в здравом уме никто не станет. Вот-вот, я не ошибся?, - думал Дорогин, глядя
на то, как Шпит выбирается из машины.
   Козлов, в отличие от Муму,  не  видел,  как  бандит,  прежде  чем  купить
сигареты, зашел за киоск и с кем-то поговорил  по  радиотелефону.  Машина  с
Садко  и  Лебедем  появилась  через  пять   минут.   Она   остановилась   на
противоположной стороне улицы напротив бара.
   "Ну вот, засада для меня приготовлена. Быстро  же  ты  сыграл  отведенную
тебе роль?, - подумал о Козлове Сергей.
   Сборы были недолгими. В белой рубашке, с непрозрачным пластиковым  мешком
ярко-желтого цвета в руке Дорогин вышел на  улицу.  В  кармане  его  джинсов
лежал раскладной охотничий нож. Он шел, глядя на витрины, так, чтобы Козлов,
сидевший в машине Шпита,  не  мог  видеть  его  лица.  Зато  сам  хорошенько
рассмотрел Садко и Лебедя.
   "Мужики крепкие, даже не знаю, кто кого одолел бы, сойдись мы один против
двоих."
   Дорогин пересек улицу и приблизился к бармену. Зная о  его  жадности,  он
тут же положил на стойку двадцать рублей.
   - Мне что-нибудь  оставляли,  приятель?  -  деньги  Сергей  прижал  двумя
пальцами.
   Конверт лег на стойку.  Пальцы  приподнялись,  деньги  исчезли  в  кулаке
бармена.
   - Это он, - оживился Козлов, когда Дорогин взял в пальцы конверт, - точно
он!
   - Я и без тебя это понял... - Шпит  связался  по  мобильнику  с  Садко  и
Лебедем. - Взять его, не калечить, не бить, просто взять.
   Дорогин краем глаза уловил движение в автомобиле, стоявшем  возле  отеля.
При погоне по городу в выигрыше обычно остается тот, кто район знает  лучше.
Дорогин, прежде чем назвать Козлову бар  ?Черноморская  акула?,  внимательно
изучил дворы, арки, проходные подъезды.
   Он сделал вид, будто не заметил преследователей и  быстро  зашагал  вдоль
стеклянной громады витрины. Садко и Лебедь ускорили шаг. Дорогин свернул  во
двор и побежал что было силы. Он слышал за собой  топот  и  тяжелое  дыхание
бандитов.
   "Вот он, ящик, заранее приставленный к стене.? Дорогин легко  вскочил  на
него, ухватился руками за край бетонного забора и резко ударил каблуками  по
хрупким доскам ящика. Те жалобно хрустнули, ящик развалился  пополам,  после
чего Сергей подтянулся, перемахнул на другую сторону забора, встал и  плотно
прижался к нему спиной. По ту сторону слышался громкий мат преследователей.
   - Твою мать, подсади! - хрипел Садко.
   - Давай лучше я...
   Дорогин, продолжая прижиматься к забору, перебрался к  гаражам,  пробежал
вдоль них и нырнул в узкую щель  между  дощатыми  сараями  и  металлическими
гаражами. Он вытряхнул из мешка ярко-красную бейсболку с длинным  козырьком,
черные очки, футболку, черный матерчатый мешок.
   Рубашку  сменил  на  футболку.  Ярко-желтый  мешок  засунул  в  черный  и
спокойным шагом через проходной подъезд вышел в тот самый  двор,  в  котором
ему только что пришлось преодолевать забор.
   Садко, уже переправивший Лебедя на ту сторону, стоял  у  забора,  пытаясь
заглянуть в щель между  плитами.  Он  не  мог  разглядеть,  что  делает  его
напарник. В поле зрения попадала лишь стена  с  глубоко  врезанным  коротким
матерным словом.
   Садко резко обернулся, смерил взглядом мужика, появившегося из подъезда.
   Дорогин дышал ровно, спокойно, на лице не было ни капельки пота. У  Садко
же мокрые волосы прилипли ко лбу.
