астрофы  их  отделяли
считанные секунды.
     Корабль  почти  достиг  Госпиталя,  когда  раненый   пилот   отчаянно
попытался  обойти  огромное  препятствие.  Но  было  слишком  поздно,  они
столкнулись.
     Вначале монитор и врач ощутили через пол двойной сокрушительный  удар
- корабль пробил двойную обшивку Госпиталя. Затем раздались менее  сильные
взрывы из-за повреждения внутренних жизненно важных  коммуникаций.  Быстро
нарастали шквал криков - землян и  неземлян,  а  также  свист,  шипение  и
невнятные восклицания покалеченных, захлебнувшихся и задыхающихся существ.
В помещение с чистым  хлором  проникала  вода.  Через  отверстие  в  стене
обычный воздух попал в  палату,  чьи  обитатели  не  знали  ничего,  кроме
вакуума и холода Трансплутона. Их смерть была страшной  -  при  первом  же
соприкосновении с газом  они  просто  растворялись.  Перемешавшиеся  воды,
воздух и составляющие других атмосфер образовали исключительно едкую смесь
грязно-коричневого цвета, которая, пузырясь и кипя,  вылетала  в  открытый
космос. Но задолго до того, как все это произошло,  герметичные  переборки
надежно изолировали страшную пробоину от неповрежденной части Госпиталя.


     На мгновение показалось, что  Госпиталь  парализован,  но  уже  через
секунду он отреагировал на аварию. Сверху  из  громкоговорителя  обрушился
бешеный поток слов. Всем инженерам  и  эксплуатационникам  было  приказано
доложить о себе и получить распоряжения. Доктора Листера  вежливо  просили
откликнуться.
     Краем сознания Конвей отметил эту просьбу в  ряду  жестких  приказов.
Неожиданно он услышал сзади собственное имя и резко обернулся.
     Это был доктор Маннон. Конвей поспешно подошел к монитору и врачу.
     - Я вижу вы сейчас свободны? У меня есть для вас дело - Маннон сделал
паузу,  чтобы  получить  утвердительный  кивок  Конвея,   и   пустился   в
объяснения.
     Он сообщил, что корабль остановился почти в самом центре  -  пс  сути
нервном центре -  Госпиталя,  секции,  откуда  осуществлялся  контроль  за
искусственными условиями во всех помещениях. В данный момент было  похоже,
что кто-то из уцелевших - возможно,  пациент,  сотрудник  или  даже  пилот
злополучного корабля - двигается по секции и по незнанию портит  механизмы
контроля гравитации. Если  это  будет  продолжаться,  то  вызовет  ужасные
разрушения в палатах и даже может привести к смерти пациентов.
     Маннон хотел, чтобы они туда отправились  и  вытащили  это  существо,
пока оно, само того не желая, не разрушило весь Госпиталь.
     - Туда уже двинулся ПВСЖ, - добавил  он,  -  но  эти  существа  очень
неловки в скафандрах. Поэтому я и посылаю вас двоих, чтобы ускорить  дело.
Хорошо? Тогда приступайте.


     Надев гравитаторы, они покинули Госпиталь  недалеко  от  поврежденной
секции и поплыли вдоль наружной обшивки к двадцатифутовой  дыре,  пробитой
кораблем. Гравитаторы обеспечивали достаточную  маневренность,  и  они  не
ожидали особых сложностей на предстоящем пути. Они  также  взяли  с  собой
веревки и магнитные якоря, а Вильямсон - как он объяснил,  только  потому,
что это была часть стандартного снаряжения, - прихватил еще и  пистолет  У
обоих был трехчасовой запас воздуха.
     Поначалу передвижение было несложным. Корабль пробил  сквозь  палаты,
палубы и даже тяжелое оборудование настоящий туннель.  Конвей  ясно  видел
содержимое коридоров, мимо которых они  проплывали  во  время  спуска,  но
каких-либо признаков жизни в  них  не  было.  По  стенкам  были  размазаны
останки существ, живущих при высоком давлении, которые разрывало даже  при
земном, не говоря уж о вакууме. В одном из коридоров перед ними  предстали
свидетельства разыгравшейся здесь трагедии. Медсестра-гуманоид - существо,
похожее на медвежат с рыжим мехом, - была практически обезглавлена тяжелой
герметической дверью, которую она не успела вовремя проскочить.  Почему-то
ее вид произвел на Конвея наибольшее впечатление из всего того, с  чем  он
столкнулся за день.
     Увеличивающееся количество обломков и  частей  корабля  замедлило  их
спуск. Временами им приходилось расчищать себе путь и руками и ногами.
     Вильямсон находился ярдах в десяти впереди от Конвея, как вдруг исчез
из виду. В наушниках раздался возглас удивления, тут же заглушенный звоном
металла о металл. Конвей непроизвольно ухватился покрепче  за  поручень  и
сквозь  перчатки  ощутил,  как  тот  вибрирует.  Обломки  задвигались!  На
мгновение его охватила паника, но через некоторое время вибрация стихла  и
все успокоилось. Тогда Конвей  привязал  к  поручню  страховочный  трос  и
отправился на поиски монитора.


