ентами трепаться  не
приходится, потому что они больше пациенту помогают, чем хирургу.  Ты  глянь
только, как он клювом тыкает в поднос с инструментами! Да пока он  медсестру
попросит, пока та  ему  в  клюв  нужный  инструмент  сунет,  он  уже  сам  и
инструмент цапнет, и надрез сделает, и к следующему этапу перейдет.
   Когда работает такой хирург, - продолжала объяснения кельгианка, -  важно
правильно подобрать инструменты и хорошо их разложить. Тут никто  не  скачет
вокруг стола с зажимами и скальпелями, никто не  отвлекается  на  разговоры,
никто не орет  на  хирургическую  сестру  за  то,  что  она  подала  не  тот
инструмент или подала слишком  поздно.  Пожалуй,  я  бы  поработала  с  этим
птицеголовым Старшим врачом.
   "Ага, - обрадовался Лиорен, - разговор переходит с операции  на  личность
Селдаля". А ведь он именно на это и надеялся. Но  прежде  чем  Лиорен  успел
воспользоваться ситуацией, в разговор вступил худларианин - еще  один  фанат
налладжимской хирургии.
   - Селдаль работает очень быстро, и у вас может возникнуть  недопонимание,
Лиорен, - пояснил худларианин. - Тем более что  вы  раньше  не  видели,  как
./%`(`cnb мельфиан-ЭЛНТ. Смотрите, шесть конечностей и все тело  мельфианина
имеют внешний скелет. Жизненно важные органы спрятаны под  толстым  костяным
панцирем и настолько хорошо защищены, что травмы встречаются  крайне  редко.
Но сами органы, к  несчастью,  подвержены  ряду  дис  функций,  для  лечения
которых требуется хирургическое вмешательство.
   - Ты,  -  оборвала  его  Тарзедт,  и  шерсть  ее  от  раздражения  встала
иголочками, - заговорил, как Креск-Сар.
   - Прости, пожалуйста, - смутился худларианин. -  Но  я  же  только  хотел
пояснить, чем именно занят Селдаль. Я вовсе не хотел  вызвать  у  вас  обоих
неприятные воспоминания о нашем преподавателе.
   - Не стоит извиняться, - успокоил худларианина Лиорен. Он знал, что  хотя
ФРОБы и считаются чуть ли не  самыми  сильными  существами  в  Галактической
Федерации и хотя они на редкость толстокожи,  толстокожими  в  эмоциональном
отношении назвать их никак было нельзя.  Тарланин  добавил:  -  Продолжайте,
прошу вас.
   - Я просто хотел объяснить, почему при оперировании  мельфиан  так  важно
действовать быстро, - пояснил худларианин. -  Главные  внутренние  органы  у
мельфиан плавают в амортизирующей жидкости  и  весьма  нежно  закреплены  на
внутренних стенках панциря. Когда перед  операцией  эту  жидкость  на  время
откачивают, органы теряют опору, начинают наползать  друг  на  друга,  из-за
чего возникает их  сжатие  и  деформация  и,  кроме  того,  нарушение  крово
снабжения. Могут иметь место необратимые изменения, и  если  затянуть  такое
состояние на несколько минут, пациент может скончаться.
   Лиорен вдруг пожелал невероятного. И это желание, словно тяжелая  травма,
поразило его органы чувств - тарланину вдруг захотелось вернуться в прошлое,
ему захотелось разделить интерес этого  гиганта-практиканта  к  многовидовой
хирургии. Но в то же время Лиорену совсем не хотелось  копаться  в  сознании
хирурга - это занятие казалось ему  бессмысленным,  бес  цельным.  Тарланину
стало больно, и даже мысль о том, что, как бы больно ему ни  было,  это  все
равно мало по сравнению с тем, что он заслужил, не принесла ему утешения.
   - Обычно при проведении операции ЭЛНТ требуется большое операционное поле
и много ассистентов, - с энтузиазмом продолжал худларианин. - Эти ассистенты
должны  специальными  лопатками  поддерживать  внутренние  органы  больного,
органы,  которые  лишены  возможности  плавать,  а  хирург   в   это   время
осуществляет  нужные  манипуляции.  Эта  методика  не  лишена   недостатков:
вопервых, требуется очень большая операционная рана, и  панцирь  вскрывается
обширным отверстием - оно нужно для  того,  чтобы  была  возможность  ввести
поддерживающие лопатки. Такая операционная рана впоследствии очень  медленно
заживает, часто происходит грубое рубцевание и обесцвечивание панциря в  том
месте, откуда удалялся его кусок.  Это  может  вызвать  у  пациента  тяжелое
эмоциональное потрясение, поскольку панцирь - его красота, яркость окраски и
ее индивидуальность - играет важную роль  в  процессе  ухаживания.  А  когда
операцию  проводит   один-единственный   налладжимец,   это   дает   большие
преимущества: операция  проходит  быстрее,  и  раневая  поверхность  намного
меньше по площади.
