Джеймс УАЙТ
КОСМИЧЕСКИЙ ГОСПИТАЛЬ 1-8

КОСМИЧЕСКИЙ ГОСПИТАЛЬ
БОЛЬШАЯ ОПЕРАЦИЯ
ЗВЕЗДНЫЙ ХИРУРГ
ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ ДИАГНОЗ
МЕЖЗВЕЗДНАЯ НЕОТЛОЖКА
ВРАЧ-УБИЙЦА
Галактический шеф-повар
КОСМИЧЕСКИЙ ПСИХОЛОГ




                                Джеймс УАЙТ

                          КОСМИЧЕСКИЙ ГОСПИТАЛЬ




                          ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЭСКУЛАП


                                    1

     Существо,  что  заняло  спальный  отсек  в  каюте  О'Мары,  весило  с
полтонны. Шесть коротких толстых щупалец служили ему то руками, то ногами,
а кожный покров напоминал гибкий стальной панцирь. Для существ  с  планеты
Худлар, где сила тяжести вчетверо,  а  давление  всемеро  больше  земного,
такое телосложение было обычным. Но О'Мара знал, что, несмотря на огромную
силу, существо это было беспомощным, ибо имело всего лишь шесть месяцев от
роду и только что оказалось  свидетелем  аварии,  в  которой  погибли  его
родители, а понимало достаточно, чтобы это зрелище его потрясло.
     - Я д-д-доставил малыша, -  сообщил  Уоринг,  лучевой  оператор,  что
работал на одном участке с О'Марой.  Уоринг  не  любил  О'Мару  и  не  без
оснований, но сейчас постарался подавить в себе неприязнь.  -  К-к-какстон
меня послал. Он с-с-сказал, что с  такой  ногой  т-ты  все  равно  д-д-для
работы не годишься, так хоть п-п-присмотришь за малышом, пока  за  ним  не
явятся с его п-п-планеты. Т-т-туда уже кого-то п-п-послали...
     Он откозырял и принялся проверять клапаны  скафандра,  явно  торопясь
побыстрее исчезнуть, пока Ц'Мара не завел речи об аварии.
     - Я тут п-п-притащил для него еду, - торопливо закончил он. -  Она  в
шлюзе.
     О'Мара молча  кивнул.  Это  был  молодой  человек,  которого  природа
одарила мощным телосложением; лицо его было таким же тяжелым, квадратным и
грубо вытесанным, как и мускулистое тело. О'Мара прекрасно понимал, что не
стоит  показывать,  как  подействовала  не  него  авария,  -  ведь  Уоринг
непременно решит, что он попросту притворяется. О'Мара  давно  уже  понял,
что от людей его комплекции менее всего ждут проявления каких-либо эмоций.


     Как только Уоринг вышел, О'Мара направился в шлюз, чтобы взглянуть на
распылитель, через который приходилось кормить  худлариан  вне  их  родной
планеты. Проверяя распылитель и резервные пищевые баллоны к  нему,  О'Мара
думал,  как  преподнести  происшедшее  Какстону.  Тоскливо  поглядывая   в
иллюминатор, за которым  плавали  элементы  и  секции  гигантской  ажурной
головоломки, занимавшей пространство объемом в пятьдесят кубических  миль,
О'Мара старательно заставлял себя думать о недавней аварии.  Однако  мысли
упорно  уносили  его  к  событиям  далекого  прошлого  или   воображаемого
будущего.
     Громадное сооружение, которое постепенно вырисовывалось в космической
пустоте  двенадцатого  галактического  сектора  (на  полпути  между  нашей
Галактикой и  густонаселенными  системами  Большого  Магелланова  облака),
предназначалось под госпиталь - госпиталь, равного  которому  не  было  во
Вселенной. В нем предстояло воспроизвести условия  жизни  сотен  различных
планет - жару, холод, давление, гравитацию,  радиацию,  состав  атмосферы,
которые могут понадобиться пациентам  и  персоналу.  Создание  конструкции
таких  колоссальных  размеров  и  сложности  превышало  возможности  любой
отдельно взятой  планеты,  и  потому  каждый  из  сотен  населенных  миров
изготовлял свою секцию Госпиталя самостоятельно, а  затем  транспортировал
ее к месту окончательной сборки.
     Монтаж этой махины был тоже делом отнюдь не легким.
     У каждой планеты-участницы была своя копия генерального плана. И  все
же то и дело случались ошибки - возможно, потому что планы переводились на
множество  различных  языков  и  систем  исчисления.  Секции,   подлежащие
стыковке, довольно часто приходилось переделывать,  чтобы  их  можно  было
точно подогнать друг к другу. Для этого их неоднократно раздвигали и снова
сближали с помощью концентрированных  пучков  лучевой  энергии.  Это  была
непростая задача, ибо, хотя вес секций в космосе и равнялся нулю, масса  и
инерция у них были колоссальные.
     Погибшие во время недавней аварии худлариане  принадлежали  к  классу
ФРОБов. Весом около двух тонн, они обладали невероятно твердым, но  гибким
кожным покровом, который защищал  их  от  громадного  давления  на  родной
планете и в  то  же  время  позволял  жить  и  работать  при  любом  самом
пониженном давлении, даже в  космическом  вакууме.  К  тому  же  они  были
нечувствительны к радиации, и это делало их просто незаменимыми при сборке
ядерных силовых установок.
     Утрата двух лучших монтажников участка наверняка должна была  вывести
Какстона из себя. При мысли об этом О'Мара тяжело вздохнул. Вскоре,  убрав
распылитель, он вернулся в каюту.


