Ну  и  ловкач,  доложу  я  вам!  Вот  только  он  слишком
торопится...
     - Спасатели, может кто-нибудь из вас перехватить его?
     - Спасатель номер один. Нет, не  раньше,  чем  он  налетит  на  обшивку
госпиталя. А мы все двигаемся не в том направлении.  Операторы  гравилучевых
установок, вы готовы обеспечить ему мягкую посадку?
     - Не готовы, спасатель номер один. Мы подключимся только  через  десять
минут.
     - Тогда бросьте свое подключение и расходитесь от люка подальше,  чтобы
он на вас не налетел.
     - Вряд ли он на нас налетит. Мы рассчитали компьютером его траекторию и
думаем, что он влетит прямой наводкой в люк. Этот тралтан знает, что...
     - Говорит спасатель номер  один.  Всем  операторам  лучевых  установок,
расположенных по ту сторону люка: переключитесь на противодействие. Хватайте
его, как только он влетит внутрь. Бригада  по  дегазации  и  медики,  будьте
готовы к...
     Сердце Гурронсеваса колотилось так громко, что окончания переговоров он
не услышал. Перед глазами у него плыло, но  он  все  же  видел,  как  быстро
надвигается на него освещенный квадрат люка. Баллоны  с  питательной  смесью
продолжали   опустошаться,   но,   увы,   неравномерно,   поэтому   упаковка
развернулась, и теперь его несло боком к краю люка.
     На  мгновение  Гурронсевасу  показалось,  что  ему   все   же   удастся
проскочить,  не  задев  края  люка,  но  тут   его   транспортное   средство
зацепилось-таки углом за комингс, в результате чего  баллоны  повылетали  из
ячеек. Чудесным образом сам тралтан при этом столкновении не  пострадал,  но
влетел в люк в сопровождении сотни полных, нетронутых баллонов,  и  все  эти
бомбы  на  полной  скорости  помчались  к  дальней  стене  дока...  А  потом
Гурронсевасу показалось, что его со всех сторон  тыкают  тупыми  предметами.
Это за работу принялись лучи-отталкиватели. Гурронсевас резко остановился на
месте, а получившие полную свободу баллоны с грохотом  ударились  о  дальнюю
стену дока, где те из них, что еще были полны до краев, наконец взорвались и
разбрызгали свое содержимое во все стороны.
     Один из пролетавших мимо баллонов задел тралтана -  не  сильно,  но  от
этого  толчка  вдруг  заработало  его   переговорное   устройство.   Его-то,
оказывается, всего-то и надо было пнуть как следует!
     - Что же вы его, проклятие, там подвесили? - послышался голос  главного
оператора. - Тащите его к служебному входу. Дежурный медик, будьте готовы...
     - Говорит Гурронсевас, - с трудом выдавил тралтан. - Мне  срочно  нужен
воздух - гораздо более срочно, чем медицинская помощь.
     - Так  вы  с  нами  разговариваете?  Прорезались  наконец?  Отлично,  -
последовал отзыв главного оператора. - Держитесь, сейчас мы вас подзарядим.
     Целую вечность, как показалось Гурронсевасу,  он  провел  в  переходной
камере, где его защитный костюм очищали от малейших  примесей  хлора,  после
чего  наконец  сняли.  Правда,  раздражение  его  в   значительной   степени
смягчилось тем обстоятельством, что теперь он мог свободно дышать и  думать.
Дежурный медик, жутко официозный нидианин,  никак  не  желал  поверить,  что
тралтандиетолог ухитрился избежать тяжелых травм, и настаивал  на  том,  что
Гурронсеваса  нужно  перевезти  в  диагностическую  палату  для  осмотра,  а
Гурронсевас упорно отказывался. В итоге  пришли  к  компромиссному  решению:
Гурронсевас позволил медику  обследовать  сканером  каждый  квадратный  дюйм
поверхности своего тела.
     В итоге у Гурронсеваса образовалось  предостаточно  времени  для  того,
чтобы выслушать массу разговоров о множестве интересных событий,  свидетелем
которых  он  не  стал.  Спасатели  и  докеры  переговаривались  об  отправке
небольших транспортных средств типа катеров, которые предполагалось  выслать
на поиски уцелевших грузов, о  том,  что  "Тревеннлет"  вот-вот  должен  был
вернуться к грузовой палубе, о том, что  поврежденный  люк  грузовой  палубы
должны были отремонтировать с применением быстро застывающего герметика. Шла
подготовка к перемещению оставшихся грузов.
