овека, которого неожиданно подвел преданный  друг.  Конвей
еще раз попытал счастья.
     - Не сдаться, сэр, -  поправил  он  и  показал  на  мужчину,  который
сопровождал носилки Вильямсона. - Мы... Вот  ему  нужен  коммуникатор.  Он
прикажет прекратить огонь.
     Запинаясь  от  волнения,  Конвей  принялся  объяснять.  Он  начал  со
столкновения  "Веспасиана"  с  транспортом.  Внутренние  помещения   обоих
кораблей оказались сметены, поэтому, хотя спасателям и было известно,  что
среди раненых имеются как мониторы, так и враги, им было не до того, чтобы
разбираться в том, кто есть кто.  Позднее  же,  когда  легкораненые  стали
ходить по палате, разговаривать друг с другом и помогать  лежачим,  быстро
выяснилось, что примерно половина из них -  с  борта  транспорта.  Как  ни
странно,  на  взаимоотношения  пациентов  это   почти   не   повлияло,   а
медицинскому персоналу было попросту не до того. Так что все  продолжалось
по-прежнему:  пациенты  старались  заменить  недостававших   медсестер   и
говорили... Ведь в палате лежали мониторы с  "Веспасиана",  а  "Веспасиан"
летал на Этлу.  А  его  экипаж  научился,  разумеется  в  разной  степени,
этланскому языку; сами же  этлане  общались  между  собой  на  том  языке,
который  был  общеупотребительным  для  всех  подданных  Империи,  подобно
универсальному языку Федерации. И вот  после  того,  как  было  преодолено
взаимное  недоверие,  мониторы  узнали,  что   на   имперском   транспорте
присутствовали весьма высокие чины. Одним из тех, кто уцелел в катастрофе,
был Хералтнор, третий по старшинству  офицер  флота  Империи,  осаждавшего
космический госпиталь.
     - А последние несколько  дней  пациенты  вели  мирные  переговоры,  -
закончил Конвей. - Конечно, они были неофициальными, однако  мне  кажется,
что полковник Вильямсон и Хералтнор вполне могут считаться представителями
своих сторон.
     Хералтнор  обратился  к  Вильямсону  на  этланском,  потом   наклонил
гипсовый кокон так, чтобы полковник  мог  взглянуть  в  лицо  командующему
флотом, и сам тоже с тревогой уставился на Дермода.
     - Он далеко не дурак, сэр, - сказал Вильямсон. - По звукам взрывов  и
по изображению на экранах он  определил,  что  наши  силы  на  исходе.  Он
говорит, что высадку десанта мы предотвратить не сможем, и мы с вами, сэр,
знаем, что он прав. Он говорит, что десант, скорее  всего,  будет  высажен
через несколько часов, но настаивает не на сдаче, а на  прекращении  огня.
Он не хочет, чтобы победа досталась им. Он хочет лишь прекратить бойню. Он
говорит, что был бы не против отделить кое в чем правду от лжи...
     - Он говорит слишком много, - буркнул Дермод.  На  лице  командующего
застыло выражение сердечной муки, словно он отчаянно желал и в то же время
боялся надеяться. - А вы уже и уши развесили! Почему вы не доложили мне...
     - Главное не слова, - вмешался Стиллмен, - главное то, что мы делаем.
Поначалу они не верили ни единому нашему словечку. Но госпиталь  отличался
от того, что им о нем нарассказывали, он  меньше  всего  напоминал  камеру
пыток... Ну да, наружность обманчива, а подозрительности им  не  занимать,
но когда они увидели, что врачи и медсестры  загоняют  себя  буквально  до
смерти, когда увидели его... Разговоры так и остались бы  разговорами.  Но
то, что мы делали, то, что делал он...
     - То же самое происходило в  любой  другой  палате!  -  запротестовал
Конвей, чувствуя, что краснеет.
     - Заткнитесь, доктор, - не очень  любезно  попросил  Стиллмен.  -  Он
будто и не спал. Он почти не разговаривал с нами,  с  теми,  кто  был  вне
опасности, но то и дело заглядывал в кладовую, где лежали безнадежные.  Он
вытащил оттуда двоих, и их перевели к нам. Неважно, за кого  они  воевали,
он лечил всех...
     - Стиллмен, - прервал его Конвей, - не надо драматизировать!
     - А последней каплей был ТРЛХ. Эти существа  -  добровольцы,  которые
сражались  на  стороне  Империи,  где  не  принято  особо  переживать   за
инопланетян, тем более за тех, кто воюет против ник. Но он - он боролся за
ею жизнь, а когда упало давление,  операция  провалилась  и  инопланетянин
умер, и они увидели его реакцию...