   - Если ты, приятель, решил помочиться в нашем дворе,  -  хрипло  произнес
Дорогин, то лучше не делай этого, туалет неподалеку.
   - Пошел ты... - буркнул Садко и вновь припал к щели. -  Ну  что  там?!  -
крикнул он, завидев Лебедя по ту сторону забора.
   - Потерял я его, твою мать...
   - Надо было мне лезть...
   Дорогин спокойно покинул двор и вновь оказался на улице.
   Шпит стоял у машины с прижатой  к  уху  трубкой  радиотелефона  и  нервно
что-то шептал в нее.
   "Кажется, получилось?, - Дорогин вновь  вошел  в  гостиницу,  поднялся  в
номер и, сев у окна, продолжил наблюдение за Шпитом.
   Минут через десять из арки появились удрученные Садко и Лебедь.  Они  шли
понурив головы. Их куртки были перепачканы известкой. Шпит едва удержался от
того, чтобы броситься им  навстречу  и  набить  морды  прямо  на  улице,  но
дождался их у машины. Что он им говорил, Дорогин не слышал, но  каждое  свое
слово Шпит сопровождал резкими жестами.
   "По-моему, пора?, - Дорогин вышел через багажное отделение  гостиницы  во
внутренний двор, где его дожидался таксист-частник.
   Улица оттуда просматривалась в обе стороны. Лишь только машина  Лебедя  и
Садко показалась из-за угла, Сергей бросил шоферу:
   - Следуй за ними, только на расстоянии.
   - Никак не пойму, - говорил шофер, - кто ты такой?! На мента не похож, на
бандита тоже.
   - Я человек, который платит тебе деньги, - усмехнулся Сергей.
   - Это самые лучшие люди в мире, - расплылся  в  улыбке  шофер,  продолжая
следить за машиной, остановившейся у светофора.
   - Кажется, прибываем в конечный пункт, - шофер,  оторвав  руку  от  руля,
указал на идущую впереди машину.
   У той мигал левый поворот.
   Автомобиль, в котором ехал Шпит,  притормозил,  из  него  вышел  Анатолий
Козлов. Затем машина свернула, следом за ней и та, в которой ехал Садко.
   - Сбавь скорость, но не останавливайся, - Дорогин  проехал  мимо  съезда,
убедился, что машины заехали  во  двор,  и  через  две  сотни  метров  резко
приказал:
   - Стой! Вот твои деньги, - Дорогин положил на приборную панель  свернутые
в трубочку российские рубли, перетянутые резинкой.
   - Теперь что?
   - Теперь до свидания.
   - Помощь не нужна?
   - Мне пригодилась бы твоя машина, но я не уверен, что ты захочешь  отдать
ее в чужие руки.
   - Машину, как женщину, отдавать нельзя никому.
   - Даже в пользование? - усмехнулся Дорогин.
   - Я не против, если моя жена для гостя приготовит поесть и  постелит  ему
кровать, но спать с ней я предпочитаю сам.
   - Можешь подождать, но это необязательно. Уже смеркалось. Дорогин  нырнул
в густые, буйно разросшиеся кусты и вскоре подобрался к ограде дома. Бандиты
показались не сразу.

***

   Старые деревья, выложенные тротуарной плиткой дорожки, просторная терраса
с плетеными креслами и столом, за который можно при желании усадить  человек
двадцать... Над террасой горело несколько ярких ламп.
   Шпит сидел во главе стола, перед ним  стояла  огромная  тарелка  с  тонко
нарезанным мясом и золотистой жареной картошкой. Пузатая, оплетенная камышом
бутылка с вином возвышалась у правой руки главаря бандитов. Садко  и  Лебедь
довольствовались минералкой. И тарелка у них была одна на двоих.
