сказывать  мои
соображения хирургической бригаде. Даешь ли ты мне разрешение на то, чтобы я
поделился своими мыслями с другими? Я не имею в  виду  пересказ  всей  нашей
беседы, а только то, что касается описания паразитов и их поведения.
   Лиорену показалось, что он ждал ответа  Геллишомара  целую  вечность.  Он
слышал,  как  переговариваются  между  собой  Конвей,   Селдаль   и   группа
обеспечения.  Правда,  их  голоса  немного   приглушались   наушниками,   но
нетерпение не оставляло сомнений.
   - Геллишомар, - торопливо проговорил Лиорен,  -  если  мои  предположения
верны, твоей жизни грозит опасность. Поражение мозга  может  лишить  тебя  в
будущем способности ясно мыслить. Пожалуйста! Нам нужен твой ответ. Срочно!
   - Опасность грозит и Резчикам, находящимся  у  меня  в  мозге,  -  сказал
Геллишомар. - Предупреди их.
   Не тратя времени на  ответ,  Лиорен  переключился  на  открытый  канал  и
затараторил как трещотка.
   Лиорен сказал, что точно не уверен, так  как  больной  просветил  его  не
слишком хорошо,  но,  по  его  мнению,  черная  масса  в  мозге  Геллишомара
представляла  собой   внедрившееся   семя   растения-паразита,   называемого
гроалтеррийцами липучкой. Сами гроалтеррийцы липучку считали надоедливым, но
не опасным для жизни растением.  Они  ничего  не  знали  о  жизненном  цикле
липучки, так как ее семена было очень легко удалить  -  сбросить  щупальцами
или потереться обо что-то жесткое тем  участком  кожи,  к  которому  липучки
присосались.  Гигантам-гроалтеррийцам  и  в  голову  не  приходило   изучать
поведение этих, по их понятиям, микроскопических паразитов, да и пришло бы -
они не смогли бы этого сделать.
   Семена  липучек  представляли  собой  черные  шарики   и   были   покрыты
растительным клеем, позволявшим прикрепляться к коже хозяина и пускать  туда
один-единственный корешок, причем приклеивались они, будучи еще слишком малы
для того, чтобы гроалтерриец мог их разглядеть. Они нуждались " органическом
источнике питания, и для того, чтобы расти, им нужны  были  свет  и  воздух.
Когда они дорастали до таких размеров, что начинали раздражать  хозяина,  их
просто  удаляли.  Уничтожить  семена  можно  было  трением  кожи  о  твердую
поверхность  или  посредством  выжигания.   После   вы   дергивания   корня,
содержавшего большое количество жидкости, семена быстро высыхали и  выпадали
из проделанной ими ранки. Лиорен продолжал:
   - В данном случае, по моим  предположениям,  могло  произойти  следующее:
одиночное  семя  липучки  проникло  под  кожу  пациента  через  какую-нибудь
трещинку или отверстие, оставленное корнем другого семени, и путеше ствовало
по кровотоку до тех пор, пока не достигло мозга. Там оно получило  доступ  к
поистине неисчерпаемому источнику питания, но практически было лишено  света
и воздуха, за исключением крошечного количества  кислорода,  поступавшего  к
нему из близлежащих кровеносных сосудов. Рост семени значительно замедлился,
однако  оно  все  же  доросло  до   своих   нынешних   размеров,   так   как
продолжительность жизни юного гроалтеррийца поистине огромна.
   Когда Лиорен закончил свое объяснение, ответом ему была  мертвая  тишина,
нарушаемая только равномерным шелестом крыльев  Приликлы.  Первым  пришел  в
себя Конвей.
   - Гениальная теория, Лиорен, - сказал диагност. - И что очень  важно,  за
время  получения  сведений  у  пациента  вы  ухитрились  его  успокоить.  Вы
молодчага. Но верна ваша теория или нет, а  у  меня  такое  подозрение,  что
верна, мы должны продолжить  операцию  так,  как  запланировали.  -  Секунду
помолчав, Конвей продолжил тоном лектора, читающего лекцию студентам: -  Это
инородное тело, приблизительно определенное, как  доросшее  до  гигант  ских
размеров семя гроалтеррийской липучки,  будет  рассечено  на  мелкие  куски,
размер которых будет продиктован диаметром шланга  отсоса.  Для  того  чтобы
осуществить это, потребуется многочасовая кропотливая работа - в особенности
кропотливой она должна стать на завершающей стадии операции изза возможности
поражения близлежащей мозговой ткани. Не исключено, что хирургам будут нужны
перерывы для отдыха. Однако, учитывая тот факт, что у  пациента  со  времени
его помещения в госпиталь не  наблюдались  какие-либо  выраженные  нарушения
мыслительной функции, а также учитывая то, что семя,  по  всей  вероятности,
находится в его мозге уже очень продолжительное время, удаление семени можно
рассматривать  как  необходимую,  но  не  слишком  срочную   процедуру.   Мы
располагаем достаточным временем для того, чтобы...
