коммуникационную
систему.
   Время  плелось  словно  беременный  струмлер  вверх  по  склону  горы,  а
медицинская ситуация на Кромзаге ухудшалась день ото дня. Смертность выросла
до ста пятидесяти случаев в день,  а  "Тенельфи"  все  не  прилетал.  Лиорен
послал короткое радиосообщение в Главный Госпиталь  Сектора.  Это  сообщение
было записано заранее  и  повторено  несколько  раз,  дабы  его  легче  было
воспроизвести после долгого пути по космическим  дебрям.  Лиорен  спрашивал,
есть ли какие новости. Он не удивился, не получив ответа, - он понимал,  что
затраты  энергии  на  долгий  рассказ  о  новостях  были   бы   колоссальны.
Собственно, своим сообщением Лиорен только хотел напомнить, что  медицинский
и обслуживающий персонал  на  Кромзаге  близок  к  отчаянию,  что  нарастает
недовольство, что ситуация напоминает массовый психоз, - но ведь в госпитале
об этом и так прекрасно  знали.  Пять  дней  спустя  пришло  сообщение,  что
"Тенельфи" отправился в путь и  прибудет  на  Кромзаг  через  тридцать  пять
часов.  Корабль  вез  лекарство  -  препарат,  прошедший  предвари   тельное
тестирование, однако  не  апробированный  в  отношении  отдаленных  побочных
эффектов. Это лекарственное средство устраняло самые тяжелые симптомы  чумы.
Кроме того, в  сообщении  говорилось,  что  к  крупной  партии  медикаментов
приложена документация: подробное описание патофизиологического исследования
и указания по применению. Новость очень .!` $."  +  Лиорена,  но  он  быстро
обуздал свои эмоции  и  принялся  строить  планы,  как  побыстрее  разослать
лекарства по планете.  Драхт-Юр  несколько  смягчил  свои  предписания  -  и
позволил Лиорену переместиться из палаты в центр связи "Веспасиана", правда,
наотрез запретил тарланину  не  только  ле  тать  на  не  приспособленном  к
тарланской  физиологии  флайере,  но  и  вообще  спускаться  на  поверхность
планеты. Однако всеобщая радость продлилась только до прибытия "Тенельфи".
   Исследовательский корабль доставил огромную партию лекарств. Для  лечения
местной чумы требовалась всего лишь одна инъекция препарата, однако  Лиорену
предписывалось воздержаться от повсеместного лечения эпидемии  до  тех  пор,
пока не будет проведено дополнительное исследование в полевых условиях.
   Судя  по  данным,  приведенным   Главным   патофизиологом   Торннастором,
физиологические параметры после  введения  минимальных  доз  препарата  были
весьма  благоприятны,  однако  существовала  опасность  серьезных   побочных
эффектов. Наблюдались отдельные случаи помрачения сознания. Правда, все  эти
эпизоды  носили  кратковременный  характер  и   могли   не   иметь   тяжелых
последствий, но все же требовалось дальнейшее исследование.  После  однократ
ной инъекции препарата наступало не  слишком  значительное,  но  непрерывное
улучшение  симптоматики  и  жизненных   показателей.   В   последующие   дни
наблюдалась регенерация тканей и органов по всему телу. Будучи  в  сознании,
больные просили и поглощали пищу в таких объемах, которые  весьма  и  весьма
превосходили размеры их желудка и  мало  соответствовали  плачевному  общему
состоянию. Отмечалось неуклонное нарастание массы тела.
   Подобным  же  образом  реагировали  на  лечение  и  дети.  У  них   также
чередовались периоды потери сознания с полубессознательным  состоянием,  вот
только дети требовали питания в еще больших  объемах.  Ежедневные  измерения
доказывали, что кромзагарские дети быстро растут и набирают вес.
   Был сделан вывод о том, что, вероятно, на фоне улучшения общего состояния
у детей, чей рост претерпел задержку из-за чумы, происходило  возвращение  к
норме, и они набирали вес и рост,  соответствующий  возрасту.  Что  касается
периодов потери сознания,  то  их  сочли  необходимыми  для  компенсаторного
отдыха столь бурно регенерирующего организма и не пред  ставляющими  особого
клинического значения. Препарат  давали  в  очень  малой  дозировке,  однако
минимальное  увеличение  этой  дозировки  сразу  вызвало  резкое  нарастание
вышеописанных  эффектов  у  одного  из  больных.  Невзирая  на  великолепную
физиологическую  эффективность  лечения,  эпизоды  потери  сознания  все  же
вызывали  определенную  тревогу,  и  высказывалось  опасение  о  возможности
поражения мозговых структур в будущем.
