оправдана  модификация  главного   транслятора.   Личные
трансляторы были, так сказать, ответвлениями,  дополнительными  извилинами
могучего электронного мозга, который осуществлял перевод с языка на язык и
с момента окончания эвакуации  практически  бездействовал.  Узнав  о  том,
командующий  флотом  мониторов  Дермод  распорядился   перепрограммировать
неиспользуемые ячейки на решение  тактических  задач  и  проблем  тылового
обеспечения. Мониторы уверяли, что  на  качестве  перевода  это  никак  не
скажется, однако санитары все же беспокоились. А вдруг, заявили  они,  все
инопланетяне заговорят разом, что тогда? Конвей хотел было заметить,  что,
по его мнению, все инопланетяне, а в  особенности  медсестры  и  санитары,
говорят не переставая, поэтому опасность невелика, но не сумел  придумать,
как потактичнее выразить свою мысль.
     Прошло около часа. Судя по всему, госпиталь пока находился в  стороне
от сражения. Дежурные сменились, прибыли трое  тралтанов  и  трое  землян.
Старшей сестрой смены была Мэрчисон. Конвей  совсем  уже  настроился  было
приятно побеседовать, но тут вновь завыла сирена.  Атака  закончилась.  Он
помог Мэрчисон выбраться из скафандра. Внезапно ожил интерком:
     - Внимание, - донеслось из него. - Доктор Конвей, немедленно пройдите
к шлюзу номер пять.
     Наверно, подумал Конвей, раненый, которого боялись трогать. Но  голос
в интеркоме продолжил:
     - Доктор Маннон, майор О'Мара,  немедленно  пройдите  в  шлюзу  номер
пять.
     Что  там  такое  стряслось,   удивился   Конвей,   что   понадобилось
присутствие двух старших врачей и главного психолога? Он ускорил шаг.
     О'Мара и Маннон явились к  шлюзу  чуть  раньше,  поскольку  в  момент
вызова были ближе к нему. В шлюзе их поджидал некто  в  скафандре  высокой
защиты со  снятым  шлемом.  У  незнакомца  были  седые  волосы,  вытянутое
морщинистое лицо, жесткий рот; общее  впечатление  суровости  сглаживалось
необычайно безмятежным выражением карих глаз. Конвей  слабо  разбирался  в
знаках отличия, тем более, что до сих пор ему  не  доводилось  общаться  с
монитором в звании выше полковника, но инстинктивно догадался,  что  видит
перед собой командующего флотом Дермода. О'Мара отдал честь, ответ на  его
приветствие  был  столь  же  церемонен;  Маннон   и   Конвей   удостоились
рукопожатия с извинением за то, что приходится  здороваться  в  перчатках.
Затем Дермод перешел прямо к делу.
     - Я убежден, что лишняя засекреченность только вредит, - сказал он. -
Вы вызвались остаться в госпитале, чтобы лечить раненых, и  потому  у  вас
есть право знать, что происходит, будь эти  вести  хорошими  или  плохими.
Поскольку вы  возглавляете  медицинский  персонал  землян  и,  я  надеюсь,
представляете, как он себя поведет при тех или иных  обстоятельствах,  мне
думается, вы определите сами, стоит ли делать общеизвестным то, что я  вам
сейчас сообщу. - Он поочередно окинул взглядом О'Мару, Маннона и Конвея  и
продолжил: - Вы знаете, что на госпиталь было совершено нападение,  весьма
удивительное по своим последствиям. Мы не потеряли ни единого человека,  а
вражеская эскадра полностью уничтожена. Похоже, они  понятия  не  имели  о
боевом порядке... или о чем другом... Мы  ожидали,  что  они  будут  лезть
напролом, не обращая ни на что внимания... А  получилась  бойня.  -  Ни  в
голосе Дермода, ни в его взгляде не чувствовалось  радости  победителя.  -
Однако  нам  в  какой-то  степени  повезло:  обычно  мы   слишком   заняты
зализыванием собственных ран, чтобы заниматься поисками уцелевших  врагов.
Живых мы не нашли, но...
     Он умолк. Двое мониторов вкатили в  шлюз  накрытые  одеялом  носилки.
Дермод посмотрел на Конвея.
     - Вы были на Этле, доктор, а потому сразу же поймете, к чему я клоню.
Подумайте, кстати говоря, и о том, что  наш  противник  не  отзывается  на
вызовы по радио,  отказывается  вести  переговоры,  сражается  поистине  с
фантастической  яростью,  но  применяет  только   ракеты   с   химическими
боеголовками. Впрочем, взгляните на это.