     Конвей обнаружил полузасыпанного  обломками  Вильямсона  на  двадцать
футов внизу, секцией нище. Он лежал, свернувшись калачиком и уткнув лицо в
руки. Тихое, судорожное дыхание монитора, доносившееся из наушников врача,
свидетельствовало о том, что, сообразив  прикрыть  руками  хрупкое  стекло
шлема, он тем самым спас себе жизнь. Но все зависело от силы притяжения  в
той секции пола, которая его присосала.
     Теперь  стало  очевидно,  что  несчастный  случай   произошел   из-за
гравитационной  решетки,  которая  несмотря  на  все   поломки   все   еще
действовала.  Конвей  был  глубоко  благодарен  тому  факту,  что  решетка
притягивала под углом, иначе они провалились бы оба и  с  гораздо  большей
высоты.
     Конвей, осторожно  стравливая  трос,  приблизился  к  Вильямсону.  Он
по-прежнему был без сознания, а Конвею при осмотре показалось, что у  того
множественные переломы рук. Бережно освободив его  из-под  обломков,  врач
вдруг сообразил, что  Вильямсон  нуждается  в  немедленном  лечении  всеми
доступными  в  Госпитале  средствами.  Монитор  принимал   слишком   много
стимуляторов, и, когда он придет в сознание (если это вообще  произойдет),
его организм может не выдержать шока.



                                    8

     Конвей уже собирался вызвать помощь, но в этот момент мимо его  шлема
пролетел искореженный кусок металла. Он резко обернулся и как раз вовремя,
чтобы  увернуться  от  еще  одного  обломка.  Только   тут   он   различил
внеземлянина, лежащего в груде металла ярдах в десяти  от  него.  Существо
швыряло в него обломки!
     Оно тут же прекратило бомбардировку, как только увидело,  что  Конвей
его заметил. Врач  приблизился  к  незнакомцу  и  увидел,  что  это  ПВСЖ,
отправившийся на поиски перед ними. Он угодил  в  ту  же  ловушку,  что  и
неудачный монитор, но успел использовать гравитатор. Падение было  мягким,
но его придавило металлическими конструкциями и повредило радио.
     ПВСЖ - дышащий хлором илленсанин - каким-то чудом  остался  невредим,
но все попытки вытащить его из-под  обломков  оказались  тщетными.  Конвей
обратил внимание  на  эмблемы,  нашитые  на  скафандр  неземлянина.  Чужие
символы ничего ему не говорили, а вот  земной  знак  представлял  собой...
крест! Существо было священником!
     Теперь у Конвея "на  руках"  оказались  двое  неподвижных.  Он  нажал
кнопку передатчика и прочистил горло. Но не успел вымолвить и слова, как в
наушниках раздался настойчивый голос доктора Маннона.
     - Доктор Конвей! Монитор Вильямсон! Кто-нибудь из  вас,  ответьте  на
вызов!
     - Я как раз собирался с вами  связаться,  -  откликнулся  Конвей.  Он
сообщил о своих трудностях и запросил помощь для монитора и священника, но
Маннон поспешно его перебил.
     - Извините, - стал объяснять он, - но помочь вам мы  пока  не  можем.
Гравитационные  нарушения  вывалили  сдвиг  в  вашем  туннеле.  Ремонтники
пытались пробиться, но...
     - Дайте я с ним поговорю, -  вмешался  посторонний  голос.  -  Доктор
Конвей, говорит доктор Листер. Боюсь,  что  вашей  первоочередной  задачей
будет найти и остановить существо в помещении  управления  гравитацией,  а
потом уже займемся пострадавшими. Если понадобится, дайте  ему  по  башке,
только остановите - он разрушает Госпиталь.
     Конвей сглотнул ком в горле.
     - Слушаюсь, сэр, -  ответил  он  и  приступил  к  поискам  прохода  в
металлических завалах.
     Неожиданно он почувствовал, что его куда-то тащат,  и  понял:  где-то
ниже сработала гравитационная решетка.  Неожиданно  сила  исчезла,  но  со
стороны ПВСЖ раздался какой-то странный, сдавленный крик.
     Гравитационный сдвиг не затронул Вильямсона - он остался лежать  там,
где его оставил Конвей, а вот священник провалился ниже.
     - С вами все в порядке? - с беспокойством позвал врач.
     - Думаю, да, - услышал он ответ. - У меня все немного затекло.
     Конвей осторожно подобрался  ко  вновь  образовавшемуся  отверстию  и
заглянул в него. Внизу находилось  очень  просторное  помещение.  Футах  в
сорока виднелся пол, покрытый густой растительностью  темно-синего  цвета.
Вид помещения озадачил Конвея, пока он, наконец, не сообразил, что  это  -
аквариум для  АУГЛов,  только  без  воды,  а  растения  -  это  водоросли,
служившие пациентам пищей.
     ПВСЖ крупно повезло с приземлением на мягкий ковер. Он освободился от
обломков  и  утверждал,  что  чувствует  себя  достаточно  хорошо,   чтобы
отправиться дальше вместе с врачом.



