ой не  особо-то  разговорчив  и
никогда не бывает вежлив.
   Лиорен обдумал те несколько слов, которые гроалтерриец сказал  ему  после
того, как чуть не напугал до смерти, и принялся разоблачаться.
   - Я очень признателен вам за совет, мед-брат.  Пожалуйста,  помогите  мне
выбраться из этой штуковины, и я попытаюсь еще раз. И если у  вас,  медбрат,
есть еще что-нибудь, что вы могли бы мне сообщить, то я также буду вам очень
признателен за это.
   ФРОБ подошел к Лиорену, его речевая мембрана завибрировала.
   - Ты опять не узнаешь меня, Лиорен. Но я узнал тебя и благодарен тебе  за
те слова, которые ты сказал моей  подруге-кельгианке,  медсестрепрактикантке
Тарзедт, и до того, как мы у тебя побывали, и после того. Я  очень  удивлен,
что Селдаль разрешил тебе прийти сюда, но если тебе еще чтото нужно,  только
попроси.
   - Спасибо, - коротко отозвался Лиорен. Он  думал  о  том,  что  поручение
N'Мары,  заключавшееся  в  наблюдении   за   поведением   Селдаля,   и   тот
неортодоксальный метод, который он,  Лиорен,  избрал  для  выполнения  этого
задания, имели непредсказуемые последствия.  Лиорен  и  сам  не  мог  понять
почему, но он буквально обрастал друзьями.
   Когда Лиорен снова приблизился к голове  больного,  при  нем  был  только
транслятор  и  дюзовое  устройство,  помогавшее  передвигаться  в   условиях
невесомости. Лиорен снова завис над  одним  из  чудовищно  огромных  глаз  и
заговорил.
   - Я не машина - ни в целом, ни частично, - сказал он. -  И  я  вновь,  со
всем моим уважением, интересуюсь: могу ли я с вами поговорить?
   Глаз снова медленно открылся, и это  было  похоже  на  то,  как  в  замке
поднимают  опускную  решетку,  но  на  сей  раз   реакция   последовала   не
замедлительно.
   - Ни в твоем, ни в моем разуме нет сомнений  относительно  того,  что  ты
обладаешь способностью говорить со мной. -  Голос  гроалтеррийца,  казалось,
аккомпанирует переводу и напоминает бой басового  барабана.  -  Но  если  ты
выстроил  фразу  беспечно,  небрежно  -   как,   собственно,   все   тут   и
разговаривают, если на самом деле ты хотел спросить, стану ли  я  слушать  и
отвечать, то вот в этом я сомневаюсь.
   Одно  из  гигантских  щупалец  беспокойно   зашевелилось,   но   тут   же
успокоилось.
   - Твои очертания - нечто новое для меня, но скорее всего вопросы  у  тебя
будут такие же, как у других, да и поведение тоже. Ты  будешь  задавать  мне
вопросы, ответы на которые уже получены во  время  предыдущих  обследований.
Даже малютка-резчик по имени Селдаль, который меня вечно клюет  и  наполняет
мои раны странными химикатами, спрашивает, как я себя чувствую. Если  уж  он
этого не знает, то кто знает? И все-все ведут себя со мной так, словно они -
Родители, словно у них есть сила и власть, а я - крошечное дитя, нуждающееся
в том, чтобы его нянчили. Все равно как если бы  букашки  притворялись,  что
они мудрее и больше моего Родителя, а уж это совсем нелепо.
   Я стараюсь с тобой говорить об этом попроще, - продолжал БСЛУ,  -  потому
что надеюсь, что, может быть, ты обладаешь властью,  достаточной  для  того,
чтобы положить конец этому  дурацкому  притворству,  и  мне  дадут  спокойно
умереть. Убирайся, - закончил свою мысль гроалтерриец. - Немедленно.
   Огромный глаз закрылся - словно бы для того,  чтобы  прогнать  Лиорена  с
глаз долой и из сердца вон, однако Лиорен не пошевелился.
   -  Ваши  пожелания  в  этой  связи  будут  безотлагательно  переданы  тем
сотрудникам, которые непосредственно заняты вашим лечением, потому  что  наш
разговор записывается с целью последующего изучения, и...
   Лиорен не  договорил.  Все  щупальца  колосса  разом  зашевелились.  Сеть
треснула сразу в нескольких местах. Но затем гигантский осьминог затих.
