ем  исключить
большое число сотрудников из рамок поиска и  уделить  затем  больше  времени
осмотру пациентов и сотрудников, находящихся на дежурстве. Нужно  как  можно
быстрее найти нынешнего ви-русоносителя. Мне страшно подумать, что  способен
натворить такой вирус в нашем госпитале, где столько  существ  самых  разных
видов.
   - Но почему? - изумился Хьюлитт. - Насколько я понимаю, это  создание  до
сих пор никому вреда не причинило, а даже наоборот. В  госпитале  занимаются
лечением, тем же самым занимается и вирус-целитель. Так почему  же  все  так
встревожены? Я хотел спросить  об  этом  О'Мару,  но  не  получилось.  А  на
"Ргабваре" мне на этот вопрос не ответили.
   Лиорен попятился и подождал Хьюлитта в коридоре.
   - Увы, я должен последовать примеру тех,  кто  не  ответил  вам  на  этот
вопрос.
   - Но почему, вот проклятие! - воскликнул Хьюлитт.  -  Я  ведь  больше  не
пациент! И вам можно не скрывать от меня медицинских тайн.
   - Потому, что у нас нет ясного ответа, - отозвался Лиорен.  -  Вам  будет
легче, если мы  не  станем  нагружать  ваш  разум  собственными  страхами  и
неуверенностью.
   - Лично я, - сказал Хьюлитт, - предпочитаю правду неведению.
   - А лично я, - вторя ему, проговорил Лиорен, - предпочитаю  готовиться  к
худшему, надеясь на  лучшее.  Поэтому  я  никогда  не  бываю  разочарован  в
результатах, если только не случается настоящей катастрофы  или,  как  может
произойти сейчас, наши тревоги неоправданны. Без  нужды  пугать  себя  ни  к
чему. Что же касается ответа на ваш предыдущий вопрос, то вести  себя  можно
как угодно.
   - Это вы о чем? - изумился Хьюлитт.
   - Это я о правилах поведения в столовой, - пояснил Лиорен. - На то, каким
способом вы будете поглощать пищу, никто смотреть не будет. Также  никто  не
будет возражать, если вы намеренно не будете смотреть на своего напарника за
столом по причине того, что вам неприятна его манера потребления пищи.
   Ну а теперь, пациент Хьюлитт, - заключил падре, - нас ждет работа и еда.

Глава 26

   На "Ргабваре" Хьюлитту довелось наблюдать за тем, как  Приликла  вьет  из
земных спагетти - своего любимого нецинрусскийского блюда -  длинные  тонкие
веревочки, и отправляет их в крошечный ротик, порхая над тарелкой. Случалось
ему  видеть,  как  ест  Нэйдрад  -  кельгианка  не  пользовалась  руками,  а
засовывала полголовы в маслянистую зеленую массу и не поднимала головы, пока
не опустошала миску. Видел он и то, как питается доктор  Данальта.  Данальта
либо усаживался на то, что собирался съесть, либо  прислонялся  к  этому,  и
вскоре от его "еды" ничего не оставалось. Кроме того,  еще  раньше  Хьюлитту
случалось обедать за одним  столом  с  Бовэбом,  Хоррантором  и  Морредет  в
седьмой палате.  Застольное  поведение  падре  у  него  не  вызвало  никаких
отрицательных эмоций.
   За столом Лиорен пользовался двумя  верхними  конечностями.  На  подносе,
выехавшем из щели устройства для выдачи питания, помимо заказанной  Лиореном
еды,  оказалась  пара  серебристых  разовых  перчаток.   Пальцами   тарланин
пользовался так, как Хьюлитт - ножом и вилкой. Падре  орудовал  конечностями
ловко и даже изящно. Он подносил пищу к  ротовому  отверстию.  Коричневые  и
желтые  куски  какого-то  губчатого  вещества  казались  Хьюлитту  настолько
странными, что даже не вызывали у него отвращения.
   Он надеялся, что и падре не испытывает отвращения к  его  еде,  поскольку
ему самому синтический бифштекс очень даже пришелся по вкусу. Узнать, так ли
это, возможным не представлялось:  падре  умолк,  как  только  они  вошли  в
столовую.
   - Есть-то мы едим, - заметил  Хьюлитт,  бросив  взгляд  на  дверь,  около
которой  компания  кельгиан  расступилась   перед   внушительных   габаритов
тралтаном, - но пока что-то не работаем. Или, может быть, вы все  же  успели
почувствовать нечто такое, что я пропустил?
   - Нет, - коротко отозвался Лиорен и продолжал поглощение пищи.
