о  отдельности  с
каждой, как вы меня попросили, возникли разногласия. Таусар уговаривала  нас
не вмешиваться, а Ремрат выражала готовность оказать любую посильную помощь,
так что.., если мы попытаемся помочь Критхару без  разрешения  Таусар,  наши
нынешние добрые отношения с вемарцами могут резко ухудшиться. Но насколько я
успел заметить, к Главной поварихе Таусар относится с уважением  и  любовью,
так что скорее всего риск минимален. В конце концов,  Критхар  -  младшее  и
единственное оставшееся в живых дитя Ремрат.
     - Вы мне уже говорили об этом, - заметил эмпат. -  Я  очень  ценю  вашу
попытку успокоить меня. Но будучи Старшим медиком на корабле-неотложке, я не
имею другого выбора. Или ваше волнение вызвано чем-то другим?
     - Даже не знаю, - признался Гурронсевас. - Вопреки увещеваниям  Таусар,
Ремрат  отправилась  с  нами,  чтобы  заверить  охотников  в  наших   добрых
намерениях. Если ей это удастся, мы можем скорее доставить  Критхара  домой,
где мы либо вылечим его, либо он умрет. Но мне кажется, что Ремрат этого  не
хочет. Перед тем как она вместе со мной покинула город, она сказала Таусар -
вы, наверное, слышали их разговор, - что как мать она  имеет  право  решать,
как поступить с раненым Главным охотником, и что она хочет, чтобы  чужеземцы
забрали Критхара к себе на корабль на сколько угодно долгое время.
     Лично мне больше ничего сказано не было, - продолжал тралтан. - Я лишен
вашей способности читать чужие эмоции. Но  почему  в  создавшейся  ситуации,
ситуации экстремальной, мать решила отдать свое дитя нам - совершенно  чужим
существам, с которыми она знакома совсем  недолго?  Я  уверен:  сказала  она
гораздо меньше, чем думает и чувствует. Вот это и беспокоит меня.
     - Я вижу и ваши чувства, и чувства, которые сейчас  владеют  Ремрат,  -
сказал эмпат. - Сейчас она излучает смесь неуверенности и тоски, характерные
для существа, боящегося потерять  любимое  чадо  и  при  этом  не  знающего,
насколько тяжелы его раны. Кроме того, я чувствую,  что  Ремрат  переполняет
волнение, свойственное всякому, кто впервые отправился  в  полет.  Ремрат  -
разумное существо, и у  нее,  невзирая  на  нынешнее  положение  на  Вемаре,
близкое к варварству,  ум  цивилизованный  и  либеральный.  К  тому  же  она
доверяет нам. Это доверие завоевали вы, Гурронсевас, и в  итоге  мы  получим
возможность оказать Критхару посильную  медицинскую  помощь  -  с  согласия,
безусловно, его матери.
     Итак, причин волноваться у вас нет, - заключил эмпат, -  и  все  же  вы
волнуетесь.
     Но прежде чем тралтан сумел ответить, он  почувствовал,  как  пол  едва
заметно надавил ему на ступни -  это  гравитационные  компенсаторы  смягчили
удар при приземлении корабля. Ремрат неуклюже взобралась на носилки,  и  все
медики, за исключением Мэрчисон, оставшейся  на  палубе,  чтобы  приготовить
оборудование к приему пациента, отправилась к трапу.  Спустившись  по  нему,
они вышли навстречу охотникам.
     Ремрат  велела  остальным  молчать,  пока  она  будет  разговаривать  с
сородичами. Она  объяснила,  что  в  том  случае,  если  ктото  вмешается  в
разговор, любая попытка чужеземцев забрать  Критхара  на  корабль  обернется
неудачей, и притом с  обеих  сторон  не  обойдется  без  жертв.  Говорить  с
вемарцами должна была их соплеменница, облеченная неким авторитетом.  Медики
были вынуждены согласиться. Гурронсевас  пытался  поставить  себя  на  место
вемарских  охотников,  впервые  видевших  космический  корабль  и   странных
пугающих чужеземцев, которые ни с того ни с сего желали  забрать  одного  из
них.
     Тралтан гадал, сказалась ли уже старость на разуме  Ремрат,  оправданна
ли ее решимость.
