.
   Он ничего не ответил.
   - Тридцать четыре месяца туда и обратно, - сказал я, помолчав.  -  Не
знаю, сэр. Как и другие, я боюсь клаустрофобии. - Я отважился на улыбку.
- Все зависит от того, буду ли я эти три года играть в  шахматы  с  вами
или вытягиваться перед лейтенантом Казенсом. - Тут  я  спохватился,  что
перешел дозволенные границы, но ничего особенного не произошло.
   Лейтенант Мальстрем подумал и со вздохом произнес:
   - Я не  собираюсь  критиковать  коллегу,  тем  более  перед  младшими
чинами. Но мне непонятно, как он вообще попал в Академию.
   "А главное, как окончил ее", - мелькнула у меня мысль.  Вот  если  бы
мистеру Мальстрему поручили обучать нас навигации!  Но  в  его  основные
обязанности  входило  обеспечение  безопасности  корабля  и  контакты  с
пассажирами. Я лишь подумал об этом, но сказать не решился.
   Я побрел в свой кубрик. Там  сидел  на  полу,  скрестив  ноги,  Сэнди
Уилски с сосредоточенным видом. Вакс Хольцер, нахмурившись, задавал  ему
вопросы, сидя на своей койке.
   - Ну и?..
   Сэнди пожал плечами и в отчаянии выпалил:
   - Не знаю, мистер Хольцер. Вакс прищурился:
   - Ты что, все еще кадет?  Неужели  гардемарин  может  не  знать,  где
находится корабельный арсенал?
   Я прошел через комнату, словно не замечая обращенный на  меня  полный
надежды взгляд мальчишки. Вакс имел право его потерзать. Как и  все  мы:
Сэнди был самым младшим, он только что окончил Академию.
   - Простите. - Сэнди не сводил с меня глаз, тщетно ища поддержки.
   Такие вещи гардемарин должен знать. Я сбросил туфли  и  плюхнулся  на
койку.
   Вакс строгим тоном продолжал задавать вопросы:
   - В чем состоит миссия Военно-Космического Флота? Сэнди оживился:
   - Миссия  Военно-Космического  Флота  Объединенных  Наций  состоит  в
поддержке милостью Божьей правящего Правительства Объединенных  Наций  и
защите колоний и форпостов человеческой цивилизации.  Военно-Космический
Флот должен обеспечивать оборону Объединенных Наций и их... их...  -  Он
запнулся. Вакс бросил на него свирепый взгляд и закончил:
   -  ...и  их  территорий  от  всех  врагов,  внешних   и   внутренних,
транспортировать все грузы в космосе, сопровождать лиц, направляющихся в
колонии или обратно для проведения законного бизнеса, а также  выполнять
приказы Адмиралтейства. Раздел I, статья 5 устава.
   - Да, мистер Хольцер.
   - Это стоит одного или даже двух  штрафных  баллов,  Ники,  -  заявил
Вакс.
   Я промолчал. Дай Ваксу волю, так младшие чины проведут  всю  жизнь  в
спортивном зале. Только у меня было право назначать штрафные баллы своей
команде. Но Вакс располагал другими способами портить им жизнь.
   - Управление лазерами?
   - В орудийной... Я имею в виду, в рубке связи. - Сэнди сдвинул брови.
- Нет, должно быть... Я хочу сказать...
   Вакс нахмурился:
   - Сколько потребуется отжиманий...
   Несколько отжиманий не повредили бы Сэнди. С нами проделывали кое-что
и похуже. Но Вакс действовал мне на нервы. Возмущало и то, что мальчишка
называл его мистером Хольцером. По традиции  младшие  называли  мистером
только старших гардемаринов.
   Я отрывисто бросил:
   - Управление лазерами осуществляется из рубки связи. Это надо  знать.
Ты что, спал на уроках по артиллерийской подготовке?
   - Нет, мистер Сифорт. - На лбу у  Сэнди  высгупил  пот.  Теперьтфотив
него оказались двое. Я сбавил тон:
   - На некоторых кораблях лазеры находятся в отдельном  помещении,  так
называемой орудийной. На старых кораблях  так  назывались  кают-компании
для гардемаринов.
   - Спасибо, - смиренно ответил Сэнди.
   Вакс проворчал:
   - Ему следовало бы это знать.
   - Ты прав. Не знать устройства корабля  -  позор,  Сэнди.  Отожмешься
двадцать раз, - Это еще что. Вакс заставил бы его отжаться пятьдесят.
