,  Лиорен  отправился  навестить
больных в изоляторе. Там он увидел стены, забрызганные кровью. Все  взрослые
пациенты были мертвы. Охранник, после того как  его  основательно  "k`"  +.,
сообщил, что слышал из-за двери негромкие  голоса  и  пение,  но  потом  все
стихло - вот он и подумал, что пациенты заснули. Однако, судя  по  состоянию
трупов, пациенты вовсе не спали, а  молча  дрались.  В  результате  в  живых
остались только две маленькие девочки.
   Лиорен все еще пытался справиться с потрясением, пытался  заставить  себя
поверить в то, что не спит, что все это не ужасный сон, как вдруг у него  за
спиной ожил громкоговоритель. Лиорену предписывалось срочно явиться в  центр
связи корабля, а также сообщалось, что массовое  самоубийство  произошло  не
только в изоляторе "Веспасиана", а по всему Кромзагу.
   Очень скоро выяснилось, что хирург-капитан Лиорен не вылечил, а убил  все
население планеты.


                               ГЛАВА 5

   Когда Лиорен закончил говорить, в зале суда стало тихо-тихо. Несмотря  на
то что все присутствующие в подробностях знали о кромзагарской катастрофе  и
о том, какую ответственность за  случившееся  нес  Лиорен,  даже  повторного
рассказа обо всем этом  хватило  для  того,  чтобы  в  ужасе  умолкло  любое
цивилизованное существо.
   - Вина за случившееся целиком и  полностью  лежит  на  мне,  -  подытожил
Лиорен. - А для того, чтобы никто не испытывал в этом ни малейших  сомнений,
я бы попросил дать показания Главного патофизиолога Торннастора.
   Тралтан, медленно передвигая  шесть  слоновых  ног,  добрался  до  места,
откуда было положено выступать свидетелю, и, обратив по глазу к председателю
суда, Лиорену, 0'Маре и к своим запискам, заговорил. Через  несколько  минут
командор флота Дермод поднял руку и прервал Торннастора.
   -  Свидетель  не  обязан,  -  сердито  проговорил  председатель  суда,  -
приводить в своих  показаниях  такое  количество  клинических  деталей.  Без
сомнения, они представляют большой интерес для медиков, коллег свидетеля, но
эти детали совершенно непонятны суду. Прошу вас, выражайтесь проще, диагност
Торннастор, и переходите к объяснению того, почему кромзагарцы  повели  себя
подобным образом.
   Торннастор постучал по полу  двумя  средними  конечностями,  выражая  тем
самым недовольство - правда, точное значение этого жеста мог  понять  только
другой тралтан, - и буркнул:
   - Хорошо, сэр...
   Торннастор объяснил, что  в  госпитале  сигнал  с  "Веспасиана"  получили
вовремя для того,  чтобы  успеть  предотвратить  катастрофу,  подобную  той,
которая  случилась  на   Кромзаге.   Кроме   того,   лечение   в   госпитале
осуществлялось  медленно,  поэтапно.  Всех  кромзагарцев   распределили   по
отдельным палатам. Отделение  Психологии  удвоило  свои  попытки  преодолеть
нежелание больных сотрудничать. Кромзагарцев старались уговорить ответить на
вопросы.
   И только тогда, когда больные стали хоть  немного  рассказывать  о  себе,
было принято решение поведать им о том, что стряслось на их родной  планете,
- да и решение это было принято неохотно, после долгих дебатов  о  том,  как
таковое сообщение скажется на психике кромзагарцев. Пациентам  сказали,  что
они - единственные оставшиеся в живых представители своей нации. Конечно, не
обошлось  без  злобы  и  обвинений,  однако  кромзагарцы  рассказали  вполне
достаточно  для  того,  чтобы  выстроить  гипотезу,   которую   впоследствии
подтвердили результаты археологических раскопок.
   По самым точным оценкам, впервые  чума  появилась  на  Кромзаге  примерно
тысячу лет назад. Тогда на планете уже прекратились всякие войны, и  уровень
техники был таков, что местные жители  освоили  воздухоплавание  в  пределах
атмосферы. Относительно  причины  и  развития  чумы  сведения  были  таковы:
болезнь передавалась  при  совокуплении  от  любого  из  родителей  ребенку.