                                    9

     Они спустились еще на один уровень. И тут обнаружили первые  признаки
присутствия того, кого искали. Тела и обломки  оборудования  находились  в
неестественном положении. С  панелей  была  сорвана  экранировка.  Тут  же
лежали  гиперпространственный  двигатель  и  теперь  уже  не   поддающееся
классификации тело пилота. За генератором зияла еще  одна  дыра,  пробитая
одной из тяжелых частей корабля.
     Конвей поспешил к отверстию и заглянул в него.
     - Вот оно! - возбужденно закричал он.
     Они смотрели на просторное помещение, являвшееся  ни  чем  иным,  как
центром управления. Не только вдоль стен, но и посреди  стояли  приборы  и
аппаратура.   Люди   появлялись   здесь   редко.   Все   было    предельно
автоматизировано и саморемонтировалось.
     Так  вот  на  трех  шкафах,  служивших  футлярами  для  особо  точных
приборов,   разлеглось   существо,    которое    Конвей    классифицировал
приблизительно как ААЦЛ. Еще девять шкафов, мигающие  красными  аварийными
огнями,  были  в  пределах  досягаемости  шести  питонообразных   щупалец.
Щупальца достигали по крайней мере двадцати футов  в  длину,  а  когти  на
конце каждого, судя по разрушениям, по крепости не уступали стали.
     Конвей  готов  был  увидеть  раненое,  ошалевшее  от  страха  и  боли
существо. Вместо этого перед ним  предстал  абсолютно  здоровый  октопоид,
который яростно крушил  аппаратуру,  управляющую  гравитацией,  с  той  же
скоростью, с какой ее восстанавливали встроенные ремонтные роботы.
     Конвей выругался  и  стал  настраиваться  на  радиочастоту  существа.
Неожиданно в наушниках раздался неприятный тонкий писк.
     - Поймали, - мрачно констатировал Конвей.
     Он зафиксировал волну и переключился на ПВСЖ.
     - Мне кажется, - сказал священник, - что оно сильно испугано и  пищит
от страха, иначе транслятор выдал был связную речь. То, что, услышав  вас,
оно перестало пищать и двигаться, обнадеживает. Но надо быть осторожными и
действовать постепенно. Похоже, оно атакует все, что движется.
     - Да, падре, - согласился Конвей.
     - Мы не знаем, куда оно смотрит, - добавил ПВСЖ, - поэтому  предлагаю
подходить с разных сторон.
     Конвей кивнул. Они перенастроили радио и осторожно спустились вниз.