     В условиях своей планеты худлариане вбирали питательные вещества всей
поверхностью тела из густой, словно суп, атмосферы, но в  условиях  других
планет  или  в  космосе  их  приходилось  время  от  времени   опрыскивать
специальным  питательным  концентратом.  На   теле   малыша-инопланетянина
кое-где уже виднелись обширные пролысины, да и на остальном кожном покрове
корка от предыдущей кормежки заметно истончилась. Малыша  явно  пора  было
снова кормить. О'Мара приблизился  настолько,  чтобы  не  подвергать  себя
опасности, и осторожно включил питатель.
     Малолетнему  ФРОБу  процедура  опрыскивания  питательным   раствором,
похоже, понравилась. Он вылез из угла и принялся возбужденно  метаться  по
крохотной для него спальне. Нужно было не спускать с детеныша струи и в то
же время энергично маневрировать, чтобы не столкнуться с ним.  От  прыжков
больной ноге изрядно досталось, мебели в спальне - тоже.
     К тому моменту, когда  появился  Какстон,  вся  наружная  поверхность
теперь уже успокоившегося  малыша,  а  также  вся  внутренняя  поверхность
спальни были покрыты толстым слоем невыносимо вонючей питательной смеси.
     - Что здесь происходит?! - рявкнул начальник участка.
     Сдержав гнев, О'Мара объяснил и добавил:
     - Теперь я решил кормить его в открытом космосе...
     - Ни в коем случае! - взорвался Какстон.  -  Малыш  все  время  будет
находиться здесь, с вами. Мы еще об этом поговорим. А сейчас речь идет  об
аварии. Ваша доля вины - вот что меня интересует.
     Всем своим видом Какстон давал понять, что готов терпеливо  выслушать
О'Мару, но уже заранее не верит ни единому его слову.