   - Нет! - хрипло воскликнул Лиорен.
   - Нет?! - Конвей настолько изумился, что даже не  разозлился.  Но  Лиорен
понимал, что ждать гнева диагноста долго не придется.  -  Почему  нет,  черт
подери?
   - Со всем моим уважением, - отвечал Лиорен,  -  судя  по  изображению  на
экране, ваш первичный надрез расширяется и удлиняется.  Позвольте  напомнить
вам, что семя липучки быстро растет в присутствии света и воздуха, теперь же
оно получило и то, и другое.
   В  последовавшие  за  этим   несколько   секунд   Конвей   произнес   ряд
оскорбительных выражений в свой адрес, а потом главный экран резко  потемнел
- Конвей отключил фонарь и сказал:
   -  Так  мы  немного  снизим  скорость  его   роста.   Мне   нужно   время
поразмыслить...
   - Вам нужна помощь  еще  одного  хирурга,  -  вмешался  Торннастор.  -  Я
готов...
   - Нет! - воскликнул Селдаль. - Не  хватало  нам  еще  тут  нового  набора
тяжеленных неуклюжих ножищ! Тут и так тесно, а еще вы...
   - Не такие уж у меня и ножищи... - возмутился Конвей.
   - Я не про ваши говорю, -  возразил  Селдаль.  -  О,  простите,  я  и  не
подумал, что вы это примете на свой...
   - Доктора! - отчеканил Торннастор. - Сейчас не время спорить  о  размерах
ваших нижних конечностей. Прошу вас, успокойтесь. Я хотел сказать:  я  готов
выслать к вам Старшего  врача,  нидианина  Леск-Мурога.  Он  рвется  вам  на
помощь. Хирургического опыта у него достаточно, а  ноги  маленькие.  Конвей,
что скажете?
   Главный экран снова загорелся - Конвей зажег фонарь.
   - Нам понадобится шланг  для  отсоса  большего  диаметра,  гибкая  трубка
диаметром в шесть дюймов... ну,  или  максимально  такого,  с  какой  только
сможет справиться Леск-Мурог. Эта трубка должна быть подсоединена  к  одному
(' воздушных насосов с тем, чтобы можно было отрезать большие куски семени и
быстро отсасывать их. Без света мы работать не  сможем,  но,  вероятно,  нам
удастся понизить утечку воздуха  из-под  наших  дыхательных  масок  за  счет
замены воздуха инертным газом, который будет подаваться по уже имеющемуся  в
нашем распоряжении шлангу отсоса. Наличие инертного газа скажется  на  росте
семени примерно так же, как отсутствие воздуха, однако это не уверенность, а
всего лишь надежда.
   - Понял вас, доктор, - откликнулся  Торннастор.  -  Бригада  обеспечения,
надеюсь, вы тоже поняли, что от вас требуется. Леск-Мурог, готовьтесь.  Всех
прошу действовать как можно быстрее.
   Казалось, минула вечность, пока необходимое  оборудование  установили,  и
крошечный Леск-Мурог, похожий на маленького грызуна в пластиковой  упаковке,
к которой, как хвост, был подсоединен  конец  отсасывающего  шланга,  нырнул
головой вниз в  операционное  отверстие.  Конвей  и  Селдаль  уже  надрезали
наружную оболочку семени липучки и, отсекая маленькие кусочки, отправляли их
наверх по старому шлангу отсоса. Между тем черная масса быстро увеличивалась
в размерах, невзирая на все старания хирургов: первичный надрез увеличивался
и рвался вверх во всех направлениях. Но как только на место  событий  прибыл
нидианин, положение сразу изменилось.
   - Вот так гораздо лучше, - раздался довольный голос Конвея. - Теперь  все
пошло намного продуктивнее. Мы производим более глубокие надрезы на  семени.
