о
здания и вскоре  оказался  у  главных  ворот.  Странно  было  видеть  на
территории  Академии  родителей,   чинно   прогуливающихся   со   своими
счастливыми  детками  в  серой  кадетской  форме.  Штатским  позволялось
входить в ворота один-единственный раз -  когда  кадеты  превращались  в
гардемаринов. Скоро эти выпускники сменят  серую  униформу  на  синюю  и
будут носить ее с гордостью и выпендрежем, пока не допетрят, что они все
еще салаги в глазах настоящих офицеров.
   Большая часть экипажа на кораблях состоит из рядового и  сержантского
состава. Набрать такое количество людей непросто. Приходится  заманивать
их повышенными зарплатами, длинными отпусками и всевозможными  льготами.
Конечно, среди них  попадаются  субъекты  невысоких  моральных  качеств,
идущие на службу лишь ради денег.  Офицерский  состав  -  совсем  другое
дело. В Академии берут  лучших  из  лучших.  Здесь  учитывается  все:  и
школьные аттестаты, и результаты приемных экзаменов, и  рекомендации,  и
собеседование. Далеко не всякий удостаивается чести стать кадетом.
   Выпускники то и дело отдавали мне  честь.  Я  рассеянно  им  отвечал,
вышел наконец за ворота и обрел относительный покой.
   Вместе  со  званием  гардемарина  наши  выпускники  получают   статус
совершеннолетних, а до этого находятся в такой же зависимости  от  своих
офицеров, как дети от родителей. На  корабле  опекуном  кадета  является
командир корабля, а в Академии все  родительские  права  принадлежат  ее
начальнику, то есть мне. Я имею право наказывать своих кадетов так,  как
сочту нужным, в том числе  и  пороть  их  Таким  образом,  до  получения
первого офицерского чина  кадеты  совершенно  бесправны  и  ждут  звания
гардемарина как манны небесной. Когда же  они  его,  наконец,  получают,
эйфория постепенно улетучивается, начинается медленное карабканье  вверх
по служебной лестнице. Большинству удается  дослужиться  до  лейтенанта,
немногим - до капитана.
   В полете при  чрезвычайных  обстоятельствах  командир  корабля  имеет
право взять в кадеты годного к службе подростка из числа  пассажиров  (к
дальним планетам штатских перевозят военные  корабли).  Мне  приходилось
пользоваться этим правом,  когда  не  хватало  людей,  но  вообще  такое
случается довольно редко. Обычно кадетами становятся при  поступлении  в
Академию. Здесь их  обучают  космической  навигации,  стрельбе,  основам
физики, радиоэлектроники и прочим необходимым в нашем деле предметам.
   Первоначальное обучение кадеты проходят здесь,  в  Девоне.  Потом  их
посылают в "настоящую" Академию в городке Фарсайде на  обратной  стороне
Луны. Там начинается серьезная подготовка: управление кораблем, стыковка
с орбитальной станцией, выходы в открытый космос.  После  этой  практики
большинство кадетов возвращается на Землю для завершающей подготовки.
   С момента зачисления в Академию кадет обязан отслужить не менее  пяти
лет. Теоретически за все эти пять лет он  может  так  и  не  удостоиться
звания гардемарина, но практически почти все становятся офицерами  через
два, редко три года, а некоторые даже через один. Решение  о  присвоении
гардемаринского  звания  принимает   начальник   Академии.   Возможность
досрочного выпуска заставляет кадетов стараться изо всех сил.
   Я направился через плац к  казармам  и  учебным  корпусам.  Они  были
окаймлены высокими  дубами.  Развесистые  кроны  давали  приятную  тень,
спасавшую от летнего зноя.  Из-за  толстого  ствола  выглядывали  чьи-то
ноги. По серой униформе нетрудно было догадаться, что это кадет Я  пошел
мимо - пусть  отдыхает.  Заметив  меня,  он  вскочил,  замер  по  стойке
"смирно", втянул живот.