   Голос его прозвучал раздраженно и нетерпеливо. Мимо Хьюлитта и Лиорена, с
тех пор как  они  сели  за  столик,  уже  успели  прошествовать,  проползти,
пропрыгать и протопать более двухсот сотрудников. Наверное,  Лиорен,  как  и
сам  Хьюлитт,  тоже  начал  сомневаться  в  их  способности   найти   бывших
вирусоносителей  и  стал  считать  эту  способность  самообманом   и   игрой
воображения.
   - А может быть, - решил  поделиться  своими  сомнениями  Хьюлитт,  -  это
чувство, эта нематериальная связь или что бы это там  ни  было  имеет  место
только между тарланами, людьми и кошками, которые уже хорошо знакомы друг  с
другом? А здесь нам встречаются те, кого мы  знаем  недостаточно  для  того,
чтобы почувствовать разницу между тем, что с ними было, и  тем,  что  стало.
Вам не кажется, что здесь мы тратим время впустую?
   - Нет, - снова коротко отозвался Лиорен. За несколько секунд он  покончил
с содержимым своей тарелки и ответил  уже  более  пространно.  -  Расписание
дежурств составлено так, что в столовой  никогда  не  бывает  слишком  много
народа, что бы вам ни говорили ваши глаза и уши.  Однако  в  любое  отдельно
взятое время здесь присутствует пять процентов теплокровных кислорододышащих
сотрудников. Хлородышащие илленсиане, худлариане и  холодолюбивые  метановые
формы жизни также работают по своему расписанию и также ухаживают за  своими
пациентами.  А  вы  принимаете  первоначальное  отсутствие  результатов   за
неудачу.
   - Я понимаю, - кивнул Хьюлитт. - Вы тактично  намекаете,  что  я  должен,
поскольку  я  теперь  уже  бывший  больной,  менее  болезненно  воспринимать
происходящее, и мы обязаны продолжать начатое дело.
   - Нет, - ответил Лиорен. - Мы  не...  Его  прервал  холодный  официальный
голос,  донесшийся  из  устройства  выбора  меню,  сопровождаемый  вспышками
покрасневшего от раздражения экрана.
   - Посетителей, закончивших прием пищи, просят срочно  освободить  столики
для   новых   посетителей.   Ваше   время   истекло.   Всякие   неоконченные
профессиональные или личные разговоры следует  продолжить  в  другом  месте.
Посетителей, закончивших прием пищи...
   - Нам нельзя тут задерживаться, если мы не  едим,  -  проговорил  Лиорен,
стараясь перекричать занудный голос. -  Эта  штуковина  будет  говорить  все
громче  и  громче,  если  мы  задержимся  еще  хоть  на  минуту,  а  просить
эксплуатационников отключить звук - на это уйдет слишком много времени.  Мы,
конечно, можем пересесть за другой столик и заказать другие  блюда,  но  что
касается меня, то я уже не настолько голоден, чтобы...
   - Я тоже, - поспешил согласиться Хьюлитт.
   - Поэтому я предлагаю приступить к посещению подозреваемых мной  больных,
- продолжал падре. - Первый из них сейчас лежит в  той  палате,  где  раньше
лежали вы. Он поступил после того, как  вы  выбыли  оттуда.  Старшая  сестра
Летвичи ожидает меня. Можете пойти  со  мной,  если  только  вы  не  из  тех
существ, которые после еды впадают в коматозное состояние и засыпают.
   - Нет, - ответил Хьюлитт.
   Устройство выбора меню, как только они встали из-за столика,  умолкло,  а
за столик немедленно уселись двое  лохматых  орлигиан  с  нашивками  Старших
врачей. Ни у того, ни у другого не отмечалось ни малейших признаков  бывшего
вирусоносительства.
   Навстречу Хьюлитту и Лиорену в столовую влетел Приликла.  Эмпат  даже  не
поинтересовался их успехами  -  он  и  так  почувствовал  их  разочарование.
Несколько минут Хьюлитт и Лиорен постояли,  провожая  взглядом  эмпата.  Тот
подлетел к разномастной компании за ближайшим столиком - как  бы  для  того,
чтобы перемолвиться парой слов с приятелями, но в действительности  с  целью
поиска двух источников  эмоционального  излучения  внутри  одного  существа.
Похоже, у маленького эмпата хватало друзей чуть ли не  за  каждым  столиком.
Помня, как нежны цинрусскийцы, Хьюлитт мысленно  пожелал  Приликле  удачи  и
понадеялся на  то,  что  эмпату  улыбнется  удача  прежде,  чем  тот  упадет
где-нибудь от слабости.