     - Стиллмен! - рявкнул Конвей.
     Однако майор не  стал  вдаваться  в  подробности.  Он  замолчал.  Все
взгляды устремились на Дермода, когда Конвей смотрел на Хералтнора.
     Офицер  Империи  выглядел  не  очень  внушительно:  этакий  заурядный
седоватый мужчина средник лет с тяжелым подбородком и морщинками в уголках
глаз. На  Дермоде  была  аккуратная  зеленая  форма  Корпуса  мониторов  с
орденскими планками и знаками отличия. Хералтнор явно  проигрывал  на  его
фоне в своей белой безразмерной  робе,  какие  полагались  всем  пациентам
ДБДГ. Интересно, подумал Конвей, они отдадут честь или просто  кивнут.  Он
ошибся в своих догадках. Противники пожали друг другу руки.
     На первых порах, разумеется, не обошлось без подозрений и проволочек.
Командующий флотом Империи был уверен, что  Хералтнора  загипнотизировали,
но  когда  в  Космический  госпиталь  после  прекращения  огня  прибыла  с
инспекцией группа имперских офицеров, лед  недоверия  проломился.  Конвея,
впрочем, радовало лишь то, что теперь можно было  не  беспокоиться  насчет
попадания в уцелевшие палаты вакуума. В остальном же хлопот у него  и  его
подчиненных хватало  с  головой.  Инженеры  и  ремонтники  со  звездолетов
Империи  принялись  восстанавливать  госпиталь,  начали  возвращаться   из
эвакуации и те, кто был отправлен, а главный транслятор  снова  привели  в
действие. Через пять недель и шесть дней после прекращения огня  имперский
флот покинул окрестности госпиталя, оставив на нем своих  раненых  по  той
причине, что лучше их все равно  нигде  не  вылечат;  к  тому  же,  флоту,
возможно, предстояли новые сражения.
     На одной из ежедневных встреч  с  медицинским  руководством,  которое
по-прежнему  состояло  из  О'Мары  и  Конвея,  поскольку   среди   недавно
прилетевших не было никого старше их по званию, Дермод  попытался  описать
сложную ситуацию простыми словами.
     - Подданные  Империи  узнали  правду  об  Этле,  -  сказал  он,  -  и
императору вряд ли удастся усидеть на троне. Но кое-где положение остается
чрезвычайно запутанным, и маленькая демонстрация силы отнюдь не  помешает.
Именно демонстрация силы, а не ее  применение.  Вот  почему  я  убедил  их
командующего взять с собой наших специалистов по культурным контактам. Да,
мы  хотим  избавиться  от  императора,  но  не  ценой  гражданской  войны,
Хералтнор собрался пригласить и вас, доктор, но я объяснил ему...
     - Мало того, что он спас  сотни  жизней,  -  простонал  О'Мара,  -  и
предотвратил галактическую войну, наш умненький доктор-чудотворец  призван
был...
     - Перестаньте подначивать его, майор! - сердито проговорил Дермод.  -
Так оно и есть на самом деле или почти так. Если бы не он...
     - Привычка, сэр, - отозвался  О'Мара.  -  Я  полагаю,  в  мои  прямые
обязанности входит следить за тем, чтобы головы не шли кругом...
     Тут на экране над пультом управления, за которым,  вместо  привычного
глазу  монитора,  сидел  теперь  оператор-нидианин,   появилась   мохнатая
физиономия келгианина. Он сообщил, что к  госпиталю  приближается  большой
транспорт ДБЛФ, который имеет на борту медиков ФГЛИ, ЭЛНТ и самих келгиан,
причем среди последних восемнадцать старших врачей.  Учитывая  бедственное
состояние госпиталя и то, что рабочих шлюзов только три,  ДБЛФ  на  экране
выразил желание обсудить перед швартовкой вопросы размещения  персонала  с
дежурным диагностом.
     - Торннастор все еще болен, а  других...  -  начал  было  Конвей,  но
О'Мара легонько постучал его по плечу.
     - Семь мнемограмм, - напомнил он  ворчливо.  -  И  давайте  не  будем
ссориться, доктор.
     Конвей пристально поглядел на главного психолога, его  взгляд  проник
глубже хмурых черт и язвительного голоса. Он не был диагностом. То, к чему
его вынудили обстоятельства, едва не закончилось наиплачевнейшим  образом.