     Никто даже не упоминал о том, как дерзко и  изобретательно  Гурронсевас
спас свою жизнь. И это было огорчительно. Ну,  наверное,  все  были  слишком
заняты.
     Когда доктор-нидианин в конце концов  освободил  тралтана,  Гурронсевас
спросил у него, как пройти к центру управления двенадцатой грузовой палубой.
Он собирался кое о чем  переговорить  с  сотрудниками.  Сотрудники,  большей
частью земляне, все как один обернулись к вошедшему диетологу. Все  молчали.
Никто не улыбался. Осторожно шагая по полу,  чтобы  продемонстрировать  свою
учтивость, и также тот факт, что он  сознательно  сдерживается,  Гурронсевас
приблизился к землянину, показавшемуся ему главным.
     -  Мне  бы  хотелось  выразить  вам  и  вашим   подчиненным   искреннюю
благодарность за попытки организовать мое спасение, - торжественно возгласил
Гурронсевас. - Мне бы хотелось также  принести  извинения  за  ту  сумятицу,
которую я внес в процессе выгрузки...
     - Сумятицу?! - чуть не задохнулся главный оператор. Покачав головой, он
добавил:
     - Спасли вы себя сами, Гурронсевас. Ну а идея  использовать  баллоны  с
питательной  смесью  в  качестве  реактивных  двигателей..,  скажем  так   -
уникальна.
     Когда стало ясно, что больше никто из  землян  ему  ничего  не  скажет,
Гурронсевас проговорил:
     - Вскоре после того, как я приступил здесь, в госпитале,  к  исполнению
своих обязанностей, одно существо -  кто  именно,  я  говорить  не  буду,  -
сказало мне, что пища - это всего лишь топливо. Никогда бы не  подумал,  что
это может быть сказано в буквальном смысле.
     Главный оператор криво  улыбнулся,  но  тут  же  снова  посерьезнел.  У
остальных  выражения  лиц  не  изменились.  Гурронсевасу   не   нужно   было
становиться цинрусскийским эмпатом, чтобы догадаться,  что  они  все  о  нем
сейчас не слишком высокого мнения. Ну, хорошо, пусть  они  не  реагируют  на
шутки, но, вероятно, не откажутся исполнить небольшую просьбу.
     Старательно подбирая слова, Гурронсевас сказал:
     - Я намереваюсь внести некоторые важные изменения в питание  худдариан,
помимо перемен в питании представителей других видов. Но для этой работы мне
потребуется разрешение и участие Главного администратора госпиталя.  Могу  я
воспользоваться вашим коммуникатором? Я хотел бы  поговорить  с  полковником
Скемптоном.
     Главный  оператор  развернул  свой  вертящийся  стул  к  стеклу,  часть
которого была очищена от налипшей худларианской еды. Он смотрел  на  бригаду
ремонтников, старавшуюся поскорее привести в чувство сломанную крышку  люка,
на заваленный обломками и забрызганный белой  смесью  пол  дока.  Далеко  не
сразу он обернулся к Гурронсевасу.
     - Не сомневаюсь, -  сказал  он,  -  полковник  Скемптон  и  сам  жаждет
побеседовать с вами.


Глава 12

     Однако вскоре выяснилось, что главный  оператор  не  знаком  с  образом
мышления  Главного  администратора:  три  попытки  связаться  с  полковником
Скемптоном успеха не  принесли.  Четвертую  попытку  предпринял  Гурронсевас
самолично, но какой-то подчиненный Скемптона сказал ему,  что  информация  о
том, что случилось с Гурронсевасом, передана  Главному  психологу  вместе  с
рекомендациями полковника Скемптона и что  Гурронсевасу  надо  обратиться  к
майору О'Маре, и притом - срочно.
     Атмосфера  в  приемной  Отделения  Психологии  напоминала   таковую   в
тралтанском  Зале  Скорби,  где  друзья  собрались  у  останков   уважаемого
товарища. Но ни Брейтвейту, ни Лиорену, ни Ча Трат не  удалось  даже  словом
перемолвиться с Гурронсевасом. О'Мара не заставил его томиться в ожидании.
     - Главный диетолог Гурронсевас, - приступил О'Мара к беседе безо всяких
преамбул. - Вы, по  всей  вероятности,  не  осознаете  всей  тяжести  вашего
положения. Или вы желаете заявить мне, что вы ни в  чем  не  виноваты,  что,
наоборот, вы правы, а все остальные заблуждаются?