     По знаку Дермода мониторы сдернули одеяло. Под ним оказались  останки
существа,  которое  было  изуродовано  настолько,   что   не   поддавалось
классификации.  Однако  одно  можно  было  утверждать  достаточно  твердо:
погибшее существо никогда не принадлежало к гуманоидам.
     Боже, подумал Конвей с ужасом, безумие распространяется.



                                    18

     - Мы старались наводнить Империю нашими агентами с тех самых пор, как
"Веспасиан" успел покинуть Этлу, - начал Дермод. - Нам  удалось  забросить
восемь групп, в том числе одну - на центральный мир. Поэтому наши сведения
относительно   общественного   мнения   Империи    и    формирующих    его
пропагандистских уловок вполне заслуживают доверия. Мы знаем, что  события
на Этле - то, что мы якобы сделали с несчастными этланами - разожгли пламя
всеобщей ненависти к нам. Знаем и кое-что еще...
     Имперское правительство, объяснил Дермод, обвинило  Корпус  мониторов
во вторжении на Этлу. Оно заявило, что местных жителей под видом  оказания
им медицинской  помощи  безжалостно  использовали  в  качестве  подопытных
кроликов, проверяли на них различные типы  бактериологического  оружия.  В
доказательство приводился тот факт, что  буквально  через  несколько  дней
после  отлета  мониторов  на  Этле  вспыхнули  новые  эпидемии.   Подобную
бесчеловечность  невозможно  было  оставить  безнаказанной,  и   император
выразил уверенность, что народ поддержит  решение,  которое  ему  пришлось
принять. А  от  разоблаченного  агента  захватчиков  стало  известно,  что
жестокость врагов не имеет предела. Их появлению  на  Этле  предшествовало
прибытие туда инопланетянина - глуповатого и безвредного существа, задачей
которого  было  изучить  оборонительную   систему   планеты,   безвольного
инструмента в руках свирепых мониторов, причем последние в  переговорах  с
властями Этлы отрицали, что он послан ими и как-то  связан  с  их  гнусной
деятельностью. Отсюда можно заключить, что они вовсю  пользуются  услугами
инопланетных форм жизни, эксплуатируют их,  ставят  на  них  эксперименты,
быть может, употребляют в пищу...
     Их прибежище расположено в космосе, это одновременно военная  база  и
исследовательская  лаборатория,  где  творятся  ужасы,  подобные  и   даже
превосходящие этланские. Агент захватчиков, у которого служба безопасности
хитростью выудила пространственные координаты  базы,  признался,  что  его
товарищи держат в плену значительное число инопланетян и разрабатывают все
новые и новые способы устрашения и подчинения себе  непокорных.  Император
объявил,  что  считает  своей  обязанностью  покончить   с   омерзительной
тиранией, однако оговорился, что вынужден полагаться только  на  имперские
войска, ибо, к сожалению, между империей и  теми  инопланетянами,  которые
попадают под ее влияние, не раз происходили  стычки.  Но  если  кто-нибудь
вызовется добровольцем, он с радостью примет его услуги.
     - Это многое объясняет, -  продолжил  Дермод.  -  Они  ограничиваются
химическим оружием потому, что в их задачу входит не уничтожить госпиталь,
а  сделать  его  полновластными   хозяевами.   Император   должен   узнать
местонахождение планет Федерации.  А  упорство,  с  каким  они  сражаются,
вызвано, очевидно, страхом  попасть  в  плен,  ибо  для  них  госпиталь  -
космическая  камера  пыток.  Последнее  же  бестолковое  нападение   было,
вероятно, организовано инопланетными  дружками  Империи  -  сорвиголовами,
которых,  скорее  всего,  не  предупредили  о  наших  средствах   обороны.
Естественно, их гибель на руку Империи: теперь те, кто колебался,  воевать
или нет,  отбросят  всякие  сомнения.  И  пойдут  в  союзники  Империи,  -
подытожил он мрачно.
     Командующий флотом умолк. Конвей не стал ничего говорить потому,  что
читал имперские материалы, которые  посылались  Вильямсону,  и  знал,  что
Дермод ничуть не преувеличивает. О'Мара,  обладавший  доступом  к  той  же
информации, тоже хранил угрюмое молчание. Но доктора Маннона как прорвало:
     - "Что за вздор! -  воскликнул  он.  -  Они  же  все  переврали!  Наш
госпиталь вовсе не камера пыток! Они обвиняют нас в том,  в  чем  виноваты
сами...