   -  И  это  правильно,  -  вмешалась  кельгианка,  и  ее  шерсть  выразила
одобрение. Кельгиане-ДБЛФ столь же ревностно пеклись о своей дивной  шерсти,
как мельфиане-ЭЛНТ о своем панцире. - Но все-таки как он тюкает  пациента  -
ведь порой безо всякого инструмента сует  свой  клювище  в  рану,  -  словно
кровожадный слепой стервятник!
   Набор хирургических инструментов  Селдаля  был  подвешен  в  вертикальном
положении  прямо  над  операционным  полем  -  так,  что  хирург  легко  мог
дотянуться до него клювом. В каждом отделении  был  закреплен  инструмент  с
полым  коническим  наконечником,  и  налладжимец  имел  возможность   быстро
нацеплять инструменты как на нижнюю часть клюва, так и на верхнюю, а то и на
зажатый клюв. С потрясающей скоростью хирург хватал инструменты, использовал
их, заменял или отбрасывал. Порой Селдаль  углублялся  в  операционное  поле
одним только клювом  и  при  этом  не  был  вооружен  ничем,  кроме  длинных
прозрачных цилиндров - корректирующих линз, - налладжимец был похож на птицу
и, как птица, страдал врожденной дальнозоркостью. Линзы надевались до  конца
операции. Тремя когтистыми лапами хирург цепко сжимал насест, присоединенный
к операционной рамке. Его короткие  крылья  время  от  времени  подрагивали,
сообщая их владельцу дополнительную устойчивость, когда тот орудовал клювом.
   - В древние времена, - продолжил пояснения  худларианин,  -  хирург  имел
право поедать и яйца, и взрослых насекомых, успевших вывестись из яиц.  Если
налладжимец при операции потребит немного тканей мельфианина, то не принесет
ему вреда - ведь вы помните из  начального  курса,  что  никакие  патогенные
микроорганизмы ЭЛНТ не вредны для существ с других планет.  Однако  в  таком
месте, как  Главный  Госпиталь  Сектора,  где  пребывает  множество  существ
различных видов, поедание частей тела пациента, пусть даже  самых  крошечных
частей... сами понимаете, такое могут счесть неэстетичным, поэтому  обратите
внимание: все удаляемые при операции ткани выбрасываются. Сама  же  операция
состоит в том, чтобы удалить...
   - Меня удивляет то, - прервал его Лиорен,  в  очередной  раз  попытавшись
перевести разговор с работы хирурга на  его  личность,  -  что  операцию  не
поручили представителю того же вида - например, Старшему врачу Эдальнету,  а
предоставили делать существу, которому пришлось просматривать и прослушивать
мельфианскую мнемограмму...
   - Так у тебя получится, - вмешалась Тарзедт, -  что  диагносту  Конвею  в
этом госпитале положено лечить только людей-ДБДГ. Не пори ты  чушь,  Лиорен.
Оперировать больного, относящегося к  другому  виду,  куда  интереснее,  чем
своего  сородича,  -  и  чем  больше  физиологических  отличий,  тем  больше
требуется профессионального мастерства. Но ты и сам знаешь, что я  тебе  рас
сказываю! Ты же на Кромзаге лечил...
   - Не надо напоминать  мне  о  результатах  лечения,  -  резко  проговорил
Лиорен. Он обиделся, хотя прекрасно понимал, что кельгианка вовсе не  хотела
обидеть его. - Я имел в виду, что  у  Селдаля,  обладающего  клювом,  но  не
имеющего  настоящих  рук,  не  проявляется  никаких   признаков   помрачения
рассудка, а ведь  его  разум  частично  находится  под  контролем  существа,
привыкшего действовать шестью конечностями, каждая  из  которых  способна  к
разнообразным  манипуляциям.  Вероятно,  должно  иметь  место   значительное
психологическое и  эмоциональное  давление,  не  говоря  уже  о  воздействии
непроизвольных сокращений мускулатуры партнера по разуму.