Как только мы внедримся в его ткань, Селдаль и Леск-Мурог спус тятся вниз  и
будут передавать мне удаленный материал. Доктора, прошу  вас,  не  отрезайте
таких крупных кусков. Если система отсоса  засорится,  нам  несдобровать.  И
прошу вас, поосторожнее размахивайте резаком, Леск-Мурог. Я в ампутации пока
не нуждаюсь. Как себя чувствует наш пациент?
   - Он излучает волнение, друг Конвей, - ответствовал Приликла. -  А  кроме
того, тревогу, уступающую волнению по интенсивности, но  все  же  достаточно
сильную. Но ни то ни другое не достигло такого уровня,  чтобы  стоило  беспо
коиться за состояние пациента.
   Поскольку добавить к этому было положительно нечего, Геллишомар и  Лиорен
промолчали.
   На большом экране туда-сюда сновали увеличенные  руки  землянина  и  клюв
налладжимца.
   Они яростно орудовали инструментами,  ослепительно  сверкавшими  на  фоне
черноты зловредного семени. Конвей прервал комментарий и отметил,  что  сами
себе они сейчас напоминают скорее шахтеров, ведущих спешную добычу  твердого
топлива, нежели нейрохирургов. Несмотря на жалобы диагноста, всем было ясно,
что Конвей доволен. Среда, созданная инертным  газом,  действительно  сильно
замедлила рост семени. Работа шла успешно.
   - Полость в семени расширена достаточно для того, чтобы теперь мы  втроем
могли работать  непосредственно  внутри  семени,  -  через  некоторое  время
сообщил Конвей. - Доктора Селдаль и Леск-Мурог могут работать  стоя,  а  мне
придется опуститься на колени. Тут становится  жарковато.  Мы  были  бы  вам
крайне признательны, если бы вы немного понизили температуру  подаваемого  к
операционному полю инертного газа  -  так  мы  избежим  теплового  удара.  В
нескольких местах уже показалась  противоположная  поверхность  семени.  Она
начинает прогибаться под  нашим  весом.  Будьте  добры,  увеличьте  давление
подаваемого инертного газа как можно скорее, а  не  то  стенки  семени  сомк
нутся и сожмут нас. Как там больной?
   - Никаких изменений, друг Конвей, - отвечал Приликла.
   Некоторое время операция продолжалась в тишине. Чем  занимались  хирурги,
было ясно, и комментировать Конвею особо было нечего.  Затем  он  неожиданно
проговорил:
   - Мы обнаружили локализацию питающего корня и приступили к эвакуации  его
жидкого содержимого. Корень сжался вполовину по сравнению  с  первоначальным
диаметром и удаляется с минимальным сопротивлением. Он имеет  очень  большую
длину, но, похоже, мы с ним покончили. В настоящее время Селдаль  производит
глубокое зондирование с тем,  чтобы  убедиться,  что  в  мозговой  ткани  не
осталось ни кусочка корня. Не обнаружено ни  других  ответвлений  корня,  ни
каких-либо свидетельств вторичного роста.
   Теперь обнажилась внутренняя поверхность  оболочки  семени,  -  продолжал
диагност. - Мы отрезаем ее узкими полосками, чтобы их можно было поместить в
отверстие шланга отсоса. На данной  стадии  работа  специально  замедлена  и
осуществляется очень осторожно, так как мы отсоединяем  оболочку  от  /`(,k*
ni(e мозговых тканей и должны избежать их повреждения. Сейчас крайне  важно,
чтобы пациент продолжал сохранять неподвижность.
   Впервые за три часа Геллишомар подал голос.
   - Я не буду двигаться, - пообещал он.
   - Благодарю вас, - откликнулся Конвей. Потянулось время. Оно шло медленно
для самих хирургов, а для тех, кто находился снаружи,  -  бесконечно  долго.
Наконец всякая активность на главном экране прекратилась, и  снова  зазвучал
голос диагноста.
   - Удалены последние остатки оболочки  семени,  -  сообщил  Конвей.  -  Вы
видите, что близлежащие ткани подверглись  значительной  компрессии,  однако
признаков некроза мы не обнаружили.  Местное  кровообращение  пострадало  не
значительно. На самом деле оно уже сейчас постепенно восстанавливается. Вряд
ли  справедливо  делать  категоричные   выводы   относительно   клинического
состояния формы жизни, которую  мы  впервые  подвергаем  нейрохирургическому
вмешательству, а также излагать какие-либо соображения насчет прогноза,  но,
на мой взгляд, мозг пострадал  минимально.  Поскольку  патология  не  носила
врожденного характера, мне представляется возможным,  что  при  снижении  до
нуля  наличествующего  пока  в  полости  искусственного   давления   полость
закроется сама собой. А нам тут больше делать нечего.