Поначалу последствия болезни  были  не  слишком  опасными  и  скорее  просто
удручали кромзагарцев, чем  грозили  их  жизни.  Кромзагарцы  путешествовали
мало, беспорядочные связи среди них были явлением крайне редким -  отношение
к  браку  на  планете  предполагало  прочную,  долгую  семью.  Ряд  наиболее
дальновидных кромзагарцев сумел организовать здоровые общины, где не было ни
одного больного чумой. Однако процесс заключения браков носил  эмоциональный
характер, и тут было не  до  медицинских  препон.  В  конце  концов  болезнь
преодолела и этот нематериальный барьер. Прошло еще  три  столетия,  и  чума
стала гулять по планете, заражая всех поголовно-и "'`.a+ke, и детей. К  тому
времени  выросла  ее  вирулентность,  стали  общим  явлением  случаи  смерти
кромзагарцев среднего возраста.
   Ученые-медики никак не могли справиться с эпидемией, и к концу следующего
столетия кромзагарская  цивилизация  скатилась  до  первобытного  уровня,  и
никакой надежды на возрождение не было. Больше десяти лет после  наступления
зрелости никому прожить не  удавалось.  Кромзагарцам  грозило  вымирание,  и
притом  очень  скорое,  поскольку  чума  оказала  гибельное  воздействие  на
рождаемость.
   - К настоящему времени симптомокомплекс болезни, - продолжал  Торннастор,
- изучен в деталях, и о нем можно рассказывать очень долго,  в  частности  о
том, как влияет заболевание на эндокринную систему и в итоге сказывается  на
росте и созревании организма... но для уважаемого суда я постараюсь  сказать
попроще... Для взрослых обоих полов, - тралтан на  секунду  замешкал  ся,  -
одним из факторов, сказавшихся на снижении рождаемости, оказались неприятные
с визуальной точки  зрения  изменения  кожных  покровов.  Однако  это  имело
второстепенное  значение.  Даже  если  кожные  покровы  обоих  партнеров  ос
тавались  безупречными,  из-за  болезни  происходило  угнетение  эндокринной
системы, настолько выраженное, что сам акт совокупления и зачатия становился
невозможным без сверхсильной эмоциональной стимуляции.
   Торннастор умолк. Внешность тралтана не позволяла предположить наличие  у
него каких-либо  эмоций.  Наверное,  внутри  его  громадной,  куполообразной
головищи в это время мелькали какие-то  картины,  которые  и  заставили  его
сделать паузу. Затем диагност заговорил снова:
   - Были попытки преодолеть эти трудности медицинским путем, они  пробовали
применить  вещества,  выделенные   из   дикорастущих   растений,   вещества,
усиливающие чувственность и оказывающие галлюцинаторное действие. Эти методы
оказались неэффективными. От них отказались, опасаясь пагубного привыкания к
вышеупомянутым   веществам,   смертей   из-за   передозировки   и   рождения
нежизнеспособных младенцев, наделенных серьезными врожденными  деформациями.
Впоследствии было найдено решение, вообще не имевшее отношения к медицине  и
заключавшееся в добровольном возврате  в  области  социального  поведения  к
правилам первобытного строя.
   Кромзагарцы начали войну.
   Торннастор рассказал о том, что войну кромзагарцы вели  не  ради  захвата
земель, не ради обретения преимуществ в торговле. Военные действия велись не
на расстоянии, не с укрепленных позиций, не профессиональными  военными  при
поддержке военной техники. Воевали не насмерть,  потому  что  противники  не
имели намерений убивать  друг  друга:  ведь  зачастую  они  могли  оказаться
родственниками или друзьями. Да и вообще  нельзя  было  говорить  о  наличии
воюющих  сторон  -  шли  рукопашные  схватки  между  мужскими   особями,   и
единственной целью этих схваток  было  максимальное  устрашение  противника,
причинение ему  боли,  создание  опасности,  но  убивать  соперника  по  воз
можности не следовало. Побитый, израненный противник угрозы не  представлял,
поэтому его бросали на месте драки в надежде, что к утру он оправится от ран
и сможет снова драться.
   Жизнь для  кромзагарцев  стала  драгоценностью.  И  с  каждым  годом  она
становилась все драгоценнее  и  драгоценнее.  Рождаемость  все  снижалась  и
снижалась. Поэтому кромзагарцы изо всех сил старались сберечь нацию.