   Торннастор просил прощения, что посылает препарат, апробированный  не  до
конца. Он оправдывался тем, что гипопространственные сигналы, получаемые  от
Лиорена, заставили всех поторопиться. С тем чтобы выиграть время, пре  парат
отправили поскорее и окончательную апробацию рекомендовали провести прямо на
месте. Торннастор же,  в  свою  очередь,  намеревался  продолжить  апробацию
нового лекарства в стенах госпиталя.
   - Мне предписано апробировать препарат на группе, насчитывающей не  более
пятидесяти  кромзагарцев,  -  пояснил  Лиорен  после  того,  как  пересказал
инструкции Торннастора  младшему  медицинскому  персоналу.  -  В  группу  ре
комендовано включить больных самого  разного  возраста,  с  разной  степенью
заболевания  и  вводить  препарат  с  небольшими  различиями  в   дозировке.
Особенное внимание нам советуют уделять умственному состоянию  больных,  пре
бывающих в  полубессознательном  состоянии.  Мы  должны  надеяться,  что  по
возвращении домой и помещении в привычную среду их сознание придет в  норму.
Период первоначальной апробации займет десять дней, после чего...
   - За десять  дней  мы  потеряем  четверть  оставшегося  населения,  -  не
выдержал Драхт-Юр, голос которого  даже  через  транслятор  звучал  сердитым
хрипловатым лаем. - И так уже в живых осталось две трети по сравнению с тем,
что было, когда "Тенельфи" разыскал эту проклятую Круттом планетку. Они  тут
дохнут, как... как...
   - Вы угадали мою мысль. - Лиорен не стал выговаривать Драхт-Юру за дурные
манеры, но для себя решил, что надо будет  уточнить,  кто  такой  Крутта.  -
Однако  не  из-за  нашего  единомыслия  я   намерен   нарушить   предписания
Торннастора. И,  прошу  заметить,  это  мое  решение.  Безусловно,  я  готов
выслушать ваши профессиональные  советы  и  прислушаться  к  ним,  если  они
окажутся ценными, однако и руководство, и ответственность за все /.a+%$ab"(o
я беру на себя, и только на себя. Вот такой у меня план.
   Никому даже в голову не  пришло  критиковать  план  Лиорена  -  настолько
тщательно он все продумал, не  пренебрегая  никакими  мелочами,  и  вот  что
удивительно: подчиненные давали Лиорену советы,  однако  эти  советы  носили
личный, а не профессиональный характер.
   Большей частью советы заключались в том, чтобы  послушаться  Торннастора,
но расширить рамки экспериментальной группы до нескольких сотен, может быть,
даже до тысячи больных вместо пятидесяти. Сотрудники наперебой гово  рили  о
том, что экспериментальный курс ничего особенного не даст, кроме  надежд  на
лучшее будущее. Лиорен  чувствовал  большое  искушение  последовать  советам
подчиненных - хотя бы только из уважения к тому, чьи рекомендации он получил
вместе с лекарством, - ведь  Торннастора  считали  лучшим  патофизиологом  в
Галактической  Федерации.  Это  заботило  Лиорена  намного  больше,   нежели
соображения  карьеры.  Однако  тарланскому  медику  все  же  казалось,   что
Торннастор  не  до  конца  понимает  всю  срочность  ситуации  на  Кромзаге.
Заведующий Отделением Патофизиологии Главного Госпиталя Сектора был  большим
педантом, он всегда требовал от своих сотрудников совершенства в работе и ни
за что бы не позволил,  чтобы  стены  его  отделения  покинул  несовершенный
продукт. Вероятно, то, что он позволил Лиорену поучаствовать во втором этапе
эксперимента, было единственным компромиссом, на который  пошел  Торннастор.
Лиорен прощал ему даже некоторое отсутствие гибкости мышления  -  ведь  этот
громадный, неповоротливый тралтан был битком набит всевозможной информацией,
и вдобавок говорили, что его мозг непрерывно  поглощал  мнемограммы  медиков
всевозможных биологических видов.