     Не успел О'Мара произнести и двух фраз, как Какстон перебил его:
     - Вам известно, что наш Проект находится в ведении Корпуса мониторов.
Обычно они предпочитают, чтобы мы сами расхлебывали свои неприятности,  но
в данном случае речь идет об инопланетянах,  так  что  мониторов  придется
ввести в курс дела. Предстоит расследование. - Он прикоснулся к маленькому
плоскому ящичку на груди. - Считаю своим долгом предупредить  вас,  что  я
фиксирую каждое ваше слово.
     Кивнув, О'Мара начал монотонно излагать ход событий. Он понимал,  что
его рассказ звучит весьма неубедительно, а  подчеркнуть  какие-то  детали,
которые бы говорили в его пользу, означало сделать всю историю  еще  более
неправдоподобной. Какстон не раз собирался  что-то  вставить,  но,  видно,
передумывал. Наконец он не выдержал:
     - Но хотя бы кто-то был свидетелем того, что вы действительно сделали
все возможное для их спасения? А может, обоих инопланетян видели в опасной
зоне, когда предостерегающие сигналы были уже включены?  Вы  тут  сочинили
занятную сказочку, которая объясняет их бессмысленное поведение, а  заодно
- совершенно случайно, конечно, - рисует вас прямо-таки  истинным  героем.
Но ведь могло быть и так, что сигналы вы включили  уже  после  несчастного
случая, что причиной всему послужила просто ваша небрежность, а  все  ваши
россказни насчет заблудившегося детеныша - ложь,  чтобы  отвести  от  себя
весьма серьезное обвинение...
     - Меня видел Уоринг... - прервал Какстона О'Мара.
     Тот  пристально  посмотрел  на  него.  Сдержанная  ярость   на   лице
начальника участка сменилась гримасой брезгливого презрения. О'Мара  вдруг
ощутил, что щеки у него начинают гореть.
     - Ах вот как, Уоринг... - насмешливо протянул Какстон.  -  Ничего  не
скажешь - ловко придумано. Всем известно,  что  вы  вечно  издевались  над
беднягой Уорингом, донимали его и смеялись над его беспомощностью, так что
он вас наверняка должен возненавидеть. И, разумеется, судьи подумают, что,
даже если он вас и видел, то не скажет этого. А если он ничего  не  видел,
они все равно решат, что он видел, но нарочно держит язык за зубами.
     Какстон круто повернулся и направился к шлюзу. Уже  переступив  порог
внутренней двери, он обернулся:
     - И запомните, О'Мара: если  малышу  из-за  вас  станет  плохо,  если
вообще с ним хоть что-нибудь случится, мониторам не удастся  с  вами  даже
побеседовать, понятно?
     Намек более чем ясен, со злостью подумал О'Мара;  отныне  он  обречен
делить свою каюту с этим пятисоткилограммовым одушевленным танком. А  ведь
все знают, что выпустить худларианина в космос - все равно что отвязать на
ночь собаку: ему это совершенно ничем не грозит. Но увы, О'Мара имел  дело
с простыми, бесхитростными, сверхсентиментальными  и  весьма  решительными
людьми - монтажниками космических конструкций,


     Полгода  назад,  уже  включившись  в  работу  над  проектом,   О'Мара
обнаружил, что ему  снова  предстоит  заниматься  делом,  которое,  будучи
важным само по себе, не приносит ему никакого  удовлетворения  -  для  его
выполнения вовсе не требуются те знания, которыми он располагал. С  самого
окончания школы вся его жизнь представляла собой  сплошную  цепь  подобных
разочарований. Руководство никак не могло поверить, что молодой  парень  с
грубым квадратным лицом и плечищами, на которых  голова  казалась  слишком
маленькой, склонен к столь тонким  областям  знаний,  как  психология  или
электроника. О'Мара кинулся в космос в надежде, что там его оценят,  -  но
не тут-то было. Хотя он  неизменно  пытался  в  любом  разговоре  блеснуть
своими на самом деле недюжинными  познаниями,  собеседники,  как  правило,
бывали настолько зачарованы его атлетическим телосложением,  что  им  и  в
голову не приходило еще вслушиваться в то, что он  говорил.  В  результате
его анкеты неизменно заканчивались рекомендацией: "годен  к  использованию
на работах, требующих продолжительных физических усилий".
     Вот почему  О'Мара  решил  заработать  здесь  себе  дурную  славу.  В
результате его жизнь можно было назвать какой угодно, только  не  скучной.
Однако сейчас он подумал, что лучше  было  бы  не  усердствовать  в  своих
усилиях оттолкнуть от  себя  всех.  Сейчас  он  больше  всего  нуждался  в
друзьях, а друзей у него тут не было.
     Запах худларианской пищи - резкий и всепроникающий - заставил  О'Мару
оставить мысли о мрачном  прошлом  и  обратиться  к  еще  менее  радужному
настоящему. Следовало что-то предпринять,  и  побыстрее.  О'Мара  поспешно
облачился в легкий скафандр и кинулся к шлюзу.