Однако если верить О'Маре - не сдвинутым бровям  и  насмешливому  тону,  а
прикосновению руки и выражению  глаз,  -  от  почетного  и  ответственного
звания его отделяет не так уж много времени.
     Покраснев от удовольствия - Дермод, вероятно, отнес  румянец  на  его
щеках на счет подковырок О'Мары, - Конвей  быстро  и  ловко  разобрался  с
келгианами,  а  потом  извинился  и  направился  к  двери.  Мэрчисон  сама
попросила его  о  встрече.  Итак,  через  десять  минут  на  рекреационном
уровне...
     Выходя, он услышал, как О'Мара буркнул:
     - Надо же, спас, можно сказать, космос от  ужасов  войны,  да  еще  и
девушку сумел получить!




   Джеймс УАЙТ
   КОСМИЧЕСКИЙ ГОСПИТАЛЬ

   "ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ ДИАГНОЗ"


   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Глава 1

   Препровождая Хьюлитта по туннелю от места парковки  корабля  до  входа  в
госпиталь, медик-орлигианин помалкивал, и Хьюлитт искренне этому  радовался.
Он недолюбливал  инопланетян,  и,  если  уж  приходилось  общаться  с  ними,
предпочитал  пользоваться  устройствами  дальней  связи,  не  оборудованными
видеоприставками. Не нравился ему и орлигианин. То, как он время от  времени
шевелил серовато-коричневыми острыми  шерстинками,  торчавшими  из  щелей  в
коже, наводило Хьюлитта на мысль о том, что орлигианин  не  иначе  как  весь
кишит какими-то паразитами. Как только Хьюлитт и орлигианин вышли из  узкого
туннеля  в  просторное  помещение  приемного  покоя,  землянин  вздохнул   с
облегчением  -  наконец-то  он   сможет   отойти   подальше   от   лохматого
отвратительного существа.
   Около антигравитационных носилок стояло еще одно инопланетное создание  и
явно ожидало их появления. Это было удивительно крупное существо с массивным
туловищем, покоившимся на шести толстых щупальцах, одно из которых  обвивала
повязка со  значками  -  по  всей  вероятности,  эти  значки  отражали  либо
должность,  либо  личность  носителя  повязки.  Повязка,  если   можно   так
выразиться,  была  единственным   одеянием   встречающего.   Хьюлитт   очень
порадовался тому, что это существо  хотя  бы  не  покрыто  шерстью.  Правда,
отношение встречающего к мерам личной гигиены вызывало у землянина некоторые
сомнения: бока существа были забрызганы белесой краской - краска  давно  уже
высохла и теперь  шелушилась.  Хьюлитт  разглядел  у  великана  два  впалых,
лишенных ресниц глаза, прятавшихся под толстым слоем роговицы. Больше ничего
примечательного в лице встречающего  не  было  -  за  исключением,  пожалуй,
выпуклой мембраны на макушке, чем-то  напоминавшей  петушиный  гребень.  Как
только странное существо шагнуло к Хьюлитту и обратилось к нему, стало ясно,
что эта мембрана - орган речи.
   - Я ожидаю прибытия пациента-ДБДГ, -  проговорило  существо.  -  Вы  явно
землянин, и  ваша  физиологическая  классификация  действительно  ДБДГ,  но,
похоже, у вас нет никаких травм, и вообще вы не выглядите больным.  По  всей
вероятности, я ошиблась, и вы не тот, кого...
   -  Вы  не  ошиблись,  медсестра,  -  встрял  орлигианин.  -  Меня   зовут
хирург-лейтенант  Турраг-Мар.  Я  с  грузового  корабля  Корпуса   Мониторов
"Тривендар". Нас попросили доставить  этого  пациента  в  Главный  Госпиталь
Сектора. Но теперь мне нужно не мешкая вернуться  на  корабль.  Это  пациент
Хьюлитт, а вот его история болезни.
   - Благодарю вас, доктор, - сказала медсестра, взяла у орлигианина кассету
и поместила ее в щель кассетоприемника на  пульте  управления  носилками.  -
Можете ли сообщить еще какие-либо сведения о пациенте,  которые,  по  вашему
мнению, могли бы пригодиться нашим врачам?
   Турраг-Мар растерялся, но, немного подумав, ответил:
   - Пациент прибыл на борт "Тривендара" шесть дней назад, и за это время  в
его клиническом состоянии не произошло никаких изменений. Он пребывал таким,
каким вы его видите теперь, - то есть в добром здравии. За время перелета  у
меня сложилось такое впечатление, что, несмотря на  все,  что  рассказано  о
пациенте в объемистой истории болезни, в его заболевании немалую роль играет
психологический компонент.
