ся  и  более
определенно: сам себя обвиняемый не убьет, но будет  благодарен  суду,  если
суд сделает это за него.
   - Благодарю вас, майор, - кивнул Дермод и повернул голову  к  Лиорену.  -
Хирург-капитан Лиорен, - громко и отчетливо проговорил председатель суда.  -
Настоящий  трибунал  подтверждает  приговоры,   вынесенные   гражданским   и
медицинским судами вашей родной планеты Тарла.  Вы  признаетесь  виновным  в
непростительной ошибке, которая, увы, привела к ужасной катастрофе, и,  хотя
в сложившихся обстоятельствах, наверное,  милосерднее  было  бы  по  ступить
именно так,  как  вы  просите,  мы  не  отступим  от  юридической  практики,
сложившейся в Федерации на  протяжении  трех  столетий,  и  не  вынесем  вам
смертного приговора. Вместо этого вы приговариваетесь к ограничению свободы,
к исправительным работам  сроком  на  два  года,  вы  лишаетесь  медицинской
степени и своего звания в рядах Корпуса Мониторов. Вам запрещается  покидать
этот  госпиталь.  Места  здесь  вполне  достаточно  для  того,  чтобы   ваше
заключение  не  тяготило  вас.  По  вполне  понятным  причинам   вам   также
запрещается приближаться к  отделению,  где  лежат  кромзагарцы.  Вы  будете
работать под руководством и под наблюдением Главного  психолога  О'Мары.  За
время вашего пребывания здесь майор собирается провести вашу психокоррекцию,
что поможет вам начать свою карьеру заново.
   Позвольте выразить вам  сочувствие  членов  суда,  бывший  хирург-капитан
Лиорен, и наши наилучшие пожелания.


                               ГЛАВА 6

   Лиорен стоял на голом полу перед письменным столом О'Мары. С трех  сторон
тарланина   окружали   сиденья,   предназначенные    для    особей    разных
физиологических классификаций. Лиорен смотрел на психолога во все глаза.  Со
времени вынесения приговора и назначения такого режима, в котором Лиорен при
всем своем желании ничего не  мог  изменить,  отношение  тарланина  к  этому
приземистому  седовласому  двуногому,  отличавшемуся  привычкой  никогда  не
отводить взгляд, несколько изменилось: из  жгучей  ненависти,  граничащей  с
желанием убить, оно превратилось в  неприязнь.  Неприязнь  эта  так  глубоко
укоренилась в сознании Лиорена, что он сомневался, удастся ли ему когда-либо
от нее избавиться.
   - Для того чтобы лечение прошло успешно, вовсе не обязательно,  чтобы  вы
питали ко мне симпатию. - О'Мара словно прочел мысли Лиорена. -  К  счастью,
это так, иначе в госпитале не осталось бы ни одного сотрудника. Я  взял  вас
под свою ответственность, а вы, прочитав копию моего  прошения  в  трибунал,
должны были понять, по какой причине я так поступил. Нужно ли мне повторить,
по какой именно?
   О'Мара утверждал, что главной причиной того, что стряслось  на  Кромзаге,
!k+( определенные черты характера Лиорена. Эти недостатки можно было выявить
и скорректировать во время курса стажировки в госпитале, и за  это  упущение
вина целиком и полностью лежала на Отделении Психологии. В  этом  случае,  а
также учитывая тот  факт,  что  Главный  Госпиталь  Сектора  психиатрической
клиникой не являлся, Лиорена следовало рассматривать не как больного, а  как
практиканта, недостаточно успешно закончившего курс обучения. Его определили
в отделение к О'Маре, под надзор к Главному психологу. И несмотря на то  что
Лиорен уже доказал свои медицинские таланты, несмотря на то что он частенько
работал с представителями других видов, становясь  стажером,  он  приобретал
статус ниже квалифицированной палатной медсестры.
   - Нет, - отозвался Лиорен.
   - Хорошо, - кивнул О'Мара. - Терпеть не могу терять сотрудников и  время.
Сейчас у меня для вас нет  никаких  особых  поручений.  Вы  можете  свободно
передвигаться по госпиталю. Поначалу вас будет  сопровождать  кто-нибудь  из
отделения. Если же подобное сопровождение вызовет у вас  замешательство  или
сильное огорчение, то вам будет поручена  несложная  кабинетная  работа.  Вы
поближе познакомитесь с нашим  отделением,  с  психологическими  файлами  со
трудников, многие из которых будут для вас в свободном доступе. Если  же  вы
вдруг заметите какие-либо случаи  необычного  поведения,  необычной  реакции
представителей разных видов друг  на  друга,  необъяснимое  снижение  профес
сионального уровня у кого-либо из своих коллег, то обо всем этом  вы  будете
сообщать  мне,  предварительно  обсудив  это  с  кем-нибудь  из  сотрудников
отделения - вам скажут, достойно ли сообщение моего внимания.
