чек   было
побольше.
   Отсыревшая доска не хотела становиться на свое место. Дорогин зло  вогнал
ее в пол ударом ноги и задвинул  тяжелый  металлический  ящик  с  болтами  и
всяким  прочим  крепежом.  На  дно  кейса  с  откидной  крышкой  он  положил
заряженный пистолет и прикрыл его газетой. Сверху  расположил  пачки  денег.
Проверил, легко ли закрываются замки, несколько раз  встряхнул  кейс,  после
чего открыл крышку. Пачки, поджатые по краям скомканными газетами,  даже  не
разошлись. То, что под ними спрятано оружие, было незаметно.
   Дорогин перевернул кейс и вновь щелкнул замками. Как крышку, поднял  дно:
на тугих пачках долларов чернел пистолет. Он резко схватил его.
   - Должно  получиться,  -  пробормотал  он,  -  не  денег  жалко,  а  жаль
принципов. Никогда нельзя идти у бандитов на поводу.
   Умения действовать ловко и неожиданно Дорогину было не занимать. Работа в
кино научила его этому, как и умению перевоплощаться. Каскадер должен  уметь
больше, чем актер: кроме трюков,  нужно  повторять  его  пластику,  походку,
жесты - так, чтобы с относительно  небольшого  расстояния  двойников  нельзя
было различить. Дорогину приходилось дублировать абсолютно непохожих друг на
друга людей - и увальней, и спортивно сложенных.
   Выезжая со двора, он сделал вид, что не спешит. Вышел из машины,  прикрыл
ворота. Но стоило ему оказаться на шоссе, как он буквально рванул к Москве.
   У  старого  приятеля  Дорогина,  бывшего  артиллериста,  потом  киношного
пиротехника,  а  теперь  пенсионера  Сан  Саныча,  ждал  встречи  с   бывшим
каскадером пожилой гример с  чемоданчиком,  в  котором  он  носил  все,  что
необходимо для грима. Он уже пять лет  как  не  работал  на  киностудии,  но
мастерства своего не забыл.
   Времени для охов и ахов по поводу встречи Дорогин не оставил:
   - В другой раз, Максимович, - бросил он оживившемуся гримеру, который  не
видел Сергея уже семь лет и был уверен, что того нет в живых.
   Дорогин поставил на трюмо, заботливо принесенное Сан Санычем из  прихожей
в комнату, небольшую фотографию.
   - Вот образец, остальное должно доделать твое умение, Максимович.
   Гример постоял,  подбоченившись,  разглядывая  фотографию.  Затем  окинул
критическим взглядом Дорогина.
   - Придется, Сергей, тебя состарить.
   - Я к этому готов.
   - Для начала сбреем бороду. Я, конечно, понимаю, что ее потеря для тебя -
событие. Но эта потеря восполнима со временем.
   Теперь гример подрабатывал парикмахером, давая объявления в газетах  типа
"Из рук в руки", так что стричь и брить  было  для  него  делом  даже  более
привычным, чем накладывать грим.
   - Чем занимаетесь? - сдувая с губ обильную  пену,  которой  покрывал  его
лицо гример, поинтересовался Дорогин.
   - Не  поверишь,  Сережа,  нашел  себе  очень  денежное  занятие  и  очень
непривередливых клиентов.
   - Собак, что ли, стрижешь?
   Опасная бритва легко скользила по щеке Дорогина, гример картинно  вытирал
лезвие белым чистейшим полотенцем.
   - Собаки - публика несговорчивая. Для моего умения сейчас золотой век. Не
попроси за тебя Сан  Саныч,  я  в  жизни  бы  не  взялся  за  такую  работу.
Покойников гримирую.
   - Это бизнес вечный, - заметил Дорогин. - Люди могут перестать рождаться,
когда становится плохо жить, но умирают с завидной регулярностью.
   - Раньше как было - попудрили  мертвеца,  губы  чуть  подкрасили  и  -  в
дальний путь, - говорил гример, орудуя отточенным до невозможности  лезвием.
- Люди своей смертью умирали, а теперь что ни бизнесмен, что ни председатель
правления  банка,  то  заказное   убийство.   Все   больше   из   пистолетов
пристреливают в подъездах. Первый выстрел куда делают?
   - В сердце, конечно, метят.
   - А второй? - засмеялся гример.
   - Контрольный...
   - Кормят меня киллеры контрольными выстрелами в голову. Попробуй-ка  лицо
восстановить, если человеку  в  упор  пулю  запредельного  калибра  в  башку
вогнали! Тут специалист экстра-класса нужен.
