, юные вемарцы вели себя  иначе.  Они  сохранили  уважительное
отношение к  тралтану,  вели  себя  с  ним  послушно,  постоянно  выказывали
любопытство и все время гадали, что еще новенького изобретет  их  чужеземный
повар. Даже  вернувшиеся  охотники  пробовали  приготовленные  Гурронсевасом
блюда все менее неохотно,  хотя,  как  истинные  консерваторы,  не  уставали
твердить, что без  мяса  для  взрослых  еда  -  не  еда,  и  что  они  будут
продолжаться им питаться.
     Учитывая то, как мало добычи они принесли с последней  охоты  -  а  при
самом экономном ведении хозяйства мяса должно было  хватить  при  добавлении
крошечных кусочков к традиционной вемарской похлебке всего на пару недель, -
стыд мучил охотников никак не меньше голода. Гурронсевас  сдерживался  и  не
высказывал откровенного несогласия с ними. Он неустанно приучал  вемарцев  к
чудесам вегетарианской кулинарии, заставлял их испытывать все новые и  новые
ощущения. Он завоевывал сердца местных жителей, производя изысканные маневры
и исподволь атакуя их желудки. И если он проигрывал сражение-другое,  он  не
огорчался, ибо знал, что побеждает в глобальной войне.
     Однако вскоре и охотники начали вести себя с ним не так дружелюбно, как
прежде, и причину такой перемены Гурронсевас не мог понять. Правду  сказать,
они с ним никогда особо и не любезничали, как Ремрат и  другие  учительницы,
но на редкость быстро освоились с присутствием чужеземца рядом  с  ними.  За
последние два дня отношение их к Гурронсевасу стало чуть ли не враждебным. В
его присутствии вемарцы умолкали и на вопросы давали односложные,  неохотные
ответы, да вдобавок таким тоном, от которого и  без  того  холоднющая  вода,
текущая на кухне, могла превратиться в лед. Тралтан никак не мог понять, что
происходит, и это стало ужасно раздражать его. И он решил, что в сложившихся
обстоятельствах лучше забыть о показной вежливости и задать прямой вопрос. И
он задал его.
     - Ремрат, - спросил он у Главной поварихи, -  почему  вы  сердитесь  на
меня?
     Миновало несколько молчаливых  минут,  и  Гурронсевас  уже  решил,  что
ответа не получит, и  занялся  приготовлением  главного  блюда,  прозванного
вемарцами "чужеземной стряпней",  хотя  в  его  состав  Гурронсевас  включил
местные коренья  и  листья,  добавив  приправу  из  травы,  которую  вемарцы
называли "шулиш". Она, как и крессль, обладала жгучим привкусом, но  все  же
не таким острым. По опыту Гурронсевас знал, что большинство взрослых и детей
отдадут предпочтение этому блюду  и  что  откажутся  от  него  только  самые
упрямые охотники, настойчиво требующие одного и того же - вемарского рагу  с
мясом. Ремрат в свое время уговаривала  его  не  огорчаться,  потому  что  в
холодильном шкафу оставалась всего-то пара фунтов мяса. Она  говорила,  что,
чем меньше вемарцы будут требовать мяса, тем дольше сохранится этот  скудный
запас.
     Покончив с приготовлением блюда,  Гурронсевас  уступил  место  у  очага
четверым поварятам. Они принялись раскладывать еду по мискам  и  расставлять
их на специальные полках, где еда дольше не остывала. Полки  были  одним  из
нововведений Гурронсеваса. Один из поварят  -  подросток  по  имени  Эвемерт
(похоже, это был действительно он, хотя Гурронсевас  до  сих  пор  с  трудом
различал вемарских детей) - украсил блюдо, положив поверх подливки несколько
молодых побегов дрисса. На вкусе блюда это  никак  не  могло  сказаться,  но
внешний вид  его  стал  несколько  привлекательнее.  Украсил  Эвемерт  таким
образом только одну тарелку - скорее всего свою собственную.
     Были в жизни Гурронсеваса времена, когда бы он сурово наказал  дерзкого
новичка за такие новшества - хотя бы для того, чтобы тот знал,  что  Великий
Маэстро на страже и от его зорких глаз ничего  не  скроется.  Но  этот  юный
вемарец продемонстрировал  кулинарную  изобретательность  и  воображение,  а
главное - сделал это самостоятельно. Эвемерт - если то был Эвемерт - подавал
большие надежды.