   Обед проходил, как всегда, в обшей, а не в офицерской столовой,  и  я
глотал воду со льдом в ожидании  гонга.  Дождавшись,  встал  и  наклонил
голову, как все офицеры и пассажиры. Командир Хаг - коренастый, седеющий
и аристократичный - начал вечерний ритуал.
   - Отец наш Небесный, сегодня  на  корабле  Флота  Объединенных  Наций
"Гиберния" 19 октября 2194 года.  Благослови  нас,  наше  путешествие  и
пошли здоровье и благополучие всем, кто у нас на борту.
   - Аминь. - Заскрипели стулья, когда все стали садиться.
   Молитву на кораблях, бороздивших космос на протяжении  последних  ста
шестидесяти семи  лет,  всегда  произносил  командир  как  представитель
Правительства, а значит, и Объединенной церкви. Все судовые  команды,  в
том числе  и  наша,  считали  присутствие  пастора  плохой  приметой,  и
священники, оказавшиеся на борту  "Гибернии",  совершали  путешествие  в
частном порядке. Так было почти на всех кораблях.
   - Добрый вечер, мистер Сифорт.
   - Добрый вечер, мадам. - Миссис Донхаузер, весьма импозантная в своем
элегантном и в то же время практичном костюме,  направлялась  в  колонию
Надежда в качестве посланника анабаптистов.
   - Как прошли сегодня ваши занятия йогой, успешно?
   Она приветливо улыбнулась. Женщина  верила,  что  регулярные  занятия
йогой позволят ей в целости  и  сохранности  добраться  до  Надежды.  Ее
миссия заключалась в том, чтобы обратить всех и каждого из двухсот тысяч
обитателей колонии в свою  веру.  Я  знал  ее  достаточно  хорошо  и  не
сомневался в успехе ее миссии.
   Наша  государственная  религия  являлась  смесью   протестантства   и
католицизма.  Она  образовалась  в  результате  Великого   Иеговистского
Воссоединения  после  того,  как  ересь  пятидесятников  была  подавлена
воинами великого и  всеединого  Бога.  Несмотря  на  это,  Правительство
Объединенных Наций терпимо относилось к некоторым отколовшимся сектам, к
одной  из  которых  и  принадлежала  миссис  Донхаузер.  Любопытно,  что
предпримет губернатор Надежды, если она слишком  уж  преуспеет  в  своей
миссии. Губернатор, как и командир Хаг, был неофициальным представителем
истинной церкви.
   В это долгое межзвездное путешествие на борту "Гибернии"  отправились
одиннадцать  офицеров:  четыре  гардемарина,  три  лейтенанта,   главный
инженер, пилот, корабельный врач и командир.  Мы  завтракали  и  обедали
вместе с другими офицерами в нашей простой,  по-спартански  обставленной
офицерской столовой. А ужинали с пассажирами.
   Сто  тридцать  пассажиров,  направлявшихся  в  процветающую   колонию
Надежда или дальше, до Окраинной колонии - нашей следующей остановки,  -
завтракали и обедали в столовой для пассажиров.
   Экипаж нижних палуб - их было семьдесят:  машинисты,  специалисты  по
связи, рециркуляции, водоснабжению,  корабельный  юнга,  а  также  менее
квалифицированный персонал,  работавший  на  камбузе  или  обслуживавший
наших пассажиров, - имел свою столовую в нижнем помещении.
   Места за  обеденным  столом  ежемесячно  распределялись  интендантом.
Исключение составлял  капитанский  столик,  за  который  мог  пригласить
только сам командир. Мое место в этом месяце было за столом номер  семь.
В синих форменных брюках, белой рубашке с черным  галстуком,  начищенных
черных туфлях, в синем кителе с погонами и медалями и в фуражке я всегда
чувствовал себя за обедом  стесненно,  не  то  что  Вакс  Хольцер,  чьей
уверенности можно было только позавидовать.
   За соседним столиком главный инженер Макэндрюс непринужденно болтал с
одним из пассажиров. Этот флегматичный седеющий человек  очень  умело  и
без всякого шума управлял своим машинным отделением. Ко мне он относился
дружелюбно, хотя и сдержанно. Впрочем, как и к остальным офицерам.
   Стюарды разнесли по столикам супницы с густым горячим грибным  супом.
