Лейтенант Дарвин Слик, сэр, - представился он.
   Этого я уже знал, не раз виделся с ним в Девоне. Он вылетел в Фарсайд
на два дня раньше меня, чтобы проследить, все ли  готово  к  возвращению
кадетов. Кроме того, в обязанности лейтенанта Слика  в  Фарсайде  входил
надзор над системами жизнеобеспечения и  гравитронами.  А  в  Девоне  он
только присматривал за интендантом Серенко.
   - Лейтенант Нгу Бьен, сэр, - улыбнулась тоненькая молодая женщина.
   Осталось еще  два  офицера,  один  из  них  -  мой  давний  нехороший
знакомый, низкорослый, начинающий полнеть мужчина лет сорока с лишним.
   - Лейтенант Ардвелл Кроссберн, сэр, - представился он.
   - Как вы здесь оказались? - спросил я, стараясь скрыть отвращение.
   - Меня направили сюда сразу после полета на "Гибернии", сэр.
   У Ардвелла Кроссберна были повадки заговорщика и интригана. О  других
он судил по себе, всюду совал свой нос, выискивал дурные  намерения,  во
всем ему мерещился злой умысел. Но хуже всего было другое. Он  постоянно
намекал, будто к его идиотским советам прислу: шивается его  влиятельный
дядя, адмирал Брентли.
   - Надеюсь, вас тут не обижают, сэр? - едко спросил я.
   Паульсон  и  Слик  удивленно  переглянулись.  Они  не  знали,  как  я
намучился с Кроссберном несколько лет назад в обратном полете с  Надежды
на "Порции".
   Лейтенант Паульсон представил мне последнего офицера:
   - Первый гардемарин Томас  Кин,  сэр.  Я  лишь  слегка  кивнул  Кину.
Капитану не к лицу без особой надобности разговаривать с гардемаринами.
   - Остальные гардемарины, за исключением мистера Тенера,  находятся  в
Девоне с кадетами, - проинформировал меня лейтенант Паульсон. - Надеюсь,
мистер Тенер вас быстро нашел?
   - Да, он достаточно быстро  на  меня  вышел,  -  пошутил  я,  "забыв"
рассказать, как он налетел на меня из-за угла. Адам смущенно улыбнулся.
   - Молодец. Вначале мы не хотели посылать его одного, боялись, что  он
заблудится, но мистер Кроссберн убедил нас в обратном. Куда  вас  теперь
проводить, сэр?
   - В мой кабинет. Мистер Слик, вы  пойдете  с  нами.  Гардемарин  Кин,
отнесите мою сумку ко мне в квартиру. Остальные свободны.
   Я быстро сориентировался и без помощи своих спутников вспомнил дорогу
в  тот  район  купола,  где  располагались  штаб,  кабинет  и   квартира
начальника базы, хотя в кадетские времена побывал там лишь  однажды.  По
пути Паульсон, шагавший рядом  со  мной,  благоразумно  молчал.  Хороший
лейтенант всегда улавливает настроение  капитана.  Жаль,  что  Толливеру
этого не дано.
   К кабинету я  подходил  все  еще  в  дурном  настроении.  В  приемной
вскочила  темнокожая  женщина  лет  сорока  с  сержантскими   нашивками,
козырнула, представилась:
   - Сержант Кина Обуту, сэр.
   - Штабной?
   - Да, штабной сержант, сэр. Я дежурю в приемной вашего кабинета днем,
а на ночь меня сменяет гардемарин.
   - Хорошо.  -  Я  бегло  осмотрел  приемную,  аккуратно  расставленные
стулья, на которых приходится дожидаться несчастным  кадетам,  вызванным
на ковер, подошел к двери кабинета, набрался духу и толкнул ее. Дверь не
поддалась. Представляю, каким в этот момент я выглядел дураком. - Что за
черт! ?
   - Он запер ее? - удивилась сержант Обуту.
   - Где ключ?! - рявкнул я.