                                    2

     Каюта О'Мары находилась в  небольшом  отсеке,  которому  со  временем
предстояло превратиться  в  операционную  и  подсобные  помещения  секции,
предназначенной  для  существ  класса  МСВК,  живущих  в  условиях  низкой
гравитации. Для удобства жильца две небольшие комнатки и коридорчик  между
ними находились под  давлением  и  были  снабжены  системой  искусственной
гравитации; в остальных помещениях не было ни  того,  ни  другого.  О'Мара
плыл по коротким коридорам, открывавшимся  прямо  в  космическую  пустоту,
обследуя по пути крохотные угловые  ниши  -  все  они  были  либо  слишком
тесными, чтобы вместить малыша, либо открывались в  космос.  Оттолкнувшись
от одной из ребристых стен, он огляделся по сторонам.
     Вверху, внизу и вокруг на добрый десяток миль плавали  в  пустоте  не
видимые во мраке части будущего Госпиталя. Только яркие голубые сигнальные
огни, установленные на них, делали безопасным движение ракет в этой  зоне.
Словно стоишь в самом центре шарового звездного скопления, подумал О'Мара.
Зрелище было достаточно впечатляющим для всякого, кто  расположен  был  им
любоваться. Но О'Мара не был расположен, ибо на многих из  этих  подсекций
дежурили  лучевые  операторы,  в  обязанности  которых  входило  разводить
секции, если им грозило  столкновение.  Операторы  могли  заметить  его  и
сообщить потом Какстону, что он выводил своего малыша  наружу  -  хотя  бы
только для кормления.
     Нет, видно, ничего не  остается,  как  заткнуть  нос,  с  отвращением
подумал он и повернул назад.
     В шлюзе его  приветствовал  рев,  близкий  гудку  пароходной  сирены.
Детеныш издавал протяжные, резкие звуки и  делал  это  через  определенные
промежутки времени, достаточные для того, чтобы  содрогнуться  в  ожидании
следующего вопля. При ближайшем рассмотрении  на  шкуре,  покрытой  коркой
пищи, обнаружились пролысины, которые позволяли заключить, что его дорогой
питомец проголодался.
     О'Мара отправился за распылителем. Когда он уже почти обработал  один
бок малыша, в каюту вошел доктор Пеллинг.
     Сняв шлем и перчатки, главный врач Проекта размял пальцы и проворчал:
     - Слышал, вы повредили ногу. Давайте-ка поглядим.
     Пеллинг был предельно внимателен, но помогал не столько из  дружеских
побуждений, сколько из чувства долга.
     -  Сильные  ушибы,  растянуты  сухожилия,  вот  и  все  -   счастливо
отделались. - Голос его звучал сдержанно. - Отдых, покой. Я дам  вам  мазь
для растирания. Вы что, решили перекрасить стены?
     - Как... - начал было О'Мара и тут же осекся,  увидев,  куда  смотрит
Пеллинг. - Нет, это питательная смесь. Мерзкая тварь, когда я ее  поливаю,
мечется по каюте. Кстати, раз уж  речь  зашла  о  ней,  не  можете  ли  вы
сказать...
     - Нет, не могу, - прервал его Пеллинг. -  У  меня  голова  пухнет  от
мыслей о болезнях и лекарствах для моих соотечественников, так что мне  не
до мнемограмм класса ФРОБ! Впрочем,  это  существа  выносливые  -  с  ними
вообще ничего не может случиться! - Он втянул носом воздух и скривился.  -
Почему бы вам не держать его снаружи?
     - Кое-кто у нас слишком мягкосердечен, - с горечью ответил О'Мара.  -
Когда котят берут  за  шиворот,  их  сердца  содрогаются  от  столь  явной
жестокости.
     - Угу... - почти сочувственно промычал Пеллинг.  -  Ну  что  ж,  дело
ваше. Я загляну к вам через пару недель.
     - Постойте! - взмолился О'Мара, ковыляя за доктором в одной натянутой
штанине - другая, пустая, хлопала по бедру, - А если  что  случится?  Ведь
должны же быть какие-то инструкции, как обхаживать и кормить этих  ФРОБов,
ну хотя бы самые простые! Не оставите же вы меня с этим... с этим...
     - Понимаю вас, -  Пеллинг  на  какое-то  мгновение  задумался,  потом
сказал: - У меня завалялась где-то книжонка, что-то  вроде  худларианского
руководства по сказанию скорой помощи. Но она на универсальном языке...
     - Я читаю на универсуме, - поспешил сообщить О'Мара.
     Пеллинг, казалось, удивился:
     - Молодец. Тогда я вам ее и пришлю.
     Он отрывисто кивнул и вышел.