     Однако Ремрат заговорила с охотниками так, словно они все еще  были  ее
учениками - твердо, уверенно, властно. Сначала она заверила их в том, что им
нечего бояться, и  объяснила  почему,  а  затем  она  провела  с  сородичами
короткий  урок  астрономии,  посвященный   образованию   солнечных   систем,
рассказала о том, что на некоторых планетах развивается  разумная  жизнь,  о
том, что от одной такой планеты до другой - огромные расстояния,  и  о  том,
что для развития космической техники и создания кораблей, которые  могли  бы
летать меж звезд, потребовались многие века напряженного мирного труда.
     Данальта, дабы  не  напугать  никого  из  вемарских  охотников,  принял
безобидную  форму  четвероногого  зверька  без  какихлибо  рогов  и   копыт.
Мимикрист подобрался поближе к Гурронсевасу и заметил:
     - Когда ваша подружка предложила оказать нам помощь, я не  ожидал,  что
произойдет что-либо подобное.
     - У нас много общих интересов, - гордо отозвался Гурронсевас, -  но  мы
разговаривали не только о кулинарии.
     - Ясное дело, - понимающе  проговорил  Данальта.  Они  не  дошли  ярдов
двадцати до носилок, на которых лежал  Критхар,  но  пока  вемарцы  явно  не
собирались пропускать их к раненому.
     - Странные  создания,  окружающие  меня,  прибыли  к  нам  с  миром,  -
продолжала увещевать сородичей Ремрат. - Они не желают  нам  зла  и  мечтают
помочь нам. Один из них, - тут она показала на Гурронсеваса, - уже помог нам
с приготовлением новой пищи в городе. Эта пища чудесна и  удивительна,  и  я
вам непременно расскажу о ней чуть позже. Остальные - целители и хранители с
большим опытом, они также хотят оказать нам помощь. Я решила, и  таково  мое
право матери, разрешить им  показать  свое  искусство.  Опустите  носилки  и
отбросьте шкуры. Тише, менее строго, она спросила:
     - Жив ли еще Критхар?
     Ответом ей было долгое молчание.
     Приликла вылетел  вперед  и  запорхал  над  носилками.  Двое  охотников
подняли вверх копья, еще один зарядил стрелой лук, прицелился, но тетиву  не
натянул. "Он все чувствует, - уговаривал себя Гурронсевас,  -  он  бы  знал,
если что - он  успеет  улететь".  Однако  порхал  Приликла  неровно,  как-то
тревожно - видимо, переживал за свою безопасность не меньше Гурронсеваса.
     - Критхар жив,  -  сообщил  эмпат,  и  в  тишине  голос  его  прозвучал
удивительно громко. - Но.., еле  жив.  Друг  Ремрат,  мы  должны  немедленно
обследовать его, а затем как можно скорее перенести  на  корабль.  Данальта,
давайте осмотрим пациента.
     Ввысь взметнулись новые копья и луки, но теперь все они  были  нацелены
на неуязвимого (о чем охотники не ведали)  мимикриста,  а  не  на  Приликлу.
Покуда Данальта осторожно снимал звериные шкуры, которыми был укрыт  раненый
вемарец, Ремрат произвела очередной отвлекающий маневр: встала с  носилок  и
вновь решительно потребовала, чтобы  Критхара  отдали  чужеземцам.  Охотники
столпились около Главной поварихи и принялись  так  оглушительно  кричать  и
яростно спорить, что не заметили,  чем  в  это  время  занимались  Приликла,
Данальта и Нэйдрад.
     Гурронсевас  изо  всех  сил  прислушивался,  стараясь   уловить   смысл
препирательства, но охотники распалялись все сильнее, и  спор  принял  такую
окраску, что понять уже  нельзя  было  ровным  счетом  ничего.  Пониманию  в
значительной мере мешало то, что вемарцы обладали удивительной  способностью
- тараторить, не закрывая рта, но при этом слышать, что им  в  том  же  духе
вещал сородич. Тралтан переключился на частоту "Ргабвара", чтобы  послушать,
о чем говорят медики.
     Он услышал голос Приликлы:
     - У пациента множественные переломы  и  ранения  передних  конечностей,
груди и живота, ушибы и ссадины на  боках  -  скорее  всего  он  катился  по
неровной поверхности. Как видите, кое-где на поврежденной коже остались пыль
и грязь. Видимо, у товарищей раненого не было достаточного запаса  воды  для
промывания ран. Сканер показывает  повреждение  нескольких  ребер.  Разрывов
внутренних  органов  не   отмечается.   Переломы   получили   смещения   при
транспортировке раненого.  Отмечается  также  значительная  потеря  мышечной
массы, связанная скорее всего с длительным голоданием и  обезвоживанием.  По
сравнению с данными, полученными при обследовании  Таусар,  жизненно  важные
показатели друга Критхара оставляют желать лучшего. Он очень слаб, почти без
сознания, его эмоциональное излучение типично для существа, находящегося при
смерти. Вы видите все, что видим мы, друг Мэрчисон. Нет времени на  споры  с
его друзьями. Придется рискнуть, не дожидаясь их разрешения.