     - Я на вас не сержусь, - неожиданно заговорила Ремрат.
     "Ну да, а черное - это белое", -  с  горечью  подумал  Гурронсевас.  Но
сейчас не время было вступать в полемику. Он почувствовал, что Ремрат  хочет
сказать ему что-то еще, и промолчал.
     - За короткое время - такое короткое, что мы до сих пор диву даемся,  -
сказала Ремрат, - и несмотря на вашу страшную наружность, мы к вам привыкли.
Вы завоевали наше уважение и дружбу - по крайней мере дружбу одной  из  нас.
Но мы очень недовольны хранителями с вашего  корабля,  и,  естественно,  наш
гнев отражается и на вас, одном из них.
     - Понимаю, - проговорил Гурронсевас сокрушенно.
     Он знал, что все разговоры, ведущиеся в  пещерном  поселке,  слышат  на
"Ргабваре" и "Тремааре". Но в последние  дни  его  оставили  в  покое  и  не
приставали с просьбами типа "спросите то-то" и "ответьте так-то".  А  сейчас
Гурронсевасу так хотелось, чтобы его беседой с вемаркой руководили.
     - Но хранители, как и я, хотят только одного: помочь вемарцам.  Вы  все
должны это понимать и верить в это. Так за что же вы сердитесь на них? И что
мне сделать для того, чтобы вернуть вашу дружбу?
     Гневным,   нетерпеливым   голосом    существа,    разговаривающего    с
ребенком-несмышленышем, Ремрат произнесла:
     - Они не отдают нам Критхара.
     Гурронсевас немного успокоился. Оказывается,  обе  проблемы  имели  под
собой одну причину: скорейшее  возвращение  раненого  охотника.  Старательно
подбирая слова, Гурронсевас сказал:
     - Ваш сын вернется к вам в самое ближайшее время. Сам я не хранитель  и
потому не могу сказать, сколько именно времени еще продлится ваше  ожидание.
Я спрошу об этом у хранителей. Да вы и сами могли бы  побывать  на  корабле,
навестить Критхара и спросить хранителей обо всем, что вас интересует.
     - Нет! - решительно отказалась Ремрат -  так  она  всегда  отвечала  на
предложения навестить сына - и сердито продолжала:
     - Вы очень жестоки, Гурронсевас. Мне больно  говорить  об  этом,  но  я
начинаю подозревать, что и вы, как ваши друзьячужеземцы, обманщик. Я буду не
против, если вы докажете мне, что это не так, но, пока этого не  произойдет,
я не желаю с вами разговаривать. Возвращайтесь на корабль  и  скажите  вашим
друзьям, чтобы они немедленно отдали нам Критхара.
     Вспоминая свой последний разговор с Приликлой, Гурронсевас  поплелся  к
"Ргабвару", гадая, мечтает ли там хоть одна живая душа о его обществе.  Если
молодой вемарец был еще жив, может  быть,  он  смог  бы  объяснить  тралтану
странное поведение Ремрат и  других  его  сородичей.  Тайны  и  вопросы,  на
которые он не мог найти ответа, метались в  мозгу  у  несчастного  диетолога
подобно выметаемому мусору, а это было ему до крайности неприятно,  так  как
он привык к тому, что в мозгу у него такой же  образцовый  порядок,  как  на
всех кухнях, где ему доводилось работать.  В  конце  концов  он  решил,  что
попросит у Приликлы разрешения переговорить с Критхаром с глазу на глаз.
     - Я как раз собирался вам предложить именно это,  друг  Гурронсевас,  -
объявил эмпат. - Положение дел в плане контакта  с  вемарцами  ухудшается  с
каждым днем. Известно ли вам о том, что они прервали с нами всякую  связь  и
отключили коммуникаторы после того, как заявили, что они  больше  не  желают
видеть чужеземцев у себя в пещерном городе?  Теперь  Критхар  остался  нашим
единственным каналом связи с вемарцами, но он  все  время  твердит,  что  не
желает знаться с чужеземцами.
     Приликла указал на кровать пациента и неторопливо полетел к ней.  Рядом
с больным никого из медиков не было - вероятно,  потому,  что  он  не  желал
никого видеть. Приятно было убедиться в том, что первое предположение верно.
     - Самочувствие друга Критхара, - сообщил Приликла, -  весьма  неплохое.