   Под такой веселый разговорчик гример ловко щелкал ножницами,  то  и  дело
сверяя свою работу с образцом - маленькой фотографией.
   - По-моему, не похож, - засомневался Сан Саныч.
   - У тебя другая специальность, - тут же обрезал его Максимович. -  Вблизи
- не похож, а издалека - вылитый получится.
   Сомневаться в профессионализме гримера у Сан Саныча оснований не было.
   - Раз ты сказал, значит, так тому и быть. Но смотри, Серегу не подведи.
   Только плохим мастерам нужно много времени, грима, красок, чтобы  достичь
сходства. Люди различаются не так уж сильно.  Таланту  достаточно  двух  или
трех штрихов - и работа выполнена.
   - Сколько я тебе должен, Максимович?
   Гример даже обиделся:
   - Со своих я денег не беру.
   - Со своих - это значит с живых? - рассмеялся Дорогин.
   - Типун тебе на язык, - обозлился Сан Саныч.  Но  Максимович  воспринимал
смерть по-философски:
   -  Визитку  мою  возьми  на  всякий  случай,  держи  в  портмоне,  может,
понадоблюсь когда-нибудь.
   Дорогин взглянул на часы:
   - В другой раз, мужики, поговорим, а сейчас бежать  надо,  -  он  наскоро
пожал руки гримеру и пиротехнику.
 
*** 
 
   Главный редактор "Свободных новостей плюс" сперва даже не узнал Доронина,
когда тот переступил порог кабинета.
   - Вы по какому... - начал он, но затем опустился в кресло. - Вот же черт,
ну и маскарад вы устроили!
   - Это еще не все.
   Дорогин бесцеремонно распахнул гардероб в  кабинете  главного  редактора,
примерил светлый пиджак. Яков Павлович  всегда  держал  на  службе  запасной
костюм на случай, если опрокинет на себя чашку с кофе.
   Для журналиста важна узнаваемость, и Яков  Павлович  непременно  ходил  в
светлом костюме. На улице он редко появлялся без шляпы даже  в  самую  жару:
немного стеснялся недавно появившейся лысины. Год он  пытался  закрывать  ее
седеющими волосами, но те выпадали стремительно. На  улицу  без  шляпы  Яков
Павлович не выходил.
   - Ну вот, все готово, - рассмеялся Дорогин, глядя на отражение в зеркале.
   Наконец до Якубовского дошло, что затеял Сергей.
   - Почему вы мне раньше не сказали?
   - Не хотел рисковать. Вы, Яков Павлович, работайте, я мешать не  буду,  -
Сергей забросил шляпу на гардероб и снял пиджак. - Посижу в уголке,  почитаю
газеты, журналы полистаю. Будем ждать звонка от похитителей.
   - Как же, мы же с вами все обговорили, - забеспокоился Якубовский, - а вы
с ходу ломаете планы?
   - Я сам до последнего момента сомневался, - соврал Дорогин.  -  Наш  план
остается в силе, только вместо вас поеду я.
   В  душе  Якубовский  с  облегчением  вздохнул,   но   ему   не   хотелось
признаваться, что он трусил.
   - Я не могу вам этого позволить, - пробормотал он.
   -  На  вас  и  так  лежит  большая  ответственность,  -  бросил  Дорогин,
демонстративно открывая иллюстрированный журнал и погружаясь в чтение,  мол,
отцепитесь от меня, не мешайте.
   Около часа никто не беспокоил главного редактора, и именно это заставляло
его нервничать. Наконец раздался телефонный звонок. Яков Павлович побледнел,
перекрестился и взял трубку.
   - Алло, - дрожащим голосом произнес он, затем показал  Дорогину  условный
знак, который означал, что звонят похитители.
   Переговоры оказались недолгими. Звонивший на удивление  легко  соглашался
на все условия главного редактора, правда, взамен требовал таких же уступок,
Якову Павловичу даже показалось, что похититель уже  в  курсе  плана  обмена
похищенной Белкиной на деньги. И немудрено, он сам еще  вчера  выложил  план
обмена,  согласованный  с  Дорогиным,  Гаспарову,  чтобы  тот,  как  человек
искушенный, дал дельный совет.
   Наконец Яков Павлович опустил трубку, но не на рычаги аппарата,  а  мимо.
Он сидел как каменное изваяние.
   Сергей положил трубку на место и сказал:
   - Я все слышал.
   - Они согласны, - бескровными губами пробормотал Якубовский.
   - Извините, но я поеду на вашей машине. Дорогин взял  со  стола  ключи  и
бросил их  в  карман  светлого  пиджака,  принадлежавшего  Якову  Павловичу.
