назвать непогрешимой. Он не  способен  понять,  что  бывают  времена,
когда  организм  носителя  должен  претерпевать  изменения.   В   случае   с
Лонвеллином это  выразилось  в  том,  что  у  него  не  желали  отваливаться
отмирающие чешуйки, а в вашем случае  никак  не  выпадали  молочные  зубы  и
вдобавок имели место аллергические реакции на все медицинские препараты.
   Но есть данные в пользу того, что вирус-целитель находится под  частичным
контролем со стороны своего носителя, - сказал Приликла и умолк.
   То ли эмпат специально сделал  паузу,  дабы  послушать,  что  скажут  его
коллеги, то ли подыскивал нужные слова, то ли  просто  дал  своему  речевому
органу отдохнуть.
   - Например, - вновь защелкал Приликла, так и не дождавшись от  коллег  ни
слова, - возьмем случай с раненой кошкой. Вы испытывали  к  этому  животному
сильную эмоциональную привязанность - настолько сильную, что взяли зверька к
себе в кровать в надежде, что, приласкав его, сумеете вылечить. Ваше желание
вылечить зверька было настолько ярким,  что  заставило  вирус  внедриться  в
котенка, излечить его от множественных травм и за ночь  вернуть  ему  полное
здоровье, после чего вирус вернулся к тому носителю, которого посчитал более
живучим.
   Много лет спустя, - продолжал эмпат, - когда вы подружились с  пациенткой
Морредет и вас поразила глубина страданий, на которые она была  обречена  до
конца своих лет из-за повреждения шерсти, случилось так, что вы вошли с  ней
в физический контакт, и произошло то же самое.
   - Но я вовсе  не  думал,  что  что-то  такое  случится!  -  запротестовал
Хьюлитт. - Все вышло случайно - я просто прикоснулся руками к ее шерсти, вот
и все!
   - Несмотря на то  что  травма  не  угрожала  жизни  Морредет,  -  пояснил
Приликла, не обратив внимания на протесты Хьюлитта, - кельгианка вернулась к
номинальному физическому состоянию, и ее увечье было ликвидировано целиком и
полностью - как и травмы у вашего котенка. Однако в отличие от  происшествия
с вашим домашним животным вирус-носитель не  вернулся  после  этого  в  ваше
тело. Почему он этого не сделал?
   Хьюлитт счел вопрос  риторическим  и  промолчал  -  впрочем,  как  и  все
остальные.
   - Любому  живому  организму  свойственно  эволюционировать,  -  продолжил
излагать свои соображения  Приликла,  -  а  существам,  наделенным  разумом,
присуще желание искать новые знания  и  приобретать  новый  опыт.  Теперь  я
совершенно уверен в том, что за последние двадцать пять  лет  бывший  личный
врач Лонвеллина эволюционировал. Вероятно, происшедшие с ним  перемены  были
каким-то образом связаны с ядерным взрывом, хотя  обычно  ядерное  излучение
тормозит процесс органического роста. А может быть,  имел  место  нормальный
процесс эволюции - конечно, насколько может быть нормальным процесс эволюции
у колонии  вирусов.  В  любом  случае  у  вируса-целителя  произошли  четкие
изменения в сторону роста чувствительности как эмпатии,  так  и  реакции  на
внешние события.  Ведь  только  три  молочных  зуба  у  вас,  друг  Хьюлитт,
отказывались выпадать. Затем зубы вели себя нормально,  и  многие  из  ваших
болезненных состояний быстро проходили и  больше  никогда  не  возвращались.
Из-за этого, как мы теперь понимаем - ошибочно, ваши  болезни  приписывались
избытку воображения. Совершенно справедливо поступали  лечившие  вас  медики
как на Земле, так и  в  нашем  госпитале,  когда  отказывались  рисковать  и
назначать  вам  лекарства,  на  которые  у  вас  уже   имелась   в   прошлом
аллергическая реакция. Но если бы они все же отважились пойти на такой риск,
то к тому времени ваш симбионт, успевший обзавестись достаточными познаниями
о вашем обмене  веществ,  уже  знал  бы,  что  поступающее  в  ваш  организм
лекарство для вас безвредно, и ваша реакция на введение новой дозы  была  бы
нормальной.