     Данальта, Нэйдрад, - торопливо проговорил  Старший  врач,  -  увеличьте
границы антигравитационного поля, поднимите Критхара и  перенесите  на  наши
носилки - осторожно, стараясь не затронуть его поврежденные конечности. Ни в
коем случае  нельзя  допустить  осложнение  имеющихся  смещенных  переломов.
Осторожнее. Теперь опустите колпак, увеличьте внутренний обогрев  на  десять
градусов и пустите под  колпак  чистый  кислород.  Мы  должны  оказаться  на
"Ргабваре" через пять минут.
     - Жду, - отозвалась Мэрчисон. - Инструменты для ортопедической операции
и исследований внутренних органов готовы.  Однако  кожные  покровы  больного
сильно изранены, имеет место значительное обезвоживание.  Помимо  травм,  он
запросто может скончаться от голода. Как же  они  жестоки!  Неужели  вемарцы
никогда не слышали о шинах, предназначенных для фиксации переломов? И вообще
они хоть как-то заботятся о раненых или нет?
     Гурронсевас знал, что не его дело вмешиваться в спор профессионалов, но
слова патофизиолога вывели его из себя. У него  было  полное  ощущение,  что
критикуют его друга, а он это слушает. Это ощущение удивило его, но оно было
сильнейшим, и некуда было от него деваться.
     Тралтан сказал:
     - Вемарцы не жестоки и не безжалостны. Мы с Ремрат  говорили  об  этом.
Она сказала мне, что медики на Вемаре - это те, кто лечит  больных  травами.
Насколько нам известно, хирургов здесь нет. Ремрат полагает, что  в  прежнее
время они существовали, но эти навыки давно  утрачены.  Теперь  любое  самое
мелкое ранение может закончиться смертью или инвалидностью,  являющей  собой
муки как для самого калеки, так и для тех, кто за ним ухаживает,  не  говоря
уж о том, что у вемарцев просто не хватает еды на всех. Именно поэтому они и
не кормят того, кто должен умереть, да начни они  кормить  Критхара,  он  бы
отказался от еды. Не вемарцы жестоки, а сам Вемар.
     Мгновение было тихо, потом послышался звук - так земляне выдыхают через
нос, затем Мэрчисон произнесла:
     - Простите, Гурронсевас. Я слышала многие из ваших разговоров с Ремрат,
но этот, видимо, пропустила. Вы правы. Мне  просто  нестерпимо  смотреть  на
существо, которому не оказали своевременной помощи.
     - Помощь ему сейчас будет оказана, друг Мэрчисон, -  негромко  напомнил
Приликла. - Прошу вас, будьте наготове.
     Неожиданно крошка  эмпат  взмыл  в  небо,  в  чем  ему  поспособствовал
специальный пояс,  обеспечивавший  привычную  для  цинрусскийца  гравитацию,
равную одной восьмой G. Медленно вздымавшиеся и  опадавшие  радужные  крылья
Приликлы преломляли солнечные лучи, словно большие  подвижные  призмы.  Спор
охотников с Ремрат тут  же  прекратился.  Охотники  уставились  в  небо,  на
странного чужеземца, буквально ослепившего их своей красотой.  Вемарцы  были
вынуждены заслониться от солнца передними конечностями,  так  как  глаза  им
слепило. Высоту и направление полета, как понял Гурронсевас, Приликла выбрал
нарочно, чтобы в него не угодили стрелы и копья. А когда вемарцы поняли, что
случилось, действовать было уже слишком поздно. Данальта, Нэйдрад и  носилки
с Критхаром уже были на полпути к кораблю.
     Приликла развернулся, полетел следом за ними и сообщил:
     -   Эмоциональное   излучение   охотников   указывает    на    всеобщее
замешательство, гнев, стыд, но думаю, эмоции недостаточно сильны  для  того,
чтобы  могли  излиться  в  применении  физической  силы.  К   этим   эмоциям
примешивается чувство потери. Вряд ли они нападут на вас, друг  Гурронсевас,
если только вы  их  не  спровоцируете.  Спросите  у  Ремрат,  хочет  ли  она
отправиться домой со своими друзьями, или желает полететь на корабле  вместе
с Критхаром. Уходите как можно скорее.