   - Мои слова, - пробухал гроалтерриец, - выражают  мои  мысли,  которые  я
передаю тебе, а раньше передавал тем, с кем я разговаривал. Без  выраженного
с моей стороны согласия эти мысли не могут быть переданы существам,  которые
здесь сейчас отсутствуют и разум которых скорее всего извратит значение моих
слов. Если таковое происходит, я больше разговаривать не намерен. Уходи.
   Но Лиорен и теперь не ушел. Он  переключил  свой  транслятор  на  частоту
сестринского поста и на этот раз заговорил  так,  как  если  бы  снова  стал
хирургом-капитаном.
   - Медбрат, - почти приказал Лиорен, - прошу вас,  отключите  записывающее
устройство и сотрите всю запись со времени моего  появления.  Точно  так  же
поступите с прежними разговорами доктора Селдаля с пациентом.  Все,  что  вы
лично прежде слышали  от  пациента,  следует  рассматривать  как  информацию
секретного характера, не подлежащую распространению. С настоящего момента  и
до тех пор, пока пациент сам не даст разрешения, вы прекратите слушать любые
разговоры, которые будут иметь место между пациентом и кем бы то ни  было  -
как с помощью радиоустройств,  так  и  с  помощью  собственных  органических
сенсоров. Понимаете  ли  вы  данные  вам  инструкции,  медбрат?  Прошу  вас,
отвечайте.
   - Понимаю, - горестно вздохнул худларианин. - Но  поймет  ли  их  Старший
врач Селдаль?
   - Старший врач все поймет, когда я расскажу ему о возмущении больного  по
поводу проведения без его разрешения записей разговоров с ним. А пока я !%`c
на себя полную ответственность.
   - Прерываю звуковой контакт, - сообщил медбрат.
   Но прерван был только звуковой контакт. Лиорен понимал,  что  худдарианин
будет продолжать смотреть и вести запись на клинических мониторах,  а  также
следить за происходящим изо всех сил, чтобы в  случае  чего  снова  вытянуть
Лиорена из беды. Тарланин вернул свое внимание  к  глазу  больного,  который
вновь закрылся.
   - Теперь мы можем разговаривать, - сообщил  Лиорен,  -  притом,  что  наш
разговор не будет подслушиваться и  записываться,  и  я  не  повторю  никому
ничего из сказанного вами без вашего на то разрешения. Вы удовлетворены?
   Гигантское тело  пациента  не  шевелилось.  Он  молчал,  и  глаз  его  не
открывался. Все это напомнило Лиорену его первый визит к  бывшему  диагносту
Маннену. Он думал о том, что и  здесь  мониторы  наверняка  показывают,  что
больной недвижим, но в сознании. А  может  быть,  существа,  относившиеся  к
классификации БСЛУ, вообще не спали? Существовало же в  Галактике  несколько
разумных видов, которые начали свою эволюцию в условиях  жесточайшей  борьбы
за выживание - из-за повышенной опасности их сознание никогда не отключалось
и все время было начеку. А может  быть  и  так,  что  больной  представитель
цивилизации, про которую говорили, что она  в  философском  отношении  самая
развитая изо всех до сих пор обнаруженных,  -  дважды  велев  Лиорену  уйти,
теперь просто не замечал  его  присутствия,  поскольку  был  слишком  хорошо
воспитан и не мог прибегнуть к физическим мерам воздействия?
   В случае с Манненом тишина была нарушена из-за любопытства,  проявленного
больным...
   - Вы сказали мне, - неторопливо и  осторожно  проговорил  Лиорен,  -  что
внимание медицинского персонала и задаваемые вам вопросы  раздражают  вас  и
что наши сотрудники представляются  вам  крошечными  насекомыми,  прыгающими
вокруг великана, но при этом ведущими себя так, словно они либо  начальники,
либо родители. Но не приходило ли вам в голову, что, несмотря на свои  малые
размеры, они ощущают в отношении вас такую же заботу и точно  так  же  хотят
помочь вам, как если бы они и были вашими родителями? Аналогия с  насекомыми
противна как мне, так и другим, поскольку мы - не безмозглые букашки.
   Гораздо больше меня бы устроило сравнение с высокоразвитым  существом,  -
продолжал Лиорен, - пускай и не с таким высоким уровнем развития, о  котором
вы мечтаете, но с существом, с которым бы вы подружились или сделали бы  его
своим любимцем, если таковое понятие вообще существует у гроалтеррийцев. Два
высокоразвитых существа способны образовать  друг  с  другом  очень  прочную
нефизическую связь, и, какой бы нелепой  ни  показалась  эта  мысль,  в  том
случае  если  более   высокоразвитому   существу   случится   заболеть   или
затосковать, менее развитое может быть ему утешением.