Главный редактор "Свободных новостей плюс" не сопротивлялся.  С  ним  сейчас
можно было делать что угодно.
   - Все будет хорошо, - приободрил его Дорогин, нахлобучивая шляпу.
   Он максимально сдвинул ее на лоб так, чтобы не было видно глаз.
   "Неужели я так выгляжу со стороны?" - подумал Яков Павлович.
   Лишь только Дорогин ушел, Якубовский тут же вышел в редакцию. Взгляд  его
остановился на потухшем мониторе компьютера Белкиной.
   - Если будут приходить, звонить и спрашивать, то меня нет.
   - Ни для кого?
   - Для всех я умер, - и Яков Павлович заперся у себя в кабинете.
   Поставил на стол начатую бутылку коньяка и стакан тонкого  стекла.  "Буду
пить понемногу, чтобы не напиться".  В  ушах  еще  стояли  прощальные  слова
Дорогина:
   "Все будет хорошо."
   - Хотелось бы в это верить, - проговорил Якубовский, чокаясь с  маленьким
зеркальцем, вмонтированным в подставку для календаря. Он видел  в  нем  лишь
собственные глаза, испуганные и бегающие.
   За окном понемногу сгущались сумерки, и Яков Павлович с ужасом представил
себя стоящим на продуваемом  всеми  ветрами  старом  шоссейном  мосту  через
Клязьму, гудящем под собственной тяжестью. Новый мост  -  в  отдалении,  над
головой - ночное небо и обжигающая тяжесть портфеля  с  тремястами  тысячами
долларов. И плюс к этому мистическое время: полночь - время духов и теней.
   - Нет, все-таки хорошо, что поехал он, а не я, - вздохнул Яков  Павлович,
проглатывая коньяк. - Я бы там умер от страха. От волнения я начинаю сходить
с ума, - спохватился Якубовский, вспомнив, что обещал перезвонить  Гаспарову
тут же после переговоров с похитителями.
   Он набрал номер.
   Гаспаров уже ждал звонка  более  пятнадцати  минут,  не  понимая,  почему
главный  редактор  ему  не  звонит.  С  удивлением  посмотрел  на   экранчик
определителя, по всему выходило, что Якубовский звонит из кабинета, а не  по
мобильнику. Люди же Гаспарова, наблюдавшие за редакцией, уже  доложили  ему,
что главный редактор сел с чемоданчиком в свою машину и поехал.  "Прямо-таки
мистика какая-то получается!"
   И все-таки Гаспаров ответил.
   - Это я, - зашептал Якубовский в трубку.
   - Вам уже звонили?
   - Да.
   - И что?
   - Все отлично, они согласились.
   - Тогда почему вы не едете?
   - Я уже выехал, - осекшимся голосом произнес главный редактор  "Свободных
новостей плюс".
   Повисла пауза непонимания. Гаспарову показалось, что он потихоньку сходит
с ума или уже сошел с ума Якубовский.
   - Мы переиграли, - признался главный редактор,  -  человек,  предложивший
деньги, поехал вместо меня, загримированный.
   - Вы понимаете, что нарушаете условия договора с похитителями? -  холодно
произнес Гаспаров.
   - Они ничего не поймут. Он в моем пиджаке, в моей шляпе.
   - Понятно. Надеюсь, все будет хорошо?
   - Конечно. И он так сказал.
   - Я с вами еще свяжусь, - Гаспаров зло выключил телефон.
   "Вот же черт!" Приходилось менять планы прямо на ходу.  Убивать  главного
редактора собственной газеты не входило в планы Гаспарова, убить двойника он
мог себе позволить. Гаспаров взглянул  на  часы.  Времени  для  того,  чтобы
предупредить Тимура и милиционеров, работавших на него, хватало с избытком.
 
*** 
 
   Минут за семь до полуночи  Дорогин  съехал  с  нового  шоссе  на  старое,
засыпанное песком и заплывшее грязью. Прямо на асфальте местами  пробивалась
трава, желтели в свете фар ромашки. На фоне звездного неба слабо  проступали
металлические фермы старого моста, высокого и  мрачного.  По  старому  мосту
никто не ездил. Зачем, если рядом есть новый с отличным покрытием?
   Машину Муму остановил  перед  самым  въездом  на  узкий  довоенный  мост.
Вытащил из ящика наручники и к правой руке  приковал  кейс  с  деньгами.  Он
одинаково хорошо умел стрелять как с правой, так и с левой руки.  "Противник
же пусть думает, что правая рука у меня занята портфелем", - решил Сергей.