Мы сами разливали его по  тарелкам.  Сидевший  напротив  меня  Айя  Дин,
торговец из Пакистана, ел с нескрываемой жадностью, однако остальные  из
деликатности   старались   не   замечать   этого.   Мистер   Барстоу   -
шестидесятилетний старик с лицом в красных  прожилках  -  поглядывал  на
меня, как бы вызывая на разговор. Но я делал вид,  что  не  вижу.  Рэнди
Кэрр, атлетического сложения, с  безукоризненными  манерами,  в  дорогом
костюме пастельных тонов, вежливо улыбался, но  смотрел  как  бы  сквозь
меня,  будто  я  здесь  просто  отсутствовал.  Его  сын  Дерек,   весьма
аристократичный,  старался  копировать  манеры  отца.   Этот   надменный
шестнадцатилетний юнец не удостоил членов экипажа ни малейшим  взглядом,
зато с пассажирами был подчеркнуто вежлив.
   - Я начала вести  дневник,  Ники,  -  сказала  мне  Аманда  Фрауэл  с
приветливой улыбкой.  Только  недавно  я  узнал,  что  нашему  штатскому
директору по образованию всего двадцать  лет  и  что  улыбается  она  не
только мне, но и другим гардемаринам  и  еще  двум  лейтенантам.  Ну  да
ладно.
   - Что же вы написали? - спросил я.
   - Написала, что начала новую  жизнь,  -  ответила  она  просто.  -  И
закончила старую. - Аманда собиралась заняться на Надежде  преподаванием
естественных  наук,  а  пока  стала  директором  по  образованию  давать
должности пассажирам на корабле было делом обычным.
   - Вы уверены, что это действительно так? - спросил я. -  Разве  новая
жизнь начинается не тогда, когда вы прибываете на новое место,  а  когда
покидаете старое? - Я положил немного салата.
   Она не успела ответить, потому что в разговор вмешался Теодор Хансен:
   - Справедливо замечено. "Мальчик прав.  -  Хансен,  торговец  соевыми
бобами, миллионер, решил потратить три  года  жизни,  чтобы  основать  в
наших колониях новые плантации и, если все пойдет хорошо, во  много  раз
приумножить свои богатства.
   - Нет, мистер Хансен. - Аманда говорила спокойно. -  Я  не  согласна.
Путешествие не пробел в моей нынешней  жизни  и  не  ожидание  новой  на
Надежде.
   Молодой Дерек Кэрр презрительно фыркнул:
   - Не пробел, говорите? А что же еще? Неужели все  это,  -  он  описал
рукой круг, - можно назвать жизнью?
   Его тон мне показался обидным, однако я не стал  возражать.  Но  мисс
Фрауэл ответила ему как ни в чем не бывало:
   - Да, для меня это жизнь. Комфортабельная каюта, лекции,  уйма  чипов
для чтения на головиде, замечательный обед и приятное общество.  Не  так
уж и плохо.
   Рэнди Кэрр бесцеремонно толкнул сына в бок. Мальчик сверкнул на  него
глазами. Отец тоже сердито смотрел на сына. Между ними словно  пробежала
искра.
   - Извините, если я был с вами  груб,  мисс  Фрауэл,  -  холодно,  без
малейшего сожаления, произнес Дерек.
   Она улыбнулась,  и  разговор  перешел  на  другие  темы.  Покончив  с
запеченным цыпленком, я отключился и  представил  себя  и  Аманду  в  ее
каюте. Путешествие длинное. Чем черт не шутит.
   - Иногда вы неплохо соображаете, мистер Сифорт! -  Лейтенант  Казенс.
потирая лысину, проверял  мое  решение  на  графическом  экране.  -  Но,
Господи Боже мой, неужели мистер Тамаров не может постигнуть  азы?  Если
когда-нибудь он вдруг  попадет  на  капитанский  мостик,  то  непременно
разобьет корабль.
   Мистер Казенс заставил нас рассчитать, когда надо выйти  из  синтеза,
чтобы запеленговать "Селестину"  -  корабль  Флота  Объединенных  Наций,
исчезнувший сто двенадцать лет назад вместе со всем  экипажем.  Краешком
глаза я взглянул на решение Алекса. Он ошибся в математических  расчетах
при вычислении звездных скоростей. В общем, все правильно, но  один  ляп
все-таки был. И он мог обернуться  катастрофой.  Возможно,  "Се-лестина"
погибла из-за навигационной ошибки, допущенной при расчетах. Кто знает?
   - Виноват, сэр, - кротко произнес Алекс.
   - Конечно, виноваты, мистер Тамаров, - подхватил лейтенант. - Это  же
надо, чтобы изо всех гардемаринов флота  у  меня  оказались  именно  вы!
Надеюсь, мистер Сифорт и мистер Хольцер внушат вам, что  навигацию  надо
хорошенько учить. А не смогут - это сделаю я.
