тной,  -  телфианину,  чья
физиология кажется наименее подходящей  для  микроба,  с  таким  же  успехом
способного выбрать себе для жилища один из наших  самых  жарких  автоклавов.
Вероятно, в госпитале есть  и  другие  носители,  о  которых  мы  не  знаем.
Поэтому, когда наша энергетическая система начала  давать  сбои,  мы  решили
проводить учебные эвакуации, а  не  стали  сразу  переводить  сотрудников  и
пациентов на корабли, собранные для этой цели. Мы не  могли  позволить  себе
такой риск, как распространение универсальной болезни по всей Федерации.
   Падре, мне бы не хотелось обидеть вас, - продолжал  Главный  психолог,  -
тем, что я усомнился в правдивости слов носителя Синей Мантии Тарлы.  Однако
воля к жизни у вас  двоих  -  это  эволюционный  императив,  который  должен
отступить   перед   соображениями   этического   толка.   Поэтому    Кельгии
рекомендовано поместить бывшую пациентку  Морредет  в  условия  орбитального
карантина. Подобные инструкции отправлены на Телфи относительно  только  что
отбывшего корабля и на  Этлу  насчет  кошки.  Вы  также  будете  помещены  в
карантинные условия. Вашим обследованием займется Отделение  Патофизиологии.
Вскоре будет принято решение  о  роспуске  эвакуационных  кораблей,  которые
заменят суда Корпуса Мониторов, в  чьи  задачи  будет  входить  изолирование
Главного Госпиталя Сектора  ото  всех  внешних  контактов.  Это  приведет  к
сильнейшей дестабилизации по всей Федерации, но, похоже, у  нас  просто  нет
иного выхода. Вы понимаете наше положение?
   Хьюлитта забил озноб. С одной стороны, ему было страшно,  а  с  другой  -
разум его не желал смиряться с такой непробиваемой тупостью.
   - Звучит так, - с трудом выдавил  Хьюлитт,  -  словно  вы  хотите,  чтобы
госпиталь взорвался и тем самым избавил бы всех от неприятностей.  Но  прошу
вас, поверьте, вам совершенно не о чем беспокоиться.
   - Простите, Хьюлитт, - твердо проговорил O'Mapa. - Если падре  прервал  с
нами связь, уговорите его возобновить ее. Тут со  мной  диагносты  Конвей  и
Торннастор,  а  также  доктора  Мерчисон,  Приликла  и  полковник  Скемптон.
Вероятно, вы уже знаете, что в  свое  время  Лиорен  был  уважаемым  Старшим
врачом в Главном Госпитале Сектора. Не обижайтесь, Хьюлитт,  но  сейчас  нам
важнее услышать отчет из уст медика-профессионала.
   Один глаз Лиорена на некоторое время задержался на Хьюлитте, но падре тут
же вернулся взглядом к мертвому телфианину. Хьюлитт почти  физически  ощутил
тоску и былую боль падре. Лиорен молчал.
   - Лиорен то ли не может, то ли не хочет говорить с вами сейчас, -  сказал
Хьюлитт. - Он и со мной не разговаривает. Но за последние несколько минут мы
очень сблизились и друг с другом, и с  телфианином.  Я  понимаю  сложившееся
положение  не  хуже,  чем  падре,  и  я  в  отличие  от  него  хочу  с  вами
разговаривать.
   - Не похоже на падре. Нетипичное для него поведение,  -  заметил  Главный
психолог, в голосе которого нетерпение смешалось с тревогой. - Но,  судя  по
всему, придется удовлетвориться сообщением  треклятого  любителя.  Говорите,
черт бы вас побрал.
   Хьюлитт, всеми силами стараясь сдерживаться, проговорил:
   - Наверное, падре действительно обиделся  за  ваше  предположение  насчет
того, что мы лжем. Я-то точно обиделся. Но кроме того,  по-моему,  он  очень
страдает от мыслей о двух мертвых телфианах, которые, знай падре раньше  то,
что нам известно теперь, могли бы остаться в живых. Он хотел помочь пациенту
Черксику, чье состояние тоже было крайне тяжелым, но все  же  лучше,  чем  у
этих двоих. Он допустил непреднамеренную ошибку. Он не должен себя винить за
это, но он все еще помнит о происшествии на Кромзаге...
   - Лиорен рассказал вам о Кромзаге? - прервал Хьюлитта  O'Mapa.  -  Он  об
этом никогда ни с кем не говорит, даже со мной!