   - У начальника, сэр, - сказал Паульсон.
   - Я начальник!
   - Я имел в виду бывшего начальника Керси. Простите, сэр.
   - Может быть, в сейфе есть второй ключ? - подсказала Обуту.
   - Сейчас найдем,  сэр,  извините,  что  так  получилось,  -  смущенно
прострекотал Слик и выскочил в коридор.
   - Я тоже поищу, сэр, - поспешно  сообщил  Паульсон  и  устремился  за
Сликом.
   Я остервенело расхаживал  по  приемной,  наливаясь  яростью.  Сержант
стояла с безмятежным выражением лица. Вдруг мне в голову ударила мысль.
   - Сержант, почему дверь заперта? - спросил я.
   - Капитан Керси всегда запирал дверь своего кабинета на ночь.
   - Я хотел сказать, почему в двери есть замок?
   - У всех офицеров в кабинетах  замки,  -  невозмутимо  ответила  она.
Странно. Зачем?
   - Когда вставили замки?
   В приемную влетел лейтенант Слик, за ним Паульсон.
   - В сейфе нет ключа, сэр, - доложил Паульсон.
   - Пять лет тому назад, когда меня направили  сюда,  замки  уже  были,
сэр, - ответила Обуту.
   - Что еще запирается на этой базе?! - кипятился я.
   - Столовая и квартиры офицеров, разумеется, - ответил Слик.
   - Разумеется?! - рявкнул я.
   Наступила гробовая тишина. Вошел Толливер.
   - Толливер, у них тут повсюду замки!
   - Вот так порядочки, - изумился он.
   - Простите, сэр,  но  я  не  понимаю,  почему  это  вас  удивляет,  -
простодушно призналась Обуту.
   - Мы должны воспитывать в кадетах честность! - бушевал я. -  Если  от
них все запирать, как от воров, то они в  конце  концов  станут  ворами!
Какой недоумок приказал вставить замки?!
   - Капитан Керси, сэр, - ответил Слик.
   - Когда я был кадетом, нам в первый  же  день  сказали:  "В  Академии
ничего не запирается, потому что  мы  доверяем  вам,  как  джентльменам.
Истинные джентльмены не крадут  и  не  входят  без  разрешения  в  чужие
квартиры и кабинеты".
   - Это нам сказали на второй день, - поправил  Толливер.  -  В  первый
день нас постригли, выдали униформу и научили заправлять койки.
   - Какая разница! - стукнул я кулаком в запертую дверь. - Уберите этот
чертов замок! Взломайте дверь, если не найдете ключа! Уберите все замки!
Все! И здесь, и в Девоне!
   - Есть, сэр, - ответил Слик. - В сейфах тоже убрать замки?
   - Да, кроме тех, где хранится оружие, деньги или секретные документы.
Но вначале уберите этот замок! Я подожду у себя в квартире!  -  Я  пулей
выскочил из проклятой приемной.
   Едва я успел разложить вещи, позвонила сержант Обуту:
   - Ваш кабинет открыт, сэр.
   - Паульсон еще там?
   - Да, он ждет в вашем кабинете, сэр.
   - Хорошо, скоро приду.
   Через минуту я вошел в свой новый  кабинет,  загроможденный  мебелью,
сел за стол в кожаное кресло.
   - Прикройте дверь и садитесь, - приказал я Паульсону.
   - Есть, сэр.
   - Как здесь оказался Кроссберн?
   - Не знаю, сэр. Полагаю, его направил сюда отдел кадров.
   Этот ответ меня  не  устраивал.  Через  отдел  кадров  проходили  все
назначения.
   - Много он тут натворил?
   - Натворил? - удивился Паульсон. - Насколько я знаю, сэр,  он  ничего
плохого  не  сделал.  У  Кроссберна  есть  небольшие  причуды,  но  свои
обязанности он  выполняет  безукоризненно.  Почти  все  свободное  время
проводит у себя в квартире, что-то строчит.