   Приликла  прервал   беседу,   в   которой   участвовал,   и   проговорил,
развернувшись к двери:
   - Спасибо, друг Хьюлитт.
   Через несколько минут они уже шагали по  одному  из  запруженных  главных
коридоров. Хьюлитту не давала покоя одна мысль - не давала настолько, что он
даже перестал обращать внимание на коридорные толпы.
   - Знаете, я тут подумал, - протянул он, - и встревожился...
   Отзыв Лиорена транслятор не перевел.
   - Я размышляю над той  странной  способностью,  -  продолжал  Хьюлитт,  -
которой мы наделены. Почему мы  можем  узнавать  друг  друга  -  мы,  бывшие
носители вируса? Несколько минут назад, когда мне стало жаль Приликлу, когда
я молча пожелал ему удачи, он откликнулся  на  это  мое  чувство,  хотя  был
довольно далеко от меня и уделял внимание другим существам. В этом  не  было
ничего  странного,  поскольку  цинрусскийский   эмпатический   орган   очень
чувствителен даже при таком расстоянии. Но как быть  с  нашей  способностью?
Что это? Эмпатия низкого уровня, которой  хватает  только  для  узнавания  и
больше ни для чего? Если это так, то насколько близко для  узнавания  должны
бывшие носители вируса оказаться друг к другу? Должны ли они просто  увидеть
друг друга? Имеют ли значение физические преграды? Не  поможете  ли  вы  мне
провести эксперимент?
   - Семь ответов "нет", - отозвался Лиорен. - А какой эксперимент?
   - Какой же это эксперимент? - удивился Лиорен  после  того,  как  Хьюлитт
объяснил, что задумал. - Это игра для маленьких! Но в ходе ее  действительно
можно получить очень полезные сведения. Я вас прошу.., если  я  соглашусь  в
ней участвовать, дайте слово, что вы никому не  расскажете  о  том,  что  я,
взрослый обладатель Синей Мантии, играл с вами...
   - Не волнуйтесь, падре, - успокоил Лиорена Хьюлитт.  -  Я  тоже  в  таком
возрасте, что  не  стал  бы  всем  и  каждому  рассказывать,  что  играл  со
священником в прятки. Думаю, для начала искать буду я, потому что  вы  лучше
знаете, где тут, в госпитале, можно спрятаться...
   Длинный  коридор  заканчивался  разветвлением,  где  размещались   трапы,
лестницы и лифты для подъема на верхние уровни. Вдоль стен  тянулись  двери,
ведущие в палаты, кладовые, технические помещения и  туннели.  Было  решено,
что Хьюлитт отвернется,  а  Лиорен  за  десять  минут  спрячется  где-нибудь
поблизости. Договорились, что падре не будет прятаться в палате,  а  выберет
для этого пустое помещение.  Спрячься  он  в  палате,  тут  же  возникли  бы
ненужные  вопросы  и  мог  быть  нарушен  распорядок  дня.  Хьюлитт   должен
попытаться найти падре с помощью инстинкта, эмпатии -  в  общем,  с  помощью
того, что унаследовал от вируса, - но при этом за двери не заглядывать.
   Пробродив таким образом минут двадцать, в течение  которых  ему  пришлось
отвечать на вопросы и выслушивать ворчливые замечания сотрудников,  ходивших
по коридору, Хьюлитт отказался  от  безуспешных  попыток  ощутить  сознанием
присутствие Лиорена. В отчаянии он включил коммуникатор.
   - Совершенно ничего не чувствую, - сказал он. - Выходите, где бы  вы  там
ни прятались.
   Лиорен появился из-за двери, возле которой Хьюлитт торчал несколько минут
назад, и поспешил к товарищу по несчастью.
   - Я тоже ничего не почувствовал, хотя слышал за дверью ваши шаги. Но  как
только я увидел вас, чувство узнавания снова охватило меня.
   - И меня, - признался Хьюлитт. - Но почему для  этого  нам  нужно  видеть
друг друга?
   Падре издал  негромкий  булькающий  звук,  оставшийся  непереведенным,  и
проговорил:
   - Это ведомо только Богу да еще вирусу-целителю.
   Над этим Хьюлитт размышлял всю  дорогу  до  своей  бывшей  палаты.  Падре
связался с О'Марой и передал  ему  новые  сведения,  но  обсуждать  что-либо
отказывался. Вероятно, он сосредоточился на мыслях о том пациенте,  которого
собирался навестить.
   - Пациент Хьюлитт, - вырвалось у Летвичи, когда они вошли в палату.  -  А
вы что тут делаете?