   - Джеренс? - изумился я.
   - Так точно, сэр.
   Джеренса Бранстэда, сына  богатого  плантатора  Хармона  Бранстэда  с
планеты Надежда, я зачислил в кадеты по его  просьбе  еще  в  полете  на
"Виктории", когда мы возвращались в Солнечную систему.  Правда,  вначале
ему пришлось пройти через нелегкие испытания. Теперь  он  будет  изучать
офицерскую науку в Академии.
   Я придирчиво осмотрел своего подопечного. Брюки пыльноваты, но хорошо
отутюжены,  ботинки  начищены  до  блеска,  прическа  аккуратная.  Какие
разительные  перемены!  Какой  контраст  с  неумытым,  потным   пацаном,
балансирующим на грани  наркомании,  запертым  мною  в  каюте  с  полной
ампулой наркотика на три недели! Слава Богу, Джеренс преодолел  соблазн,
не прикоснулся к наркотику.
   Я улыбнулся, но тут же нахмурился,  вспомнив  традицию:  капитану  не
следует снисходить до разговоров с кадетом.
   - Вольно, - скомандовал я.
   - Есть, сэр! - радостно отчеканил Джеренс.
   - Ты не едешь на каникулы?
   - Никак нет, сэр! Я... - он запнулся, вспомнив,  что  в  разговоре  с
капитаном кадет обязан лишь отвечать на вопросы  и  не  навязываться  со
своей болтовней.
   - Рассказывай, - разрешил я.
   - Меня сразу направят в Фарсайд, - с гордостью сообщил он. -  А  пока
мне некуда податься, поэтому я  провожу  время  здесь  -  Он  неуверенно
улыбнулся.
   Его родители - Хармон и Сара Бранстэды - остались на Надежде  и  даже
не знают, жив ли их сыночек
   - Значит, на Земле у тебя родственников нет?
   - Нет, сэр. На Надежду улетели еще мои  прадеды  и  прабабки,  там  и
остались все их потомки.
   - Понятно Отдыхай. - Я пошел дальше,  размышляя  о  судьбе  Джеренса.
Несладко ему тут придется, но он сам хотел этого, прямо-таки умолял меня
принять его в кадеты. Я помог ему,  но  дальше  в  педагогических  целях
должен относиться к нему, как ко всем остальным кадетам.
   Я вошел в здание казарм. Первый этаж,  называвшийся  Холлом  Ельцина,
оказался безлюдным. Второй этаж назывался Вальдес-Холлом, там я когда-то
провел немало ночей. Как давно это было... Стоит  ли  ворошить  прошлое?
Нет... Впрочем, почему бы не взглянуть?
   Я взбежал по  лестнице,  перепрыгивая  через  ступеньки.  Дверь  была
приоткрыта - непорядок, сержантам это не  понравится,  если  увидят.  Из
двери неслись веселые вопли, ржание  и  дикарский  смех.  Безобразие!  Я
решительно вошел. В метре от моей головы пронеслась подушка. Пунктом  ее
назначения оказалась девчонка, картинно стоявшая на койке  в  живописной
позе. В последний момент она ловко пригнулась, и подушка пролетела мимо.
   - Промазал! - радостно крикнула девчонка и тут заметила мою ошалевшую
физиономию. - Ой! Боже... - В ужасе она спрыгнула на пол, вытянулась  по
стойке "смирно".
   - Смирно! -  взвизгнул  звонкий  мальчишеский  голос,  и  все  пятеро
подростков испуганно замерли.
   Оцепенев, я таращился на весь этот кавардак. В Вальдес-Холле, как и в
остальных казармах, было два ряда коек у стен, всего тридцать штук. Днем
они должны быть аккуратно заправлены, но сейчас  здесь  творилось  нечто
невообразимое: постели были всклокочены, на  полу  тут  и  там  валялись
подушки, на двух койках лежали дорожные сумки.