     Роботы   озабоченно   устраняли   повреждения,   нанесенные    шестью
анакондами, но существо оставалось неподвижным, при этом оно молчало.
     - Не надо бояться, - уже в двадцатый раз повторял падре.  -  Если  вы
ранены, то скажите нам. Мы здесь для того, чтобы вам помочь...
     Но все оставалось без ответа.
     Подчиняясь неожиданному импульсу, Конвей вызвал Маннона.
     - Похоже, что это ААЦЛ, - быстро сообщил он. - Вы можете мне сказать,
что он здесь делает, или назвать какую-либо  причину,  по  которой  он  не
хочет или не может нам ответить?
     - Я справляюсь через приемный покой, - после некоторой паузы  ответил
Маннон. - Но вы уверены, что это ААЦЛ? У нас не  должно  бы  их  быть,  вы
уверены, что это не креппелианин?..
     - Это не креппелианский октопоид, - перебил его  Конвей.  -  У  этого
шесть щупалец, сейчас он просто лежит неподвижно и...
     Конвей   резко   замолчал,   ибо   его   слова   не   соответствовали
действительности. Существо взвилось под потолок, и врач увидел, как сверху
полетели сбитые ААЦЛ приборы. Он слышал  крики  Маннона  о  гравитационных
флуктуациях в до сих пор стабильных секциях и числе новых жертв.
     Конвей беспомощно наблюдал, как ААЦЛ готовился к новому прыжку.
     - ...Мы хотим вам помочь, - продолжал ПВСЖ в то время,  как  существо
приземлилось в четырех ярдах от падре. Пять  щупалец  крепко  вцепились  в
пол, а шестое единым мощным движением ухватило ПВСЖ и  размазало  того  по
стене. И ААЦЛ снова стал издавать писклявые звуки.
     Конвей пробубнил  Маннону  о  случившемся,  услышал,  как  тот  зовет
Листера, и, наконец, до него донесся голос директора.
     - Вы должны убить его, Конвей! - твердо произнес он.
     - Вы должны убить его! Конвей!
     Именно эти слова вернули его в нормальное состояние. Как  это  похоже
на монитора, подумал он, решать проблемы с  помощью  убийства.  И  просить
совершить его врача - человека, оберегающего жизнь. Что бы ни случилось  с
Госпиталем или с ним самим, он никогда не  пойдет  на  убийство  разумного
существа, и Листер может орать на него до посинения...
     С удивлением Конвей сообразил, что  Листер  и  Маннон  в  два  голоса
приводят ему контрдоводы - видимо, он непроизвольно  повторял  свои  мысли
вслух. С гневом он отключил их волну.
     Но чей-то усталый, еле слышный голос продолжал повторять то же  самое
в его наушниках. Через отверстие в потолке медленно вплывал Вильямсон. Как
он сюда добрался со сломанными руками, было вообще не понятно - ведь он не
мог управлять  гравитатором.  Монитор  так  же  уговаривал  его  совершить
убийство.
     И тут Конвея прошиб холодный пот. Он увидел, что  Вильямсон,  который
не мог остановиться самостоятельно, медленно,  но  неотвратимо  опускается
прямо на ААЦЛ! Одно из щупалец шевельнулось, изготовившись к  смертельному
удару.
     Инстинктивно - времени подумать о собственной смелости или глупости у
него не оставалось - Конвей бросился к монитору. Он обхватил  его  ногами,
чтобы руки оставались свободными для  управления  гравитатором.  Казалось,
прошли годы, прежде чем Конвей нащупал нужные кнопки, и они направились  к
отверстию в потолке. Когда они уже почти достигли  цели,  он  увидел,  как
змееподобное щупальце ринулось в его сторону...



                                    10

     Мощнейший удар по спине чуть было не вышиб из него дух.  На  какое-то
мгновение он с ужасом подумал,  что  с  него  сбило  баллоны,  но,  сделав
панический вдох, Конвей ощутил, как воздух ринулся в легкие.  И  каким  же
вкусным он ему показался!
     Щупальце  ААЦЛ  нанесло  скользящий  удар,  и  единственной   потерей
оказалось сломанное радио.
     - Ты в порядке? - прижав свой шлем к  шлему  Вильямсона  обеспокоенно
спросил Конвей.
     Ответа не было несколько минут, затем до него донесся слабый,  полный
боли шепот.
     - Руки очень болят. Я устал, - с остановками говорил  монитор.  -  Но
когда... они меня отсюда заберут... все будет хорошо... Если,  конечно,  к
тому времени будет кому меня лечить... Если ты не остановишь нашего  друга
там, внизу...
     Внезапно Конвея охватил гнев.
     - Ты когда-нибудь прекратишь, черт побери! - взорвался он, - Запомни,
я никогда не убью разумное существо!
     - Я все еще слышу Маннона и Листера... - Голос монитора слабел. - Там
гибнут пациенты.
     - Заткнись! - закричал Конвей и отодвинул голову.
     Он увидел, что монитор потерял сознание. У Конвея защипало в глазах.
     Теперь Конвей понимал, что Корпус мониторов делает  больше  хорошего,
чем плохого. Но он не был монитором  и  никогда  не  пойдет  на  убийство.
Однако О'Мара и Листер были еще и врачами. Причем один из них был известен
во всей Галактике. Чем ты лучше их? Конвей почувствовал, что очень одинок.