   Когда Дорогин наблюдал за бандитами из окна номера, он еще не был уверен,
что это те люди, которых он видел на дороге. Теперь же, когда  их  разделяло
каких-то двадцать метров, когда яркие лампы освещали их лица, у него уже  не
оставалось сомнений. ?Да, это те  самые  люди.  Но  тогда  их  было  минимум
четверо. Где же четвертый?"
   - Тосо опознали, - говорил Шпит, грозно поглядывая  на  Садко  и  Лебедя,
будто бы это была их вина.
   - Мы его по правилам утопили, как ты велел.
   - Не в этом дело, - вздохнул Шпит  и  залпом  выпил  полстакана  вина.  -
Значит, и Давида скоро опознают. А с ним меня в городе видели.
   - Тебя много с кем видели.
   - И вас видели, возле обменника. Люди, чьи деньги мы прибрали к рукам, не
дураки. Они быстрее милиции спохватятся, поймут, что к чему.
   - Рвать когти надо, - сказал Садко и  поперхнулся  куском  непрожеванного
мяса.
   - Неверный ответ, - палец Шпита  указал  прямо  на  Садко.  -  Мы  должны
связаться с теми, кому деньги принадлежат, и предложить им обмен. Только они
знают, куда такую кучу фальшивых баксов можно пристроить.
   Глаза Лебедя засияли от счастья. Наконец-то ему в голову  пришла  дельная
мысль.
   - Шпит, ты не дело говоришь. Прикинь  по-другому.  Кому-то  же  они  сюда
деньги везли. Вот этим ребятам мы и должны их вдуть.
   - А ты не глуп! - присвистнул Шпит.
   - Одно плохо, как я понимаю, нас уже вовсю ищут. Поэтому мое предложение:
еще пару дней пересидеть  тихо,  ничего  не  предпринимая.  Хватит,  что  мы
засветились с поисками пассажира ?фольксвагена?.
   - Черт с вами, могу и вам налить, - Шпит  хозяйской  рукой  налил  полные
стаканы вина Садко и Лебедю. - На сегодня отбой. Можете немного оттянуться.
   Бандиты, уже несколько дней не  пробовавшие  спиртного,  с  удовольствием
выпили.
   "Надо дождаться, когда их не будет дома,  -  подумал  Дорогин  -  Сегодня
соваться опасно. Они, несомненно, вооружены.  Один  с  ножом  я  с  ними  не
справлюсь, если хорошенько перетряхну дом, возможно,  найду  оружие.  Деньги
они здесь вряд ли держат. Разве что на карманные расходы."
   Он, стараясь не хрустеть ветками, пробрался  сквозь  кусты  и  увидел  на
шоссе своего шофера. Тот терпеливо  дожидался  клиента,  сидя  на  багажнике
машины.
   - Едем, на сегодня все.
   - К ?Черноморской акуле??
   - Туда. Только не гони,  мне  на  скорости  плохо  думается,  -  напомнил
Дорогин.
   Они проехали пару километров. Сергей сидел  в  задумчивости,  не  обращая
внимания на то, что пепел с сигареты падает ему прямо на джинсы. ?Я  сегодня
же должен позвонить Тамаре в клинику. Она, наверное, волнуется. Поехал  -  и
ни слуху ни духу... Судьба специально распорядилась так, чтобы  Пашка  перед
смертью еще раз повидал меня, увидел Тамару. Есть какой-то смысл в том,  что
он погиб совсем рядом с детским домом, судьба сама вела его к этому месту...
Еще у себя дома я заметил, какой странный у него  взгляд,  словно  он  видел
что-то, недоступное другим, - то,  что  находится  за  границей,  отделяющей
жизнь от смерти. Хотя нет, все это полная чушь. Я все придумываю. Не случись
трагедии, я бы и не думал об этом."
   Дорогин встрепенулся, увидев на шоссе фигуру одиноко бредущего человека.
   - Стой, - сказал он водителю. - Завтра, если хочешь, можешь отыскать меня
в гостинице, - и, ничего не объясняя,  сунул  водителю  деньги  и  вышел  на
тротуар.