   На "Гибернии" этот параноик тоже писал в свою черную тетрадь, снова и
снова расспрашивал моих офицеров о трагедии, постигшей  наш  корабль,  и
все записывал, чтобы потом показать тетрадь своему дяде и выставить меня
виновным в смерти капитана Хаага. Наконец  мое  терпение  лопнуло,  и  я
загрузил  Кроссберна  работой  так,  что  у  него  до  конца  полета  не
оставалось времени сочинять доносы.
   - Он часто задает вопросы? - спросил я, нервно барабаня  пальцами  по
столу.
   - Простите, сэр, - наклонился ко мне Паульсон, словно не расслышал. -
Вопросы?
   -  Да,  вопросы  о  всяких  неприятностях   и   несчастных   случаях,
происходивших здесь на базе.
   - Иногда задает. Особенно он интересовался аварией,  случившейся  два
года назад. Тогда разбился шаттл. Мне кажется, он пишет историю базы.
   - Воображаю, что это будет за история, - зло хохотнул я.  -  От  него
лучше избавиться.
   - Да, сэр. Я полагаю, по этому вопросу вам следует обратиться в отдел
кадров.
   - Не учите меня, я не кадет! - рявкнул я.
   - Простите, сэр.
   - Разговор закончен, - ледяным тоном произнес я.
   Паульсон встал, козырнул и удалился.
   Я схватился за голову. Что я вытворяю? Пробыл на базе всего  полчаса,
а уже настроил против себя старшего лейтенанта.  Так  нельзя.  Я  встал,
начал расхаживать взад-вперед по кабинету, распихивая  по  пути  кресла.
Покумекав, я позвонил в приемную и приказал:
   - Сержант, позвоните в отдел  кадров  Лунаполиса,  соедините  меня  с
человеком, ведающим личным составом Академии.
   В ожидании разговора я включил дисплей и наугад  начал  просматривать
файлы кадетов. В них содержалось  все:  анкеты,  биографии,  фотографии,
результаты экзаменов.
   - Капитан Хигби из отдела кадров. Чем могу помочь? - раздался голос в
трубке.
   - Я хотел бы заменить одного лейтенанта, сэр. - Обращение "сэр"  было
обязательным, поскольку Хигби был старше меня. Капитанов младше  меня  в
Военно-Космических Силах почти не было.
   - По какой причине?
   Зачем ему причина? Разве капитан не имеет права выбирать  себе  людей
по собственному усмотрению?
   - Он создает нам кое-какие трудности. Его фамилия Кроссберн.
   - Что он натворил? - настаивал Хигби.
   - Пока ничего.
   - Капитан, вы наверно, не знаете, что у нас не хватает людей.
   - Он - мина замедленного действия, и я не собираюсь  терпеть  его  на
своей базе! - вспылил я.
   - Боюсь, ничем не смогу вам помочь. Мы не можем  снимать  с  кораблей
опытных офицеров. Вот если  Кроссберн  согласится  служить  на  корабле,
тогда, не исключено, мы сможем выполнить вашу просьбу.
   - Ради Бога, не подпускайте его к кораблям!  -  Что  я  наделал?  Вот
дубина! Упустил шанс избавиться от параноика.  Правда,  на  корабль  его
тоже нельзя пускать, он внесет раздор в любую команду.
   - Если он действительно вам вредит, отдайте  его  под  трибунал.  Это
единственный выход. Нам временно запретили гонять офицеров  с  места  на
место. У вас еще есть вопросы?
   - Нет, сэр.
   - Тогда до свидания.
   - Постойте! Разрешите обратиться с этим вопросом к адмиралу Дагани.
   Капитан Хигби ответил не сразу. Беспокоить адмирала  по  пустякам  не
положено.
   - Ладно, - согласился он наконец.
   - Спасибо. - Я положил трубку и начал вышагивать по  всему  кабинету,
петляя среди кресел. Не делаю ли я из мухи слона? Может быть, плюнуть на
Кроссберна, пусть остается? Загрузить его работой, как  на  "Порции",  и
дело с концом.