   - Что происходит?! - загремел я. Все подавленно молчали. Я подошел  к
ближайшему кадету. Он был без кителя. Очевидно, его кителем было то, что
я поначалу принял за тряпку, валявшуюся на полу. - Доложить!
   - Докладывает кадет Рэйф Слэйтер, сэр! Мы... - Бедняга умолк. Чем  он
мог оправдаться?
   - Кто из вас главный? - грозно спросил я.
   - Наверно, я,  сэр,  -  робко  ответил  худощавый  дебошир  с  рыжими
кудряшками.
   - Наверно?! - свирепо передразнил я.
   - Кадет... то есть... Гардемарин Антон Тайер, сэр, - представился  он
наконец, вспомнив устав.
   Я удивленно вскинул бровь, рассматривая его серую кадетскую униформу.
   - Меня только сегодня повысили, - смущенно объяснил он.
   Сколько им нарядов влепить? По два? По четыре?  С  другой  стороны...
этих детей можно понять. Парнишка получил  звание  гардемарина  сегодня,
значит, позади  традиционная  "последняя  ночь",  во  время  которой  он
претерпел изощренные издевательства кадетов.  Другие  обитатели  казармы
уехали на каникулы. А оставшиеся? Должна же быть  у  них  хоть  какая-то
радость в жизни. Слава Богу, я вовремя опомнился.
   - Понятно. Продолжайте, -  спокойно  приказал  я.  У  новоиспеченного
гардемарина отвисла челюсть.
   - Что, сэр? - Едва придя в себя, он ответил по уставу:
   - Есть, сэр.
   Я принял по возможности свирепый вид. Важно прошествовал к двери.  Но
как  только  закрыл  ее  за  собой,  расплылся  в  улыбке.   Дети!   Они
настрадались от  дисциплины  во  время  учебы,  сегодня  можно  дать  им
послабление. И вообще, за порядком должны следить сержанты, а начальнику
Академии не подобает опускаться до таких мелочей.
   Гардемарины расселись на стульях вокруг моего стола, а  те,  кому  не
хватило места, - устроились на диване. Семь мальчиков и четыре  девочки.
Я рассматривал их, и меня снедали сомнения - неужели  они  действительно
способны служить гардемаринами? Мальчишки, похоже, ни разу  в  жизни  не
брились. Белый пушок, детские лица. В мое  время  гардемарины  были  как
будто взрослее.
   В мое время! Курам на смех! Мне всего двадцать пять, а я уже  записал
себя в старики. Правда,  порой  мне  кажется,  что  за  плечами  у  меня
тысячелетия, а  некоторые  из  этих  гардемаринов  только  что  окончили
Академию.
   У других всего лишь годичный стаж, и лишь один прослужил три года.
   Я присел на краешек  стола.  Никто  из  гардемаринов  не  осмеливался
нарушить затянувшуюся тишину, а я все молчал. Мой взгляд остановился  на
рыжем пареньке. Антон Тайер покраснел, стыдливо уставился в пол.  Теперь
на нем была синяя гардемаринская униформа. Выглядел он гораздо солиднее,
чем тогда в казарме, когда бесился на радостях.
   - Я пригласил вас сюда, чтобы познакомиться со  своими  офицерами,  -
заговорил я  наконец.  Слово  "офицеры"  я  употребил  намеренно,  чтобы
подбодрить  смущенных  юнцов.  -  Вы  уже   не   кадеты   и   считаетесь
совершеннолетними, а значит, имеете право выходить в свободное  время  в
город, употреблять там спиртные напитки, короче говоря, делать  то,  что
могут делать взрослые люди.  Но  имейте  в  виду,  на  базе  вы  обязаны
показывать кадетам пример во всем. Они должны равняться на вас,  как  на
образцовых офицеров. В противном случае вам придется  держать  ответ  по
всей строгости.