     -  Безусловно,  нет,  -  оскорбился  Гурронсевас.  -  Признаю,  я  несу
некоторую ответственность за случившееся, но только потому, что оказался  не
там, где надо, в неудобное время и попал  в  такие  условия,  что  неизбежно
должен был произойти несчастный случай. Полную же  ответственность  за  все,
что произошло, на меня нельзя взваливать ни в коем  случае.  Вы  не  станете
спорить с тем, что существо, целиком и полностью ситуацией не владеющее,  не
может нести за нее ответственность. Ситуацией я владел слабо,  поэтому  могу
нести только ограниченную ответственность.
     Довольно долго О'Мара молча созерцал  тралтана.  Шерстистые  полумесяцы
над его глазами опустились и превратились в толстые серые прямые линии. Губы
Главный психолог сжал так плотно, что дышал носом, и довольно шумно. Наконец
он заговорил.
     -  Кстати,  насчет  ответственности,  -  сказал  О'Мара.  -  Мне  нужны
кое-какие разъяснения. Вскоре после происшествия мне позвонил худларианин  и
заявил, что готов разделить с вами ответственность за случившееся. Что вы об
этом скажете?
     Гурронсевас растерялся. Если на худларианского медика возложат, хотя бы
частично, вину за  случившееся  в  грузовом  отсеке,  он  мог  расстаться  с
интернатурой.   Интерн   показался   Гурронсевасу   существом   воспитанным,
тактичным, он оказал ему большую помощь,  высказав  предложения  по  решению
проблемы с питанием худлариан. Наверняка его  профессиональный  уровень  был
довольно высок, иначе его бы  не  приняли  на  работу  в  Главный  Госпиталь
Сектора.
     - Худларианин ошибается, - решительно заявил Гурронсевас. - У него было
дело на корабле, и он сопровождал меня на "Тривеннлет" как  экскурсовод,  и,
кроме того, он консультировал меня по ряду вопросов,  связанных  с  питанием
худлариан. Он хотел проводить меня обратно, но  я  отказался  и  ушел  один.
Поскольку я все-таки Главный диетолог, а он простой интерн,  худларианин  не
стал со мной спорить, так что в этом деле худларианин никак не замешан.
     - Ясно, - кивнул О'Мара, издал непереводимый звук и добавил:
     -  Только  учтите,  что  я  совершенно  равнодушен   ко   всякому   там
благородству и самоуничижению.  Хорошо,  Гурронсевас,  сказанное  мне  вашим
знакомым интерном-худларианином нигде не будет фигурировать  официально,  но
только потому, что наказание за случившееся вам разделить  не  удастся.  Это
взаимное выгораживание вам не поможет. Можете еще что-либо  сказать  в  свое
оправдание?
     - Нет, - сказал Гурронсевас. - Потому что больше я  ничего  дурного  не
сделал.
     -  Вы  так  думаете?  -  хмыкнул   майор.   Гурронсевас   этот   вопрос
проигнорировал, так как уже ответил на него. Он сказал:
     - У меня есть другой  вопрос.  Для  продолжения  внедрения  диетических
новшеств мне необходим материал, которого в настоящее время в госпитале нет.
Но я не уверен.., может быть, для приобретения этих  материалов  потребуется
разрешение Главного администратора. Может быть, это и не  так,  но  я  решил
поинтересоваться  на  этот  предмет  у  Главного  администратора  лично.  Но
почему-то полковник Скемптон со мной разговаривать не желает, и даже...
     О'Мара поднял руку и сказал:
     - Во-первых, не встречаться с вами ему посоветовал я, по крайней мере -
до тех пор, пока не уляжется, скажем так,  эмоциональная  пыль.  Но  есть  и
другие причины.  Вы  вызвали  катастрофу  на  двенадцатой  грузовой  палубе.
Ненамеренно, конечно, это понятно. Кроме того,  на  вашем  счету  сильнейшее
загрязнение дока, разгерметизация и структурные повреждения крышки грузового
люка  и  механизма  стыковки  "Тривеннлета".  Ремонт  и  наведение   порядка
потребуют значительных затрат - материальных и временных...
     - Стыдитесь! - вскричал возмущенный тралтан. - Если будет доказано, что
я действительно несу полную ответственность за все эти несчастья, я  за  все
заплачу. Я не беден, но, если  моих  сбережений  не  хватит,  можете  делать
вычеты из моей зарплаты до тех пор, пока стоимость ремонтных работ не  будет
выплачена до конца.