   Первым выходить вам, Леск-Мурог, - быстро распорядился Конвей. - Селдаль,
забирайтесь в ранец. Уходим.
   Лиорен  смотрел  на  главный  экран.  Хирурги  медленно  возвращались  по
проторенному в недрах черепа Геллишомара пути. Тарланин волновался. Операция
успешно завершилась. Огромное инородное тело из мозга гроалтеррийца удалено.
Но только ли оно было причиной несчастий  Геллишомара?  Гроалтерриец  таскал
эту дрянь у себя в голове столько лет, и ему ни за что бы не стать уважаемым
Резчиком, если бы что-то было не так с его координацией  движений.  А  вдруг
был прав О'Мара, предполагавший,  что  нарушение  телепатической  функции  у
Геллишомара и сопутствующая умственная отсталость были вызваны  неизлеченным
и неизлечимым врожденным дефектом? Лиорен поискал  взглядом  Приликлу  -  он
хотел спросить у эмпата, как себя  чувствует  больной,  но,  не  найдя  его,
понял, что цинрусскиец, наверное, улетел. Эмпат нуждался в отдыхе.
   Можно было бы спросить о самочувствии Геллишомара  у  него  самого  и  не
ждать, пока больной позовет его по имени. Но Лиорена вдруг страшно  напугала
мысль о том, какой он может получить ответ. Конвей и Селдаль уста новили  на
место  гигантскую  костную  пробку,   наложили   накожные   швы   и   теперь
разоблачались - снимали с себя хирургические костюмы. А Лиорен все страшился
задать вопрос.
   - Всем спасибо, - провозгласил Конвей, оглядевшись по сторонам. - Спасибо
вам, Селдаль, и вам, Леск-Мурог. Все работали  превосходно.  Особое  спасибо
вам, Лиорен. Вы обеспечили неподвижность пациента в тот  момент,  когда  это
было необходимо. Вы разгадали природу инородного тела и вовремя предупредили
нас о роли воздуха и света в росте  семени  липучки.  Вы  просто  молодчина.
Честно  говоря,  мне  кажется,  что  ваши  таланты  пропадают  зря  на  ниве
психологии.
   - А мне так не кажется, - заявил О'Мара, но тут  же  спохватился,  поняв,
что его слова могут быть восприняты  как  комплимент.  -  Практикант  упрям,
непослушен, обожает скрытничать и выказывает оскорбительную склонность к...
   - Лиорен!
   Все слушали О'Мару. Никто, похоже, не расслышал крика  Геллишомара.  Рука
Лиорена машинально потянулась к пульту переговорного устройства. Он был  уже
готов нажать кнопку переключения на конфиденциальный канал  связи  и  гадал,
какие слова утешения найти для гигантского ребенка, который, кажется,  вновь
лишился надежд на лучшее будущее. Палец его уже коснулся кнопки, и  тут  его
озарило. Геллишомар не произнес его имени вслух!


                               ГЛАВА 26

   И вновь потекла беседа, но на этот раз Лиорен не ощущал того  неприятного
покалывания, которое почувствовал, когда  с  ним  пытался  войти  в  контакт
Защитник Нерожденных. Ответы поступали еще до того, как задавались во просы.
Стоило ему ощутить тревогу, как собеседник тут же развеивал  ее.  Нервные  и
мышечные связи между речевым центром мозга Лиорена и его .`# - ,( речи стали
ненужными. Казалось, будто бы система обмена  мыслями,  прежде  напоминавшая
трудоемкое высекание знаков на камнях, сменилась внятной речью,  вот  только
все получилось гораздо быстрее, чем в процессе эволюции.
   Геллишомар-Резчик,   в   прошлом    страдающий,    умственно    отсталый,
телепатически глухонемой, был излечен.
   Благодарность охватывала гроалтеррийца яркой, теплой волной. И волну  эту
ощущал только Лиорен. Тарланин  с  благодарностью  воспринимал  и  знания  -
неполные, упрощенные до того, чтобы не перегрузить его  неполноценное  -  по
сравнению с гроалтеррийским -  сознание.  Эти  знания  Геллишомар  передавал
только ему, Лиорену.  Гроалтерриец  не  мог  отплатить  этими  знаниями  тем
существам, которые участвовали в его  уникальном  и  чудесном  излечении,  -
знания повредили бы их юным,  по  гроалтеррийским  меркам,  разумам.  Прежде
Геллишомар уже касался сознания всех разумных существ в госпитале,  а  также
сознания всех сотрудников, находившихся  за  пределами  госпиталя  на  борту
космических судов, и знал, что все обстоит именно так.