   - Верно, - согласился худларианин. - И видимо, Селдаль неплохо владеет  и
своим, и чужим сознанием. Но вот что мне интересно: как бы чувствовал себя я
- шестиногое существо, если бы мне перекачали налладжимскую  мнемограмму.  У
меня не то что клюва, даже рта нету.
   - Чего зря болтать-то,  -  возмутилась  Тарзедт,  вернее,  ее  шерсть.  -
Мнемограммы дают только  тем,  кто  жутко  умен,  страшно  профессионален  и
эмоционально устойчив - в общем, тем, кто метит на пост Старшего врача, а то
и повыше. А Креск-Сар нас вечно так склоняет, что  сам  подумай  -  кто  нам
когда мнемограмму предложит?
   Лиорен  промолчал.  В  Главном  Госпитале  Сектора  происходили  и  более
странные вещи  -  изучая  личные  дела,  он  узнал,  что  главный  ассистент
Торннатора - землянка-ДБДГ, патофизиолог  Мерчисон,  -  пришла  в  госпиталь
медсестрой-практиканткой. Однако  строжайшее  правило  Отделения  Психологии
гласило, что вопросы  продвижения  по  служебной  лестнице  с  практикантами
обсуждать запрещалось - разве что только в самых  общих  чертах,  а  уж  тем
более запрещалось разговаривать о системе мнемографии.
   Главная проблема, от которой отпочковывались все остальные, заключалась в
том, что госпиталь имел оборудование для лечения любого разумного  существа,
но при этом ни одно существо не могло удержать у себя  в  мозгу  даже  малую
толику  сведений  по  физиологии,  необходимых  для  лечения  такого   числа
разнообразных форм жизни. Мастерство хирурга основано на таланте, обучении и
опыте, однако сведения о  физиологии  конкретного  больного  можно  получить
только  благодаря  мнемограмме,  то   бишь   записи   памяти   какого-нибудь
медицинского светила, относящегося к тому же виду, что и больной.
   И если доктору-мельфианину  предстояло  лечить  больного-кельгианина,  он
получал мнемограмму ДБЛФ,  которая  стиралась  из  его  памяти,  как  только
завершался курс лечения. Исключения из этого правила делались в тех случаях,
когда  речь  шла   о   Старших   врачах,   доказавших   свою   эмоциональную
непогрешимость - таких, как Селдаль, - и диагностах.
   Диагностами являлись те немногочисленные существа, разум  которых  был  в
состоянии удерживать постоянно и одновременно шесть-семь, а то и десять (был
такой  случай)  физиологических  мнемограмм.  Помимо  обычной   практики   и
преподавания, эти гиганты разума, напичканные массой всевозможных  сведений,
занимались исследовательской работой в области ксенологической медицины.
   Однако мнемограммы, увы, содержали не только физиологическую  информацию,
необходимую для проведения лечения, но фактически всю память,  всю  личность
существа, о разуме которого шла речь. В результате диагност (а Старший  врач
- чуть в меньшей степени) добровольно подвергал  себя  приобретению  крайней
формы множественной шизофрении. Те  существа-доноры,  которые  поселялись  в
сознании врача-реципиента, порой бывали агрессивными и неприятными типами  -
кто не знает, что гении редко бывают добряками и  славными  малыми.  Словом,
реципиент получал обширный набор всяческих маний и фобий. Как  правило,  все
эти  "побочные  продукты"   не   проявлялись   в   процессе   операции   или
терапевтического  лечения,  поскольку  оба   разума   -   и   донорский,   и
реципиентский -  сосредоточивались  исключительно  на  медицинских  аспектах
работы.  Самое  страшное  происходило  тогда,  когда  реципиент  мнемограммы
укладывался спать.
   Чужие кошмары - это Лиорен помнил  на  собственном  опыте  (ему  довелось
принять несколько мнемограмм) - вот уж поистине кошмары! А чужие сексуальные
фантазии? Из-за них реципиенту хотелось (если  он  мог  хотеть)  умереть.  И
Лиорен  даже  боялся  думать  о  том,  какое  эмоциональное   и   физическое
воздействие могло произвести сознание огромного разумного членистоногого  на
мозг удивительно хрупкой, пускай и очень умной птицы.