     - Если бы вы располагали сроком жизни гроалтеррийца, - сказал О'Мара, -
глядишь, и расплатились бы. Но это не так, да и  в  любом  случае  никто  не
собирается требовать от вас выплаты компенсации за  причиненный  ущерб.  При
рассмотрении  случившегося  сделан  вывод  о  том,  что  операторы   лучевых
установок несколько переоценивают  в  последнее  время  свои  способности  и
недооценивают необходимую  технику  безопасности.  Они  у  нас,  спору  нет,
большие профессионалы, но и им есть над чем  поработать.  Финансовый  аспект
проблемы будет решен  переговорами  между  Корпусом  Мониторов  и  страховой
компанией, застраховавшей "Тривеннлет", и вас касаться не должен и не будет.
Однако вы уже расплачиваетесь за содеянное другой валютой, и  я  не  уверен,
можете ли вы себе это позволить.  У  вас  уже  почти  не  осталось  резервов
доверия.
     Покуда вы наносили визит на "Тривеннлет" и совершали  незапланированный
выход в открытый космос, менее катастрофические события имели место в палате
АУГЛ. Выздоравливающие чалдериане так увлеклись преследованием  изобретенной
вами подвижной еды, что, судя по словам Старшей сестры  Греддичли,  чуть  не
разнесли  палату  вдребезги.  А  именно:  получили   серьезные   повреждения
одиннадцать  секций  внутренних  стен,  сломаны  спальные  рамы  у  четверых
пациентов - причем так, что о ремонте не  может  быть  и  речи.  К  счастью,
обошлось без жертв.
     Я знаю, что Гредличли считает себя обязанной вам, - продолжал майор,  -
из-за того, какие новшества вы внесли  в  илленсианское  меню,  но  не  могу
сказать, что в настоящее время она считает себя вашим другом.  То  же  самое
можно сказать и о лейтенанте Тимминсе, который отвечает за ремонт не  только
в чалдерианской палате, но  и  займется  ремонтом  на  двенадцатой  грузовой
палубе.
     Но бояться вам прежде всего следует полковника Скемптона.  Советую  вам
избегать встреч с ним, поскольку он мечтает об одном: чтобы  вас  с  треском
выгнали из госпиталя и вернули на родную планету. И притом - немедленно.
     Гурронсевас  молчал.  Он  не  мог   говорить.   Казалось,   будто   его
неповоротливая куполообразная голова  превратилась  в  проснувшийся  вулкан,
который долго спал, но теперь  готов  в  любое  мгновение  извергнуть  лаву,
истомившуюся под напором стыда и гнева. Гурронсевас не мог смириться с  тем,
чтобы его, существо с такой высокой профессиональной репутацией, ждала столь
несправедливая судьба. Однако чувство  стыда  возобладало,  поэтому  тралтан
произнес единственные приемлемые в подобной ситуации слова.
     Гурронсевас резко развернулся и пробормотал на ходу, отчаянно топая:
     - Я немедленно напишу заявление с просьбой об отставке.
     - Я уже не раз сталкивался со случаями, -  произнес  ему  вслед  О'Мара
негромко и спокойно, но так, что Гурронсевас остановился и повернулся к нему
вполоборота,  -  когда  такие  слова,  как  "сейчас   же"   и   "немедленно"
произносились сгоряча. Подумайте.
     Рейсовый корабль на Тралту, или Нидию, или  мало  еще  куда  вы  решите
отправиться, не появится в Главном Госпитале Сектора еще  несколько  недель.
Ну а если вы вознамеритесь лететь  на  какую-нибудь  отдаленную  тралтанскую
колонию,  редко  посещаемую  коммерческими  судами   и   кораблями   Корпуса
Мониторов, то ждать вам придется еще  дольше.  За  это  время  вы  могли  бы
завершить задуманные вами проекты. Госпиталь от этого только выиграет -  при
условии, конечно, что вы не учините новых катастроф. Выиграете и  вы  лично,
поскольку чем дольше  здесь  пробудете,  тем  меньше  будет  у  посторонних,
включая и ваших коллег по кулинарии, подозрений на счет того, что вас отсюда
выгнали. Тогда ваша профессиональная репутация пострадает гораздо меньше.
     Насколько это  возможно  для  тралтана,  -  продолжал  О'Мара,  коротко
оскалившись, - постарайтесь вести себя тише воды,  ниже  травы.  Не  делайте
ничего такого, что могло  бы  привлечь  внимание  полковника  Скемптона,  не
раздражайте других начальников - и обнаружите, что до "немедленно" еще очень
далеко.