   - Он со мной об этом не разговаривал, - возразил Хьюлитг. - Но  несколько
минут назад, когда вирус пропутешествовал от Черксика к Лиорену, а потом  ко
мне, я узнал все, что содержится в сознании у падре.
   Затем Хьюлитту пришлось замолчать. Сразу шесть  голосов  пытались  задать
ему вопросы, и все шесть - разные. Хьюлитт беспомощно посмотрел на падре, но
падре не отводил взгляда от мертвых телфиан, и Хьюлитт знал,  что  в  памяти
Лиорен вернулся на ту планету, которая чуть было не погибла из-за  принятого
им неверного решения. Из-за сочувствия к тарланину голое Хьюлитта  прозвучал
хрипло.
   - Если вы не перестанете задавать вопросы, - промолвил он, - я  не  смогу
ответить ни на один из них. Прошу вас, успокойтесь и выслушайте меня.
   Хьюлитт поразился тому, насколько быстро все умолкли. Но он тут же понял,
что то же самое порекомендовал сделать собравшимся О'Мара, только куда менее
вежливо.
   - Да, - сказал Хьюлитт, как только наступила тишина.  -  Вирус  ненадолго
вошел в мое тело, а точнее - мозг.  Нет,  этот  процесс  не  развил  у  меня
телепатии.  Воздействие  было  больше  похоже   на   то,   какое   оказывает
мнемограмма, - это я узнал из памяти бывшего Старшего врача Лиорена.  Только
процесс  более  мягок  и  не  связан   с   психологической   дезориентацией,
возникающей при переносе в чужой разум воспоминаний и  личности  чужеродного
донора. Тут не было перезаписи чужого разума, тут был перенос  воспоминаний,
произведенный думающим, тактичным существом, которое из-за того, что ощущало
себя в долгу перед нами, изо всех сил старалось  не  причинить  нам  никаких
умственных страданий.
   - Погодите,  -  воскликнул  О'Мара,  и  в  его  голосе  прозвучали  нотки
подозрительности. - Вы хотите сказать, что воспоминания были вам переданы в,
так сказать, растворенном, разбавленном, измененном и даже отредактированном
виде?
   - Да, они были разбавлены прошедшим временем, -  ответил  Хьюлитг.  -  Но
искажены  не  были.  Вы  занимались  лечением  существ,   обладающих   даром
телепатии, и должны знать, что разумом невозможно солгать. Я знаю  все,  что
было в сознании вируса-целителя, у которого, поскольку он, похоже,  является
единственным представителем вида, нет имени. Я знаю и все о его  намерениях,
что также не мог ни скрыть, ни отредактировать телепат.
   - Продолжайте, - распорядился О'Мара.
   - Во время второго посещения меня  вирусом,  -  продолжал  Хьюлитт,  -  я
познал воспоминания всех его предыдущих носителей. Самыми сильными оказались
воспоминания Лиорена, Черксика  и  других  членов  телфианского  сообщества,
среди которых вирус приглашен  отныне  поселиться.  Если  задуматься,  то  у
организованного,  самосознательного,  разумного  вируса   много   общего   с
телфианским сообществом. Но только телфианская  телепатия  позволила  вирусу
впервые достичь совершенного контакта, обрести общение с  другими  разумными
существами. Он сам не знал почему, но он искал  этой  способности  всю  свою
жизнь. Но еще более важным оказался радиационный метаболизм телфиан, их опыт
по адаптации к ужасающим  условиям  жизни.  Они  обещали  вирусу  длительное
сотрудничество. А он надеется, что в дальнейшем сумеет выбрать для  себя  не
таких опасных  носителей.  Именно  поэтому  вирус  проводил  исследования  и
эксперименты,  которые  оказались  не  слишком   приятными   для   персонала
госпиталя, но ни разу не угрожали ничьей жизни. Его адаптация к  телфианским
организмам и вызвала неполадки в системе энергоснабжения.