   А смертность на Кромзаге уже добиралась до двухсот случаев в день. Лечить
всего пятьдесят больных представлялось совершенно ненужной предосторожностью
в то время, как практически всему населению можно  было  дать  шанс  выжить.
Смотреть же, как кромзагарцы мучительно умирают, и заниматься  в  это  время
испытаниями препарата Лиорен не мог - такой путь представлялся ему трусливым
и в корне несправедливым.
   В столь отчаянной ситуации он был готов  простить  ту  недоработку  курса
лечения,  которую  не  прощал   себе   Торннастор.   Лиорен   полагал,   что
психологическое воздействие препарата почти наверняка было преходяще, а если
нет - что ж, последствиями можно было заняться позднее  и  излечить  их.  Но
даже если бы случилось  худшее,  если  бы  психика  кромзагарцев  пострадала
необратимо, вряд  ли  бы  эти  изменения  передались  их  потомству:  О'Мара
утверждал,  что  все  психические  явления  на   фоне   терапии   не   носят
органического характера.
   Главный психолог утверждал, что дитя, рожденное  от  излеченных  от  чумы
родителей, будет психически здорово, невзирая  на  какие-либо  отклонения  в
психике взрослых.
   "Психически здорово, - с тоской думал  Лиорен,  -  насколько  это  вообще
возможно для любого представителя этой кровожадной расы".
   Своим подчиненным Лиорен сказал, что  при  проведении  лечения  ото  всех
потребуются профессионализм и быстрота, что не стоит  тратить  время  ни  на
какие исследования, когда речь идет о спасении жизни всей планеты.  Примерно
через час после окончания  собрания  спасательная  экспедиция  приступила  к
осуществлению плана Лиорена. Каждый из членов Корпуса Мо ниторов, кто только
мог передвигаться, занялся доставкой медикаментов - кто-то отправился пешком
в близлежащие  поселения,  кто-то  полетел  в  отдаленные  на  флайерах.  На
"Веспасиане" в итоге остались только вахтенные, радисты и техники, следившие
за безотказностью систем корабля. Лиорен, которому полученные раны  все  еще
мешали свободно передвигаться на большие расстояния, делил свое время  между
коммуникационным центром корабля и лазаретом, где  выполнял  роль  дежурного
врача, будучи единственным медиком на борту.
   Лекарство больным вводили в разной дозировке, в зависимости от  возраста,
веса тела и клинического состояния. Детям дозу утраивали по сравнению с той,
которую рекомендовал Торннастор для эксперимента, а тем, кто был при смерти,
увеличивали еще больше. Следовало в первую очередь заниматься лечением самых
тяжелых больных, однако даже в небольших группах населения отмечались  такие
различия в  степени  развития  болезни,  что  представлялось  целесообразным
вводить любому кромзагарцу лекарство  сразу  же,  как  только  он  попадался
медику на глаза.
   Очень скоро  выработался  четкий  ритм,  но  программа  осуществлялась  -
ab.+l*.  стремительно,  что  заскучать  никто  не  успевал.  Несколько  слов
утешения и пояснения, укол, после которого неподалеку от больного  оставляли
запас продовольствия и воды, - и все. Больные, как правило,  были  настолько
слабы, что могли разве что выразить словесный протест, но в это время  медик
уже был на пути к новому пациенту.
   К концу третьих суток инъекции получило все население Кромзага, и начался
второй этап операции: больных посещали - по возможности, ежедневно приносили
новый запас еды и воды и  регистрировали  любые  изменения  в  кли  ническом
состоянии. Медики и обслуживающий персонал трудились днем и ночью. Порой  им
приходилось питаться той  самой  безвкусной,  невыразительной  синтетической
едой, которую они приносили кромзагарцам,  порой  они  не  смыкали  глаз  по
нескольку суток кряду. Члены  спасательной  экспедиции  выбивались  из  сил.
Из-за  этого  была  совершена  одна  вынужденная   посадка   флайера,   было
зарегистрировано два дорожно-транспортных происшествия, которые, к  счастью,
обошлись без жертв, но не без травм, так  что  в  лазарете  на  "Веспасиане"
появились новые пациенты, чумой не страдающие.