   Хорошего мало: теперь Вакс Хольцер удвоит  свои  издевательства,  тем
более что они с Алексом ненавидят друг друга.
   Я и сам  не  против  погонять  младших.  Все  мы  через  это  прошли.
Кубриковая муштра укрепляет характер,  во  всяком  случае,  принято  так
считать. Но Вакс  получал  от  нее  садистское  удовольствие,  что  меня
беспокоило. Естественно, будучи старшим гардемарином, я сам гонял Алекса
и Сэнди. Иногда за малейшие нарушения заставлял их  стоять  на  стуле  в
трусах пару часов и учить наизусть устав или орудовать шваброй.  Младшие
по званию, они принимали это как должное. Но я решил защитить Алекса  от
Вакса в меру своих возможностей, не дать зарвавшемуся гардемарину  зайти
слишком далеко.
   - Приступайте к работе. - Раздраженно нажимая клавиши, мистер  Казенс
очистил экран дисплея Алекса и вывел новую задачу.
   Конечно, наши тренировки были лишь моделированием полета, который  мы
проводили при помощи Дарлы - корабельного компьютера. На самом  же  деле
"Гиберния" находилась в синтезе и все внешние сенсоры ничего не видели.
   Первая  остановка  планировалась  на  "Селестине"  при  условии,  что
удастся  найти  ее  достаточно  быстро.  Это   был   крошечный   объект,
затерявшийся в  бездонных  глубинах  межзвездного  пространства.  Затем,
через несколько месяцев, нам предстояло доставить припасы на орбитальную
станцию "Шахтер", находившуюся на расстоянии шестидесяти  трех  световых
лет отсюда, и уже потом  лететь  дальше  на  Надежду.  Но  моделирование
моделированием,  а  мистер  Казенс  требовал  совершенства,   и   вполне
справедливо.
   Хотя двигатели синтеза делали межзвездные путешествия практичными, им
была присуща естественная нестабильность тяги, в результате чего  ошибка
в определении расстояния, пройденного кораблем в  синтезе,  доходила  до
шести процентов от проделанного пути. Поэтому мы выбирали  промежуточный
пункт, находившийся от конечной цели на расстоянии по крайней мере шести
процентов от всей  длины  пути,  останавливались,  повторяли  расчеты  и
производили следующий синтез.  Такая  процедура  застраховывала  нас  от
попадания в звезду - подобное уже случалось в первых полетах.  Во  время
синтеза приборы внешнего наблюдения бесполезны, так  что  мы  фактически
слепы и не можем определить свое местонахождение до  тех  пор,  пока  не
выключим двигатели. Я стучал по клавишам.  Как  много  переменных!  Наши
N-волны неслись по галактике со скоростью, превышающей  скорость  любого
другого способа связи. Хотя в Военно-Космическом  Флоте  поговаривали  о
полетах беспилотных почтовых кораблей, оснащенных  двигателями  синтеза,
практически это не работало. Беспилотные корабли  часто  исчезали  самым
таинственным образом. Казалось бы, компьютер может вести корабль так  же
хорошо, как и человек, но...
   - Будьте внимательны, Сифорт!
   - Есть, сэр. - Я впился глазами в экран, исправляя ошибку.
   Да и стоимость двигателей  синтеза  так  велика,  что  куда  разумнее
устанавливать их на корабли с экипажем, доставляющие в колонии  людей  и
грузы, а заодно и почту.
   Возможно,  когда-нибудь,  когда  создадут   совершенные   беспилотные
корабли, наша профессия, к великому сожалению, станет ненужной. И все же
это замечательная профессия, несмотря на риск заболевания  меланомой  Т,
зловещей раковой опухолью, вызываемой долгим воздействием поля синтеза.
   К счастью, подвергавшиеся излучению N-волн в течение пяти  лет  после
наступления  половой  зрелости   за   редким   исключением   приобретали
иммунитет.   Для   взрослых,   впервые   отправившихся   в   межзвездное
путешествие,  риск  был  невелик,  но  возрастал  с  каждым  последующим
полетом. Поэтому в офицеры начинали готовить рано, а членов экипажа, как
мужчин, так и женщин, набирали на короткое время...
   - Снова мечтаете, Сифорт? Если о девушке, то идите  в  свою  каюту  и
мечтайте там.
   - Нет, сэр. Виноват, сэр. - Покраснев, я устремил взгляд на  экран  и
снова забегал пальцами по клавишам.