   Я не имел в виду ту неограниченную власть, которой  наделен  командир
корабля в полете, но послать гардемарина на порку я мог.
   - Раньше вы подчинялись  инструкторам-сержантам,  теперь  будете  ими
командовать. - Гардемарины довольно заулыбались, и тут я их огорошил:
   - Но ваша власть над  ними  чисто  номинальна.  Разумеется,  сержанты
будут  относиться  к  вам  вежливо,  как  к   офицерам;   о   нарушениях
субординации немедленно докладывайте мне.  Однако  вы  должны  выполнять
требования сержантов столь же беспрекословно, как и мои. Запомнили?
   - Так точно, сэр, - ответили они хором. Я встал,  начал  расхаживать,
но места оказалось маловато. Пришлось опять сесть па стол.
   - Что касается кадетов, то формально вы имеете право  приказывать  им
все, что вам заблагорассудится. Однако я вам настоятельно  рекомендую...
- Для пущего эффекта я сделал паузу и повторил:
   - Настоятельно рекомендую воздерживаться от  издевательств.  Конечно,
иногда приходится прибегать к этому крайнему средству, если ничто другое
не помогает, но беспредел недопустим.
   При этих словах некоторые гардемарины приуныли, но я не обращал на их
постные физиономии внимания. У кадетов и без  того  адская  жизнь,  и  я
твердо решил установить предел их мучениям.
   - Вы  имеете  право  бить  кадетов.  -  Точнее  говоря,  такое  право
предоставлено мне, а гардемарины получают его, лишь  действуя  от  моего
имени. - Но я запрещаю  вам  это.  Нарушившего  этот  запрет  впервые  я
отправлю на порку, а нарушившего запрет дважды, отправлю в отставку.
   Когда я учился в Фарсайде, гардемарины нередко  избивали  кадетов,  а
однажды дело закончилось жестоким побоищем. Ну, хватит о страшном, а  то
мои ребята совсем затоскуют.
   - Кто из вас главный? - спросил я.  Гардемарины  сами  выбирают  себе
главного. Возможно, в Фарсайде главным станет кто-то другой.
   - Я, сэр, - ответила долговязая девчонка.
   - Сандра Экрит?
   - Так точно, сэр.
   В своем кругу гардемарины обычно обращаются друг к другу по имени,  а
главного гардемарина в знак уважения называют по фамилии и выполняют его
приказы. Если кто-нибудь сумеет завоевать больший авторитет, то свергает
главного  и  занимает  его  место.  Как  правило,  этот  спор   решается
поединком. Таковы традиции. Старшие офицеры должны делать  вид,  что  не
замечают драк гардемаринов. Интересно,  неужели  Сандра  смогла  одолеть
всех этих мальчишек? Ладно, посмотрим, долго ли она продержится.
   - Вопросы есть? - спросил я.
   Руку поднял темноволосый парнишка. Сандра Экрит нахмурилась,  намекая
ему, что лучше бы он не беспокоил меня дурацкими вопросами, но я  жестом
разрешил ему задать вопрос.
   - Гардемарин Эдвард Диего, сэр, - представился он. - Будут ли  у  нас
особые поручения?
   - Не знаю, - честно сознался я и зачем-то добавил:
   - В этом деле я  такой  же  новичок,  как  и  вы.  -  Мои  подопечные
озадаченно ухмыльнулись. Какого черта я им это сказал? Хорош  начальник,
который не знает, что делать! - Поживем, увидим.  Еще  есть  вопросы?  -
Вопросов не было. - Разойтись.