   Хьюлитт понимал, что к  посещениям  падре  Старшая  сестра  привыкла,  но
приход бывшего пациента ее явно не  обрадовал.  Хьюлитт  мучился  в  поисках
подходящего ответа, но за него ответил Лиорен. Падре не солгал Летвичи, но и
правду не открыл.
   - С вашего позволения, Старшая сестра, - сказал Лиорен, - бывший  пациент
Хьюлитт будет сопровождать  меня  и,  если  сумеет,  вместе  со  мной  будет
оказывать немедицинскую помощь пациентам. Я прослежу за  тем,  чтобы  он  не
разговаривал ни с кем  из  тех,  кто  в  данное  время  получает  какие-либо
процедуры или кто не способен  вести  беседу.  Уверяю  вас,  больше  никаких
неприятностей от бывшего пациента Хьюлитта не будет.
   Часть тела Летвичи под хлорсодержащей  оболочкой  дрогнула.  Может  быть,
таким образом она выразила согласие.
   - Думаю, я понимаю, в чем дело, - протянула илленсианка. - Происшествие с
пациенткой Морредет побудило пациента Хьюлитта принять  решение  -  а  может
быть, укрепило его в уже принятом решении  стать  учеником  священника.  Это
очень похвально, бывший пациент Хьюлитт. У вас замечательный наставник.
   - На самом деле я здесь, потому что... - начал было возражать Хьюлитт.
   - Объяснения займут слишком много времени, - оборвала его  Летвичи.  -  А
мне сейчас недосуг слушать богословские излияния, хотя они, наверное,  очень
интересны. Можете говорить с любыми моими пациентами,  которые  в  состоянии
вести беседы. Только, пожалуйста, чтобы больше никаких чудес.
   - Обещаю, - кивнул Хьюлитт и зашагал по палате следом за падре.
   Летвичи  и  других  дежурных  сестер  из  перечня  потенциальных   бывших
носителей вируса исключили, исключили и пациента, которого  навещал  Лиорен.
Это был мельфианин по имени Кеннональт. Хьюлитт так и не понял, чем страдает
несчастный мельфианин, но его гамак окружало такое количество  биосенсорного
и   жизнеобеспечивающего   оборудования,   что   новоиспеченного    "ученика
священника" от страха передернуло. Правда, Лиорен представил их друг  другу,
но дал понять,  что  разговор  будет  носить  конфиденциальный  характер,  и
попросил Хьюлитта пока продолжить поиски в одиночку.
   Хьюлитт курсировал по знакомой палате зигзагами. Но вот одного он  понять
не мог - те или не те тралтаны, кельгиане  и  мельфиане  теперь  тут  лежат.
Большей частью  пациенты  с  радостью  болтали  с  ним,  некоторые,  видимо,
находились под действием сильных успокоительных лекарств, другие  просто  не
желали обращать на Хьюлитта внимания, а один пациент получал процедуру. Но у
Хьюлитта была полная возможность смотреть на пациентов и  сотрудников,  имея
при этом вполне достаточно времени для того, чтобы  определить,  не  был  ли
кто-нибудь из них в прошлом носителем  целительного  вируса.  Последними  из
тех, кого он обошел, оказались тралтан и дутанин, резавшиеся в  скремман  за
столиком для амбулаторных больных. К тому  времени,  когда  Хьюлитт  с  ними
заговорил, он убедился в том, что  их  тоже  следует  исключить  из  перечня
потенциальных вирусоносителей.
   - Хоррантор! Бовэб! - обрадовался Хьюлитт. - Как себя чувствуете?
   - А, да это, кажется, пациент Хьюлитт! - воскликнул тралтан.  -  Спасибо,
моя нога заживает, а Бовэб чувствует  себя  превосходно  -  и  физически,  и
морально. Ему сегодня везет в этой треклятой игре. Рад  видеть  тебя  вновь.
Расскажи, как у тебя дела. Удалось докторам выяснить, что с тобой?
   - Да, - честно ответил Хьюлитт и, старательно подбирая слова, уточнил:
   - Я больше ни на  что  не  жалуюсь  и  чувствую  себя  очень  хорошо.  Но
заболевание у меня было необычное - так мне  сказали,  -  и  меня  попросили
немного задержаться и помочь врачам разгадать еще кое-какие  загадки.  Я  не
смог им отказать.
   - Значит, теперь ты стал лабораторным материалом, - участливо  проговорил
Бовэб. - Не думаю, что это намного лучше. С тобой пока  ничего  ужасного  не
делали, надеюсь?