   - Понимаю, доктор, - протянула медсестра. - Однако могу заверить пациента
Хьюлитта в том, что, как бы сложны ни  были  его  проблемы,  мы  постараемся
сделать все возможное, чтобы разрешить их.
   Турраг-Мар коротко залаял, и транслятор этот лай не перевел.
   - Желаю удачи, - членораздельно добавил орлигианин.
   - Итак, землянин, - сказала медсестра, когда орлигианин  исчез  в  недрах
переходного туннеля, - прошу вас, забирайтесь  на  носилки  и  устраивайтесь
поудобнее. Я перевезу вас в седьмую палату на двадцать девятом  уровне,  где
вы будете...
   - Не собираюсь я никуда  забираться.  -  Из-за  злости,  неуверенности  и
неприязни к  чудовищному  созданию  голос  его  прозвучал  громче,  чем  ему
хотелось бы. - Сейчас со мной все в порядке, а уж с моими ногами - точно.  Я
сам пойду.
   - Прошу  вас,  поверьте  мне,  ДБДГ,  -  принялась  уговаривать  Хьюлитта
медсестра, - на носилках вам будет намного удобнее.
   - Мне было бы намного  удобнее,  -  огрызнулся  Хьюлитт,  -  если  бы  вы
перестали разговаривать со мной так, словно я -  какое-то..,  существо.  Всю
дорогу это косматое орлигианское подобие врача только так обо мне и говорило
с другими офицерами, а теперь и вы туда же? Я человек, я мужчина, "он", а не
"оно". Будьте так добры, запомните это на будущее, медсестра.
   Довольно долго медсестра не шевелилась и не произносила ни  слова.  Затем
она проговорила:
   - Я знаю, что вы человек и представитель  разумного  вида.  Я  прослушала
курс лекций по анатомии разных видов и  вижу,  что  вы  -  взрослая  мужская
особь, имеющая физиологическую классификацию ДБДГ, то есть человек-землянин,
однако я вынуждена продолжать рассматривать вас как "оно" до тех  пор,  пока
какие-либо проявления функции ваших репродуктивных органов  и  сопутствующие
этим проявлениям эндокринные процессы не  потребуют  от  меня  учета  вашего
пола.
   Увы, - торопливо добавила медсестра, - идентификация пола разных  существ
не всегда так легка, как в вашем случае, взять хотя бы меня.  Мои  сородичи,
худлариане, за время жизни способны несколько  раз  сменить  пол.  А  бывают
существа, которым для осуществления размножения требуется более двух  полов.
Тема  эта  крайне  щепетильна,  пациент   Хьюлитт,   и   зачастую   неверная
идентификация  может  вызвать  у  существа  раздражение,  а   представителей
некоторых  видов  даже  оскорбить.  Полагаю,  для  вас   будет   удобнее   и
естественнее рассматривать любое существо, не принадлежащее к  вашему  виду,
как "оно" - так же, как и мы будем рассматривать вас. А  теперь  прошу  вас,
пожалуйста, забирайтесь на носилки.
   - У вашего вида что - проблемы со слухом? - заорал Хьюлитт. - Я  же  ясно
выразился: я пойду пешком!
   Медсестра  промолчала,  но  чуть-чуть  откинулась  назад,  так   что   ее
чудовищная масса  уравновесилась  на  средних  и  задних  щупальцах.  А  два
передних быстро развернулись - Хьюлитт  не  успел  и  оглянуться,  как  одно
щупальце обвило его талию, а другое подхватило его под колени. Он взлетел  в
воздух и в мгновение ока очутился на носилках. Щупальца держали его  крепко,
но никаких неприятных ощущений Хьюлитт не испытывал. Он не стал  вырываться,
поняв, что с этими мягкими на ощупь, но  прочными  словно  сталь  щупальцами
бороться бесполезно.
   За тот краткий миг, что он висел в воздухе, Хьюлитт успел  заметить,  что
обвившие его конечности инопланетянки могут выполнять роль как  ног,  так  и
рук. На тыльной поверхности щупалец располагалась загрубевшая костяшка -  на
нее существо наступало при ходьбе.  При  этом  выступавшие  перед  костяшкой
пальцы отгибались и подворачивались.