   У меня здесь с собой нет технической энциклопедии, но, похоже,  структура
вируса такова, что он способен проникать в подобные устройства  и  управлять
ими на субатомном уровне. - Хьюлитт немного помолчал, после чего вернулся на
более привычную почву. - Мне передались и воспоминания Морредет, и,  как  ни
странно, те ощущения, которые испытывал вирус, живя во мне со времени  моего
детства. Потрясающие переживания. А до этого было время, когда он жил внутри
Лонвеллина, а до этого - еще уйма неразумных носителей, всех  он  и  сам  не
помнил... Вирус стар, очень стар... Хьюлитт не узнал,  какие  условия  среды
обитания развили у вируса  разум  и  существовали  ли  еще  другие  разумные
вирусы.  Вероятно,   произошла   какая-то   генетическая   мутация,   причем
уникальная. Сначала вирус поселялся только  внутри  небольших  существ,  но,
вместо того чтобы вызывать  у  них  болезни  и  убивать  их,  как  поступают
нормальные болезнетворные микробы,  он  пытался  лечить  своих  носителей  и
поддерживать у них наилучшее здоровье - причем чем  дольше,  тем  лучше.  Он
уходил от своего хозяина тогда, когда, несмотря на все его старания,  хозяин
умирал, становясь жертвой хищника, после чего новым носителем становился уже
сам хищник.
   Прошло много веков, прежде чем на планету,  где  обитал  разумный  вирус,
попал высокоразвитый и долгоживущий исследователь Лонвеллин. Он, веря в  то,
что ни один инопланетный  патоген  не  способен  оказать  на  него  вредного
воздействия, добровольно принял  в  свой  организм  необычного,  уникального
паразита.
   Инстинктивно вирус осознавал,  что  приобрел  носителя,  который  мог  бы
прожить очень долго, однако организм Лонвеллина оказался так велик и сложен,
что вирусу трудно было адаптироваться в новой среде обитания. Лонвеллин  же,
который за свою необычайно  долгую  жизнь  скорее  всего  пережил  множество
разнообразных болезней, видимо, сумел догадаться о присутствии  вируса  и  о
его способностях, так как его былые хвори пошли на убыль, а вскоре и  вообще
исчезли. Но тогда вирус еще не умел  общаться  со  своими  носителями  и  не
понимал  причин  определенных  метаболических  процессов   в   массивном   и
загадочном теле своего  хозяина.  Он  только  и  мог  поддерживать  организм
хозяина в том состоянии, в котором тот находился,  когда  вирус  вселился  в
него.
   Вирус совершал ошибки.
   Одна из них заключалась в  том,  что  он  упорно  не  давал  отслаиваться
омертвевшей коже Лонвеллина, которая должна  была  заменяться  новой.  Из-за
этого, собственно, Лонвеллин и угодил в Главный  Госпиталь  Сектора.  Другая
ошибка состояла в том, что он позволил  Старшему  врачу  Конвею  перехитрить
себя и заставить покинуть тело носителя, вследствие  чего  стало  ясно,  что
вирус представляет собой отдельное существо. Да, он был разумен, но не очень
умен.
   Потом Лонвеллин потребовал вирус обратно, отправился на Этлу,  где  вирус
пострадал при ядерном взрыве, убившем его носителя. Он и сам  чуть  было  не
погиб, но в итоге претерпел структурную мутацию, вследствие чего затем  смог
вселиться  в  организм  телфианина,  поглощавшего   жесткое   излучение,   и
адаптироваться к его метаболизму.
   Вирус дважды спасал жизнь маленькому Хьюлитту -  когда  тот  отравился  и
упал с дерева, а потом -  при  авиакатастрофе.  Но  он  продолжал  совершать
ошибки -  ну,  к  примеру,  когда  останавливал  его  сердце  или  прекращал
кровообращение при введении любого быстродействующего лекарства. Вот  почему
взрослый Хьюлитт в конце концов, как и Лонвеллин, попал в Главный  Госпиталь
Сектора. Однако вирус учился и все  лучше  понимал  разум  и  чувства  своих
носителей. Процесс  этот  начался  еще  тогда,  когда  вирус  обитал  внутри
Лонвеллина, но случай с кошкой оказался  куда  важнее,  чем  решили  в  свое
время, - тогда на  вирус  впервые  воздействовали  факторы  психологического
порядка,  а  именно  эмоциональное  давление  тоски  ребенка  по  умирающему
зверьку, и это заставило его сменить носителя.