   По сравнению с вами, - Лиорен  помолчал  и  тяжело  вздохнул,  -  уровень
развития  окружающих  вас  существ  представляется   вам   низким.   Но   мы
небеспомощны и занимаемся тем, что приносим облегчение очень, очень многим.
   Пациент  не  отзывался,  и  Лиорен  стал  гадать  -  уж  не  кажутся   ли
гроалтеррийцу его увещевания  зудением  надоедливой  мошки.  Однако  чувство
собственного достоинства не давало тарланину возможности смириться  с  такой
мыслью.  Он  напомнил  себе,  что,  хотя  данный  пациент  и  принадлежит  к
сверхразумному виду, он еще очень юный представитель этого вида  и  ему  еще
предстоит пройти весьма  долгий  путь,  прежде  чем  между  ним  и  Лиореном
возникнут большие различия. А все малыши от природы наделены любопытством  -
их интересует все на свете.
   - Если вы не желаете удовлетворить мое любопытство о вас из-за того,  что
сказанные вами прежде слова передавались другим  без  вашего  разрешения,  -
проворчал Лиорен,  -  может  быть,  вы  заинтересуетесь  одним  из  существ,
пытающихся помочь вам, а именно мной?
   Меня зовут Лиорен...
   Он пришел сюда по просьбе Селдаля. Он пришел потому,  что  вся  Галактика
знает избитую истину: в любой больнице  всегда  найдется  пациент,  которому
хуже, чем тебе, а тот, кому не так худо, всегда ощущает сочувствие  к  попав
шему в большую беду. Похоже, в таких случаях осознание  своего  преимущества
порой дает  положительные  плоды.  Налладжимский  хирург  явно  надеялся  на
подобную реакцию со стороны своего пациента. Но Лиорен начинал сомневать ся,
что такая громадина, обладающая столь могучим интеллектом,  вообще  способна
сострадать глупому, эфемерному насекомому, которое зависло над его  закрытым
глазом.
   Рассказывать на этот раз пришлось дольше, потому что  Маннен  хотя  бы  в
общих чертах знал о катастрофе на Кромзаге, знал о трибунале и естественно -
о  Федерации  и  Корпусе  Мониторов.  Лиорен  довольно  часто   сбивался   с
бесстрастного рассказа на эмоции, и ему приходилось заново  переживать  все,
что он пережил на  Кромзаге.  Несколько  раз  он  напоминал  себе,  что  его
воспоминания сейчас служат психологическим  инструментом,  который  приносит
боль своему владельцу, хотя и не должен был бы ее приносить. Но наконец  его
рассказ подошел к концу.
   Лиорен ждал, радуясь тому, что пациент молчит и у него  есть  возможность
немного оправиться от пережитого и овладеть собой.
   - Лиорен, - внезапно проговорил гроалтерриец, не открывая глаза. - Я даже
не представлял, что такое крошечное существо способно на такие страдания.  Я
могу продолжать верить в это, только если не буду смотреть на  тебя,  потому
что тогда я представляю тебя старым и глубоко несчастным Родителем, просящим
о помощи. Но я не могу помочь тебе, как и ты не можешь  помочь  мне,  потому
что, Лиорен, я тоже провинился.
   Голос гроалтеррийца стал так тих, что Лиорену пришлось вывести транслятор
на полную громкость.
   Великан прошептал:
   - Я повинен в великом и ужасном грехе.


                               ГЛАВА 14

   Только через час Лиорен  вернулся  на  сестринский  пост,  где  обнаружил
Селдаля.  Полуатрофированные  крылья  хирурга  подрагивали,  перья   свирепо
шуршали - так налладжимцы выражали ярость.
   - Медбрат утверждает,  что  вы  распорядились  отключить  магнитофоны,  -
выпалил Селдаль, не дав Лиорену и рта раскрыть, - а также стереть предыдущие
записи бесед с больным. Вы превысили свои полномочия, Лиорен. Я полагал, что
от этой пагубной привычки вы избавились после инцидента на Кромзаге.  Однако
вы разговаривали с больным дольше, чем все медики госпиталя, вместе  взятые,
со времени поступления гроалтеррийца на лечение. Что он вам сказал?
   Лиорен ответил не сразу.