   Поведение вируса-целителя во время вашего пребывания в госпитале показало
значительные  изменения.  -  Все  три  пары  радужных  крыльев  цинрусскийца
затрепетали. - В отличие от существа мне знакомого, эмоциональное  излучение
которого характеризовалось большей  частью  страхом  и  желанием  как  можно
скорее вернуться в тело Лонвеллина, вирус теперь ведет себя так, словно  ему
хочется побывать и в других телах. Вероятно, вы его больше не устраиваете  в
качестве носителя.
   - В сложившихся обстоятельствах, - саркастично проговорил  Хьюлитт,  -  я
ему благодарен.
   Приликла проигнорировал его замечание и заговорил вновь:
   - Не исключено, что за четверть столетия, пока вирус обитал в вашем теле,
оно ему прискучило, и он решил найти себе носителя поинтереснее, чем ДБДГ, -
для чего Главный Госпиталь Сектора оказался поистине  идеальным  местом.  Но
мне кажется,  поскольку  сам  вирус  отличается  большой  продолжительностью
жизни, он склонен подыскивать для своего обитания существ-долгожителей вроде
Лонвеллина. Вот почему, погостив в организме вашего котенка, он  вернулся  к
вам, как только завершил свою работу. А после того, как он проник в организм
Морредет, восстановил ее волосяной покров, он не вернулся  к  вам,  а  может
быть - не имел возможности вернуться в той  суете,  которая  началась  тогда
ночью. Но и в организме Морредет вирус-целитель  не  остался.  Я  это  точно
знаю, потому что перед нашим отлетом обследовал Морредет. Я наблюдал за вами
все время, пока вы находитесь  на  "Ргабваре".  Результаты  этих  наблюдений
вкупе с  итогами  тестов,  проводимых  в  течение  последних  четырех  дней,
указывают на то, что вируса-целителя в настоящее время внутри  вас  нет.  Не
было его и внутри вашей старенькой кошки.
   На данный момент перед нами  стоит  очень  важный  вопрос  -  вопрос,  не
терпящий отлагательства, - заключил  Приликла.  -  В  ком  сейчас  поселился
вирус-целитель и какие у него планы на будущее?
   Радость Хьюлитта не знала границ - еще бы, наконец-то он  освободился  от
своего непрошеного жильца, но одновременно в его душу закралось сомнение:  а
так ли уж ему повезло на самом деле?
   Все пристально смотрели на него. По выражению "лица" Данальты вообще ни о
чем догадаться было нельзя.  В  глазах  Мерчисон  искрилась  улыбка,  шерсть
Нэйдрад ходила невысокими, плотными волнами, а Приликла -  Приликла  дрожал,
но он, собственно, дрожал с тех самых пор, как начал свой  рассказ.  Хьюлитт
решил, что радоваться рановато.
   - А не может ли быть так, - осторожно проговорил он, - что вирус научился
прятать от вас свои эмоции?
   - Нет, - без тени сомнения ответил эмпат.  -  Вне  зависимости  от  того,
разумно ли органическое существо или нет, оно имеет чувства, и даже у  самых
мелких и  наименее  развитых  в  умственном  отношении  существ  проявляются
сильнейшие эмоции. А я помню,  что  эмоциональное  излучение  личного  врача
Лонвеллина было характерно для высокоразвитого разума. Ни одно  думающее,  а
следовательно - и чувствующее существо не в состоянии утаить от  меня  своих
эмоций. Это под силу только неорганическому компьютеру - потому что  у  него
нет никаких эмоций.
   Постарайтесь не волноваться, друг  Хьюлитт.  -  Тельце  эмпата  задрожало
сильнее. - В прошлом вирус-целитель совершал ненамеренные ошибки,  однако  и
Лонвеллин, и ваш котенок к тому времени, когда вирус их покинул, пребывали в
добром здравии. Живым доказательством того, о чем я говорю, является  кошка,
прожившая вдвое дольше, чем могла бы. Согласно моему прогнозу, вы - исключая
несчастные случаи - также обречены на долгую здоровую жизнь.
   - Спасибо, доктор, - сказал Хьюлитт и рассмеялся.  -  Но  может  быть,  я
что-то упустил? Почему вы так серьезно  относитесь  к  тому,  где  поселился
вирус - вернее, в ком, -  если  считаете,  что  он  совершенно  безвреден  и
работает  на  совесть?  Просто  у  вас  в  госпитале   появился   еще   один
умопомрачительный медик, вот и все. Что тут такого страшного?
   Мерчисон не улыбнулась, желеобразное тело  Данальты  дрогнуло,  а  шерсть
Нэйдрад заходила неровно и беспорядочно. Приликле тоже явно  не  понравилась
шутка Хьюлитта.