   Определить  координаты  можно,   в   частности,   измерив   положение
относительно трех известных звезд и  сверившись  со  звездными  картами,
заложенными   в   компьютер.   Можно   также    подсчитать    флуктуации
энерговыделения, измеренные во время синтеза, и учесть процент ошибки, к
которой они могут привести. Этот метод дает возможность  получить  сферу
ошибок. Мы могли оказаться в любой точке этой сферы. А  потом  следовало
просто вычислить нашу цель и посмотреть, есть ли что-либо схожее.
   Не важно, что говорится в учебниках. Навигация скорее искусство,  чем
наука.
   После урока навигации я сделал Алексу выговор и отослал его в  кубрик
с чипом для головида "Элементы астронавигации" Ламберта и Грили.
 
2 
 
   Время работало против меня. Двигаясь с завязанными глазами, я нащупал
переборку,   надеясь   не   наткнуться   на   какое-нибудь   неожиданное
препятствие. И добрался до выходного  люка.  Запирается  изнутри,  ручка
большая. Значит, я в пассажирской  кабине.  Вышел  в  коридор,  повернул
налево  и  продолжал  медленно  двигаться,  не  отрывая  рук  от  стены.
Почему-то возникло  ощущение,  что  поднимаюсь  вверх,  совсем  немного.
Значит, я подхожу к лестнице.
   Одно из тренировочных упражнений заключалось  в  том,  чтобы  вслепую
определить свое местонахождение. Нам давали снотворное и будили, едва мы
успевали заснуть, неизвестно где. Если  времени  на  ориентацию  уходило
слишком много, назначались штрафные очки. Думаю, такое упражнение  имело
бы практический эффект лишь в том случае, если бы одновременно  отказали
система энергообеспечения корабля и все  запасные  источники  освещения.
Однако вряд ли нечто подобное могло случиться.
   Я наткнулся на перила. Здесь лестница. Она идет вверх и вниз. Значит,
я на втором уровне, в пассажирском отсеке. Где-то рядом каюта Аманды. Мы
подружились, и она не раз приглашала меня к себе.
   Где же я, в восточном или западном крыле?  Если  в  восточном,  то  в
двадцати шагах  от  лестницы  должен  быть  спортивный  зал.  Я  не  мог
припомнить, что находилось в западном, но только не  спортзал.  Отбросив
осторожность, чтобы улучшить время, я, ускорив шаг,  пошатываясь,  пошел
по коридору. Если мистер Казенс поставил в проходе стул, я пропал.
   Никакого спортзала.
   - Пассажирский отсек, второй уровень, западное  крыло,  в  пятнадцати
метрах к западу от лестницы, сэр.
   - Очень хорошо. Ники. - Голос лейтенанта Мальстрема, Я снял повязку и
зажмурился от яркого света. Мы обменялись улыбками.  Представляю,  каким
тоном сказал бы то же самое наш старший лейтенант.
   Вырежьте три диска из пенопласта толщиной в дюйм,  положите  один  на
другой, в центре проткните карандашом. Поставьте  карандаш  на  торец  и
получите  грубую  модель  нашего  корабля.  Машинное  отделение   внутри
карандаша под дисками. Внизу,  под  ним,  сама  двигательная  установка,
соединенная с камерой волновой  эмиссии,  расположенной  в  тупом  конце
карандаша.
   Мы, экипаж и пассажиры, живем и работаем в  трех  дисках.  В  верхней
части карандаша, над дисками, -  -  грузовой  отсек  с  оборудованием  и
припасами для колоний на Надежде и Шахтере.
   Внутри каждого диска по кругу идет коридор, который так и  называется
круговым. Он делит диск на внешний и внутренний сегменты. По обе стороны
коридора - люки, ведущие в каюты и другие помещения. Кроме  того,  вдоль
коридора на некотором расстоянии друг от друга располагаются  герметично
закрывающиеся люки, которые делят его на секции. В  случае  декомпрессии
они  захлопываются,  отделяя   разгерметизированную   секцию   от   всех
остальных.
   Два трапа,  или,  говоря  обычным  языком,  две  лестницы,  ведут  от
третьего уровня восточного и западного отсеков к  внушительных  размеров
помещениям первого уровня. Капитанский мостик - на самом верхнем уровне.
Там же каюты офицеров и священная обитель командира, которую  я  еще  ни
разу не видел.
   Второй уровень предназначен для пассажиров. Правда, некоторые из  них
расположились на  первом,  а  также  на  третьем,  где  проживают  члены
экипажа.
   Пассажирские кабины вдвое больше лейтенантских. А кубрики  внизу,  на
третьем уровне, такие тесные,