     Дермод притворился, будто не слышит, и сказал:
     - Политическая ситуация в Империи нестабильна. При  достатке  времени
мы могли бы сменить нынешнее правительство на  более  лояльное  к  нам.  Я
думаю, население рано или поздно так и поступит. Но времени у нас  нет.  К
тому же нам нужно предотвратить распространение войны вширь и вглубь. Если
к  Империи   присоединятся   инопланетяне,   положение   станет   чересчур
запутанным,  чтобы  можно  было  с  ним  справиться,  а  истинные  причины
развязывания военных действий утратят  всякое  значение.  Время  мы  можем
выкроить, если продержимся тут достаточно долго, а вот что касается второй
задачи - будем надеяться.
     Он надел шлем и принялся закреплять его, но  лицевой  щиток  пока  не
опускал. Маннон задал вопрос, который давно вертелся у Конвея на языке, но
он помалкивал из опасения, что его сочтут трусом:
     - А вы уверены, что мы продержимся?
     Дермод на мгновение замялся, выбирая, как видно, между успокоительной
ложью и правдой.
     - Хорошо оснащенная во всех отношениях база в форме шара  является  с
тактической точки  зрения  идеальной  для  обороны.  И  потом,  если  враг
проникнет внутрь, ее легко превратить в ловушку...
     Останки доставленного Дермодом существа  были  переданы  Торннастору,
тралтану -диагносту и заведующему отделением патологии,  который  с  жаром
взялся за их изучение. Главный психолог  отправился  приводить  в  чувство
тех, кто впал во временное безумие, а Маннон с Конвеем  вернулись  в  свои
палаты.  Медицинский  персонал  откликнулся  на  сообщение  о  возможности
нападения  на  госпиталь  инопланетян  двояко:  здесь   присутствовали   и
озабоченность тем, что война  перестанет  быть  пустяковым  конфликтом,  и
любопытство по поводу методов лечения раненых, принадлежащих к неизвестным
опока видам.
     Но, как ни странно, на две недели установилось относительное затишье.
К госпиталю подоспела подмога: новые корабли мониторов выстреливали  своих
навигаторов в спасательных капсулах, которые  должны  были  возвратить  их
домой, и занимали  отведенные  позиции.  При  взгляде  через  госпитальные
иллюминаторы  складывалось  впечатление,  что  флот  заслоняет  небо,  что
госпиталь - центр огромного звездного скопления, где вместо  звезд  боевые
звездолеты. Зрелище было впечатляющее  и  успокаивало  даже  маловеров,  а
потому Конвей старался смотреть в иллюминатор по крайней мере раз на дню.
     Однажды, возвращаясь с очередного любования  величественной  армадой,
он столкнулся в коридоре с группой келгиан. Столкнулся  -  и  поначалу  не
поверил своим  глазам.  Ведь  все  келгиане-ДБЛФ  эвакуированы,  он  лично
проводил   последнего   из   них,   и   на   тебе   -    около    двадцати
гусениц-переростков! Он пригляделся к ним повнимательнее и заметил, что ни
у кого из них нет обычных нарукавных повязок с эмблемой  медицинского  или
обслуживающего персонала. Серебристый  мех  келгиан  испещряли  круглые  и
ромбовидные пятна красного, синего и черного цветов,  то  есть  ДБЛФ  были
солдатами. Конвей помчался в кабинет О'Мары.
     - Я как  раз  справлялся  о  том  же,  доктор,  -  проговорил  майор,
показывая  на  экран  видеофона,  -  только  не  в  столь   оскорбительных
выражениях. Сейчас попытаюсь связаться с Дермодом, так что  усмирите  свой
пыл и сядьте!
     Несколько минут спустя на экране появилось лицо Дермода.
     - Империя тут не при чем, господа, - голос командующего  был  ровным,
но в нем сквозило нетерпение. - Мы  не  могли  не  сообщить  правительству
Федерации о том, что у нас происходит, хотя о нападении инопланетян  сочли
возможным не упоминать. Но почему вы  отказываете  нашим  инопланетянам  в
патриотических чувствах? Те, кто находится  в  госпитале,  и  те,  которые
улетели, поняли, что должны нам помочь. Что вас так встревожило?