   Мягкие ремни-крепления обхватили ноги Хьюлитта. С боков  носилок  выехали
половинки прозрачного колпака и совместились. За спиной землянина  мгновенно
появилась спинка сиденья - она поднималась  до  тех  пор,  пока  Хьюлитт  не
принял сидячее положение. "Ладно, - решил он, - по крайней  мере  я  вижу  и
слышу все, что происходит вокруг".
   К носилкам ему не привыкать - на  них  он  вдоволь  накатался  по  земным
больницам, правда, тогда он не видел ничего, кроме скучнейших белых потолков
и стен со светильниками. Ладно, зато сейчас он будет путешествовать сидя.
   - Будь то пациенты или сотрудники, - заметила  медсестра,  ни  словом  не
обмолвившись о том грубом методе, с помощью которого она водворила  пациента
на носилки, - новички всегда мечтают пройтись по коридорам госпиталя пешком.
Можете считать, что вам повезло. Вы - пациент, а пациентам  в  принципе  тут
пешком ходить не дозволено.
   - Но я же могу идти! - возразил Хьюлитт, когда носилки мягко тронулись  с
места и направились к выходу в коридор.
   - А большинство поступающих к нам больных, - парировала медсестра,  -  не
могут ни ходить, ни разговаривать, ни даже смотреть по сторонам,  ни  -  тем
более - спорить с медсестрами и медбратьями. Из-за одного  исключения  общее
правило отменять нельзя.
   Носилки остановились около двери. Хьюлитт тут же закрыл глаза.  Заставить
себя снова открыть их он смог только спустя несколько  секунд.  Открыл  -  и
ужасно порадовался тому, что его защищает прозрачный, но прочный колпак.
   По широкому коридору сновали существа, которые могли привидеться только в
самом кошмарном сне. Он с  ужасом  подумал  о  том,  что  некоторые  из  них
непременно приснятся ему сегодня же. Оттого, что изредка на глаза попадались
люди,  легче  не  становилось  -  инопланетяне  на  их  фоне  выглядели  еще
отвратительнее. Некоторых из них отделяли друг от друга несколько ярдов,  но
чаще чудовища передвигались группами и проскакивали мимо на разной скорости.
Попадались массивные создания со множеством щупалец, пугающие одними  только
своими размерами. Другие вызывали  отвращение  тошнотворными  выростами  или
слоем  слизи,  покрывавшей  их  кошмарные  бесформенные  тела.  Очертания  у
некоторых существ были настолько невероятные, что  Хьюлитт  с  трудом  верил
собственным  глазам.  Навстречу  ему,  словно  гусеница-сороконожка,  ползло
нечто, заросшее серебристой шерстью,  и  шерсть  эта  в  такт  движениям  то
собиралась в складки, то расправлялась. Хьюлитт вспомнил,  что  видел  такое
существо где-то на картинке и что оно родом с планеты под названием Кельгия.
   Мимо протопал слоноподобный гигант на шести ногах, с четырьмя  щупальцами
и головой,  похожей  на  гигантский  неповоротливый  купол,  -  тралтан.  На
членистых лапах процокал громадный краб с красиво и ярко окрашенным панцирем
- и Хьюлитт  припомнил,  что  такие  называются  мельфианами.  Во  весь  дух
промчалось невысокое - вдвое ниже человека создание, заросшее рыжей курчавой
шерстью, - нидианин.
   Нидианин легонько коснулся края носилок. Он что-то протявкал медсестре  -
наверное, обругал за  неаккуратное  вождение.  Медсестра  промолчала.  Голос
нидианина потонул в карканье, чириканье, лае - рядом стоял настоящий  гвалт.
Видимо, транслятор, установленный  на  носилках,  был  оборудован  так,  что
переводил только разговоры медсестры и пациента.
   Хьюлитт терпеть не мог, когда не понимал, о чем говорят  рядом  с  ним...
"Интересно, - думал он, - обеспечат ли меня мультитранслятором, пока я  буду
тут валяться? Небось не обеспечат, если медики  тут  такие  же,  как  те,  с
которыми я сталкивался на Земле". Те-то точно не желали вводить  пациента  в
курс своих разговоров о нем.
   Особенно тогда, когда сами были в чем-то не уверены.
   От неприятных воспоминаний о том, сколько раз его  безуспешно  пользовали
на родине,  Хьюлитта  отвлекло  зрелище  гигантского  металлического  танка,
мчавшегося прямо на носилки. Хьюлитт указал на танк и крикнул:
   - Эй, сестра, как вас там! Сбавьте  скорость,  проклятие,  и  сверните  в
сторону!
   Медсестра - ноль  эмоций.  Металлическое  чудище  в  после