     - Но когда-то, - проговорил Гурронсевас так, что это прозвучало  скорее
как утверждение, нежели как вопрос, - мне все равно придется уйти.
     - Полковник настаивал на том, чтобы вы  улетели  как  можно  скорее.  Я
обещал, что это так и будет. В противном случае вас бы посадили под домашний
арест.
     Главный психолог откинулся на спинку стула, чем ясно  дал  понять,  что
беседа окончена. Гурронсевас, однако, с места не тронулся.
     - Я все понимаю, - сокрушенно проговорил он. - Мне хотелось бы сказать,
что вы выказали редкостное понимание и  сочувствие  и  учли,  какие  чувства
могут овладеть мной в создавшейся ситуации. Такая ваша реакция  для  меня..,
удивительна. Я смущен, тронут. Просто не представлял, что существо  с  вашей
репутацией способно повести себя так лояльно, и...
     Тралтан смущенно умолк. Он не понял, какое  впечатление  произвела  его
хвалебная тирада. Не оскорбился  ли  О'Мара?  Во  всяком  случае,  он  снова
склонился к столу.
     - Позвольте, я некоторым образом развею ваше неведение, - сказал он.  -
Я, конечно, знаю о том, что вы  тайно  колдуете  над  моей  едой,  и  притом
довольно давно. Нет, мои сотрудники вас не выдали. Вы забываете о том, что я
психолог, и моим подчиненным  просто  невозможно  было  скрыть  от  меня  те
невербальные сигналы, которыми они непрерывно обменивались. Ну а выдали себя
тем, что несравненно улучшили вкус получаемой  мной  еды.  Прежде  она  была
настолько безвкусной, что я запросто мог во время еды заниматься чем угодно.
Теперь все изменилось. Мое драгоценное время тратится на то, чтобы я  гадал,
какие новые сюрпризы кулинарии  меня  ожидают  на  этот  раз.  После  еды  я
размышляю о том, каким же  путем  вы  ухитрились  добиться  того  или  иного
привкуса. Не могу сказать, что мне пришлись по душе все  ваши  нововведения,
поэтому я послал вам список, где указано мое мнение о  том  или  ином  блюде
вкупе с предложениями по дальнейшим модификациям.
     -  Это  чрезвычайно  любезно  с  вашей  стороны,  сэр,  -   пробормотал
Гурронсевас.
     - Никакой любезности, - резко заявил О'Мара. - И никакого сострадания и
прочих слабостей, которые вы пытаетесь мне приписать. У меня нет  причин  за
что-то благодарить существо, просто-напросто выполняющее  свою  работу.  Еще
что-нибудь хотите мне сказать?
     - Нет, - промямлил вконец растерявшийся Гурронсевас.
     Уходя, он так топал, что вся металлическая мебель звенела, а деревянная
- скрипела.
     - Что случилось? - спросила Ча  Трат,  как  только  закрылась  дверь  в
кабинет Главного психолога.
     Все трое так смотрели на Гурронсеваса, что было ясно: узнать о том, что
случилось, хотят все.
     Гурронсевас  был  настолько  разгневан  и  удручен,  что,  не  стараясь
понизить голос, объявил:
     - Я должен покинуть госпиталь. Не сразу, но довольно скоро. До тех  пор
я должен работать на своем  месте,  но  так,  чтобы  не  привлекать  к  себе
внимания. Боюсь, майору известно о  вашем  сотрудничестве  со  мной  в  деле
внесения изменений в его питание. Изменения ему понравились, но он  меня  за
них не благодарил. Кто-нибудь из вас пострадает из-за нашего заговора?
     Брейтвейт покачал головой.
     - Если бы О'Мара пожелал, чтобы мы пострадали, мы бы об этом уже знали.
Но постарайтесь видеть во всем лучшую сторону, Гурронсевас.  Последуйте  его
совету. В конце концов, похоже, майор кое-какие из ваших затей одобряет и не
против того, чтобы вы их продолжали. Будь он вами недоволен, вы бы не то что
скоро, вы бы на первом же пролетавшем мимо корабле отсюда улетели. А пока..,
пока вы и сами не знаете, что происходит.
     - Я знаю, - уныло проговорил тралтан, - что  полковник  Скемптон  хочет
избавиться от меня.
     - А может быть, -  негромко  проговорил  Лиорен,  -  вам  следовало