   Он обещал поблагодарить тех, кто участвовал в операции, словесно и лично.
Он обещал сказать им, что чувствует себя хорошо, что его мышление уже сейчас
в значительной мере улучшилось и что он мечтает о возвращении  на  Гроалтер,
где его  выздоровление  пойдет  быстрее  из-за  возможности  более  свободно
передвигаться.
   И это была правда,  но  не  вся  правда.  Геллишомар  не  хотел  говорить
докторам о том, что должен покинуть госпиталь как  можно  скорее,  поскольку
чувствовал большое искушение задержаться здесь  подольше  и  изучить  разум,
поведение и философию тысяч существ,  которые  трудились  в  этом  громадном
учреждении, которые прибывали сюда с визитами или находились  на  излечении.
Ибо Лиорен был прав, когда рассказал О'Маре о том, что  для  громадных,  при
вязанных к своей планете гроалтеррийцев вся Вселенная, лежащая за  пределами
их атмосферы, представляла собой Рай, а Главный  Госпиталь  Сектора  -  этот
самый Рай в миниатюре.
   Тревога Лиорена, что опыт, приобретенный Геллишомаром за пределами родной
планеты, может отрицательно сказаться на остальных  гроалтеррийцах,  в  свое
время была обоснованна, но теперь Геллишомар должен был вернуться  домой  не
как умственно отсталый Малыш,  разуму  которого  предстояло  бы  томиться  в
телепатической глухонемоте. Он  мог  вернуться  совершенно  здоровым,  почти
взрослым, вернуться и рассказать о том чуде, которое  с  ним  случилось,  но
рассказать об этом он мог только Родителям. Он не представлял, как  Родители
отреагируют на полученные им сведения, но ведь Родители были стары и  мудры.
Геллишомар очень надеялся, что их порадует известие о том,  что  Рай  именно
таков, каким они его себе и представляли.  Даже  упоминание  о  том,  что  в
небольшой части этого Рая обитают существа не долговечные, но при этом очень
этичные, укрепило бы веру Родителей и побудило бы их еще сильнее  стремиться
к совершенству разума и духа, потребному для совершения Исхода.
   Геллишомар чувствовал себя в великом долгу  перед  Корпусом  Мониторов  и
персоналом госпиталя  за  то,  что  он  жив  и  здоров.  Он  был  благодарен
единственному  работающему   в   госпитале   тарланину,   которому   удалось
разговорить его и в конце концов  убедить  дать  согласие  на  операцию.  Он
чувствовал, что в долгу и перед другими гроалтеррийцами, вот только оба этих
долга ему было не суждено  оплатить.  Федерация  не  могла  обрести  полного
контакта с гроалтеррийцами  по  вышеуказанным  причинам,  а  Лиорен  не  мог
получить ответа на два волновавших его вопроса.
   Во время всех своих бесед с пациентами Лиорен никогда  не  позволял  себе
как-то влиять на их религиозные убеждения, какими бы нелепыми и смешными они
ему ни представлялись. Он отказался  вмешиваться  в  чужие  верования,  хотя
теперь уже и  сам  не  верил,  что  ни  во  что  не  верует.  В  создавшихся
обстоятельствах  такое  поведение  Лиорена  с  этической  стороны  выглядело
безупречно, и Геллишомар тоже не мог повести себя иначе. Он не мог  сообщить
своему другу-тарланину  тонкостей  продвинутой  гроалтеррийской  философской
системы и азов тамошнего богословия, не мог сказать ему, во что ему  следует
верить. Отвечать на второй вопрос Геллишомару и нужды не  было,  потому  что
Лиорен  собирался  принять  решение   самостоятельно,   предпринять   нечто,
совершенно противоречащее его природе.
   Лиорен был обескуражен  тем,  как  плотно  протекало  его  телепатическое
общение с Геллишомаром, и тем, что ответы поступали еще тогда, когда  он  не
ca/%" + толком сформулировать вопрос.
   "Мне совестно напоминать тебе, что ты мне кое-что должен, - думал Лиорен,
- и просить об уплате хоть малой части этого  долга.  Когда  ты  ка  са