   - Смена была временной, - продолжал Хьюлитт.  -  Потому  что  в  интересы
вируса не входило вселение в недолгоживущего  зверька  вместо  долгоживущего
человека. Тогда им двигали любопытство  и  желание  поэкспериментировать,  а
также жажда испытать новые возможности, потому  что  на  Этле  его  окружали
только люди, такие же, как я, а  он  еще  не  до  конца  разобрался  с  моим
организмом. К тому времени, когда я попал сюда, любопытству вируса просто не
было предела - он угодил в место, где его окружало потрясающее  многообразие
потенциальных носителей. Когда он почувствовал мою жалость  и  сочувствие  к
пациентке Морредет и я случайно прикоснулся к ней рукой, вирус ушел от  меня
к кельгианке через ее рану. Потом он перебрался к падре, потом - к Черксику,
а от него - ко всем оставшимся в живых членам экипажа телфианского  корабля,
где имело место последняя для нас, но, как надеется вирус, не последняя  для
него  адаптация  к  новым  условиям.  От  обладающих   даром   телепатии   и
высокоразвитых в плане техники членов экипажа корабля он  узнал,  как  можно
общаться разуму с разумом, как понимать и управлять на  уровне  элементарных
частиц радиацией, которой питаются телфиане. Частью его обучения были тайные
эксперименты под руководством телфиан с системой энергоснабжения госпиталя.
   Теперь у  вируса  есть  все,  что  ему  нужно  для  того,  чтобы  прожить
неопределенно долго, - продолжал Хьюлитт. - Отдельные телфиане будут умирать
- конечно, теперь, когда он живет среди них, они будут умирать  реже,  -  но
сообщества замещают своих членов, они  будут  наращивать  свою  численность,
будут продолжать накапливать знания и опыт. Вирус нашел для себя совершенный
видноситель.  Телфиане  согласны  сотрудничать  с  ним,  и,   пользуясь   их
механизмом  поглощения  радиации,  вирус  будет  набирать  силу.  Он   будет
продолжать эволюционировать до тех пор, пока  не  сможет  поселяться  внутри
звезд или - как он сам утверждает - пока не погибнет, пытаясь  сделать  это.
Но он и к этому готов.
   А госпиталь никогда больше не  будет  обеспокоен  пришествием  вируса,  -
завершил свою речь Хьюлитт.
   В  наушниках  стояла  долгая  тишина.  Голос,  прервавший  молчание,  был
настолько тих и лишен каких бы то ни было эмоций, что мог принадлежать  кому
угодно.
   - Значит, он собирается инфицировать и  населять  звезды,  -  переспросил
голос. - Не сомневаюсь, что он именно это имеет в виду, ведь мы  знаем,  что
солгать разумом невозможно. Это может привести к краху  Федерации,  к  концу
осуществления свободных контактов между видами, а вероятно, и к концу  любой
разумной жизни из-за того, что распространится  неконтролируемое  межвидовое
заражение, если мы немедленно не примем меры. Мне очень  жаль,  Хьюлитт,  но
меры заключаются в изоляции Лиорена, Морредет, группы телфиан,  вас  и  даже
вашей кошки ото всех контактов до конца жизни.
   - Нет!!! - взорвался Хьюлитт. - Да почему же вы, елки-палки, не  слушаете
меня или почему не верите, когда слушаете? Падре, ну хоть вы  им  объясните,
пожалуйста!
   В то время как  из  устройства  связи  лился  неопознанный  голос,  падре
занимался тем, что закрывал гробы телфиан. Затем он посмотрел  на  Хьюлитта.
Хьюлитту показалось, что падре немного успокоился.
   - Я бы не смог объяснить лучше, -  признался  падре.  -  Давайте,  только
быстрее. К нам уже едут закрытые носилки и.., о Боже, вооруженная охрана.
   Хьюлитт набрал в легкие  побольше  воздуха  и  постарался  выбрать  слова
покороче и подоступнее.
   - О'Мара, - торопливо проговорил он. - Вы  все  ошибаетесь.  Ни  один  из
носителей вируса не инфицирован и не заражен, и в нас не содержится  ни  его
спор, ни эмбрионов. Он  действует  не  так.  Это  существо  разумно,  и  оно
представляет собой организованную колонию вирусов. Это  единичное  и  крайне
эгоистичное существо, которое ни за что не позволит, чтобы от него  отделяли
части, за  счет  чего  неизбежно  бы  пострадало  целое.  То,  что  со  мной
происходило в годы полового созревания, было связано с тем, что хотя вирус и
понимал,  что  мой  организм  нуждается  в  периодическом  освобождении   от
органических отходов, но  тогда  он  не  осознавал,  что  извержение  живого
материала типа семенной жидкости - это здоровый, нормальный процесс.  Он  не
понимал,  что  живое  существо  способно  испытывать  такую  потребность   к
размножению, в то время как вполне могло бы жить в одиночестве. Ему  до  сих
пор трудно смириться с мыслью, что  мы  готовы  терять  миллионы  себя  ради
выживания вида в целом.