   На  четвертые  сутки  в  судовом  лазарете  скончался  один  из  взрослых
кромзагарцев, однако смертность на планете успела упасть до  ста  пятнадцати
случаев в день. На пятый день умерли всего семь аборигенов,  после  чего  на
шестой день вообще не было зарегистрировано ни одного смертельного исхода.
   Невзирая на численность больных в лазарете и невзирая на  то,  что  здесь
ухаживать за ними  и  кормить  их  было  намного  легче,  положение  дел  на
"Веспасиане" отражало общее положение дел на Кромзаге.
   Как  и  прогнозировал  Торннастор,  внешние  проявления  болезни   быстро
отступали, взрослые больные просили все больше и больше пищи и, несмотря  на
то что пища была синтетическая, поглощали ее с отменным  аппетитом.  Лиорену
очень хотелось узнать, как больные  себя  при  этом  чувствуют,  однако  они
по-прежнему отказывались сотрудничать и  даже  не  позволяли  прикасаться  к
себе. И все подчиненные  Лиорена,  и  команда  "Веспасиана",  за  редким  ис
ключением, работали на континенте, поэтому он счел за лучшее не  форсировать
этот вопрос - в особенности потому, что больные день ото дня набирались сил.
Несмотря на различия в массе тела, дети ели больше, чем взрослые, и росли не
по дням, а по часам, что совпадало с наблюдениями Торннастора.
   Очевидно, местная чума для того,  чтобы  вызвать  такую  задержку  роста,
должна была поразить всю эндокринную систему  организма.  Теперь  же,  когда
процесс пошел вспять, когда юные кромзагарцы начали не только  расти,  но  и
созревать, у них появились изменения отнюдь не клинического характера.  Юные
пациенты, чей страх быстро  исчезал  и  сменялся  любопытством,  привыкли  к
странному внешнему виду Лиорена - незнакомой  конфигурации  тела,  множеству
конечностей, и стали общительны, как все дети.
   А потом Лиорен заметил, что дети опять замкнулись  -  по-видимому,  из-за
того, что теперь с ними больше стали разговаривать взрослые  кромзагарцы.  И
разговаривали они с детьми только тогда, когда Лиорена в палате не было.
   К этому времени травмированные сотрудники Корпуса Мониторов поправились и
вернулись в  свои  каюты  до  полного  выздоровления.  О  чем  разговаривали
кромзагарцы между собой, Лиорен не знал. Узнал он об этом на девятые  сутки.
Лиорен, как обычно, принес больным  еду,  произнес  несколько  ободрительных
слов, на которые ему, как обычно, никто не ответил, а перед уходом незаметно
переключил один из динамиков так, что  смог  слышать  разговоры  больных  из
своей каюты.
   Как  любой  подслушивающий,  Лиорен  ожидал,  что   сейчас   же   услышит
какиенибудь гадости в свой адрес, а также по  поводу  всех  "дурных  снов  с
неба" -  именно  так  буквально  переводились  слова,  которыми  кромзагарцы
называли пришельцев. Но он напрочь ошибся. Кромзагарцы тараторили,  щебетали
и пели хором - так, что отдельные голоса слышны не были. И лишь  когда  один
взрослый кромзагарец обратился не то к одному ребенку, не  то  к  нескольким
сразу, только тогда Лиорен понял, о чем идет речь.
   Оказалось, что в палате была затеяна церемония  инициации  -  подготовка,
наставления и рассказ о половой жизни для юношей, достигших зрелости.
   Лиорен поспешно прервал связь: ритуал  посвящения  в  мужчины  во  многих
цивилизациях являлся областью весьма тонкой,  деликатной,  и  Лиорен  считал
себя не вправе вмешиваться в оный процесс. И если  бы  он  продолжил  подслу
шивание из чистого любопытства, он перестал бы себя уважать.
   Утешало Лиорена только то, что за исключением двух  маленьких  девочек  -
a."a%, крошек - все остальные больные в изоляторе были мужского пола.
   В последующие дни случаев смерти зарегистрировано не  было,  зато  начала
сдавать воздушная и  наземная  техника,  безостановочно  трудившаяся  восемь
суток  подряд.  Конвейер   по   производству   синтетического   питания   на
"Веспасиане" работал с максимально возможной перегрузкой, а это  позволялось
делать не более чем в течение нескольких часов. Сотрудники тоже  изнемогали.