   - В точности повторить не смогу. Большая часть полученных  мною  сведений
носит сугубо личный характер,  и  пока  я  не  решил,  какие  из  них  можно
разглашать, а какие нельзя.
   Селдаль издал громкий и не слишком пристойный клекот.
   - Больной наверняка сообщил вам  сведения,  которые  помогут  мне  в  его
лечении. Я не могу принудить сотрудника вашего отделения сообщить мне данные
психоэмоционального плана, однако я могу попросить О'Мару, дабы он отдал вам
соответствующее распоряжение.
   - Старший врач, - медленно проговорил Лиорен, - будь то Главный  психолог
или любой другой руководитель, мой ответ остался бы неизменным.
   Медбрат-худларианин ретировался - видимо, решил не  смущать  руководителя
отделения своим присутствием при споре.
   - Скажите, вы по-прежнему разрешаете мне посещать пациента?  -  осторожно
поинтересовался Лиорен.  -  Не  исключено,  что  в  дальнейшем  мне  удастся
получить сведения, основанные на прямом наблюдении и дедукции, на вы явлении
фактов и материалов отвлеченного характера как о самом  пациенте,  так  и  о
виде, представителем которого он является. Надеюсь, эта информация могла  бы
оказаться вам полезной. Однако необходима  большая  осторожность,  чтобы  не
нанести больному обиду, - он придает  большое  значение  содержимому  своего
сознания и тем словам, которыми пользуется для раскрытия этого содержимого.
   Перья Селдаля успокоились и улеглись ярким, ровным ковром.
   - Я разрешаю вам и впредь  посещать  больного.  Надеюсь,  вы  не  станете
возражать, чтобы я поговорил с ним - с пациентом, вверенным моим заботам?
   - Если вы пообещаете ему,  что  ваша  беседа  не  будет  записываться,  -
протянул Лиорен, - вероятно, он с вами поговорит.
   Как только Селдаль ушел, медбрат-худларианин вернулся на  свое  место,  к
мониторам. Он негромко проговорил:
   - Со всем моим уважением, Лиорен, позволь поставить тебя в известность  о
том, что худларианский орган слуха исключительно чувствителен, и его  нельзя
привести в бездеятельность путем каких-либо заглушек. В этой  палате  вообще
не предусмотрена звукоизоляция.
   - Вы... все слышали? - воскликнул  Лиорен,  ощутив  страшный  гнев  из-за
того, что откровения пациента были подслушаны, и из-за того, что Селдаль, от
которого он скрыл содержание беседы с гроалтеррийцем, в скором  времени  все
узнает по системе распространения больничных сплетен. - Все-все?  И  даже  о
том преступлении, которое пациент совершил до своего помещения в госпиталь?
   - Мне было сказано "не слушать",  -  отозвался  худларианин,  -  и  я  не
слушал. А того, что я не слышал, я никак не смогу обсудить с кем  бы  то  ни
было - кроме того, кто отдал мне распоряжение не слушать.
   - Спасибо вам, медбрат, - с чувством  поблагодарил  худларианина  Лиорен.
Мгновение он созерцал наклейку на туловище медбрата,  на  которой  значились
только символы его  принадлежности  к  персоналу  и  конкретному  отделению.
Именами худлариане  пользовались  только  при  общении  с  родней  или  теми
особями, с которыми намеревались вступить в брачный  союз.  Лиорен  запомнил
сочетание символов - на тот случай, если еще раз увидится с медбратом. Затем
он спросил: - Не желаете ли уже сейчас обсудить со мной  что-либо  из  того,
чего вы не слышали?
   - Со всем моим  уважением,  -  ответил  худларианин,  -  я  бы  предпочел
высказать некоторые собственные соображения. У меня такое  впечатление,  что
ты на редкость быстро завоевал доверие пациента тем, что без прикрас поведал
ему о себе и предложил ему ответить взаимностью.
   - Продолжай, - попросил Лиорен, решив перейти с худларианином на "ты".
   - На моей  планете  -  и  насколько  я  могу  судить,  среди  большинства
населения Тарлы, - продолжал медбрат, - это не имело  бы  значения,  ибо  мы
считаем, что жизнь начинается  рождением  и  заканчивается  смертью,  и  нам
неведомы такие понятия о дурных поступках, которые,  судя  по  всему,  очень
тревожат пациента. Однако если говорить о  гроалтеррийцах  и  представителях
многих  других  цивилизаций  Федерации,  то  ты  ступил  на  очень   опасную
философскую стезю.