Со времени  начала  применения  местных  лекарственных  трав  его  состояние
перешло от  тяжелого  к  близкому  к  выздоровлению.  Но  вот  эмоциональное
излучение пациента оставляет желать лучшего. Я  ощущаю  постоянное  глубокое
беспокойство и опасения, которые пациент старается прятать и сдерживать.  Он
отказывается обсуждать с нами свои проблемы, несмотря  на  все  мои  попытки
приободрить его...
     Приликла, на взгляд Гурронсеваса, был  не  просто  эмпатом  -  то  есть
существом, способным улавливать чужие эмоции, - но и прекрасно умел повышать
другим существам настроение. От одного взгляда на  цинрусскийца,  порхающего
по заставленной оборудованием палубе, становилось легче на душе.
     - Во время нашего последнего и очень короткого разговора, - рассказывал
Приликла, - пациент поинтересовался тем,  как  поживает  его  мать,  Ремрат,
друзья из охотничьего отряда и как вообще дела в пещерном поселке. Это  было
два дня назад. С тех пор он отказывается говорить с нами  и  не  желает  нас
слушать. Он очень нервничает, когда мы начинаем обсуждать его самочувствие в
его присутствии - до такой степени, что я вынужден отключать его транслятор.
Кроме того, он отказывается от еды. Он не знает, как важно и с медицинской и
с психологической  точки  зрения,  чтобы  выздоравливающий  пациент  получал
калорийное питание. В данном случае пациент сильно ослаблен  продолжительным
голоданием, и без еды летальный исход для Критхара предрешен,  и  ждать  его
осталось недолго.
     Но у вас, друг Гурронсевас, в этом плане по сравнению  с  нами  имеются
очевидные преимущества, - продолжал эмпат. - Придя в сознание,  пациент  еще
ни разу вас не видел. Вы не медик, и потому у  вас  не  возникнет  искушения
говорить в присутствии больного  о  его  самочувствии.  Вы  профессиональный
повар и могли бы выяснить, какую пищу предпочитает наш пациент.  И  наконец,
вы в курсе последних событий в пещерном поселке. Вот почему мне бы хотелось,
чтобы вы как можно скорее поговорили с Критхаром.
     Плавно шевеля радужными крыльями, Приликла завис над кроватью  больного
и добавил:
     - Вемарцы считают вас другом, они  относятся  к  вам  даже  лучше,  чем
некоторые медики. Только хочу предостеречь вас: не меряйте вемарцев на  свой
аршин. Они не похожи ни на кого из нас. Именно из-за  различий  между  нами,
осложненных нашими неверными действиями или словами, они  и  перестали  быть
нашими друзьями.
     - Я буду осторожен, - пообещал Гурронсевас.
     - Я вам верю, -  сказал  Прилипла,  вытянул  тонкую  переднюю  лапку  и
коснулся кнопки на прикроватном мониторе. - Я буду следить за  эмоциональным
излучением больного и оповещать вас о нем.  Общаться  с  вами  мы  будем  на
особой частоте. Транслятор пациента включен. Глаза друга  Критхара  закрыты,
но он не спит и слышит нас. А теперь мне лучше вас покинуть.
     Критхар  лежал  на  терапевтической  кровати,  его  задние  и  передние
конечности в местах переломов покрывал гипс, и для них было создано  удобное
положение  посредством  хитроумной   системы   подвесных   петель.   Зрелище
напоминало Гурронсевасу снасти древнего корабля. Туловище  и  хвост  вемарца
были закреплены ремнями. Для чего это было сделано, Гурронсевас не понимал -
то ли для того, чтобы  оградить  больного  от  возможных  травм  при  резких
движениях, то ли затем, чтобы обезопасить медиков от нападения. Повязки были
прозрачными, на пациенте не было ни бинтов, ни пластырей, не  было  видно  и
вемарских   примочек,   поэтому   Гурронсевас   заметил,   что   большинство
поверхностных  ран  у  Критхара  либо  уже  затянулись,  либо  затягиваются.
Неожиданно больной открыл глаза.
     - Великий Шаврах! - вырвалось у него, и все его  мышцы  напряглись.  Он
силился вырваться. - Кто ты такой, огромный и жуткий зверь?
     Гурронсевас пропустил мимо ушей оскорбление и ответил только на вопрос.
     - Я тралтан, - пояснил он дружелюбно.  -  То  есть  представитель  вида
существ,  превышающих  по  размерам  всех,  кого  вы  видели  здесь  раньше.
Наверное, я кажусь вам  страшноватым.  Но,  как  и  все  остальные  на  этом
корабле, я не желаю вам зла. В отличие от них я не целитель, а повар. Но и я
мечтаю об одном, как и они - помочь вам вернуться к полному...