   Важно помнить, - продолжал психолог,  -  что  за  исключением  нескольких
особо тяжелых больных в госпитале все до единого  знают  о  происшествии  на
Кромзаге.
   Многие будут задавать вам вопросы. Большей частью вопросы будут вежливы и
тактичны - так к вам будут обращаться все, кроме кельгиан,  которым  понятие
вежливости неведомо. Кроме того, вам будут  непрестанно  предлагать  помощь,
поддержку и выказывать всяческие симпатии.
   О'Мара на минуту умолк, затем мягко проговорил:
   - Я, со своей стороны, сделаю все, чтобы помочь вам.  На  самом  деле  вы
пережили и переживаете сильнейшее душевное потрясение.  Вина  давит  на  вас
тяжелым грузом - ничего подобного мне не встречалось не только в жизни, но и
в литературе. Любой другой разум уже не выдержал бы. Я глубоко  тронут  тем,
как  вам  удается  сдерживаться,  но  мысли  о  том,  какие  вы  испытываете
страдания, поистине пугают меня. Я сделаю все, что в моих силах,  чтобы  эти
страдания облегчить. Я также искренне выражаю вам свое сочувствие, а я после
вас - тот, кто лучше других знает и понимает положение дел.
   Однако сочувствие, - землянин тяжело вздохнул, - это в  лучшем  случае  -
паллиативная мера лечения, и  эффективность  такой  меры  снижается  при  ее
многократном применении. Поэтому впредь сочувствия от меня не ждите. С  этих
пор вы будете делать все, что вам скажут, выполнять все, даже самые  скучные
задания. В  этом  отделении  сочувствовать  вам  никто  не  будет.  Вы  меня
понимаете?
   - Я понимаю, - отозвался Лиорен, - что гордыня моя должна  быть  унижена,
что мое преступление должно быть наказано, потому что я это заслужил.
   О'Мара издал непереводимый звук.
   - Пока вам кажется, что вы это заслужили, Лиорен. А вот когда вы  начнете
чувствовать, что, пожалуй, вы этого не заслужили, вот тогда вы - на  пути  к
выздоровлению. А сейчас я  познакомлю  вас  с  сотрудниками,  работающими  в
приемной.

   Как и обещал О'Мара, работа в офисе оказалась скучной и нудной, однако  в
первые несколько недель для Лиорена тут все было так ново, что прискучить не
успело. За исключением того времени, когда Лиорен спал, или хотя бы отдыхал,
или пользовался устройством доставки питания в свою комнату, он отделения не
покидал и не занимался ничем иным, кроме как напряжением собственного мозга.
Он полностью погрузился в выполнение своих новых обязанностей. В  результате
его работа - ее объем, качество  и  отношение  к  ней  -  заслужила  похвалы
лейтенанта Брейтвейта и стажера Ча Трат, но не майора О'Мары.
   Главный психолог никогда никого не хвалил, он сам так и  сказал  Лиорену,
поскольку его работа заключалась не в накачивании, а в  выкачивании  мозгов.
Kиорен  не  сумел  сделать  из   этого   заявления   ни   клинического,   ни
семантического вывода и решил, что, наверное,  это  было  нечто  такое,  что
земляне-ДБДГ называют шутками.
   Лиорен ничего не мог с  собой  поделать  -  к  своим  двоим  коллегам  он
проявлял все больше любопытства. Однако  сотрудникам  отделения  запрещалось
просматривать психологические файлы друг друга, а Брейтвейт  и  Ча  Трат  не
задавали Лиорену вопросов  личного  характера  и  не  рассказывали  о  себе.
Вероятно, такова была традиция отделения,  а  может  быть,  О'Мара  запретил
Брейтвейту и Ча Трат приставать к Лиорену с расспросами, дабы  пощадить  его
чувства. Но вот как-то раз Ча Трат дала Лиорену понять, что это  правило  не
действует за пределами офиса.