   -  Действительно,  вирус-целитель  не  намерен  никому  чинить  вреда,  -
согласился Приликла, - но, с другой стороны, он ведь и вам не  желал  ничего
дурного, а вызвал медицинскую неразбериху и  вашу  депрессию  на  протяжении
двадцати   лет.   В   настоящее   время,   судя   по   всему,   он   склонен
экспериментировать, как можно чаще меняя носителей, а мысль о  том,  что  он
может натворить в госпитале, где на  лечении  находится  такое  многообразие
пациентов, просто пугает.
   На   миг   у   Хьюлитта   закружилась   голова.   Корабль   вынырнул   из
гиперпространства. В иллюминаторе чернело обычное небо и горели разноцветные
огни Главного Госпиталя Сектора. Оказалось, что в сторону госпиталя  смотрит
только Хьюлитт.
   - Прежде всего мы должны будем найти и изолировать  теперешнего  носителя
вируса, - сказал Приликла. - Затем  надо  будет  удалить  из  него  вирусную
массу, а потом научиться разговаривать с этим  существом,  не  располагающим
другими средствами  коммуникации,  кроме  улавливания  и  излучения  эмоций.
Каким-то  образом  нужно  будет  разработать  устройство  для   двусторонних
переговоров с вирусом-целителем и заверить его в наших наилучших намерениях,
после чего в процессе бесед с ним выяснить, какова его эволюционная история,
физиология, каковы физические и психологические потребности, а самое главное
- каковы механизмы и частота его размножения.  Если  все  пойдет  хорошо,  а
только на это нам и остается надеяться, мы должны будем решить, позволить ли
потомству вируса внедриться в новых носителей.
   Следует упомянуть о том, что личный врач Лонвеллина, Морредет  и  ваш,  -
продолжал Приликла, обращаясь к Хьюлитту,  -  может  сделать  так,  что  все
остальные  доктора  останутся  без  работы.  Он  единственный  представитель
поистине уникальной формы жизни, и если его сородичи способны размножаться в
достаточном количестве и существовать внутри других существ, не  принося  им
особого вреда, то на долю медиков Галактической Федерации  останутся  только
крупные катастрофы да срочные хирургические вмешательства.
   Все не сводили  глаз  с  эмпата.  Бушующие  в  душах  собравшихся  эмоции
вынудили Приликлу в который раз  спланировать  на  пол.  Хьюлитт  терялся  в
догадках. То, о чем  только  что  сказал  Приликла,  по  идее,  должно  было
несказанно обрадовать любого преданного  делу  медика.  Почему  же  тогда  у
Хьюлитта засела в голове  неотвязная  мысль,  что  Приликла  хотел  каким-то
образом подбодрить и остальных, и самого себя и у него  это  не  получилось?
Первым нарушил молчание Хьюлитт.
   - Мне очень жаль, если у вас пока еще есть сложности, - сказал он. -  Мне
не хотелось  бы  выглядеть  эгоистом,  но  у  меня  еще  осталось  несколько
вопросов. Если вирус-целитель покинул меня, если ваши тесты показывают,  что
я больше не страдаю аллергией, означает ли это, что я совершенно  здоров?  И
если так, то могу ли я, вернувшись на Землю, общаться с женщинами в плане..,
гм-м-м...
   - Сможете-сможете, - заверила его Мерчисон. -  Но  только  на  Земле,  не
раньше.
   Хьюлитт облегченно  вздохнул.  Ему  хотелось  горячо  поблагодарить  всех
присутствовавших за все, что они для него сделали. Пусть поначалу они ему  и
не верили, но ведь они  не  отказались  от  него,  как  это  сделали  земные
доктора. Но нужные слова как-то не приходили в голову.  Он  только  и  сумел
сказать:
   - Значит, моим несчастьям конец.
   - Ваши несчастья, - пробурчала Нэйдрад, - только начинаются.
   - Вот речи истинного пессимиста, - начал было  Хьюлитт,  но  его  прервал
голос связиста, послышавшийся из динамика переговорного устройства:
   - Доктор Приликла, госпиталь передает запись распоряжения,  кодированного
по  третьей  степени   срочности,   на   всех   частотах,   за   исключением
внутрибольничных. Распоряжение гласит, что  всем  прибывающим  кораблям,  на
борту которых нет пациентов в критическом состоянии, следует отправляться  в
ближайшие профильные больницы. Приему в госпиталь на лечение подлежат только
тяжелобольные с подтвержденным диагнозом. Прибывающим транспортным  кораблям
даются указания размещаться около причалов и готовиться к возможной массовой
эвакуации всех пациентов и персонала. Говорят, что якобы что-то стряслось  с
энергетическим  обеспечением  и  теперь  эксплуатационники  с   этим   делом
разбираются.
