицание
очевидного поссорит меня с ними всерьез. Больше плантаторы  никогда  мне
не будут верить. Как ни крути, приказ адмирала придется нарушить.  Какой
частью приказа пожертвовать?
   Если я скажу им правду, это будет лишь подтверждением того, что они и
без меня знают. Конечно, адмирал Де Марне расценит это иначе.  Возможно,
отдаст меня под трибунал.
   В дверь тихо постучали, вошел гардемарин  Берзель,  встал  по  стойке
смирно.
   - Вон! - рявкнул на него я.
   Бедный гардемарин мгновенно исчез за дверью.  Я  стукнул  кулаком  по
столу и наконец решился взглянуть своим гостям в глаза.
   - Мистер Хоупвелл, будьте так добры, закройте дверь,  -  попросил  я.
Когда он плотно ее прикрыл, я, взвешивая каждое слово, произнес:
   - То, о чем вы говорили, может означать  нечто  другое,  но  если  бы
командование действительно задумало упомянутый вами маневр, то я не имел
бы права говорить вам правду.
   - Выражайтесь яснее, - потребовала  Лаура.  Я  встал.  Мне  почему-то
легче думать, шагая.
   - Вы должны понять, что я не мог бы подтвердить ваши подозрения. -  Я
расхаживал около стола медленно, чтобы оставались силы для разговора.  -
Давайте  представим  себе,  какое  решение  приняло  бы   Адмиралтейство
Солнечной системы, если бы ему доложили, что в  районе  планеты  Надежда
космический флот несет значительные потери. При  этом  учтем,  что  рыбы
могут нападать не только на вашу планету, но и на более важную.
   - Мы здесь не для того, чтобы выслушивать всякие фантазии!
   - Заткнись, Лаура. Слушай, - приказал ей Хоупвелл. Она  сверкнула  на
него глазами, но все-таки замолчала.
   - Итак, - продолжил я, - мы послали тридцать  восемь  больших,  очень
дорогих боевых кораблей для защиты  планеты  Надежда.  Это  треть  всего
военно-космического флота ООН. Потеря  такого  количества  кораблей  или
хотя бы их части существенно ослабит флот,  а  значит,  ослабит  оборону
Земли и всей Солнечной системы. А ведь рыбы могут запросто  добраться  и
туда.
   - Все ясно, они бросят нас, - выпалила нетерпеливая Лаура.
   - Слушай! - снова прикрикнул на нее Хоупвелл.
   Я отдышался.  Глубокие  вздохи  причиняли  неимоверную  боль,  но  не
меньшие страдания доставляло мне то, что я собирался  сказать.  Ведь  за
нарушение секретного приказа у трибунала есть  только  один  приговор  -
смертная казнь через повешение.
   - Будь Надежда малозначительной колонией, сюда не стали  бы  посылать
такое большое количество кораблей. А  теперь  поставьте  себя  на  место
главного Адмиралтейства. Выбор нелегкий: если защищать Надежду до конца,
то можно потерять флот, а если не защищать, то можно потерять Надежду.
   - Это мы знаем, - опять перебила Лаура.
   Я глянул на нее с неодобрением. До чего же она наглая! Я рискую  ради
нее  своей  карьерой,  возможно,  даже   собственной   жизнью,   а   эта
невоздержанная баба никак не может заткнуться!
   - Я не Адмиралтейство Земли, мисс Трифорт, но я намекаю  вам  на  его
решения, - сказал я.
   - Продолжайте. Слава богу, поняла.
   - Земле хотелось бы иметь Надежду как сильную,  богатую  колонию.  Но
всему есть  предел.  Вообразите,  что  Адмиралтейство  установило  некий
допустимый уровень потерь флота. Как только этот уровень будет превышен,
местное Адмиралтейство отдаст кораблям приказ эвакуироваться в Солнечную
систему.
   - Мы знаем, что вы уже потеряли  девять  кораблей,  -  выпалила  мисс
Трифорт. - Каков предел? Все-таки она бывает чертовски догадливой.
   - Лаура, мы всего лишь воображаем. Это всего лишь предположение.
   - Тогда, капитан, давайте вообразим  себе  допустимый  уровень  ваших
потерь.
   - Возможно, он никогда не будет превышен.  Разумеется,  этот  уровень
измеряется существенным числом кораблей. - Я поднял руку,  удерживая  ее
от преждевременных возражений. - Допустимый уровень будет превышен  лишь
в случае нападения огромного количества рыб. Тогда, очевидно, у  нас  не
будет времени эвакуировать большое число людей на  орбитальную  станцию,
поэтому  местное   Адмиралтейство   распорядилось   провести   эвакуацию
заблаговременно.