   Таксист лишь пожал плечами.
   - Хозяин - барин..
   Машина скрылась за поворотом. Дорогин не спеша шел  следом  за  Анатолием
Козловым. Тот решил перед сном пройтись от дома Шпита до своего дома пешком.
Он не чувствовал за собой большой вины, сдав Дорогина бандитам.
   "Что мне еще оставалось делать? - думал Козлов. - Он мне чужой человек, а
Шпит - роднее родного."
   - Извини, мужик, но, по-моему, ты разогнался, - услышал Козлов  за  собой
хриплый голос и обернулся.
   Его лицо тут же сделалось бледным. Дорогин  был  единственным  человеком,
которого он боялся и не хотел видеть.
   - Мужик, ты чего?
   - Не догадываешься?
   - Я же не со зла и не из вредности.
   - Я этого и не говорил.
   Дорогин сгреб журналиста в охапку и, как тот  ни  упирался,  потащил  его
сквозь хрустящие кусты к обрывистому берегу. Козлов сучил  ногами,  хватался
за ветки, но силы явно были неравные. Муму  бросил  Козлова  на  самый  край
обрыва и прижал коленом к земле.
   - Теперь ты мне расскажешь все  по  порядку,  честно  и  откровенно,  без
утайки.
   Козлов затравленно  озирался.  Помощи  ждать  было  неоткуда,  но  особой
агрессивности в нападавшем он не чувствовал.
   - Идет, - наконец выдохнул он. - Только это останется между нами.
   - Как получится, - равнодушно заметил Дорогин и добавил:
   - Не в твоем положении ставить условия.
   - Ты специально сказал мне, кто ты такой? Дорогин кивнул.
   - Разумеется. И, как видишь, не ошибся. Теперь я знаю твоих сообщников.
   - Они не сообщники, - хрипло выдохнул Анатолий. - Это бандиты.  Я  ничего
не мог сделать, они меня заставили.
   - Я не священник, даже  не  мент,  чтобы  ты  передо  мной  оправдывался.
Главное, не намерения, а дела. Какого черта я им понадобился?
   Козлов прикрыл  глаза,  подумал:  ?Если  буду  врать,  он  меня  здесь  и
прикончит. Хотя нет, он  не  похож  на  убийцу,  который  убивает  всех  без
разбору?.
   В своей жизни журналисту  пришлось  повидать  много.  Он  хорошо  понимал
людей. ?Он способен  убить,  -  подумал  Анатолий,  -  но  только  в  случае
самообороны или мести. Лучше мне отмежеваться от Шпита."
   - Я скажу тебе правду, все, что знаю.
   - Ты должен сказать больше.
   - Не понял...
   - Ты, как журналист, владеешь информацией  и  наверняка  делал  кое-какие
сопоставления. Они-то мне и нужны, потому что самому мотаться  по  городу  и
узнавать все по крупицам нет времени, - и Дорогин  демонстративно  посмотрел
на часы.
   -  Я  в  пятнадцать  минут  уложусь,  -  забормотал  Козлов  и  попытался
подняться.
   -  Осторожнее,  с  обрыва  свалишься,  -  предупредил   Дорогин,   хватая
журналиста за рубашку.
   И вовремя: еще немного и Козлов рухнул бы с  высокого  обрыва  на  гальку
пляжа. Разбиться бы не разбился, но кости поломал бы.
   - Спасибо, - машинально ответил Козлов.
   - Не стоит благодарности.
   Эти две автоматически брошенные фразы довершили дело. Теперь  и  Анатолий
полностью доверял Дорогину. И Сергей готов был поверить в то, что услышит.
   - Шпит - отпетый головорез, и его подручные - Садко с Лебедем тоже.
   - Мне показалось, они твои друзья?
   - Он важный человек в городе, и я не могу с ним  не  считаться,  если  он
чего-то требует, приходится выполнять.
   - Это лирика, - напомнил Дорогин.