   Только за счет жуткой перегрузки органов чувств болью, за счет  страшного
напряжения мышц, за счет величайшего  эмоционального  стресса  уснувшая  под
действием чумы эндокринная система  просыпалась  и  возвращалась  к  некоему
подобию нормальной активности. Эту активность эндокринная система  сохраняла
в течение времени, достаточного для того, чтобы  произвести  совокупление  и
зачатие.
   Однако смертность от чумы не  снижалась,  а  рождаемость  не  возрастала.
Численность населения  неуклонно  падала,  а  вместе  с  ней  уменьшалась  и
населенная  территория.  Кромзагарцы  сбились  на  одном  континенте,  чтобы
сохранить остатки нации и  природных  ресурсов,  а  также  для  того,  чтобы
находиться поближе друг  к  другу.  Данные  археологических  раскопок  свиде
тельствовали, что прежде кромзагарцы  вовсе  не  были  воинственной  нацией.
Такими их сделала нужда в схватках, во время которых они  время  от  времени
друг друга убивали. К тому времени,  как  планета  Кромзаг  была  обнаружена
исследовательским кораблем "Тенельфи",  практика  рукопашных  схваток  среди
взрослых глубоко укоренилась в сознании кромзагарцев.
   - И хотя решение Лиорена было продиктовано соображениями клинического  /+
- , - продолжал свой рассказ Торннастор, - и хирург-капитан думал о спасении
множества жизней,  он  никак  не  мог  предусмотреть,  что  может  произойти
вследствие полного и быстрого  излечения  от  чумы,  поскольку  не  знал  об
истоках странной кромзагарской традиции рукопашных схваток. Не исключено - и
Главный психолог  О'Мара  со  мной  в  этом  согласен,  -  что  выле  ченные
кромзагарцы понимали, что чувствуют себя гораздо лучше, чем  прежде,  что  у
них прибавилось сил. Вероятно, подсознательно они даже чувствовали,  что  им
больше не нужно драться, не нужно создавать  для  себя  ситуации  повышенной
опасности ради того, чтобы ощутить  сексуальное  возбуждение.  Однако  много
веков  кромзагарцев  учили:   для   того   чтобы   совокупление   с   особью
противоположного  пола  прошло  успешно,  предварительно  надо  как  следует
подраться.  В  сознании  кромзагарца  соединены  результаты   воспитания   с
эволюционным императивом. Поэтому, чем лучше себя  чувствовали  кромзагарцы,
тем сильнее было их желание драться и размножаться. У  многих  юных  особей,
чье физическое развитие и рост были задержаны чумой, очень  резко  наступила
зрелость, и они тут же ощутили потребность драться.
   Но настоящая трагедия, - тралтан тяжело вздохнул, -  заключалась  в  том,
что после лечения  кромзагарцы  стали  намного  сильнее  физически  -  и  по
отдельности, и все вместе. Раньше они все были больны, слабы и неспособны на
значительные физические усилия. А новообретенная сила погасила в  них  страх
боли и смерти. Им стало трудно оценивать опасность,  исходящую  как  от  них
самих, так и от их противников. В итоге они переубивали друг друга.  Погибли
все взрослые на Кромзаге, в живых остались только младенцы и подростки.
   Вот вкратце, - завершил свое выступление Торннастор, - то, что  произошло
на Кромзаге.
   За долгой речью Торннастора последовала еще более долгая  пауза.  Наконец
стало  слышно,  как  тихо   урчит   холодильная   система   жизнеобеспечения
находившегося в зале суда СНЛУ. Было похоже  на  Воспоминательное  Молчание,
принятое у тарлан после смерти друга, вот только здесь  речь  шла  о  смерти
населения целой планеты, и казалось, никто не решится это молчание нарушить.
   - При всем моем уважении к суду, -  неожиданно  проговорил  Лиорен,  -  я
прошу, чтобы суд был окончен здесь и сейчас, во избежание дальнейших  споров
и ненужной траты времени. Я обвиняюсь в геноциде на  почве  ха  латности.  Я
виновен безусловно. Ответственность за случившееся и вина - полностью мои. Я
требую для себя смертного приговора.
   О'Мара встал, когда Лиорен еще не договорил. Главный психолог отчеканил:
   - Защите хотелось бы внести поправку в выступление обвиняемого по  весьма
важному  пункту.  Хирург-капитан  Лиорен  не  совершал  геноцида.  Во  время
печальных событий он действовал быстро и верно для  создавшейся  обстановки.