     - Повар, но не целитель? - прервал его Критхар. Голос его теперь звучал
чуть спокойнее, мышцы немного расслабились. - Но это удивительно, чужеземец!
Разве ты не смог завершить свое образование?
     - Меня зовут Гурронсевас, - сообщил тралтан,  с  трудом  справившись  с
потрясением  от  очередного  оскорбления,  хотя  мягкий  голос  Приликлы   в
наушниках убеждал его в том, что  выздоравливающие  пациенты,  как  правило,
часто нарочно вредничают. - С юных лет и до  настоящего  времени  моя  жизнь
была посвящена совершенствованию в кулинарном искусстве, и других  интересов
у меня нет. Поэтому я - очень хороший повар, и именно поэтому меня попросили
помочь вам, Критхар; до того, как вы вернетесь в пещерный поселок, вам нужно
как следует поесть, но вы отказываетесь от той пищи, которую вам  предлагают
на корабле. Если она нестерпима для вас, объясните почему,  и  я  постараюсь
приготовить для вас что-нибудь другое.
     Критхар заерзал на кровати, но промолчал.
     -  Отмечается  отрицательная   эмоциональная   реакция,   -   оповестил
Гурронсеваса эмпат. - Вернулись чувства страха и потерянности.  Не  знаю,  с
чем это связано, но апогея эти чувства достигли, как только вы  упомянули  о
возвращении Критхара домой. - Прошу вас, смените тему разговора.
     "Как это - сменить тему? - сердито подумал Гурронсевас, - когда главная
цель разговора с Критхаром - убедить его поесть?" Но тут  же  вспомнив,  что
его гнев передается эмпату, он постарался успокоиться и продолжал:
     - Чем вам не нравится  пища,  которую  вам  здесь  предлагают?  Вас  не
устраивает ее вкус?
     - Нет! - с удивительной резкостью возразил Критхар. -  Некоторые  блюда
вкусом напоминали мясо, самое лучшее мясо, какое мне  когда-либо  доводилось
пробовать.
     - В таком случае я не  понимаю,  почему  вы  отказываетесь...  -  начал
Гурронсевас, но не договорил, так как пациент прервал его:
     - Но это же не мясо! - гневно воскликнул Критхар - Оно было  похоже  на
мясо и по виду, и по вкусу, но это  было  что-то  такое..,  непонятное,  оно
вылезло из устройства, которые ваш крылатый приятель назвал  "синтезатором".
Это не вемарская пища. Я не должен такое есть, иначе тут  меня  отравят.  Вы
повар и должны понять, как важно мясо для взрослых вемарцев, да и  для  всех
остальных. Без него не выживешь.
     - Мне, тралтанскому повару, - решительно ответствовал Гурронсевас, -  о
таком ничего не известно. Большинство моих сородичей вообще не едят мяса уже
много столетий. Они поступают так по собственному выбору, ведь наши  желудки
устроены не  так,  как  у  травоядных  животных.  На  моей  родине,  Тралте,
многочисленное и процветающее население. Вы верили в ложь, Критхар.
     Немного помолчав, Критхар медленно проговорил:
     - Ваши друзья-хранители мне постоянно про это толкуют. По вашим  меркам
вемарцы отсталые и темные, но мы не тупицы. И мы  не  малые  детишки,  чтобы
слушать сказочки на ночь. Вы что, хотите, чтобы я, взрослый вемарец, поверил
в очевидную выдумку, которую мне плетет чужеземец?
     Гурронсевас никак не ожидал такой  реакции  от  ослабленного  пациента,
выздоравливающего после  тяжелейших  травм.  Быстро  обдумав  положение,  он
изрек:
     - Мне известна разница между умом и ученостью и что ум важнее учености,
потому что, обладая умом, легче выучиться. Но в пещерном  поселке  уже  есть
вемарцы, которые верят в наши выдумки.
     - Ум у стариков, - упрямо возразил Критхар, - не  лучше,  чем  у  малых
детей. Не знаю, зачем вы хотите заставить меня есть ваше  странное,  вкусное
мясо из машины. Вы не друг моего семейства  и  даже  не  вемарец,  и  вы  не
знаете, какой вред можете причинить моему телу, и не  понимаете,  каков  мой
долг перед народом. Что бы  вы  мне  ни  говорили,  я  не  стану  есть  вашу
чужеземную пищу.