   - Когда выловили автодиспетчера из аэропорта, я сразу понял:  это  почерк
Шпита. Диспетчер сдал информацию о том, что в  Сочи  прибудут  деньги  и  их
повезут в Абхазию. Вот и поплатился за это жизнью - утопили.
   - Кто такой диспетчер?
   Козлов улыбнулся. Он вновь почувствовал себя в своей тарелке - человеком,
которому известно многое.
   - Это интересная семейка. Пятеро братьев, все раньше жили в Новом  Афоне.
Самый знаменитый из них - старший. В восьмидесятых годах он убил жену  и  ее
любовника, отрезал головы и где-то повесил их сушить.  Так  и  не  рассказал
милиции, куда девал головы. Отсидел свой срок, вышел и  поселился  в  горах,
возле Нового Афона. Головы теперь у него стоят прямо в доме. С тех пор он ни
с кем не контактирует, только с братьями.
   - Да уж, тут земля обетованная, - пробормотал Дорогин.
   - Вы не подумайте, он, по местным понятиям, уважаемый человек. Не  каждый
способен на такой подвиг. Его, несмотря на то,  что  он  грузин,  абхазы  не
тронули. А остальные братья подались кто  куда:  один  -  в  автодиспетчеры,
другие - в партизаны. Я как-то материал об  их  семейке  в  газету  написал,
потому и знаю их историю. Ее в Новом Афоне все друг другу пересказывают.
   - Неужели диспетчер верил в то, что Шпит  оставит  его  в  живых?  Козлов
ухмыльнулся.
   - Нет, все не так было. Хотя, возможно, я и ошибаюсь. До сих пор никто не
может  опознать  мужчину,  сдававшего  фальшивую   сотню   и   застрелившего
милиционера. Странная история, согласитесь. Или, может быть, вы о ней ничего
не знаете?
   - Слышал.
   - Его зовут Давид. Он  младший  брат  автодиспетчера.  Я  в  морг  зашел,
переговорил с  судмедэкспертом.  Он  мне  кое-что  рассказал.  Говорит,  что
мужчина этот довольно часто стреляет из АК: следы пороха сохранились даже  в
постиранной одежде, мозоль на пальце,  синяк  на  плече.  В  Сочи  и  Адлере
бандиты из АК не стреляют. Тут давно весь бизнес попилен,  поделен.  Если  и
случаются разборки, то лишь  с  пистолетами  и  ножами,  или  бомбу  втихаря
подложат. Автомат для города - шумное оружие... С виду мужчина -  грузин,  я
присмотрелся к нему, вспомнил: раньше я  его  в  Новом  Афоне  видел,  когда
материал о засушенных головах  писал.  Давид  его  зовут,  он  младший  брат
автодиспетчера.
   - Вспомнил и никому не сказал?
   - Зачем?! Если бы спросили, я, может, и сказал бы. Тебе же рассказываю.
   - Гнусный вы народец, журналисты.
   - Профессия  обязывает,  тут  уж  ничего  не  поделаешь,  при  всем  моем
расположении.
   Козлов и сам не понимал,  какую  ценную  информацию  подбросил  Дорогину.
Теперь все становилось на свои места. Теперь Муму сообразил, откуда  взялась
фальшивая сотня, за которую Давид поплатился жизнью.
   - Из какого банка пришли деньги? Ты в статье об  этом  писал,  -  спросил
Дорогин.
   - Из московского. ?Золотой червонец? называется. Банк ничем особенным  не
примечательный, если не считать того, что выстоял в дефолт.
   Дорогин поднялся, отряхнул колени от налипшего песка.
   - Свободен, - он хлопнул Козлова по плечу.
   - В самом деле? - не поверил в удачу Анатолий.
   - Свободен, но от тебя требуется небольшая  услуга.  Если  выполнишь,  то
жить останешься. Нет - пеняй на себя, журналист...