   Мост был пуст, ветер гудел в металлических конструкциях.  Где-то  жалобно
звякала металлическая провопока, бьющаяся о  стойку.  Внизу  черным  стеклом
поблескивала река.
   Дорогин глубоко вдохнул запах речной свежести, ночной  прохлады.  Картину
ночных ароматов портил лишь пиджак Якубовского, он пах дорогим одеколоном  и
трубочным табаком. Хрустело под  ногами  разбитое  бутылочное  стекло.  Если
кто-нибудь и забредал на этот мост, то только влюбленные да пьяницы.  Краска
на металлических перилах растрескалась, как земля в пустыне.
   Пока за свою судьбу Сергей  не  опасался.  Вполне  могло  оказаться,  что
кто-нибудь из бандитов уже наблюдает за ним, но существовала веская причина,
по которой его не могли убить прямо сейчас: похитители не знали,  привез  ли
он деньги.
   Оставалось ждать.
   Электронные  часы  на  руке  Сергея  пропищали  двенадцать,   извещая   о
наступлении полуночи. Дорогин увидел, как с нового шоссе  съехала  машина  и
неторопливо приближается к мосту. Автомобиль остановился  с  противоположной
стороны моста. Машина въехала на обочину, фары высветили Муму, стоявшего  на
пешеходном возвышении в светлом пиджаке и шляпе, опущенной на самые глаза.
   Тимур, как и было уговорено, приехал  с  Белкиной  один.  Варвара  сидела
рядом с ним на переднем сиденье и нервно  курила  длинную  ароматизированную
сигарету. Руки ее сковывали наручники.
   Она взглянула на высвеченного яркими фарами мужчину с дипломатом в руке:
   - Ого, сам Яков Павлович пожаловал! - восхитилась она. -  Неужели  деньги
привез?
   - Сейчас увидим, -  бросил  Тимур.  Белкина  попыталась  открыть  дверцу,
сигарета выпала у нее из пальцев прямо на коврик в машине.
   - Поднимите, если вам нетрудно, иначе автомобиль сгорит, вам возвращаться
не на чем будет.
   Тимур  дождался,  пока  Белкина  отойдет  от  автомобиля,  и   подал   ей
недокуренную сигарету. Затем быстра вышел и сам,  оставив  дверцы  в  машине
открытыми. Он взял Белкину за локоть и вышел на дорогу - так,  чтобы  Сергей
видел ее лицо.
   - Я привез ее, - сказал Тимур. Его отделяло от Дорогина тридцать метров.
   - Вижу, - ответил Сергей.
   Если внешность еще  могла  ввести  Белкину  в  заблуждение,  то  голос  -
никогда.
   "Хрень какая-то! - подумала Варвара. - Или от страха Яков Павлович охрип,
или..." - она глубоко затянулась и выпустила облачко дыма.
   С удивлением журналистка обнаружила, что ей совсем не страшно, будто  она
участвует в съемках фильма, а не является предметом обмена.
   - Привез деньги? - спросил Тимур, продолжая держать Белкину за локоть.
   - Да.
   - Покажи.
   Дорогин придержал кейс  на  ладони  и  открыл  крышку,  продемонстрировав
Тимуру деньги, а заодно и наручники, которыми кейс был прикован к его руке.
   - Отверни пиджак.
   Сергей сразу понял, что  от  него  требуется.  Он  развел  полы  пиджака,
демонстрируя, что при нем нет оружия. Хлопнул ладонью  по  карманам  -  тоже
пустые. Слегка подтянул штанины брюк, показывая, что не засунул пистолет  за
носки.
   - А теперь ты, - крикнул он Тимуру.
   Тимур спокойно продемонстрировал то, что он не вооружен.
   Варвара, уже сообразившая, что  перед  ней  совсем  не  главный  редактор
газеты, терялась в догадках, кого же это черт принес и кто готов выложить за
нее триста тысяч долларов, кто готов ради нее рисковать собственной головой,
но помалкивала, понимая, если что-нибудь и делается на старом  мосту,  то  с
одной лишь целью - вызволить ее из плена. Она ничего не имела против.
   - Поставь деньги и отойди, - крикнул Тимур.
   - Не пойдет. Обмен только из рук в руки. Дорогину  казалось,  что  бандит
специально тянет время. Обычно вид денег действует завораживающе  и  человек
стремится как можно скорее получить их.
   - Я в порядке! - крикнула Варвара. - Мужики, меняйтесь, и дело с концом.