   На Этле, на Земле, в госпитале,  -  частил  Хьюлитт,  -  не  существовало
никакого риска вторичного инфицирования. Вероятно, в будущем  вирус  обретет
способность делиться, но до этого еще очень далеко, да  и  тогда  от  вируса
никакого вреда не будет. Сейчас же вирус способен оккупировать  только  одно
существо - он, словно художник, оставляет свой автограф  бывшим  хозяевам  в
виде прекрасного здоровья до конца их дней.
   Он делает это из благодарности, - продолжал Хьюлитт, - за знания и  опыт,
почерпнутые от носителя. Он  считает  себя  арендатором,  обязанным  платить
земельную ренту.
   Появилось двое носилок, сопровождаемых двумя  массивными  худларианами  и
восемью вооруженными охранниками в форме Корпуса  Мониторов  -  тоже  весьма
массивными  землянами.  На  лицах  охранников  застыла  смесь  удивления   и
решимости. Хьюлитт заторопился:
   - Поверьте мне! Ни Федерации, ни ее жителям  совершенно  нечего  бояться!
Вирус больше не интересуют недолгожители. Он хочет заселять звезды, а начать
собирается с телфианского солнца, которое, по астрономическим меркам, старое
и больное. Да, есть вероятность, что при этом он  погибнет,  но  он  все  же
считает,  что  рискнуть  стоит.  Больше  вирус  не  хочет  ничего  -  только
попробовать вселиться в это солнце и  научиться  управлять  его  внутренними
процессами, сделать его разумным и стабильным.
   Разумная  звезда,  -  закончил  Хьюлитт,  -  будет   самым   долгоживущим
созданием, какое только можно себе представить.
   Тут затараторили все разом: Конвей,  Приликла  и  Торннастор.  Худлариане
около носилок и охранники ждали их решения, не понимая, что  же  им  делать.
Несколько минут казалось, что о Лиорене и Хьюлитте все забыли. Разговор  шел
о необходимости проследить все путешествия Лонвеллина до того, как тот попал
в госпиталь, чтобы попытаться найти родную планету вируса, где можно было бы
обнаружить его неразумных сородичей и хорошенько изучить, а потом (вероятно)
- помочь им размножиться. Тогда помощь бывших носителей вируса оказалась  бы
поистине бесценной. Говорили и о том, что  нужно  будет  принять  строжайшие
меры предосторожности,  что,  конечно,  возникнет  масса  проблем,  но  если
повезет, то удастся дожить до такого будущего, когда граждане  Галактической
Федерации станут носителями одного-единственного вируса и никогда больше  не
будут страдать никакими болезнями. И тогда медикам только и  останется,  что
лечить тех, кто пострадает при несчастных  случаях,  да  выполнять  плановые
хирургические  операции.  Последнее  слово  все  же  осталось   за   Главным
психологом.
   О'Мара сказал следующее:
   - Доктора, достаточно. Ваши футурологические гипотезы за несколько  минут
не решить. Падре Лиорен, Хьюлитт, успокойтесь. Мы решили, что Морредет можно
позволить совершить посадку на Кельгии, а телфианам - вернуться на родину со
своим новым другом. Вооруженная охрана свободна, но вы двое  забирайтесь  на
носилки и немедленно отправляйтесь - нет, не в карантинную палату  Отделения
Патофизиологии, а ко мне в кабинет для немедленного и подробного отчета.
   Хьюлитт охнул, но услышал его только падре. Он ободряюще прошептал:
   - Не расстраивайтесь, дружок. В кабинете у  майора  есть  устройство  для
выдачи питания, а если нам не дадут поесть, мы и говорить не станем.
   На носилках получится быстрее, чем пешком, - продолжал между тем  O'Mapa.
- Еще что-нибудь хотите сказать?
   Хьюлитт сам не знал, откуда у него взялись такие слова  -  стали  ли  они
следствием усталости, голода или просто облегчения, -  но  он  рассмеялся  и
сказал:
   - Похоже,  у  меня  психологическая  проблема.  Кажется,  я  стал  бывшим
ипохондриком, который совершенно  здоров,  но  при  этом  хочет  остаться  в
госпитале. Не желаю возвращаться на Землю и пасти там овец.



   Джеймс УАЙТ
   КОСМИЧЕСКИЙ ГОСПИТАЛЬ

   "МЕЖЗВЕЗДНАЯ НЕОТЛОЖКА"


   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Глава 1

   Правитель корабля