 
4 
 
   Мы с Толливером плутали в хитросплетениях орбитальной  станции  "Порт
Земли", самой большой во всем освоенном людьми участке Вселенной.  После
пересадки легкого в груди побаливало, но меня больше волновало другое  -
как добраться до шаттла на Фарсайд? На очередном перекрестке  встретился
указатель: "Терминал 4.  Зал  ожидания  G  прямо,  посадка  на  шаттл  в
Лунаполис направо". Нет, сами из этого лабиринта мы не выберемся,  лучше
спросить дорогу. Я подошел к столику, за которым  перед  дисплеем  сидел
служащий станции в красной униформе.
   - Чем могу  помочь?  -  любезно  осведомился  он,  остановив  на  мне
расширяющиеся глаза. Очевидно,  узнал,  ведь  журналисты  поместили  мою
физиономию во всех журналах.
   - Как пройти к шаттлу на Фарсайд?
   - Пройдите туда, - показал он, - к военному сектору станции, там  вам
все объяснят.
   - Спасибо.
   Как я сразу не  догадался!  Конечно,  шаттл  должен  отправляться  из
военного сектора, ведь  Фарсайд  закрытый  город,  штатских  в  него  не
пускают. Там я получил звание гардемарина, через три дня  отправился  на
корабль "Хельсинки" и с тех пор в Фарсайде не бывал.
   Погруженный в  воспоминания,  я  свернул  за  угол,  на  полном  ходу
столкнулся с мчавшимся навстречу гардемарином, не удержался на  ногах  и
шлепнулся на пол. Толливер отшвырнул мальчишку, помог мне подняться.
   - Смотри, куда прешь! - загремел я на испуганного пацана.  -  Мозгами
шевелить надо, а не конечностями! Куда несешься?!
   - Прос... простите, сэр, - начал заикаться  гардемарин,  -  Я  спешил
к... к шаттлу встретить.. , - Бедняга совсем  охренел,  узнав,  кого  он
сбил с ног.
   - Кого?! - гавкнул я.
   Он вытянулся по стойке смирно.
   - Вас, сэр. Докладывает гардемарин Адам Тенер, сэр.
   Я не удержался от улыбки, а Толливер старательно хмурился.
   - Значит, вы из Фарсайда? - спросил я.
   - Так точно, сэр. Лейтенант приказал мне встретить вас и проводить на
базу.
   - Он приказывал вам нестись так, словно за вами гонится косяк рыб?
   - Никак нет, сэр!
   - Он приказывал вам сбить меня с ног при встрече?
   - Никак нет, сэр! - Похоже, гардемарин от ужаса похолодел и готовился
отправиться к праотцам.
   - Четыре наряда, мистер Тенер! Вам еще повезло, сегодня я  добрый.  -
Один наряд означал всего лишь два часа отжиманий,  приседаний  и  прочих
упражнений в спортзале, так  что  Адам  действительно  легко  отделался.
Любой другой капитан послал бы его на порку.
   - Есть, сэр. Спасибо, сэр. Извините. Я фыркнул, поднял свою  сумку  и
миролюбиво приказал:
   - Показывайте путь.
   -  Туда,  сэр,  -  показал  в  том  направлении,  откуда  только  что
примчался. - Позвольте взять вашу сумку, сэр.
   - Нет. - Доверить этому  болвану  сумку?  Ни  за  что!  Впрочем,  она
чертовски тяжелая, хорошее будет наказание лопуху. - Ладно, возьмите,  -
смилостивился я.
   Вскоре мы благополучно сели в шаттл.
   - Ваша фамилия Тенер? - спросил я гардемарина, пристегиваясь  ремнями
безопасности.
   - Да, сэр.
   - Вы случайно не сын капитана Тенера?
   - Да, сэр. Мой  отец  -  командир  "Свободы".  Она  входит  в  состав
эскадры, возвращающейся с  Надежды.  Им  уже  недолго  осталось  лететь,
месяца через два вернутся.