     Далее  последовали   самые   тревожные   пятнадцать   минут   в   жизни
Гурронсеваса. Охотники не возражали против того, чтобы Ремрат отправилась на
корабль, поскольку Главная повариха была слишком стара, чтобы идти с ними на
своих двоих, но они ни в какую не хотели отпускать Гурронсеваса.  Они  орали
во все глотки, что чужеземец должен остаться с ними и возвратиться вместе  с
отрядом в пещерный  город.  Охотники  настаивали  на  этом,  утверждая,  что
существа с корабля забрали их вождя, Критхара, и пока Критхар  не  вернется,
Гурронсевас должен оставаться заложником. Охотники заверяли, что пальцем  не
тронут Гурронсеваса, если он не вздумает попробовать удрать, и обещали,  что
отпустят его, как только им вернут Критхара.
     Наконец они немного утихомирились и принялись деловито  обсуждать,  как
им лучше одолеть толстокожего и здоровенного чужеземца.  Они  полагали,  что
стрелами и копьями его не проймешь, поэтому решили, что  лучше  всего  сбить
его с ног, ударив по ним с  одного  бока  хвостами.  Тогда  чужеземцу  будет
трудно подняться на ноги, так как ноги у него короткие, а туловище массивное
и тяжелое. Вемарцы также прикидывали,  что  толщина  шкуры  у  чужеземца  на
животе меньше, и если уколоть его как следует копьем в пузо, то он, глядишь,
и окочурится.
     Гурронсевас знал, что они правы, но говорить им об  этом,  конечно,  не
собирался. Он все еще пытался придумать, что  же  сказать  охотникам,  когда
заговорила Ремрат.
     - Послушайте! - громко воскликнула она. -  Когда  вы  под  стол  пешком
ходили, у вас мозгов побольше было! Вам что, не терпится полезть на рожон  и
получить такие же раны, как у Критхара, а потом сдохнуть, не  добравшись  до
дома? Подумайте о преступной трате мяса, нужного вам самим  и  вашим  детям,
которые ждут вас не дождутся. Мы никогда не видели, как дерется Гурронсевас,
потому что все это время он только тем и занимался, что помогал нам.  Но  на
таких зверей вы никогда не охотились. Он весит вдвое больше каждого из  вас,
а вы дохлые, полуголодные и просто не можете себе представить, что он с вами
сделает, если завяжется драка.
     Гурронсевас и сам не мог представить, что бы он такого  мог  сделать  с
охотниками, поэтому предпочел промолчать и дать высказаться Ремрат.
     - Никакой заложник вам не нужен, потому  что  он  у  вас  уже  есть,  -
поспешно проговорила Ремрат. - Гурронсевас проводит в городе все время, пока
бодрствует:  он  помогает  нам  готовить  еду,  обучает   наших   помощников
чужеземным хитростям кулинарии,  учит  нас  отбирать  съедобные  растения  и
готовить из них самые разные блюда. Мы не хотим, чтобы его убили, ударили  и
вообще как-то обидели.
     Кроме того, - заключила Ремрат, - поверьте моему опыту  -  как-никак  я
ваша Главная повариха и хранительница, - Гурронсевас совершенно несъедобен.
     Тралтана чрезвычайно порадовало  и  удивило  все,  что  сказала  о  нем
Ремрат.  Он  и  не  догадывался,  что  так  его  полюбили.  Да,  они  охотно
разговаривали с ним, но чувств своих никак не высказывали. Он думал, что его
просто  терпят  из  вежливости,  но  не  более  того.  Ему  очень   хотелось
поблагодарить старуху вемарку за доброту и участие, но  пока  он  не  ощущал
себя в полной безопасности и потому решил,  что  для  начала  нужно  сказать
кое-что другое.
     - Ремрат права, - громко подтвердил он.  -  Я  несъедобен.  Несъедобен.
Несъедобен  и  Критхар,  как  утверждают  чужеземцы  с  нашего  корабля.  Он
несъедобен для нас, так как мы не  едим  мяса.  Ремрат  знает  это,  поэтому
спокойно препоручила нашим заботам своего сына, так как наши целители опытны
и ловки. И ей, и всем вам мы обещаем, что Критхар вернется к вам, как только
это станет возможно.
     "Я говорю правду, - убеждал себя Гурронсевас,  -  но  не  всю  правду".