   -  Отвлекитесь  вы  ненадолго  от  своего  дисплея,  Лиорен,  -   сказала
соммарадванка, собираясь  выйти  перекусить.  -  Вы  с  утра  просматриваете
занудные сообщения  Креск-Сара  об  успехах  стажеров  и,  по-моему,  совсем
замучились. Пойдемте заправимся.
   Лиорен на миг  растерялся,  задумавшись  об  обстановке  в  переполненной
столовой для теплокровных кислорододышащих, о том, что на  пути  к  столовой
ему повстречается множество самых разнообразных существ. Да и вообще - готов
ли он к такому путешествию?
   Но прежде чем он успел ответить, Ча Трат добавила:
   - Столовский компьютер уже снабжен полным  тарланским  меню  -  вся  еда,
конечно, синтезированная, но все равно повкуснее, чем та, которую  подают  в
комнату. Представляете, как огорчается компьютер -  ведь  его  программа  по
кормлению единственного тарланина бездействует! Ну  почему  бы  вам  его  не
осчастливить? Пойдемте!
   Компьютеры не наделены никакими чувствами, и ведь Ча Трат об  этом  знает
не хуже Лиорена. Наверное, это такая соммарадванская шутка.
   - Я пойду, - решил Лиорен.
   - И я с вами, - заявил Брейтвейт. За все время с начала работы Лиорена  в
Отделении Психологии приемную оставили безо всякого  присмотра,  и  тарланин
подумал, не вызовет ли это недовольство шефа. Однако то, как  вели  себя  Ча
Трат и Брейтвейт по дороге в столовую, то, как они  вежливо,  но  решительно
отшивали любого сотрудника, пытавшегося заговорить с  Лиореном,  показывало,
что действуют они с одобрения Главного психолога. Когда  же  они  нашли  три
свободных места за столиком, разработанным для мельфиан-ЭЛНТ, Брейтвейт и Ча
Трат сели так, что Лиорен оказался между ними. Кроме них, за столиком сидели
пятеро кельгиан-ДБЛФ, которые шумно обсуждали характер  какой-то  безымянной
Старшей сестры. Поболтав некоторое время, кельгиане собрались было  уходить,
но любопытство пересилило.
   - Я - медсестра  Тарзедт,  -  представилась  одна  кельгианка,  развернув
заостренную головку в направлении Лиорена. - Ваша  соммарадванская  подружка
меня хорошо знает, мы с ней учились вместе, вот только она  меня  не  узнает
почему-то - все твердит, что не умеет нас, кельгиан, различать, - а  ведь  у
нее целых  четыре  глаза.  Ну,  это  ладно,  а  я  вот  вас  хочу  спросить,
хирургкапитан. Как вы себя чувствуете? Не проявляется ли ваше чувство вины в
приступах  психосоматических  болей?  Какое  лечение  вам  назначил  О'Мара?
Эффективно ли оно? А если нет, то не могу ли я вам чем-нибудь помочь?
   Брейтвейт вдруг начал издавать  непереводимые  звуки,  и  цвет  его  лица
сменился с желтовато-розового на багрово-красный.
   Тарзедт бросила на него быстрый взгляд и сделала заключение:
   - Такое часто случается, если пищевод и воздушные пути имеют общий  вход.
Вообще надо  сказать,  с  анатомической  точки  зрения  эти  земляне-ДБДГ  -
сплошное недоразумение.
   "А вот кельгианка, - Лиорен постарался думать о содержании  заданных  ему
вопросов, а не о той боли, какую они ему  причинили,  -  анатомически  очень
красива". Код  физиологической  классификации  кельгиан  -  ДБЛФ,  это  были
теплокровные  кислорододышащие  многоножки  с   удлиненным,   очень   гибким
цилиндрическим телом, покрытым подвижной  серебристо-серой  шерстью.  Шерсть
находилась  в  постоянном   движении.   Медленные   волны   расходились   от
остроконечной головки  до  хвоста,  их  движение  сопровождалось  появлением
перпендикулярно направленной ряби. Казалось, будто бы это  и  не  шерсть,  а
какая-то жидкость,  колеблемая  невидимым  ветерком.  Именно  эта  шерсть  и
объясняла, почему кельгиане казались такими грубыми и прямолинейными.