   Хьюлитт рассмеялся:
   - Нет. На самом деле ничего подобного  не  происходит.  Меня  поселили  в
комнате для сотрудников - она маленькая и раньше принадлежала двум нидианам.
Мне разрешают свободно ходить  по  госпиталю  в  сопровождении  падре  -  он
присматривает за тем, чтобы я ни на кого не налетел и чтобы  меня  никто  не
растоптал. А меня просили только разговаривать  с  пациентами,  задавать  им
кое-какие вопросы.
   - Ты всегда был странным пациентом, - заключил  Бовэб.  -  Но  еще  более
странно то, как ты выздоровел.
   - А если серьезно, - вступил в разговор Хоррантор, - то если  тебе  нужно
разговаривать с пациентами и отвечать на их вопросы, значит,  вероятно,  они
могут тебе что-то выболтать, не догадываясь о том, что ты  выполняешь  некое
задание? Если это так, то не ответишь ли на один вопрос?
   Хьюлитту показалось,  что  тут  кроется  нечто  более  серьезное,  нежели
обычный интерес пациента к больничным сплетням. Пришло время действовать, но
действовать осторожно.
   - Если сумею, - отозвался он.
   -  Хоррантор  жутко  хитрый,  -  пояснил  Бовэб,  снова  подключившись  к
разговору. - Ну, и воображение у него тоже нешуточное. Вот поэтому  он  меня
все время обыгрывает в  скремман.  Мы  тут  подслушали  кое-какие  разговоры
медсестер. Они, когда поняли, что мы их слышим, сразу замолчали. Может,  это
просто болтовня, а может, мы чего-то недопоняли из-за того, что не дослушали
до конца, а может, это и не болтовня вовсе. Но мы все-таки очень волнуемся.
   - Сплетни все любят, - заметил Хьюлитт, - но сильно переживать из-за  них
не стоит. Так какой у вас вопрос?
   Хоррантон с Бовэбом переглянулись. Дутанин сказал:
   - Еще десять дней назад Старшая сестра говорила, что меня должны выписать
для долечивания в больнице на родине. Тут, в Главном Госпитале  Сектора,  не
принято держать больных, которые больше не нуждаются в  здешнем  лечении.  А
вчера я спросил у Летвичи, почему меня  все  еще  не  выписали,  и  она  мне
ответила, что пока нет подходящего корабля, который мог  бы  доставить  меня
домой, а что вообще-то со мной все в порядке и волноваться мне нечего.
   А в это время, - продолжал Бовэб, - Старший  врач  Медалонт  занимался  с
практикантами у кровати Хоррантора. Он им говорил, что  пациент  уже  вполне
здоров и его можно безотлагательно выписать. И  это  должно  было  произойти
через  несколько  дней,  поскольку  большинство  кораблей,   прибывающих   в
госпиталь - их бывает четыре-пять в неделю, -  укомплектовано  теплокровными
кислорододышащими экипажами. По закону Федерации  таким  кораблям  позволено
перевозить пассажиров - если и пассажиры,  и  члены  экипажа  имеют  сходный
классификационный  код.  Тралта  и  Дута  находятся   на   пути   следования
практически всех коммерческих кораблей. А Летвичи и Хоррантору сказала то же
самое, что и мне: дескать, пока нет удобного рейса.
   - Да, и не забудь про учебную тревогу, - напомнил дутанину Хоррантор.
   - Не забуду, - заверил приятеля  Бовэб.  -  Позавчера  в  палату  явились
двадцать здоровяков  из  Эксплуатационного  отдела.  Летвичи  объявила,  что
проходит учебная эвакуация. Бригада эксплуатационников принялась отсоединять
кровати самых тяжелых больных от  стен,  прикреплять  к  ним  дополнительные
баллоны с кислородом и  антигравитационные  устройства.  Потом  они  повсюду
расставили аварийные носилки, после  чего  всех  нас  вывезли  из  палаты  и
повезли по коридору до пятого люка, а потом снова привезли в палату. Летвичи
засекла время, за которое эксплуатационники провели операцию, и сказала, что
могли  бы  управиться  и  быстрее.  Потом  она  извинилась  перед  нами   за
причиненные неудобства и посоветовала вернуться к прерванным занятиям  и  не
волноваться. Уходя, эксплуатационники ворчали, прохаживаясь по поводу личных
качеств нашей Старшей сестры и начальства, которое, по  их  мнению,  слишком
многого от  них  потребовало  при  проведении  учебной  тревоги,  каковой  в
госпитале, оказывается, не проводили уже лет  двадцать.  Услышав  такое,  мы
разволновались еще больше.