Он предупредил госпиталь,  он  организовал  спасение  и  проявил  заботу  об
осиротевших кромзагарских детях - все это в то время, когда его  подчиненные
так растерялись, что даже не успели вовремя  пустить  усыпляющий  газ,  дабы
прекратить схватки кромзагарцев.  В  этот  период  действия  капитанахирурга
Лиорена были безукоризненны, и хотя свидетели здесь сейчас не  присутствуют,
их показания переданы гражданскому суду на Тарле, они этим судом  приняты  и
имеются...
   - С этими показаниями никто  не  спорит,  -  нетерпеливо  прервал  О'Мару
Лиорен. - Они отношения к делу не имеют.
   - Полученное вовремя предупреждение, - продолжал О'Мара,  казалось,  даже
не обратив внимания на то, что Лиорен прервал его, - и последующие  действия
Лиорена привели к тому, что всех  взрослых  кромзагарцев,  проходивших  курс
лечения в стенах нашего госпиталя, отделили  друг  от  друга,  дабы  они  не
смогли друг друга убить. Дети же и здесь, и на Кромзаге были спасены.  Всего
сейчас живы и здоровы  тридцать  семь  взрослых  и  двести  восемьдесят  три
ребенка. Число особей обоих полов примерно одинаково. У меня  нет  сомнений,
что  после  длительного  обучения,  переселения  и   оказания   кромзагарцам
специальной психологической  помощи,  направленной  на  ломку  стереотипного
поведения, Кромзаг снова будет заселен, и теперь, когда чума  ликвидирована,
население планеты вернется к мирной жизни.
   Вполне  понятно,  что  обвиняемый  испытывает  по   поводу   случившегося
гипертрофированное чувство вины, - чуть тише добавил психолог. - Не будь это
так, он бы не стал созывать этот трибунал. Однако вероятно, что испытываемое
обвиняемым чувство вины  и  его  желание  как  можно  скорее  от  mb.)  вины
избавиться, получив наказание за приписанное себе преступление,  -  все  это
привело к тому, что обвиняемый сгустил краски. Как психолог я вполне понимаю
чувства Лиорена и симпатизирую им, понимаю, как ему хочется  сбросить  бремя
вины. Я уверен, мне не стоит напоминать суду,  что  среди  шестидесяти  пяти
наций,  составляющих  Галактическую  Федерацию,  нет   ни   одной,   которая
практиковала бы в качестве наказания смертную казнь.
   - Вы  правы,  майор  О'Мара,  -  кивнул  командор  флота.  -  Напоминание
совершенно ненужное. Пустая трата времени. Будьте кратки.
   Кожа лица О'Мары опять приобрела красноватый оттенок. Он сказал:
   - Кромзагарцы не уничтожены, они выживут как нация. Капитан-хирург Лиорен
виновен лишь в преувеличении полномочий, но никак не в геноциде.
   Лиорен разом ощутил гнев, отчаяние и жуткий страх. Сохранив взгляд одного
глаза на О'Маре, остальные три он устремил на  каждого  из  членов  суда  и,
стараясь сдерживаться, проговорил:
   - Не стоит говорить о преувеличениях. Вина моя безмерна. И мне нет  нужды
напоминать майору О'Маре о том наказании, которое должен нести всякий медик,
чья беспечность или халатность повлекли за собой смерть пациента.  У  такого
медика нет будущего.
   Я виновен в халатности, - упрямо продолжал Лиорен,  всем  сердцем  желая,
чтобы транслятор смог воспроизвести звучащее в его голосе  отчаяние.  -  Мне
смешны попытки защиты приуменьшить и простить  мои  деяния.  Тот  факт,  что
остальные, включая и персонал госпиталя, занятый в исследовании по апробации
противочумного препарата, были потрясены поведением кромзагарцев,  для  меня
не извинение. Сам я ни в коей мере не должен был  удивиться  такому  обороту
событий, поскольку к моим услугам была вся информация, все ключи к  разгадке
- мне бы только верно угадать! Но я  не  угадал,  потому  что  интуицию  мою
затмевала гордыня и амбиции, потому что я самонадеянно полагал, что  быстрое
и полное излечение кромзагарцев улучшит мою профессиональную репутацию. Я не
угадал правду, потому что был халатен, ненаблюдателен, потому  что  мышление
мое было косным. Я  проявил  преступное  ханжество,  отказавшись  подслушать
разговоры кромзагарцев о взаимоотношениях между полами - это могло  бы  дать
мне четкое представление о возможном развитии событий, я был нетерпелив,  не
слушал начальство, призывавшее к осторожности...