   - Знаю, - отозвался Лиорен и заторопился к выходу из палаты. - Теперь  мы
имеем перед собой не чисто  медицинскую  проблему,  а  и  философскую,  и  я
надеюсь, что библиотечный компьютер даст мне кое-какие  ответы.  По  крайней
мере  я  знаю,  каков  будет  мой  первый  вопрос:  "Какая   разница   между
преступлением и грехом?"

   Когда Лиорен вернулся в отделение, ему было сказано, что О'Мара  у  себя,
но распорядился, чтобы его не беспокоили. Брейтвейт  и  Ча  Трат  собирались
обедать, но соммарадванка задержалась, не  скрывая,  что  хочет  расспросить
Лиорена о том, что и как.  Лиорен  сделал  вид,  будто  бы  не  замечает  ее
безмолвного любопытства, поскольку сам пока не понимал, о чем может, а о чем
не может рассказывать.
   - Я вижу, вы сильно озабочены, - изрекла Ча Трат, резко указав  на  экран
компьютера Лиорена. - Ваша озабоченность  достигла  того  уровня,  когда  вы
ищете забытья в... Лиорен, подобное поведение нетипично для личности,  столь
хорошо организованной. С какой стати вы запрашиваете весь  этот  материал  о
религиях, исповедуемых в Федерации?
   Лиорену понадобилось некоторое время на обдумывание  ответа,  потому  что
его вдруг осенило: с тех пор, как он занялся Селдалем и его  пациентами,  он
гораздо больше думал о бедах Маннена и  гроалтеррийца,  чем  о  своих  собст
венных. Эта мысль явилась для него истинным откровением.
   - Я благодарен вам за заботу, - осторожно проговорил Лиорен. - Однако моя
озабоченность не возросла с тех пор, как мы виделись в  последний  раз.  Как
вам уже известно, я изучаю поведение Селдаля путем бесед с его пациентами, и
процесс этот несколько усложнился с этической стороны - усложнился до  такой
степени, что я не знаю, что из того, что мне  стало  известно,  я  могу  вам
поведать. Да, религия имеет отношение к делу. Однако это область, в  которой
я совершенно некомпетентен, а мне бы не хотелось выглядеть профаном, если со
мной поведут разговор на эту тему.
   - Но кто станет задавать вам вопросы о религии, - удивилась  Ча  Трат,  -
когда этой темы все стараются избегать? В этой области  возникают  споры,  в
которых не бывает правых. Неужели о чем-то подобном  вас  станет  спрашивать
Lаннен, тяжелейший  больной?  Если  ему  нужна  помощь  такого  рода,  я  не
удивлюсь, если он будет просить о ней вас, а не своего сородича.  Между  тем
ваше замешательство мне понятно.
   "Позволить кому-либо сделать неверный вывод - совсем не то же самое,  что
солгать ему", - решил для себя Лиорен.
   Ча Трат опять сложила конечности в жесте, значение которого было  Лиорену
неведомо, и продолжила:
   - Послушайте меня как медик медика, Лиорен: вы уже давно не  едите  и  не
спите. Всю эту ерунду вы можете заказать на свой комнатный дисплей.  В  том,
что касается землянских верований, я вам не помощница, но давайте-ка пой дем
в столовую, и там я расскажу вам о религиях - а их на  Соммарадве  пять.  Об
этом я могу говорить с полным знанием дела.
   Во время еды и в процессе долгой беседы в комнате у Лиорена  Ча  Трат  не
приставала к тарланину с просьбами  рассказать  ей  то,  чего  он  не  хотел
рассказывать, а вот когда Лиорен в  очередной  раз  явился  к  Маннену,  ему
пришлось совсем туго.
   -  Проклятие,  Лиорен!  -  возмутился  экс-диагност,  которого,   похоже,
перестала мучить одышка. - Селдаль  говорит,  будто  бы  ты  разговаривал  с
гроалтеррийцем, а он с тобой, и притом - дольше, чем с кем-либо из  медиков,
и что ты наотрез отказываешься кому-либо  что-либо  сообщить.  И  теперь  ты
хочешь, чтобы я подыскал этическое оправдание твоему молчанию, и при этом не
желаешь даже сказать мне, почему не хочешь рассказывать! Что,  черт  подери,
происходит,  Лиорен!  -  завершил  свою  эскападу  Маннен.  -  Я  умираю  от
любопытства!
   - Не только, - прошептал Лиорен, глядя  молодыми  глазами  на  старческое
лицо и тело Маннена, - от него.
   Старик издал непер