   Дорогин сделал шаг вперед, при этом  перевернул  дипломат  так,  чтобы  в
следующий раз открыть его со стороны дна - там, где лежал пистолет.  Он  уже
представлял себе, как изменится лицо самодовольного  бандита,  когда  вместо
денег в кейсе появится пистолет. Все дальнейшее  должно  было  произойти  до
наивного просто: сосредоточить  внимание  противника  на  оружии,  а  самому
ударить его, оглушить, связать и забросить в машину.
   Тимур  настороженно  улыбался.  Он-то   понимал,   что   от   незнакомца,
переодетого главным редактором "Свободных новостей плюс", можно ожидать чего
угодно. Дорогин же пребывал в уверенности, что его обман пока еще не раскрыт
и  бандит  не  ждет  подвоха  от   человека,   мастерски   владеющего   лишь
журналистскими штампами.
   Они медленно приближались друг к другу. И тут внезапно взревел  мотор,  и
из-за приречных кустов на старое шоссе выскочил милицейский УАЗик. Вспыхнули
мигалки.
   - Всем стоять!  -  раздался  грозный  окрик.  И  четверо  милиционеров  с
автоматами высыпали на  мост.  Один  из  них  держал  под  прицелом  Тимура,
особенно не заботясь о том, чтобы это выглядело убедительно.
 
Глава 18 
 
   Милиционеры, купленные Гаспаровым с потрохами, уже убившие по его  заказу
не одного человека, не церемонились с Дорогиным. Их сдерживало от последнего
шага лишь одно обстоятельство: они не знали, настоящие  ли  деньги  лежат  в
портфеле. Ментам же перед операцией сказали:  "Деньги  проверить,  и  только
потом...".
   Дорогин  стоял  чуть  приподняв  руки.  Портфель  болтался,  прицепленный
наручниками к правому запястью. По глазам милиционера он  сразу  понял,  что
это за тип. Последние сомнения развеял короткий взгляд, брошенный на мужчину
с бриллиантовой серьгой в  ухе:  тот  совсем  не  волновался.  Опешила  лишь
Белкина,  не  зная,  радоваться  ей   или   огорчаться   появлению   стражей
правопорядка.
   - Портфель открой, - сквозь зубы  процедил  лейтенант  и  ствол  автомата
замер, нацеленный в грудь Дорогину.
   "С предохранителя снят", - на удивление хладнокровно отметил Муму и  чуть
отступил, почувствовав спиной холодные перила моста.
   Он приподнял  колено  и,  положив  на  него  портфель,  щелкнул  замками.
Милиционер на мгновение потерял  Муму  из  прицела.  Этим  и  воспользовался
Дорогин. Резко откинув дно портфеля, он  схватил  левой  рукой  лежавший  на
деньгах пистолет и отскочил в сторону. Короткая автоматная  очередь  ушла  в
темноту. Дальше медлить было нельзя. Сергей всадил две пули  в  милиционера,
стрелявшего по нему, третью выпустил во второго, который не догадался  снять
оружие с предохранителя. Понимая, что его подставили и бежать некуда, Сергей
перевалился спиной через перила моста.
   Пачки денег посыпались из раскрытого портфеля. Часть из  них  полетела  в
воду, часть осталась на тротуаре. Белкина только охнула.  До  этого  момента
она все еще надеялась, что перед ней ее шеф - Якубовский. Но к такому  финту
главный редактор газеты не был способен ни  в  молодости,  ни  в  теперешние
преклонные годы.
   - Твою мать, - крикнул Тимур и бросился к еще звенящим перилам.
   "Они  же  заодно!"  -  только  сейчас  сообразила  Белкина,  увидев,  как
слаженно, словно одна команда, работают ее похитители и трое ментов.
   О  Белкиной  на  какое-то  время  забыли,  стреляли  в  темноту,  пытаясь
разглядеть,  что  же  творится  там,  внизу,   в   маслянисто-черной   воде,
блестевшей, как крышка дорогого рояля.
   - Там! - кричал Тимур, указывая пальцем в темноту.
   Но тут же стало ясно, что переполох вызвал всего лишь пластиковый  пакет,
увлекаемый течением. Высота моста была такой, что трудно было поверить в то,
что человек мог выжить после прыжка, тем более что наручники  приковывали  к
руке портфель.
   - Конец ему, - сказал лейтенант, вытирая вспотевшее лицо. - Во-первых,  я
его зацепил, возможно, смертельно, я видел, как в него вошла пуля.
   - А во-вторых?
   - Не знаю...
   Тимур сплюнул под ноги и указал на лежавшего на пыльном асфальте мертвого
милиционера.
   - По-моему, это он Быстрякова зацепил. Второй  милиционер  зажимал  бедро
пальцами и стонал, корчился возле мерт