     Явно Критхар испытывал какие-то глубокие чувства,  слишком  глубокие  и
сильные, чтобы  его  можно  было  легко  переубедить.  Приликла  подтверждал
догадки Гурронсеваса. Пора было испробовать другой подход.
     Тралтан осторожно проговорил:
     - Когда вы в последний раз разговаривали с доктором Приликлой -  с  тем
красивым существом,  что  умеет  летать,  -  вы  поинтересовались  тем,  как
поживают ваши друзья в пещерном поселке. Я говорил с  Ремрат  и  со  многими
подростками, что работают на кухне. Что бы вам хотелось узнать?
     Даже через транслятор голос Критхара прозвучал изумленно и недоверчиво:
     - Моя мать пустила вас на кухню?
     - Я же повар, - коротко ответил  Гурронсевас.  Большей  недооценки  его
профессиональных способностей ему еще ни разу не доводилось выслушивать,  но
на Критхара он не обиделся.
     Критхар не отозвался, и  тогда  Гурронсевас  принялся  делиться  с  ним
своими впечатлениями о жизни в пещерном поселке. Он коротко поведал Критхару
о  том,  как  чужеземцы  познакомились   с   Таусар   и   другими   пожилыми
учительницами, а затем - с детьми вемарцев, о том, как он решил проводить  в
поселке как можно больше времени, и о том, как по прошествии нескольких дней
Ремрат стала все больше прислушиваться к его советам.
     Гурронсевас знал,  что  кухня  была  местом,  куда  в  любом  заведении
стекались все сплетни и слухи, где  обсуждались  все  скандальные  и  прочие
события. На официанта обращали внимание только тогда, когда он, она или  оно
совершали ошибку, а  в  остальное  время  они  оставались  в  тени,  служили
незаметным  фоном,  и  поэтому  в  их  присутствии  едоки  не  стеснялись  в
выражениях. Посему все сведения, стекавшиеся в  кухню,  можно  было  считать
злободневными и верными.
     Не всегда он сам до конца понимал точный смысл,  степень  скандальности
или юмора, содержавшиеся в пересказываемых им разговорах, но  несколько  раз
Критхар издавал непереводимые звуки, и  его  тело  подрагивало.  Мало-помалу
Гурронсевас вернулся к теме питания.  Ведь,  как  бы  то  ни  было,  главной
задачей беседы было уговорить пациента поесть.
     - ..Ремрат проявила  большую  любезность,  -  продолжал  тралтан,  -  и
позволила  мне  провести  целый  ряд  экспериментов.   Результаты   получили
положительную оценку не только от  учителей  и  детей,  но  и  от  некоторых
возвратившихся с охоты ваших товарищей, которые говорят, что...
     - Нет! - вырвалось тут у Критхара. - Неужели вы потчевали  их  ядовитой
чужеземной стряпней из своей машины?!
     - Ни в коем случае, - решительно заверил его Гурронсевас. -  Устройство
выдачи пищи на корабле рассчитано только на экипаж и медиков, нашей пищи  не
хватит для того, чтобы накормить весь поселок, поэтому мы не  предлагали  им
нашей еды. Ее мы предлагаем только вам, потому  что  вы  очень  ослаблены  и
долго голодали, а вы все отказываетесь.
     Ваши друзья в поселке, - быстро добавил тралтан, - едят блюда,  которые
я готовлю из местных растений, и многие хвалили эти блюда. А ведь считалось,
что такая еда годится только для детей. А едят они эти блюда потому,  что  я
показал Ремрат множество способов, с помощью которых можно придавать  разный
вкус вашим местным растениям, делать их привлекательными на вид, приправлять
их различными подливами из трав и специй, которые  растут  в  вашей  долине.
Например...
     Критхар не шевелился и молчал, а Гурронсевас принялся с жаром описывать
бесчисленные перемены, введенные им в вемарское меню. Он разглагольствовал о
том, какую положительную оценку встретили у сородичей Критхара острые  соусы
из трав и ягод. Он утверждал, что слова и воображение меркнут перед истинным
вкусом новых блюд. Он вернулся  к  тому,  какими  похвалами  осыпали  его  и
Ремрат, и даже такая неисправимая консерваторша, как Таусар. Критхар  упорно
молчал. "Что бы еще такое сказать?" - лихорадочно соображал Гурронсевас.
     Изо  всех  сил  стараясь  скрыть   переполнявшее   его   волнение,   он
поинтересовался:
     - Критхар,