   Задумавшись, я врезался в кофейный столик,  ушиб  колено,  выругался,
сел за стол и заорал:
   - Сержант Оба .. Обе... Сержант! Через несколько секунд она  вошла  в
кабинет и спокойно напомнила свою странную фамилию:
   - Обуту.
   - Попробуйте дозвониться до адмирала Дагани, -  приказал  я,  потирая
саднящее колено.
   - Есть, сэр.
   - И позовите кого-нибудь, чтобы убрали отсюда эту чертову мебель.
   - Прошу прощения, сэр, что вы имеете в виду?
   - Мебель! Убрать! Найти людей! - Кажется, я совсем спятил.  Если  она
подумает, что у меня начался маразм, то  будет  недалека  от  истины.  Я
глубоко вздохнул, взял себя в руки. - Пусть оставят  письменный  стол  и
кресло. И дисплей, разумеется. Кожаное кресло напротив стола тоже  пусть
оставят. И диван вон тот, у стены. Все остальное убрать.
   - Есть, сэр. Можно спросить зачем?
   - Чтобы было место для хождения. Капитан не может  думать  в  кресле,
обязательно надо ходить.
   - Понятно, сэр.
   Неужели Керси не летал  на  кораблях?  Все  капитаны  расхаживают  по
капитанскому мостику.
   В столовой было непривычно много пустых столов. Кадеты разъехались на
каникулы, осталось всего около двухсот человек. Их столы были  длинными,
вытянутыми,  а  офицерский  -  круглым.  Возможно,  это   было   сделано
специально, чтобы подчеркнуть разницу между кадетами и  офицерами,  хотя
блюда им подавались одинаковые. Правда, офицеров обслуживали стюарды,  а
кадеты заботились о себе сами.
   Когда стюард, подавший нам хлеб и салат, отошел, лейтенант  Нгу  Бьен
ткнула Паульсона локтем в бок и сказала:
   - Смотри, Чамберс вернулся.
   - Видел. Быстро он оклемался, даже сидеть может.
   Я удивленно вскинул брови.
   - Это кадет, - объяснил Паульсон. - Несколько дней назад он  подрался
с двумя соседями по столу и облил их молоком.
   - А... Вот оно в чем дело.
   - Его выпорол сам Керси, а потом приказат две  недели  не  пускать  в
столовую. Бедняга Чамберс ел в коридоре.
   Наказание  строгое,  но  справедливое.  Иногда   кадетам   приходится
вправлять  мозги  жесткими  методами.  Баловаться  они  могут  только  в
казарме, когда поблизости нет  начальства  и  старших  кадетов,  которым
поручено следить за дисциплиной. Хотя всякое бывает.  Помнится,  старший
кадет Толливер однажды так измучил меня своими придирками, что я... Нет,
об этом лучше не вспоминать.
   - Вы даете им задания?  -  поинтересовался  я.  Учебный  год  еше  не
начался, но позволять кадетам бездельничать нельзя, иначе они сдуреют со
скуки и дисциплина рухнет.
   - Сегодня мы с Биллом Радсом выведем их на тренировку  из  купола,  -
ответила мисс Бьен. - Они будут рады, если вы пойдете с нами, сэр.  Дело
в  том,  что  некоторым  мы  разрешим  надеть  скафандры  с  реактивными
двигателями, а среди кадетов очень популярна  история  о  том.  как  вам
удалось добраться в таком скафандре до шлюза "Гибернии".
   Я  аж  поперхнулся   и   расплескал   кофе.   Всколыхнулись   ужасные
воспоминания: рыба, затаившаяся в "Телстаре", гибель людей в  шлюпке.  В
отчаянии я кричал по рации Ваксу, оставшемуся  на  "Гибернии":  "Улетай,
Вакс! Улетай! "
   - Что с вами, сэр? - встревожилась Бьен.