   На этот раз общее молчание длилось не меньше минуты.  Первым  нарушил
тишину Зак Хоупвелл:
   - Сколько времени будет сохраняться такая неопределенная ситуация?
   - Не знаю, - пожал я плечами и устало опустился в кресло, -  Наверно,
пока не перебьем всех рыб.
   - Или они вас.
   - Верно.
   Зак Хоупвелл прокашлялся. Я ожидал возмущения, но он  вдруг  спокойно
сказал:
   - Спасибо.
   - Если об этом станет известно, - захрипел я, - то...
   - Не беспокойтесь. Мы сохраним этот разговор в тайне.
   - Если о нем узнает  адмирал  Де  Марне,  то  моя  карьера  оборвется
немедленно. Если он потребует доложить содержание этого разговора, то  я
вынужден буду рассказать ему все без  утайки.  Правда,  он  может  и  не
спросить.
   - В любом случае, раскрыли бы вы нам карты или нет, мы действовали бы
одинаково, - утешил меня Хоупвелл. - Правда, Лаура?
   - Разумеется. Рано или  поздно  флот  вернется.  Ведь  такой  лакомый
кусочек, как наша планета, так  просто  не  бросают.  И  тогда  торговля
возобновится, но уже на наших условиях.
   - Это вне моей компетенции, - уклончиво ответил я.
   - Возможно, это даже хорошо, что флот уберется восвояси, - продолжала
Лаура. - Это в наших интересах. А что касается рыб, то они, похоже, мало
интересуются нашей планетой. Как  обитатели  космического  пространства,
жить на планете они не могут. Когда флот уйдет, мы  выберем  собственное
правительство...
   - Это государственная измена! - выпалил я. - Я не  желаю  выслушивать
подобные разговоры. Надежда  является  колонией  ООН,  и  отменить  этот
статус может только Правительство ООН.
   - Лаура, - вмешался Зак  Хоупвелл,  -  будь  вежливой,  не  навязывай
капитану политических разговоров. Он и без того многим рискует ради нас.
   - Хорошо. - Она встала. - Не будем вам надоедать, мистер Сифорт, мы и
так отняли у вас много времени. Даем слово, что сохраним наши переговоры
в тайне.
   Мы пожали друг другу руки.
   - Как ваша пневмония? - поинтересовался Хоупвелл.
   - Плохо, как видите,  -  показал  я  на  свою  маску.  -  Но  ничего,
когда-нибудь она кончится. - Честно говоря, я подозревал, что скорее сам
кончусь.
   - Вас лечат?
   - Вчера был в клинике. Доктор настаивает,  чтобы  я  являлся  к  нему
ежедневно.
   - Клиника отсюда далеко, - подала голос Лаура, задержавшись у  двери.
- Вы полетите туда на вертолете?
   - Все наши вертолеты задействованы на спасательных работах в  городе,
поэтому сегодня придется ехать на машине.
   - Возьмите мой вертолет, - предложила она.
   - Что вы! Я не могу...
   - Возьмите! Мистер Сифорт, вы наш друг, вы так много для нас сделали.
Я только сейчас это поняла. Возьмите! Я настаиваю!
   - Спасибо. - Я выкарабкался из кресла.  -  Молите  Бога,  чтобы  рыбы
больше не нападали, а с остальным мы как-нибудь справимся.
   На этой оптимистической ноте мы расстались.
   Отдохнув в кресле, я вызвал Алекса и через несколько минут,  опираясь
на его плечо, потащился к  электромобилю.  У  выхода  из  Адмиралтейства
плакал Берзель.
   - Почему хнычешь, гардемарин? - строго спросил я.
   - Простите, сэр, - пролепетал он, вытирая слезы.
   - Отвечай!
   - Я очень  старался,  сэр...  Не  понимаю,  почему  не  получается...
Простите, сэр. Пожалуйста...
   - Зачем ты заглядывал в конференц-зал?
   - Мистер Трапп приказал мне спросить у вас, не желают ли  ваши  гости
перекусить.
   Зря я тогда накричал на него. Но он тоже  хорош!  Чуть  что  -  сразу
ревет. Что за гардемарины пошли? Я даже  на  первом  курсе  Академии  не
плакал из-за строгих выговоров начальства. Такое было просто  н