   Козлов поднялся, распрямил плечи,  взглянул  в  бездонное  небо,  вдохнул
полные легкие свежего морского воздуха и почувствовал,  как  нестерпимо  ему
хочется жить. Конечно, человеку хочется жить всегда, но иногда это ощущается
особенно остро. Шум ветра в кронах кипарисов, слабое мерцание звезд,  шелест
прибоя... Решительно не хотелось уходить из этого мира.
   - Черт с тобой! Я согласен. Если, конечно, никого убивать не придется.
   - Ты сейчас домой или в редакцию? Впрочем, меня это  уже  не  интересует.
Дойдешь до ближайшего автомата и позвонишь Шпиту.
   Козлов напрягся. Играть в прятки с бандитом значило рисковать головой.
   - Что я ему должен сказать?
   - Можешь рассказать ему правду. Скажешь,  что  я  тебя  выследил,  избил,
заставил говорить...
   Козлов недоверчиво покосился на Муму.
   - По-моему, нам обоим лучше молчать об этом. Ради безопасности.
   - Нет, здесь решаю я. Скажешь все,  как  было.  Только,  конечно,  не  по
телефону. Заставь Шпита приехать к тебе, притворись взволнованным.
   - Мне и притворяться не надо, - произнес Козлов дрогнувшим голосом.
   - Только ты свои догадки ему не высказывай, понял? Если сделаешь так, все
будет хорошо.
   - А если потом Шпит решит разобраться со мной?
   - Думаю, он уже ни  к  кому  претензий  иметь  не  будет,  -  ухмыльнулся
Дорогин.
   И Козлов, глядя на этого сильного человека, понял: ему по  зубам  многое,
даже Шпит.
   - Смотри, если подведешь, хреново тебе будет.
   Козлов остался один на пустынном берегу, на самом  краю  обрыва.  Дорогин
исчез, словно растворился в темноте. Ни ветка не хрустнула, ни камешек.  Ему
на мгновение показалось, будто все случившееся - плод  его  воображения,  но
болела рука, на лице саднили царапины.
   - Эй, -  негромко  позвал  Анатолий.  Никто  ему  не  ответил.  Журналист
пробрался сквозь кусты и вновь оказался на пустынной дороге.  Редкие  фонари
освещали  тротуар.  Он  шел  медленно,  прикидывая,   что   теперь   следует
предпринять. Козлов был умным человеком, поэтому тут  же  отмел  возможность
обратиться к друзьям из ФСБ и милиции. Он миновал, даже не посмотрев  в  его
сторону, телефон-автомат,  затем  второй,  третий.  Анатолий  шел,  пока  не
оказался у крыльца редакции. Постоял, выкурил две сигареты, затем решительно
шагнул в приоткрытую дверь.
   Охранник документов  не  спрашивал:  Козлова  он  хорошо  знал,  лишь  на
мгновение оторвал взгляд от экрана телевизора.
   - Что-то поздновато вы сегодня.
   Яркая настольная лампа освещала журнал  на  столе  охранника.  Козлов  же
стоял в тени, поэтому царапин на его лице тот не увидел.
   - Черт бы побрал  эту  работу,  Петрович!  -  бросил  Козлов  и  медленно
поднялся в редакцию.
   Телефонная трубка  показалась  ему  тяжелой  и  холодной,  как  могильный
камень. Пальцы не слушались, когда журналист набирал номер.
   - Шпит... - устало проговорил Козлов в трубку, - хреновина получилась, ты
меня круто подставил.
   - Я тебя никогда не подставлял, - раздраженно проговорил Шпит.
   - Меня только что отловил этот урод? к  которому  мы  сегодня  ездили,  и
долго мучил, пытался дознаться, что мне известно.
   - Давно это случилось?
   - Только что. В городе. Я звоню из редакции, приезжай, все  расскажу.  Он
не мог далеко уйти.
   - Подожди, сейчас еду.
   Козлов тяжело опустил трубку на рычаги.
   - Ну вот, я и  сделал  свой  выбор.  -  проговорил  он,  открыл  тумбочку
п