   От "Телстара" я несся  в  скафандре  с  мини-движком  и  на  огромной
скорости чудом умудрился попасть в  открытый  шлюз  "Гибернии".  Едва  я
влетел, Вакс перевел корабль в сверхсветовой режим.
   - Ничего, все в порядке. - Я вытер кофе с подбородка.  -  Конечно,  я
пойду с вами.
   Спустя два часа я стоял у воздушного  шлюза.  На  мне  был  скафандр,
оснащенный реактивным  двигателем,  и  я  пытался  не  выдать  волнения.
Неподалеку, тоже в скафандрах, нетерпеливо ждали  выхода  в  космический
вакуум около сотни подростков. Двум офицерам справиться с  такой  оравой
нелегко. Пока у всех проверишь герметичность скафандров - рехнешься.
   - Что ты суетишься, Джонс! Паук у тебя в скафандре завелся, что  ли?!
- покрикивал сержант Радс. Кадеты заржали.
   -  Тихо!  -  прикрикнул  я,  внося  свою  лепту  в  дело   воспитания
подрастающего поколения.
   - Кадет Дрю  всегда  смеется,  сэр,  -  пожаловался  Радс,  испепеляя
веселого мальчишку взглядом. - Особенно весело он будет смеяться вечером
в казарме, когда я буду вправлять ему мозги.
   - Извините, сэр, - пропищал весельчак ростом почти с сержанта.
   Учебный шлюз был гораздо просторнее того, через который  я  входил  в
купол из шаттла, но вместить сотню  кадетов  не  мог  даже  он,  поэтому
выводить их предстояло тремя группами.
   Когда шлем пристегнут, общаться можно только по встроенной  рации.  С
кадетами офицеры разговаривали на одной частоте,  а  между  собой  -  на
другой. Раньше мне это казалось несправедливым, но теперь, когда  я  сам
стал офицером, понял необходимость подобных мер для поддержания порядка.
   За куполом в ожидании выхода последней группы кадетов я  пнул  лунный
грунт, покрытый пылью. На Земле она бы взметнулась, полетела по воздуху,
а тут, в вакууме, сразу осела, словно песок.
   - В колонну по два становись! -  скомандовал  сержант.  -  К  корпусу
шагом марш!
   Корпусом  мы  называем  модель  космического  корабля  в  натуральную
величину. Этот цилиндр находится к югу от учебного  шлюза,  предназначен
для тренировок; установлен в горизонтальном положении и наполовину зарыт
в грунт так, что над поверхностью выступает лишь верхняя его часть.
   Мы с лейтенантом Нгу Бьен шли позади колонны, сержант Радс - впереди.
Местность вокруг ни капли не изменилась  с  тех  пор,  как  я  видел  ее
кадетом. Впрочем, лунный ландшафт не меняется  тысячелетиями,  ведь  тут
нет атмосферы и ветров, а значит, и эрозии.
   Обычно корабль ВКС походит на карандаш,  на  который  надеты  два-три
круглых кольца. Эти диски расположены в центре "карандаша" и  называются
уровнями, или палубами: это жилая часть корабля. Внутри  "карандаша"  от
дисков  до  носа  тянется  грузовой  трюм,  а  ниже  до  самой  кормы  -
термоядерная электростанция и двигатели, как обычные реактивные,  так  и
сверхсветовые.  Из  нижнего   торца   выступает   труба   сверхсветового
двигателя.
   Много поколений кадетов, и я в  том  числе,  учились  карабкаться  по
корпусу в магнитных ботинках и  производить  мелкий  ремонт  в  условиях
открытого космоса. Между  прочим,  ходить  в  магнитных  ботинках  очень
тяжело. Однако, к чести кадетов, за всю историю базы ни один не сорвался
с корпуса в лунную пыль.