     Поплотнее прикрыв дверь спального отсека в  надежде,  что  так  будет
хоть немного  меньше  вонять,  О'Мара  осторожно  улегся  на  диванчике  в
предвкушении заслуженного, по его мнению, отдыха. Ногу он  пристроил  так,
что боль почти  не  беспокоила,  и  принялся  убеждать  себя  смириться  с
создавшимся положением.
     Веки его сомкнулись, и теплое оцепенение разлилось по  телу.  Глубоко
вздохнув, он свернулся калачиком и стал погружаться в сои...
     Его сорвал с диванчика рев, который был таким пронзительным, властным
и требовательным, будто ревели все сирены на свете, и  таким  мощным,  что
дверь спальни, казалось, вот-вот  сорвет  с  петель.  О'Мара  инстинктивно
метнулся к скафандру, потом, поняв, что происходит, с  проклятьем  швырнул
его на пол и отправился за распылителем.
     Дитя снова проголодалось!..
     Еще восемнадцать часов спустя О'Мара уяснял только одно  -  как  мало
он, в  сущности,  знал  раньше  о  худларианских  младенцах.  Ему  не  раз
доводилось беседовать по транслятору с родителями малыша, в том числе и  о
младенце, но почему-то они ни разу не коснулись таких животрепещущих  тем,
как, например, сон.
     Судя по всему, полагал О'Мара, малолетние ФРОБы вообще обходятся  без
сна. В промежутках между  очередными  кормежками  -  к  сожалению,  весьма
кратковременных - они мечутся по каюте, смахивая на своем  пути  все,  что
сделано не из металла и не  привинчено  к  обшивке,  но  даже  и  это  они
ухитряются искорежить до неузнаваемости, приводят в полную  негодность.  А
если они не сеют разруху, то забиваются в угол  и  сидят  там,  сплетая  и
расплетая свои щупальца. Возможно,  родители,  глядя  на  своего  дорогого
младенца,  играющего  щупальцами,  словно  ребенок  пальчиками,  млеют  от
умиления, но у О'Мары эта картина почему-то вызывала только отвращение.
     И каждые два часа этого монстра нужно было кормить. Хорошо еще,  если
младенец сидел спокойно; однако гораздо чаще приходилось гоняться за ним с
распылителем в руках. В таком возрасте ФРОБы обычно слишком  слабы,  чтобы
самостоятельно передвигаться,  -  но  это  на  Худларе  с  его  чудовищным
давлением и гравитацией. Здесь же,  где  гравитация  была  вчетверо  ниже,
худларианские младенцы двигались  весьма  резво.  И  испытывали  от  этого
удовольствие.
     Однако О'Мара удовольствия не получал; собственное тело казалось  ему
толстой, рыхлой губкой,  насквозь  пропитанной  усталостью.  После  каждой
очередной кормежки он валился с ног почти в  беспамятстве.  И  каждый  раз
тешил себя  надеждой,  что  уж  сейчас  вымотался  так  основательно,  что
наверняка не услышит, когда проклятый монстр  завопит  опять.  Но  хриплый
пронзительный звук снова и снова вырывал  его  из  полудремы,  и,  шатаясь
словно  пьяный,  он  механически  принимался  за  процедуру,  которая   на
считанные минуты прерывала этот чудовищный, сводящий с ума рев.


     Проведя в такой круговерти тридцать часов, О'Мара понял,  что  больше
ему не выдержать. Заберут ли младенца через два дня или через два месяца -
все едино: он свихнется раньше. Если,  конечно,  еще  до  этого  в  минуту
слабости не выбросится наружу без скафандра. Он знал, что Пеллинг  никогда
не позволил бы подвергнуть  его  подобным  истязаниям,  но  ведь  тот  был
несведущ во всем, что касалось форм жизни класса ФРОБ. А Какстон,  хотя  и
более сведущий, был человеком простым и  простодушным,  ему  такие  грубые
шутки доставляли удовольствие, особенно, по его мнению, жертва заслуживала
того, что получала.
     А если начальник участка хитрее, чем кажется? Если отлично знает,  на
какую пытку обрек человека, поручив ему заботу о  худларианском  младенце?
О'Мара яростно затряс головой, тщетно пытаясь стряхнуть усталость, которая
туманила сознание.
     Какстону это даром не пройдет.
     О'Мара знал, что он выносливей других, да и сил  у  него  немало.  Он
упрямо твердил себе, что вся эта  усталость  и  нервные  срывы  существуют
только в его воображении и что день-другой без сна - сущая  безделица  для
его могучего организма, даже после того  стресса,  какой  он  получил  при
аварии. Да и вообще все отчаянно плохо, так что положение  вот-вот  должно
улучшиться. Он им еще покажет! Какстону не по зубам сделать его психом или
хотя бы заставить взмолиться о помощи.
     До  недавних  пор  он  сетовал,  что  не  нашел  работы,  которая  бы
соответствовала его знаниям и способностям. Теперь ему понадобится вся его
выносливость  и  сообразительность.  Ему  поручен  детеныш,  и  он   будет
заботиться о нем независимо от того, сколько это продлится - два  дня  или
два месяца. Более того, он сделает так, что это ему  поставят  в  заслугу,
когда за малышом явятс