   Лиорен продолжал внимательно смотреть на экран, где Селдаль фантастически
ловко работал над мельфианином, и  вспомнил  поговорку,  часто  произносимую
сотрудниками госпиталя. Суть поговорки сводилась к тому,  что  тот,  у  кого
хватило ума пойти в диагносты, определенно безумец. Поговаривали, что  автор
этой поговорки - не кто иной, как сам О'Мара.
   - Я в восторге от того, как Селдаль оперирует ЭЛНТ, - проговорил  Лиорен.
- Никакой растерянности, никаких пауз на обдумывание, никаких таких,  знаете
ли, излишне старательных движений  -  это  случается,  когда  работаешь  под
руководством мнемограммы. Других существ Селдаль оперирует так же ловко?
   - Со всем моим уважением, Лиорен, - отозвался худларианин, - но разве  вы
бы заметили паузу при такой скорости, даже если бы пауза  была?  Мы  видели,
как Селдаль выполнял гарстроэктомию землянину и участвовал вместе с  другими
хирургами в оперировании ДБЛФ, но это вам Тарзедт лучше расскажет, поскольку
репродуктивный механизм кельгиан мне не совсем понятен...
   - Кто бы говорил! - встряла Тарзедт. - У вас-то, у худлариан, мамаша  как
родит - сразу пол меняет! Это так... так... неэтично!
   - Вероятно, для работы с  этими  больными  Селдалю  потребовалось  только
краткосрочное мнемографирование, - продолжил худларианин, - однако и с  ними
он работал без труда.  Последние  шесть  недель  Селдаль  в  основном  занят
хирургией тралтанов и говорит, что ему очень нравится эта  работа,  что  ему
очень интересно и удобно, и особенно он доволен, что трудится рядом с другим
налладжимцем...
   - Другой налладжимкой, если точнее, - добавила Тарзедт  и  неодобрительно
пошевелила шерстью... Неодобрительно или ревниво? - Знаешь, Лиорен,  за  три
года, что Селдаль тут работает, он уже всех дамочек-ЛСВО поимел! И чего  они
перед этим стервятником хвосты распускают - не пойму!
   - У меня барахлит транслятор, - сказал Лиорен, стараясь  скрыть  волнение
при получении новых и потенциально важных сведений, - или я  должен  понять,
что Селдаль на самом деле обсуждал свои проблемы работы  с  мнемограммами  с
двумя практикантами?
   - Обсуждение  носило  поверхностный  характер,  -  поторопился  исправить
положение худларианин, - и  касалось  не  столько  проблем,  сколько  личных
предпочтений. Селдаль хоть и Старший врач, но  он  очень  общителен,  не  за
знайка и после операции обычно с готовностью отвечает на  вопросы  тем,  кто
наблюдал за его работой с галереи. Просто сегодня утром у  него  времени  не
было, а так бы и вы могли задать вопросы.
   В любом случае, - худларианин повернул голову к Тарзедт, - мой интерес  к
любовной жизни Селдаля носит чисто академический  характер.  Но  даже  среди
представителей моего вида не редкость, когда существо, пребывающее  временно
особью  женского  пола,  испытывает  влечение   к   особи   мужского   пола,
отличающейся стеснительностью и скромностью, как  Селдаль.  Такие  личности,
как правило, более чувствительны,  ласковы  и  интересны  как  любовники.  -
Обернувшись к Лиорену,  худларианин  продолжал:  -  Перефразируя  пословицу,
которую как-то  произнес  один  из  наших  однокурсников,  -  по-моему,  эта
пословица имеет отношение к процессу размножения существ одного вида, "порой
и робкое сердце способно завоевать расположение красавицы".
   - Это он про Хэдли толкует, -  пояснила  Тарзедт,  -  есть  у  нас  такой
землянин на курсе. Ему нужно было пойти по эксплуатационным туннелям  вместе
с...
   Раньше  Лиорен  этой  сплетни  не  слыхал   -   вероятно,   потому,   что
администрация этого инцидента не заметила,  скорее  всего  в  тот  день  слу
чилось еще что-нибудь, более скандальное. Рассказ о провинности Хэдли был не
единственным.  Далее  последовали  другие   сплетни,   многие   из   которых
докатывались и до Отделения Психологии, правда, докатившись,  принимали  там
сухую,  неинтересную  форму  психологических   файлов.   Как   этим   файлам
недоставало живости и  замечательных  прикрас  Тарзедт!  Лиорену  с  большим
трудом удалось всеми правдами  и  неправдами  вернуть  разговор  к  личности
хирурга-налладжимца.