   Из-за  того,  что  органы  речи  у  кельгиан  были  слабо   развиты,   их
разговорному языку не хватало гибкости, интонационных тонкостей и  вообще  *
*.)  бы  то  ни  было   эмоциональной   окрашенности.   Все   это,   однако,
компенсировалось шерстью - она действовала при  разговоре  кельгиан  друг  с
другом как совершенное, беспристрастное зеркало, отражающее  все  эмоции  го
ворившего. В результате такие понятия, как ложь, дипломатия,  тактичность  и
даже вежливость, были кельгианам совершенно чужды. Кельгиане что думали,  то
и говорили, потому что шерсть все равно выдавала их чувства,  и  по  ступать
иначе у них считалось дурацкой тратой времени.  Кельгиан  ужасно  раздражала
чужая вежливость и словесные увертки представителей иных видов.
   - Медсестра Тарзедт, - неожиданно проговорил Лиорен, -  я  чувствую  себя
очень  неважно,  но  скорее  психологически,  нежели   физически.   Лечение,
назначенное мне О'Марой, пока остается для меня непонятным, однако сегодня я
нахожусь здесь, в общей столовой, пускай и в сопровождении двоих защитников,
а это, видимо, говорит о том, что определенный эффект до стигнут.  Вероятно,
мое  состояние  улучшается  независимо  от  лечения.   Если   ваши   вопросы
обусловлены  не  простым  любопытством  и  предложение  помощи  мне  следует
рассматривать как нечто большее, нежели  вежливые  слова,  то  я  прошу  вас
спросить Главного психолога о том, каковы детали назначенного мне лечения, и
о том, каковы на сегодняшний день успехи.
   - Ты что, сбрендил? - резко перейдя на "ты", воскликнула кельгианка, и ее
серебристая шерсть вдруг вздыбилась иголочками.  -  Чтобы  я  задала  О'Маре
такой вопрос? Да он бы меня общипал по клочку!
   - И пожалуй, - добавила Ча Трат, когда Тарзедт ушла, - без обезболивания.
   Как раз в это  время  из  доставочного  ящика  стола,  под  аккомпанемент
довольно-таки звучного  сигнала,  который  заглушил  остроту  соммарадванки,
выехали подносы с едой.
   - Так вот что, оказывается, едят тарлане!.. - выдавил Брейтвейт и с этого
мгновения старался не смотреть на тарелку Лиорена.
   Несмотря на то что землянин  и  для  разговора,  и  для  поглощения  пищи
пользовался одним и тем же отверстием, во время обеда он непрерывно болтал с
Ча Трат. При этом они оба делали в разговоре довольно продолжительные  паузы
- видимо, для того чтобы Лиорен мог подключиться к  беседе.  Явно,  они  оба
старались изо всех сил создать у Лиорена хорошее настроение  и  отвлечь  его
внимание от ближайших столиков. Ведь все, сидевшие неподалеку, не  сво  дили
глаз с тарланина. Что означало "отвлечь внимание Лиорена"? Это означало, что
он должен был перестать смотреть всеми своими глазами во всех  направлениях.
К тому же Лиорен  прекрасно  догадывался,  что  с  ним  проводят  совершенно
неприкрытую психотерапию.
   Он знал, что и Ча Трат, и Брейтвейт все о нем известно, но они  почему-то
пытались заставить его  повторять  какие-то  сведения  о  себе  вербально  -
выуживали у него, что он чувствует сам по себе и в отношении окружающих. При
этом они обменивались информацией,  которая  Лиорену  представлялась  крайне
конфиденциальной и сугубо личной. Они рассказывали  друг  другу  о  себе,  о
своем прошлом, о своем личном отношении к  отделению,  к  О'Маре,  к  другим
сотрудникам госпиталя, с которыми  имели  как  приятные,  так  и  неприятные
контакты, - и все это в надежде на то, что Лиорен вступит в беседу. А Лиорен
слушал их с большим интересом, но сам ничего не рассказывал - только отвечал
на прямо поставленные вопросы Ча Трат  и  Брейтвейта  или  тех  сотрудников,
которые время от времени подходили к их столику.
   На бесхитростные вопросы серебристых кельгиан  Лиорен  отвечал  просто  и
прямо.  Худларианину  -  застенчивому  шестиногому   гиганту,   только   что
обрызгавшему себя  слоем  питательного  аэрозоля  и  имевшему  небольшую  на
клейку,  изобличавшую  стажера-старшекурсника,  -  Лиорен  ответил  вежливой
благодарностью за добрые пожелания. Он также поблагодарил землянина по имени
Тимминс - в форме Корпуса Мониторов и с нашивками эксплуатационного  отдела.