   Я  возвращался  с  Надежды  на  быстроходной  "Виктории",  оснащенной
новейшим сверхсветовым двигателем, поэтому преодолел  шестьдесят  девять
световых лет за девять месяцев. А  остальные  корабли  эскадры  все  еще
летят к Солнечной системе. Конечно, по возвращении я доложил  в  рапорте
об огромных потерях, но журналистам всех  подробностей  не  сообщили.  А
этому мальчику можно кое-что рассказать, ведь он сын Тенера.
   - "Свобода" погибла, но вашему отцу повезло. Ему удалось спастись  на
шлюпке.
   - Этого я не знал. А что с его экипажем? Я пожалел, что влепил ему аж
четыре наряда.
   - Почти все погибли.
   -  Жалко.  Мне  об  этом  не  говорили,  сказали  только,  что   отец
возвращается.
   - Вы служите в Фарсайде?
   - Да, сэр. Меня направили туда два месяца тому назад.
   - Я прослежу, чтобы вам дали отпуск, когда ваш отец вернется.
   - Благодарю, сэр. - О  нарядах  он  уже  забыл,  лицо  его  светилось
радостью.
   Мне захотелось отменить наряды, но я вовремя сдержался. Это  было  бы
непедагогично. Адам заслуживает наказания, ведь  он  пер  на  меня,  как
танк.
   Полет  до  Фарсайда  занял  пять  часов.  Шаттл  пошел  на   посадку.
Пассажиров в нем было немного, в  основном  техники,  возвращавшиеся  из
отпуска. Я выглянул в иллюминатор - пустынный лунный  ландшафт  украшало
несколько огромных прозрачных куполов.  Вид  был  неестественно  четким,
ведь на Луне нет атмосферы, а значит, и облаков. Посадка  здесь  не  так
проста,  как  пристыковка  к  орбитальной  станции,  но  намного   легче
приземления в условиях земной силы  тяжести,  в  шесть  раз  превышающей
лунную.  Наконец,  гул  двигателей  утих,  от  купола  к   люку   шаттла
пристыковалась гибкая труба-тоннель с воздушным  шлюзом.  Мы  отстегнули
ремни безопасности и пошли к выходу. Из кабины вышел пилот, узнал меня.
   - Добро пожаловать в Фарсайд, сэр.
   - Давненько я здесь не был, - улыбнулся я.
   - Теперь вас трудно представить кадетом.
   Мы вошли в шлюз. Хотя давление воздуха в шаттле и  под  куполом  было
одинаковым,  правила   техники   безопасности   запрещали   одновременно
открывать оба люка шлюза. Только закрыв за собой люк, ведущий  в  шаттл,
мы могли открыть люк в купол.
   В шлюзе было два иллюминатора, сквозь которые можно  было  любоваться
неповторимым лунным ландшафтом. В  мою  бытность  кадетом  от  шаттла  к
куполу приходилось добираться по-другому. Мы облачались  в  скафандры  и
под присмотром инструктора шли по лунному грунту пешком.
   Как капитан я вышел из шлюза в купол первым. Сила тяжести возросла до
земного  уровня.   Гравитроны,   создающие   искусственную   гравитацию,
потребляют жутко много энергии, которую им  подает  мощная  термоядерная
электростанция. Но это необходимо  для  тренировки  кадетов  в  условиях
нормальной силы тяжести.
   Несколько встречавших меня офицеров  отдали  честь  и  вытянулись  по
стойке "смирно". Я отдал команду "вольно" и произнес официальную фразу:
   -  Во  исполнение   приказа   Совета   Адмиралтейства   Правительства
Организации Объединенных Наций принимаю руководство базой Фарсайд. - Уф!
Очередная церемония закончена - гора с плеч.
   - Добро пожаловать, сэр,  -  приветствовал  меня  худощавый  седеющий
лейтенант. -  Позвольте  представиться,  сэр.  Старший  лейтенант  Джент
Паульсон.
   - Вы тут старший? - Я протянул ему руку.
   - Да, сэр.
   Пожав ему руку, я подошел к следующему офицеру.
   -