   Кадеты  выстроились  в  шеренгу,  разбились  на   группы   и   начали
тренировку. Большинство ползали по корпусу, включив в  подошвах  ботинок
электромагниты. Одна группа, которой достались скафандры  с  встроенными
реактивными двигателями, под руководством  сержанта  Радса  собралась  у
кормы учиться летать.
   - Сэр, покажете им, как это делается? - спросил  у  меня  сержант  на
преподавательской частоте. Он, как и все  остальные  сержанты,  особенно
перед начальством не прогибался.
   - Нет, что вы... - промямлил я. Честно  говоря,  в  этом  деле  я  не
специалист. Да и не солидно начальнику Академии прыгать перед  кадетами.
Хотя... - А куда вы предлагаете мне сигануть?
   - От носа к трубе двигателя, если не возражаете.
   - Ничего себе, - пробормотал я. Если промахнусь и пролечу мимо  кормы
рылом  в  грунт,  кадеты  удивятся.  -  Знаете,  сержант,  я  давно   не
тренировался.
   - Пустяки, справитесь. Если вы покажете им пример, они будут усерднее
учиться, - уговаривал меня  сержант.  -  Вы  ведь  летали  не  только  в
кадетские времена.
   - Да, - кисло согласился я.
   Сержант принял это за согласие сигануть на трубу и  объявил  кадетам,
что сейчас  начальник  покажет  им  высший  пилотаж.  Отказываться  было
поздно. Я нервно начал примериваться, прикидывать, под каким углом лучше
лететь.
   На Луне прицельные  прыжки  на  дальние  расстояния  труднее,  чем  в
невесомости. Помнится, когда я влетел в шлюз "Гибернии", едва не  сломал
ноги. А тут к инерции добавляется сила тяжести. Конечно, на Луне  она  в
шесть раз меньше, чем на Земле, но все-таки...
   - ... одним прыжком, как вам сейчас  покажет  начальник  Академии,  -
торжественно вещал сержант своим подопечным. - Особое внимание  обратите
на угол взлета и точки, в  которых  корректируется  траектория.  Эй  ты,
отойди от трубы! Не подходить ближе десяти метров! -  Переключившись  на
преподавательскую частоту, он обратился ко мне:
   - Скажете, когда будете готовы к прыжку, сэр.
   - Ладно. - Я переключил рацию на кадетскую частоту:
   - Внимание. Следите внимательно, повторять не буду.
   Попаду или не попаду? Вот  в  чем  вопрос.  Я  вспрыгнул  на  корпус,
включил на пару секунд двигатель, но немного не рассчитал:  пролетев  по
параболе к носу корпуса, я чуть не свалился  с  него.  К  показательному
прыжку  от  носа  до  самой  кормы  на  трубу  я  готовился  тщательнее.
Предстояло пролететь более сотни метров. Не шуточки!
   Вот влип! Как я позволил сержанту уговорить себя? От злости я зарычал
и вдруг вспомнил, что моя рация включена на кадетскую  частоту.  Болван!
Сразу надо переключать частоту!
   Еще раз оценив расстояние я установил  сопло  двигателя  вертикально,
включил его на малую мощность. Что я, сумасшедший, чтобы  прыгать  одним
прыжком? Надо лететь не по параболе, а медленно, на  постоянной  высоте.
Подбавив мощности, я взлетел, наклонил реактивные  струи  и  двинулся  к
корме, аккуратно сохраняя равновесие. Не кувыркнуться  бы  на  глазах  у
кадетов!
   Низковато, надо повыше. Черт! Переборщив, я слишком высоко взмыл  над
корпусом. Пришлось включить головной двигатель. Терпеть этого  не  могу!
Приходится наклонять голову так, что подбородок  упирается  в  грудь,  а
из-за ослепительных струй над головой ни хрена не видно. Опять ошибка  -
вильнул вправо. Осторожнее, придурок! Лети строго по центру корпуса!
   - Кажется, чуть отклонились влево, - раздался вдруг голос сержанта. -
И слегка распрямите ноги, сэр. Сильнее прижмите подбородок к груди. Так,
теперь