     -  Но  вы  утверждали,  что  не  желаете  распространения  войны!   -
воскликнул Конвей.
     - Я их сюда не приглашал, доктор, - резко ответил  Дермод,  -  однако
поскольку они здесь, я охотно  воспользуюсь  як  услугами.  По  сообщениям
разведки, следующая атака может быть решительной...
     Маннон, которому Конвей за обедом передал свой разговор с командующим
флотом,  потемнел  лицом.  Увы,  сказал  он  Конвею,  все  хорошее  быстро
кончается; теперь ввиду  очевидности  поступления  инопланетных  пациентов
придется  снова  вспомнить  о  мнемограммах.  Приликла,  который  поглощал
спагетти, заметил, как удачно, что медики-инопланетяне все же не  покинули
госпиталь, причем на Конвея он в этот момент не  смотрел.  Сам  же  Конвей
отмалчивался.
     Следующая атака, сказал Дермод, может быть решительной...
     Нападение произошло спустя три недели, в течение которых не случалось
ровным счетом ничего, за исключением прибытия в госпиталь добровольческого
отряда тралтанов и прилета корабля с планеты,  о  которой  Конвей  никогда
раньше не слышал и на которой обитали  существа  класса  ХЦХЛ.  Постепенно
выяснилось, что в госпитале они впервые, поскольку лишь недавно вступили в
Федерацию. Конвей на всякий случай приготовил для  них  маленькую  палату,
наполнил  ее  ядовитым  туманом,  который  они   именовали   воздухом,   и
распорядился установить лампы, светившие ослепительно голубым  светом,  от
которого ХЦХЛ были в полном восторге.
     Атака  началась  как-то  нехотя.  Конвей  наблюдал  за  сражением  на
видеопанели. Враги наступали тремя клиньями, которые были  перехвачены  на
дальних подступах к госпиталю. На экране видны были  лишь  три  сверкающих
пятнышка, из которых вырывались порой отдельные искорки - корабли, ракеты,
торпеды и вспышки взрывов.  Все  перестроения  совершались  как  будто  бы
медленно,  но  эта  медлительность   была   обманчивой,   ибо   звездолеты
маневрировали при минимум пяти g, и только антигравитаторы спасали экипажи
от участи быть размазанными по стенкам отсеков  чудовищным  ускорением,  а
ракеты набирали разгон до пятидесяти  g.  Огромные  отражательные  экраны,
отводившие от кораблей известное число ракет и торпед, были невидимы,  так
же, как и захватные лучи, которые останавливали практически все реактивные
снаряды, что  сумели  миновать  защитные  экраны.  Впрочем,  схватка  была
всего-навсего пробой сил, столкновением патрулей, прелюдией, увертюрой...
     Конвей отвернулся от панели и направился на свой пост. Даже в  мелких
стычках без раненых не обходилось, да и,  собственно  говоря,  нечего  ему
пялиться в небо. Если уж на то пошло, в  палатах  он  получит  куда  менее
искаженное представление о коде битвы.
     В последующие двенадцать часов раненые прибывали тоненькой  струйкой,
потом, очевидно, дело приняло иной оборот, и струйка обернулась  ручейком,
а с начала сражения как такового словно хлынул потоп.
     Конвей потерял счет времени, не замечал,  ни  кто  ему  помогает,  ни
сколько операций  он  уже  проделал.  Он  чувствовал,  что  ему  необходим
стимулятор, чтобы руки не тряслись, а в голове прояснилось, но стимуляторы
теперь были запрещены  к  применению  вне  зависимости  от  обстоятельств,
поскольку у медиков забот хватало  и  без  того,  чтобы  отхаживать  своих
перетрудившихся коллег. Поэтому Конвей работал так, хотя и  сознавал,  что
не делает всего, что должен, а отвлекаться на еду и сон позволял себе лишь
тогда, когда чувствовал, что у него нет сил держать в руке скальпель.  Бок
о бок с ним трудились то тралтан, то медик-монитор, то  Мэрчисон  -  чаще,
чем другие. Она то ли не спала, то ли валилась на свою койку, в одно время
с ним, то ли просто бросалась ему в глаза, когда он  их  разлеплял,  тогда
как прочих он практически не различал. Во всяком случае как правило именно
она всовывала Конвею еду и уговаривала передохнуть и вздремнуть.
     На четвертый день  обороны  ярость  нападавших  ничуть  не  ослабела.