   Пытаюсь найти хоть кого-нибудь, кто бы втолковал мне, что там, черт бы их
побрал, происходит...

Aeaaa 24

   Oьюлитт вернулся в Главный Госпиталь Сектора, но на этот  раз  уже  не  в
качестве пациента, и поместили его не в седьмую палату.  Ему  отвели  личную
комнату,  предназначенную  для  землян-ДБДГ.  Поскольку  в  свое  время  ему
разрешили захватить  с  собой  только  самое  необходимое,  в  комнате  было
пустовато,  но  при  всем  том  довольно  удобно.  Его  снабдили  комплектом
больничной одежды, в который, помимо шлема и хирургических перчаток,  входил
легкий  скафандр.  Все  прямые  контакты  с  другими  существами  ему   были
запрещены,  но  шлем  разрешили  не  закрывать,  так  как   разумный   вирус
воздушно-капельным путем не распространялся. Хьюлитту велели  не  ходить  по
госпиталю в одиночку,  а  только  в  сопровождении  кого-нибудь  из  медиков
"Ргабвара" или сотрудника Отделения Психологии. В результате  в  первые  три
дня его сопровождали и расспрашивали настолько интенсивно,  что  к  себе  он
попадал, только чтобы поспать.
   Остаться в госпитале Хьюлитт согласился с большой  неохотой.  Ему  просто
было трудно отказать Приликле, когда тот попросил его задержаться и помочь в
поисках нынешнего носителя целебного вируса. Если считать всех  пациентов  и
сотрудников, вирус мог найти для вселения десять тысяч "квартир".  Когда  же
Хьюлитт принимался доказывать, что толку от него тут никакого и  лучше  было
бы отпустить его домой, Приликла мягко и ненавязчиво менял тему разговора.
   На четвертый день рано утром к Хьюлитту заглянул  Брейтвейт  и  пригласил
его к Главному психологу на совещание, которое, по мнению  Брейтвейта,  было
совершенно бесполезным. Как только они вошли в кабинет, Хьюлитт сразу понял,
что все ждали его.
   - Мистер Хьюлитт, я диагност  Конвей,  -  представился  высокий  мужчина,
черты лица которого за стеклом шлема были видны не слишком отчетливо. - Ради
вас я постараюсь описать положение дел как можно проще - надеюсь,  упрощение
вас не обидит. Прошу вас,  слушайте  внимательно  и,  пожалуйста,  если  вам
что-то будет непонятно, прерывайте меня и задавайте вопросы.
   Во избежание ненужных сплетен и паники  среди  сотрудников  госпиталя,  -
Конвей обвел собравшихся многозначительным взглядом, -  я  предлагаю,  чтобы
все, что касается настоящего исследования и его объекта, оставалось известно
только тем, кто здесь сейчас присутствует, то есть тем, кому хоть в какой-то
степени ясно, что именно мы ищем, ну  и  естественно,  сотрудникам  старшего
звена, которые уже в курсе существующей проблемы.
   Чуть позже Хьюлитт понял, что предложение диагноста - не  что  иное,  как
прелюдия к его сообщению.
   - Хотя маловероятно, что мы обнаружим искомое существо в его естественном
облике, - продолжал Конвей, - который в последний раз, когда  я  его  видел,
являл собой кусок розоватого прозрачного желе размером с мой кулак - правда,
такая окраска могла быть связана с небольшой кровопотерей, произошедшей  при
изъятии этого существа из тела Лонвеллина...
   Хьюлитт решил, что майор O'Mapa - это пожилой мужчина с каменным лицом  в
форме офицера Корпуса Мониторов,  сидевший  за  большим  письменным  столом.
Рядом с О'Марой стоял Брейтвейт, а напротив устроилась  медицинская  бригада
"Ргабвара". Все, включая Приликлу, были одеты  в  легкие  скафандры.  Эмпату
пришлось обзавестись антигравитационным устройством,  поскольку  его  крылья
были плотно прижаты скафандром. Кроме Нэйдрад, отыскавшей для  себя  удобное
сиденье, все стояли и молча слушали Конвея.