   Лиорен узнал много интересного о характере Селдаля  и  его  наклонностях.
Таких сведений он ни за что бы не почерпнул из  психофайла  Старшего  врача.
Так что в отношении порученного задания вечер он провел отлично  и  даже  (к
стыду своему!) повеселился.


                               ГЛАВА 10

   На следующее утро Лиорен настолько увлеченно трудился, что через  какоето
время его желудочно-кишечный тракт начал подавать робкие сигналы  и  просить
обратить на него внимание. К столу тарланина медленно приблизился Брейтвейт.
Опустив розовые дряблые пальцы на незанятую бумагами поверхность  стола,  он
согнул руки в локтях и склонил голову поближе к голове Лиорена.
   - Вы уж больше  четырех  часов  ни  слова  не  произносите.  Какие-нибудь
проблемы?
   Лиорен оторвался от работы, раздраженный тем, что к нему без  приглашения
подошли так близко, а  также  обиженный  на  то,  что  ему  выговаривают  за
молчание - ведь прежде Брейтвейт делал ему замечания именно за болтли вость.
И хотя землянин выказывал заботу и пытался помочь, тарланину не пришлось  по
душе такое непостоянство руководителя. Порой его больше устраивало, когда  к
нему подходил О'Мара, - тот неизменно бывал суров.
   За соседним столом увлеченно трудилась Ча Трат.  Она  смотрела  на  экран
компьютера, и казалось, ничего вокруг себя не замечала. Странно-в  последние
дни ближайших сотрудников очень забавляли и проблемы Лиорена, и предлагаемые
им  методы  решения  этих  проблем,   а   сегодня...   сегодня   его   ждало
разочарование.
   - Причина моего молчания, - ответил тарланин Брейтвейту, - состоит в том,
что я стараюсь максимально  сосредоточиться  и  поскорее  покончить  с  этой
скучной работой, дабы высвободить  как  можно  больше  времени  на  изучение
личности Селдаля. Так что никаких особых проблем у меня нет -  единственное,
я крайне медленно продвигаюсь и в том, и в другом направлениях.
   Брейтвейт убрал руки со стола Лиорена  и  выпрямился.  Обнажив  зубы,  он
поинтересовался:
   - И в каком же направлении вы наименее продвинулись?
   Лиорен сложил две срединные конечности в жесте нетерпения и ответил:
   - Отсутствие успехов крайне трудно оценить. В последние несколько дней  я
следил за тем, как Селдаль выполняет обширные хирургические вмешательства, и
обсуждал его поведение и характер с другими наблюдателями, при  сутствующими
на операциях. При этом я получил сведения, в психологическом  файле  Селдаля
не значащиеся. Новые сведения основаны на неподтвержденных слухах и на самом
деле могут быть далеки от действительности. Селдаля очень  любят  и  уважают
подчиненные. Похоже, он действительно заслуживает уважения, а не  добивается
его нарочно. Пока я не могу обнаружить у Селдаля никаких отклонений.
   - Очевидно, ваш вывод не окончателен, - заметил Брейтвейт, - иначе бы  вы
не старались высвободить время для продолжения исследования.  И  как  же  вы
намерены распорядиться этим временем?
   Лиорен ненадолго задумался, потом сказал:
   - Поскольку не всегда представляется возможным опрашивать наблюдателей  и
персонал операционных без того, чтобы не сообщить им истинную причину  моего
интереса к Селдалю, я намереваюсь...
   -  Нет!  -  воскликнул  Брейтвейт,  и  волосистые  надбровные  полумесяцы
опустились так низко, что почти  закрыли  его  глаза.  -  Напрямую  задавать
вопросы обследуемому ни в коем случае нельзя! Если  вы  обнаружите  какие-то
отклонения от нормы, сообщите об этом О'Маре, а самому Селдалю -  ни  слова!
Пожалуйста, не забывайте об этом!
   - Вряд ли я забуду, - тихо проговорил Лиорен, - что случилось со  мной  в
последний раз, когда я проявил инициативу.
   Мгновение, еще мгновение... И Брейтвейт, и Ча Трат молчали,  только  лицо
Брейтвейта залилось краской. А Лиорен продолжал:
   - Я собирался сказать, что намереваюсь побеседовать по душам с пациентами
Селдаля - надеюсь, что, может быть, удастся  обнаружить  какие-то  необычные
перемены в поведении доктора во время визитов