   - Амбиция, гордыня и нетерпеливость, - поспешно вставил О'Мара, - это  не
преступления, и уж если суду стоит за что-то наказывать Лиорена, так это  за
некоторую степень профессионального небрежения. Самое страшное на казание  в
таких случаях - небольшое понижение по службе.
   - Мы, - чванливо проговорил командор флота Дермод, - не  можем  позволить
защите диктовать суду, что ему делать, а что  нет,  а  также  вмешиваться  в
последнее слово обвиняемого. Сядьте, майор.  Хирург-капитан  Лиорен,  вы  мо
жете продолжать.
   Вина, страх и отчаяние настолько переполнили  сознание  Лиорена,  что  он
вдруг позабыл о прибереженных напоследок убийственных  аргументах.  Говорить
он теперь мог только о своих чувствах, говорить и надеяться на то,  что  эти
чувства будут поняты.
   - Мне почти нечего добавить к сказанному, - вяло проговорил Лиорен.  -  Я
виновен в чудовищной ошибке. Я вызвал смерть многих тысяч кромзагарцев, и  я
не достоин того, чтобы жить дальше. Я прошу у суда  милосердия  и  смертного
приговора.
   О'Мара снова встал.
   - Я знаю, - проворчал он, - что  последнее  слово  -  за  обвинением.  Но
позвольте выразить вам все мое уважение, сэр, и сказать, что я  обратился  к
суду с прошением по этому делу. В прошении высказано представление,  которое
пока не было возможности обсудить.
   - Ваше прошение принято и рассмотрено, - отрезал Дермод. - Копия прошения
была передана обвиняемому, который, по вполне  понятным  причинам,  прошение
отклонил. И да будет мне позволено напомнить защите, что последнее слово  за
мной. Прошу вас сесть, майор. Суд удаляется на совещание.
   Трех офицеров, членов  трибунала,  окутало  серое  полушарие  -  дымчатое
защитное поле.
   Казалось, оно лишило дара речи и всех остальных.  Присутствующие  в  зале
смотрели на Лиорена, а Лиорен увидел в последнем ряду  Приликлу.  Расстояние
для эмпата было большим, и все же маленький цинрусскиец  дрожал.  Но  сейчас
Kиорен никак не мог сдерживать свое эмоциональное излучение. Как  только  он
вспомнил содержание прошения, поданного  О'Марой  в  суд,  он  ощутил  такой
непередаваемый ужас, такое отчаяние, такой гнев, что  ему  впервые  в  жизни
сознательно захотелось лишить жизни другое существо.
   О'Мара заметил, что один из глаз Лиорена смотрит на него в упор,  и  едва
заметно наклонил голову. Лиорен знал, что О'Мара - не эмпат, но, наверное, и
хороший психолог мог сейчас прочитать, что творится в душе у Лиорена.
   Вдруг защитное поле исчезло, и председатель суда склонился к столу.
   - Прежде чем вынести приговор, - сурово проговорил командор флота,  глядя
на О'Мару, - суду хотелось бы получить от  защиты  разъяснения  и  заверения
относительно возможного поведения обвиняемого  в  случае  вынесения  ему  не
смертного  приговора,  а  приговора,  предусматривающего  лишение   свободы.
Учитывая  нынешнее  состояние  психики  хирурга-капитана  Лиорена,  нет   ли
вероятности, что  и  в  том,  и  в  другом  случае  быстро  наступит  смерть
обвиняемого?
   О'Мара встал и, глядя скорее на Лиорена, чем на Дермода, отчеканил:
   - Мое профессиональное мнение таково: этого не случится.  Заключение  мое
основано на наблюдении за обвиняемым во время его обучения здесь  и  за  его
поведением после  кромзагарской  катастрофы.  Хирург-капитан  -  существо  с
высокоразвитыми морально-этическими нормами, он сочтет  бесчестным  уход  от
назначенного ему наказания путем самоубийства. Правда, лишение свободы можно
рассматривать как более суровую меру, если говорить о муках совести. Однако,
если суд обратится к моему прошению, то там я говорю не  о  лишении  Лиорена
свободы, а лишь об ограничении этой свободы.  Я  могу  высказать