   - У нас в свое время не было возможности подробно исследовать этот вирус,
- пояснил Конвей. - Поскольку он является разумным созданием, нам  требуется
его  разрешение  на  проведение  скрупулезного  и,  вероятно,  небезопасного
исследования.  В  нашем  распоряжении  имелся  единственный  канал  связи  -
эмоциональное  излучение  вируса,  благодаря   которому   поступила   точная
информация  об  испытываемых  им  чувствах,  но,  увы,  никаких  клинических
сведений. Когда Лонвеллин настоял  на  том,  чтобы  его  личного  врача  ему
безотлагательно  вернули,  произошла  реабсорбция   вирусной   массы   через
слизистую оболочку ротового отверстия за восемь и три  десятых  секунды.  За
исключением наличия двух источников эмоционального  излучения  и  увеличения
массы тела Лонвеллина ровно настолько,  сколько  весил  сам  вирус-целитель,
больше ничто не указывало на присутствие целителя внутри носителя.
   Между тем теперь нам надо обнаружить  этого  необнаружимого  паразита,  -
вздохнул Конвей, - и притом быстро. Речь идет о разумном  существе,  которое
до сих пор пыталось приносить пользу, хотя в случае с Хьюлиттом эти  попытки
вызвали длительные  физические  и  психологические  аномалии.  Мы  не  можем
позволить  существу,   способному   преодолевать   видовой   барьер   и   не
располагающему медицинскими познаниями, кроме весьма  ограниченного  личного
опыта, свободно гулять по госпиталю, где лечатся  и  работают  представители
множества видов.
   Конвей умолк, обвел взглядом всех присутствующих и ненадолго задержал его
на Хьюлитте. Когда он заговорил вновь, голос его прозвучал спокойно,  однако
излучаемые им эмоции заставили Приликлу ощутимо задрожать.
   - Важно, чтобы мы сузили рамки поиска, - сказал  Конвей.  -  Этого  можно
добиться либо  исключением  определенных  индивидуумов  и  групп,  способных
являться потенциальными носителями вируса, либо путем  сосредоточения  наших
усилий  на  поиске  вероятностей.  Сотрудники   Отделения   Психологии   уже
занимаются изучением больничных сплетен в надежде  на  то,  что  им  удастся
выловить слухи о каких-нибудь  пациентах,  у  которых  на  фоне  проводимого
лечения  наступило  внезапное  ухудшение,  или  о  тех,  у  кого,  напротив,
наступило улучшение без  видимых  причин.  Психологи  будут  передавать  нам
поступающие  сведения  для  того,  чтобы  мы  незамедлительно  приступали  к
клиническому обследованию таких пациентов. Однако в госпитале и ухудшение, и
улучшение  состояния  больных  случается  и  без  помощи  нашего   разумного
вирусного друга.
   Скажите, - обратился к Хьюлитту Конвей, - у вас как  у  бывшего  носителя
вируса с длительным личным опытом, так сказать,  общения  с  этим  существом
есть какие-либо предложения, которые могли бы нам помочь?
   Будучи единственным непрофессионалом в кабинете,  Хьюлитт  удивился,  что
первый вопрос был адресован ему. Он гадал - то ли диагност Конвей  проявляет
вежливость, то ли пребывает в полном отчаянии.
   - Но ведь я даже не знал, что вирус живет во мне, - пробормотал  Хьюлитт.
- Мне очень жаль. Тут впервые подал голос О'Мара:
   - Что-то вы знать должны, хотя можете  и  не  понимать,  что  вам  что-то
известно. Случалось ли вам  ощущать  какие-то  мысли  или  чувства,  которые
представлялись вам в момент их ощущения чужими? Случалось  ли  рассматривать
людей, предметы или события с точки зрения как бы не своей? Не припомните ли
странных  или  страшных  снов,  собственного  нетипичного  поведения?  Вирус
целиком оккупировал ваше тело, но при этом был физически  не  обнаружен,  но
ваше сознание или  хотя  бы  подсознание  должно  было  догадываться  о  его
присутствии. Есть ли у вас какие-нибудь воспоминания такого рода?  Подумайте
как следует.
   Хьюлитт покачал головой:
   - Большую часть времени я чувствовал себя очень хорошо, но порой  злился,
когда недомогал, а мне никто  не  верил.  Теперь  я  знаю,  почему  со  мной
происходило