Тимминс интересовался, удобно  ли  разместился  тарланин  в  отведенном  ему
помещении, где эксплуатационники очень старались воспроизвести  естественную
тарланскую среду. Кроме того,  Тимминс  попросил  Лиорена  в  слу  чае  чего
обращаться к нему с любыми просьбами касательно бытовых  проблем.  Ненадолго
остановился у столика  и  мельфианин  с  золотым  шевроном  Старшего  врача,
нашитым на повязку, красовавшуюся на одной из  крабьих  клешней.  Мельфианин
сказал, что  страшно  рад  видеть  Лиорена  в  столовой,  что  давно  мечтал
побеседовать с тарланином, но, увы, сейчас торопится в хирургическую  палату
для ЭЛНТ. Лиорен ответил, что в будущем намерен `%#c+o`-. посещать  столовую
и также надеется, что у них будет возможность поговорить.
   Похоже, этот его ответ  очень  порадовал  Брейтвейта  и  Ча  Трат.  Когда
мельфианин ушел, они тут же возобновили  разговор  между  собой,  но  Лиорен
упорно не желал пользоваться заботливо оставляемыми для него  паузами.  Если
бы он сейчас заговорил, то был бы вынужден сказать, что, видимо,  обреченный
на жизнь за то чудовищное преступление, которое  он  совершил,  он  вынужден
теперь все время терпеть их - землянина и соммарадванку - в  качестве  части
наказания и в виде напоминания о содеянном.
   Лиорену показалось, что они такому заявлению не обрадуются.
   Как  понял  Лиорен,  сотрудники  Отделения  Психологии  могли  ходить  по
госпиталю совершенно свободно, разговаривать с кем угодно и  задавать  любые
вопросы - лишь бы не отвлекать никого от работы. Обращаться можно  было  бук
вально   ко   всем   -   от   самой   младшей    медсестры    и    скромного
техникаэксплуатационника   до   самих   почти    богоподобных    диагностов.
Неудивительно, что из-за привычки лезть в чужую личную  жизнь  у  психологов
было так мало друзей. Удивительно было другое:  как  производился  прием  на
работу этих психологов-универсалов и каково было их образование, да  и  было
ли оно у них?
   О'Мара пришел в Главный Госпиталь Сектора вскоре после того, как уволился
с должности инженера-конструктора. За ту работу, которую он провел с первыми
сотрудниками госпиталя и пациентами, его тут же повысили в звании - он  стал
майором и получил пост Главного психолога. Но что это была за работа, узнать
теперь не представлялось возможным, хотя и ходили упорные слухи, что некогда
О'Мара   без   посторонней   помощи   выкормил   и   вынянчил   осиротевшего
малютку-худларианина, не пользуясь при этом ни подъемным  оборудованием,  ни
транслятором. Лиорен счел эти слухи совершенно беспочвенными, такое казалось
ему уж слишком невероятным.
   Судя по  словам,  произнесенным  и  непроизнесенным,  карьера  лейтенанта
Брейтвейта началась в  отделе  Корпуса  Мониторов  по  Связям  и  Культурным
Контактам. Там он подавал большие надежды, и, вероятно, из-за этого  его  не
очень жаловали коллеги.  Он  был  энергичен,  предан  делу,  самоотвержен  и
догадлив.  Независимо  от  того,  подводила  Брейтвейта  интуиция  или  нет,
результаты его догадок  почему-то  всегда  очень  не  нравились  начальству.
Пытаясь  осуществить   первый   контакт   на   Керане,   Брейтвейт   обманул
консервативно  настроенных  жрецов,  что  привело  к   религиозному   бунту,
охватившему целый город, в результате  чего  многие  керанцы  были  убиты  и
ранены. За это  Брейтвейт  получил  взыскание  и  впоследствии  неоднократно
понижался в должности, причем любая работа не устраивала его ровно настолько
же, насколько он сам не устраивал ни одного начальника. Так продолжалось  до
прихода Брейтвейта в Главный Госпиталь Сектора. Некоторое время он поработал
в подразделении внутренней связи эксплуатационного отдела, где пытался  -  и
не раз - переписать и усовершенствовать программу многовидового транслятора.
Эти попытки закончились тем, что в один прекрасный день  отключился  главный
компьютер - сотрудникам и больным ничего не оставалось делать, как только  в
течение нескольких часов лаять, урчать и верещать друг на  друга.  Полковник
Скемптон и слушать не желал о  том,  чего  хотел  добиться  Брейтвейт  своим
усовершенствованием, -  так  он  был  зол  на  лейтенанта  за  вызванную  им
суматоху. Скемптон даже подумывал сослать Брейтвейта  на