Захватные установки на внешней поверхности госпиталя  стреляли  почти  без
перерывов, и колебания в цепях заставляли  тревожно  мигать  осветительные
приборы.  Действие  оружия   обеих   сторон   -   отражательных   экранов,
первоначально  -  экранов  метеоритной  защиты,  захватных   установок   и
излучателей - основывалось  на  том  же  принципе,  что  и  работа  систем
искусственной гравитации. Лучи захватных установок выметывались из стволов
с ускорением в  зависимости  от  узости  фокусировки  до  восьмидесяти  g.
Сначала толчок силой  восемьдесят  g,  потом  такой  же  рывок,  и  так  -
несколько  раз  в  течение  минуты.  Разумеется,   корабли   перемещались,
маневрировали, уклонялись от лучей, да и те не  всегда  попадали  точно  в
цель, но когда попадали - срывали наружную  обшивку,  а  малые  звездолеты
разносили на куски.
     Имперские эскадры волнами накатывались на  флот  мониторов,  прижимая
его к госпиталю. Сражение велось только лучами захвата, потому что  давать
в такой сутолоке ракетные залпы  было  слишком  рискованно.  Вернее,  риск
сохранялся для  кораблей,  а  стрельба  по  госпиталю  ничем  подобным  не
угрожала. Пал под ногами Конвея вздрагивал раз, наверно, пять или шесть, а
ракеты все летели и летели.
     При оперировании тех, кого удалось  спасти  с  разрушенных  вибрацией
звездолетов, особого искусства не требовалось. У всех у  них  налицо  были
множественные переломы, кое у кого в теле не оставалось  ни  единой  целой
кости. Неоднократно,  вырезая  человеческую  плоть  из  скафандра,  Конвей
испытывал желание крикнуть: "Зачем вы  притащили  это?"  Но  это,  тем  не
менее, было живо, а обязанность врача - сотворить чудо,  но  не  допустить
смерти пациента.
     Конвей  справился  при  помощи  тралтана  и  Мэрчисон   с   очередным
тяжелораненым и тут заметил,  что  в  отсеке  присутствует  ДБЛФ.  Он  уже
наловчился разбираться в цветовых пятнах,  которые  обозначали  у  келгиан
чины, а потому  разглядел  у  вновь  прибывшего  символ  принадлежности  к
медицинскому персоналу.
     - Меня послали сменить вас, доктор, - сообщил ДБЛФ через  транслятор.
- Я имею опыт лечения ваших сородичей. Майор О'Мара просит вас  подойти  к
шлюзу двенадцать.
     Конвей наспех представил ему Мэрчисон и тралтана - в операционную как
раз внесли еще одною раненого, и ДБЛФ предстояло  сразу  же  включиться  в
работу, - а потом спросил:
     - Зачем?
     - Доктор Торннастор ранен, - пояснил келгианин, напыляя  на  щупальца
пластик, который являлся для ДБЛФ эквивалентом перчаток. -  Нужен  кто-то,
кто мог бы присмотреть за  пациентом  Торннастора  и  теми  ФГЛИ,  которых
доставили  к  шлюзу  двенадцать.  Майор  О'Мара  советует  вам   побыстрее
определиться  с  тем,  какие  вам  понадобятся  мнемограммы.  И   наденьте
скафандр, доктор, - сказал ДБЛФ в спину Конвею. - На верхнем уровне падает
давление.
     Шагая по коридорам к шлюзу номер двенадцать, Конвей думал о том,  что
с начала эвакуации отделение патологии оказалось как бы не у  дел,  однако
заведующий им  диагност  доказал  свою  полезность,  взявшись  за  лечение
собратьев ФГЛИ, а также ДБЛФ и землян. Те  пациенты,  которые  попадали  к
огромному, вспыльчивому, поистине гениальному тралтану, могли считать себя
счастливчиками. Сильно ли он ранен? Келгианин не сумел  ответить  на  этот
вопрос. Конвей мельком глянул в иллюминатор.  Картина,  запечатлевшаяся  у
него  перед  глазами,  напомнила  ему  о  рое  светлячков.  Внезапно   его
отшвырнуло к стене - в госпиталь угодила уже неизвестно которая  по  счету
ракета.
     У шлюза номер двенадцать Конвея поджидали двое  тралтанов,  нидианин,
облаченный в скафандр ХЦХЛ и вездесущие мониторы. Нидианин  объяснил,  что
корабль тралтанов развалился на части, но экипаж удалось спасти едва ли не
целиком. Тяговые  установки