Признаки стресса и страшной слабости были налицо. И медики,  и  техники  уже
почти не разговаривали друг с другом и засыпали на ходу. Все  понимали,  что
операция удалась, что теперь никто из кромзагарцев не умрет,  -  вот  только
это и служило для изможденных спасателей движущей силой, топливом и смазкой.
   Не сказать, чтобы  спасатели  сильно  огорчались,  но  все  же  повальная
неблагодарность кромзагарцев несколько раздражала: аборигены реагировали  на
все,  что  для  них  делалось,  единственным  способом  -  дисциплинированно
уничтожали запасы синтетической еды. Ни  к  каким  советам  медиков  они  не
прислушивались. Правда, особой агрессивности кромзагарцы не проявляли и вели
себя враждебно только в тех  случаях,  когда  медицинский  работник  пытался
дотронуться до них или взять кровь на анализ.
   Лиорен уже не впервые задумывался о том, какая  все  же  неблагодарная  и
неприятная раса живет на этой планете. Однако его область - физиология, а не
психология,  а  физиологическая  проблема,  похоже,  была  решена.   Главный
Госпиталь Сектора хранил молчание.
   Лиорен  представлял,  как  медленно  и  скрупулезно   продолжает   работу
Торннастор, у которого относительно немного больных,  как  в  его  отделении
постепенно приближаются к тому этапу лечения, который Лиорен уже  осуществил
в масштабах целой планеты. Но вины в том тралтана-патофизиолога  не  было  -
ведь именно он нашел лекарство от кромзагарской чумы. Хотя, если  бы  Лиорен
не проигнорировал рекомендации, рискуя  вызвать  неудовольствие  начальства,
сейчас  многие  сотни  кромзагарцев  уже  были  бы  мертвы.  Он  без  ложной
скромности считал найденное им решение проблемы просто-таки эле гантным.
   Лиорен так рассчитал дозировку препарата, варьируя ее  в  зависимости  от
возраста, массы тела и клинических  показателей,  что  и  дети,  и  взрослые
выздоравливали одинаково хорошо. Лиорен понимал, что  нарушил  субординацию,
но надеялся, что успехи искупят его вину.
   На следующий день рано утром Лиорен отправил короткое сообщение  на  базу
Корпуса Мониторов на Орлигии и копию этого сообщения - в  Главный  Госпиталь
Сектора. Лиорен просил прислать еще  несколько  установок  для  производства
синтетического питания, несколько наборов запасных  частей  для  флайеров  и
вездеходов. Он не забыл указать, что за  последние  дни  случаев  смерти  на
Кромзаге не наблюдалось. На борту "Тенельфи" в госпиталь отправился медик  с
полным отчетом о проделанной работе. Лиорен  полагал,  что  просьба  выслать
синтезаторы питания вкупе с данными о ликвидации смертности должна  показать
Торннастору, чего добился Лиорен, а посланный тарланином  медик  должен  был
добавить к отчету подробности.
   Драхт-Юр трудился просто замечательно, и Лиорен полагал, что за свой труд
нидианин вполне заслужил такую награду, как приказ  вернуться  к  выполнению
своих обязанностей на борту  "Тенельфи".  Кроме  того,  хирурглейтенант  тем
самым исчезал со сцены, а это  давало  возможность  Лиорену,  чьи  раны  уже
поджили, нарушить наложенный строгим нидианином карантин.
   Вечером, прежде чем  уйти  спать,  Лиорен,  как  обычно,  выставил  около
изолятора охранника - хотя эту меру  предосторожности  он  считал  излишней,
поскольку до сих пор никто из кромзагарцев не проявлял интереса к тому,  что
находится за пределами палаты. На охране настоял капитан Вильямсон - на  тот
случай, если из лазарета выберется какой-нибудь любознательный кромзагарский
ребенок и отправится обследовать корабль. Мало ли что - вдруг поранится!  На
завтра Лиорен запланировал облет дальних лазаретов - он хотел впервые  после
начала  спасательной  операции  оценить  достигнутые   успехи   собственными
глазами.
   "Я увижу, - говорил себе  Лиорен,  в  душе  которого  смешались  радость,
гордость и самодовольство, -  последний  этап  излечения  эпидемии  чумы  на
Кромзаге".
   Наутро, прежде чем  вылететь  на  флайере