Экипаж "Ргабвара" и половина медиков ели мясо, но на борту корабля  питались
синтезированной пищей, так же как  и  в  госпитале.  То,  что  они  ели,  по
внешнему виду и вкусу напоминало мясо, но не  являлось  частями  беспомощных
животных, и уж конечно, никто из медиков и членов экипажа никогда не съел бы
хоть кусочка другого разумного существа. Не сказал Гурронсевас вемарцам и  о
том, будет ли Критхар жив или мертв, когда вернется к ним. Ему казалось, что
ответ на этот вопрос очевиден, но решил, что плохие новости  лучше  оставить
медикам.
     Вдруг Гурронсевас понял, что бригада врачей ничего  не  знает  о  своем
пациенте, кроме того, что они могли увидеть  с  помощью  своих  сканеров,  и
неплохо было бы выяснить, как он получил травмы. К тому же тем самым он  мог
перевести разговор в более безопасное  русло.  Вемарцы  торопливо,  негромко
переговаривались, и судя по тем нескольким словам, которые уловил и  перевел
транслятор Гурронсеваса, враждебность по отношению к нему немного  улеглась.
Можно было рискнуть задать вопрос.
     - Если вас не затруднит и не огорчит мой вопрос, - осторожно проговорил
тралтан, - не могли бы вы рассказать мне, как именно Критхар получил раны?
     Вопрос явно не вызвал никаких затруднений.  Охотница  по  имени  Друут,
заменившая  раненого  вождя,  принялась  описывать,   как   все   случилось.
Рассказывала  она  подробно,  ее  повествование   изобиловало   мельчайшими,
зачастую весьма красочными подробностями.
     Гурронсевас слушал Друут, и ему  начало  казаться,  что  вемарка  хочет
оправдаться за весь отряд.


Глава 28

     Вскоре после заката на тридцать  третий  день  самой  неудачной  охоты,
какую только могли припомнить вемарцы, они набрели на след взрослого твазаха
и нескольких детенышей. Следы вели по топкому берегу  реки  к  расположенной
неподалеку пещере на склоне холма. Следы взрослого зверя  были  неглубокими,
что говорило о том, что он либо недоросток, либо плохо ест. Но  вряд  ли  он
был так же слаб, как охотники, а это значило, что встреча с ним для вемарцев
грозила опасностью. А поймать и  убить  зверя  должен  был  Главный  охотник
Критхар, супруг Друут.
     В далеком прошлом, как о том было написано в  древних  книгах,  твазахи
умели лазать по деревьям и питались растениями, как и более мелкие животные,
но потом научились нападать на все, что двигалось, и пожирать  свои  жертвы,
независимо от их размера, включая и вемарских охотников, на которых  твазахи
нападали исподтишка. Этот твазах мог быть особенно опасным, так как явно был
голоден и вдобавок скорее всего являлся самкой, которая бы ни перед  чем  не
остановилась, защищая своих  детенышей.  Однако  от  перспективы  заполучить
целое семейство  твазахов  охотничьи  страсти  разгорелись,  и  Критхару  не
удалось отговорить сородичей от этой затеи.
     Друут хорошо понимала своих товарищей. Они уже так долго охотились,  но
добыли только маленьких, жалких грызунов  да  крупных  насекомых.  Время  от
времени кто-нибудь тайком покидал стоянку и уходил в лес, чтобы  найти  хоть
немного плодов, ягод или кореньев и набить ими желудок.  Если  один  вемарец
при этом замечал другого, то делал вид, что смотрит в другую сторону. А  тут
вдруг они почувствовали себя  настоящими  охотниками,  храбрыми  и  гордыми,
которым по закону полагается есть мясо.
     Склон холма оказался крутым и  каменистым.  У  его  подножия  все  было
усыпано острыми камнями. Охотники взбирались к пещере,  хватаясь  за  чахлые
кустики. Твазах бы на таком склоне удержался,  а  вот  вемарцам  приходилось
туго. Приходилось взбираться по одному, друг за другом. Друут  следовала  за
Критхаром по узкому карнизу, ведущему к пещере.  Добравшись  до  входа,  они
вдвоем, еле удерживаясь на  карнизе  и  изо  всех  сил  балансируя  тяжелыми
хвостами, растянули ловчую сеть.
     Остальные охотники были настолько уверены  в  успехе  предприятия,  что
принялись  собирать  хворост  и  устанавливать  коптильню,  где   собирались
обжарить недоеденное мясо.
     Стараясь