     С облегчением он заметил, что губы  монитора  вновь  зашевелились,  и
поспешил приблизить шлем.
     - ...Для вас это тяжело, доктор, - голос был едва  слышен,  -  но  вы
должны это сделать.
     - Но я не могу!..
     Конвей почувствовал, что его позиции слабеют.
     - У меня есть пистолет, - сказал монитор.
     Доктор не помнил, как доставал  оружие  из  кобуры  и  снимал  его  с
предохранителя. Оно было у него в руках и направлено в отверстие  в  полу.
Он хотел попробовать лишь обездвижить ААЦЛ.
     Конвей тщательно прицелился в щупальце, держа пистолет двумя  руками,
и выстрелил.
     Когда он опустил его, от существа мало что осталось.  Пули  оказались
разрывными, а пистолет стрелял в автоматическом режиме.
     Губы Вильямсона  снова  зашевелились,  и  Конвей  машинально  сдвинул
шлемы.
     - Все в порядке, доктор, - произнес монитор. - Там никого нет...
     - Да, теперь там никого нет, - согласился Конвей.
     Если бы в пистолете оставалась хотя бы одна пуля!
     - Мы знаем, вам было трудно,  доктор,  -  произнес  майор  О'Мара,  -
Принять такое решение под силу порой лишь самым мудрым и опытным врачам. А
вы ребенок-идеалист, который не знал даже, кто такие мониторы.
     О'Мара улыбнулся. Отеческим жестом он положил руки на плечи Конвея.
     - Заставив себя сделать то, что вы сделали,  -  продолжал  он,  -  вы
рисковали и карьерой, и  собственным  разумом.  Но  теперь  это  не  имеет
никакого значения. И не чувствуйте себя виноватым. Все нормально.
     Конвею хотелось снять шлем и покончить все разом. О'Мара сошел с ума!
Что он говорит?  Он,  Конвей,  нарушил  первую  заповедь  врача,  он  убил
разумное существо!
     - Выслушайте меня,  -  серьезно  сказал  О'Мара.  -  Нашим  связистам
удалось  получить  изображение   рубки   злополучного   корабля   еще   до
столкновения. Его пилотом был не ваш ААЦЛ, понимаете? Это был АМСЛ, а  эти
АМСЛ держат ААЦЛ в качестве домашних животных,  которые,  конечно  же,  не
обладают разумом. Так  что  считайте,  вы  убили  взбесившуюся  от  страха
собаку. - О'Мара стал трясти Конвея за плечо так,  что  у  того  заклацали
зубы. - Ну, что - полегчало?
     Конвей почувствовал, как снова оживает. Он молча кивнул.
     - Можете идти, - разрешил майор, - немедленно отправляйтесь спать.  А
что касается беседы о ваших проблемах, боюсь, у меня сейчас  нет  времени.
Как-нибудь напомните мне об этом, если не отпадет охота.



                                    11

     За время четырнадцатичасового сна Конвея поток раненых резко снизился
и пришло сообщение, что война закончилась. Инженеры  и  ремонтники  быстро
наводили порядок в поврежденных помещениях.
     Через три  недели  Госпиталь  вернулся  к  нормальной  работе.  Кроме
наиболее  тяжело  раненых,  все  пациенты  были   переведены   в   местные
планетарные  больницы.  Повреждения  от  столкновения  с   кораблем   были
полностью устранены. Но если в целом у Госпиталя  все  было  в  норме,  то
лично о Конвее так сказать было нельзя.
     Неделю спустя Конвея целиком освободили  от  дежурства  в  палатах  и
перевели в  смешанную  группу  стажеров,  состоящую  из  врачей  землян  и
инопланетян.  Все  они  слушали  курс  лекций  "Корабельная   спасательная
служба". Конвей с удивлением узнавал, как трудно вылавливать  спасшихся  с
потерпевших  аварию  кораблей,  особенно  с  тек,  на   которых   реакторы
продолжали  работать.  За  лекциями  последовали  чрезвычайно   любопытные
практические занятия, сравнимые разве  что  с  головоломками,  которые  он
каким-то чудом ухитрился одолеть, а затем - сложнейший курс  сравнительной
внеземной философии. Параллельно им читали цикл лек