родемонстрировал доллары. - Мы их не оставили в машине. Мы все
заинтересованы в том, чтобы сделка состоялась.  Потом  разбежимся  в  разные
стороны и больше, надеюсь, не встретимся.
   Дом Отара произвел на чеченцев впечатление: просторный и мрачный.
   - Кто здесь живет? - спросил Шамиль.
   - Сейчас никто, - ответил Дорогин. - Хозяин  на  время  отлучился,  и  мы
обойдемся без него. Деньги спрятаны чуть в стороне.
   Дорогин повел чеченцев к подвалу, распахнул дверь. Измученный Шпит  сидел
на корточках, прикованный к стойке стеллажа. Глаза  его  горели  ненавистью,
изо рта торчал кляп.
   - Это кто такой? - спросил Шамиль.
   - Человек, укравший деньги. А вот и они. Дорогин указал на стеллаж.
   - Сходи проверь, - бросил Шамиль Ахмату.
   Тот спустился в погреб, сдернул брезентовый полог, увидел знакомые  мешки
с фальшивыми долларами, презрительно глянул на Шпита.
   - Много отсюда взяли?
   Бандит молчал. Ахмат раскрыл целые мешки, убедился, что деньги на месте.
   - Ну что? - спросил Шамиль.
   - Все в порядке, он не обманул нас.
   - Выходи, пришло время рассчитываться  с  нашим  благодетелем,  -  Шамиль
спокойно кивнул Дорогину. - Кажется, парень, ты заработал неплохие деньги.
   Лицо Сергея было спокойным.
   - Ты уверен, что это именно он? - спросил Ахмат, показывая на Шпита.
   - Он один остался из всей шайки.
   - Почему ты сам его не пристрелил?
   - Вы бы подумали, что деньги украл я. Зачем мне фальшивые доллары? Хватит
и настоящих.
   -  Логично,  ты  мне  нравишься,  -  Шамиль  взвесил  в  руках  небольшой
чемоданчик с двумястами тысячами долларов. - Жаль с  ними  расставаться.  Да
что поделаешь? Ты заслужил эти деньги.
   - Как поступим дальше?
   - Ты уезжаешь, а мы остаемся. Ненадолго, не волнуйся,  хозяин  не  успеет
вернуться. Нам нужно кое-что узнать у твоего пленника. Следов мы не оставим.
Держи, - Шамиль поставил чемоданчик у ног Дорогина так, чтобы тот мог  взять
его только правой рукой.
   Дорогин наклонился, взялся за ручку.  Когда  он  выпрямился,  Шамиль  уже
стоял с пистолетом в руке.
   - Извини, - сказал чеченец, - мне не денег жалко.  Я  свидетеля  не  могу
оставить живым. Ахмат улыбнулся.
   - Вы, русские, многих вещей не понимаете. Шамиль уже готов был нажать  на
спусковой крючок, как вдруг раздался выстрел  со  стороны  дома.  Чеченец  с
простреленной  головой  упал  на  камни.  Дорогин  лишь  вздрогнул,  но   не
пригнулся, не бросился бежать.  Ахмат  выхватил  оружие,  но  не  успел  его
поднять. Прогремел второй выстрел, и пистолет выпал из  его  пальцев.  Ахмат
держался на ногах, сколько хватало сил, затем осел на колени и рухнул  лицом
вниз. Дорогин обернулся. Из темного нутра сарая, лишенного окон, вышел  Отар
с дымящейся винтовкой в руке.
   - Спасибо, - хрипло проговорил Дорогин.  Отар  молча  подошел  к  Шамилю,
носком сапога повернул тому голову.
   - Мертвее не бывает, - вздохнул Сергей.
   -  Я  бы  отпустил  их,  -  произнес  Отар,  задумчиво  глядя  на  кровь,
смешавшуюся с пылью, - но  они  сами  виноваты.  Каждый  сам  выбирает  свою
судьбу. Забирай деньги, - сказал Отар.
   - Мне они не нужны.
   - И мне тоже, - ответил грузин.
   - А что делать с ним? - поинтересовался Дорогин, указывая на Шпита.
   - То же, что и с ними.
   Двойственные чувства жили в душе Дорогина. Сергей сознавал,  что  никогда
не поймет Отара. Сам он не был способен убить  женщину.  Но  он  чувствовал:
перед ним цельный человек, ни на шаг не отступающий от собственной морали.
   - Я сделаю так, что никого не найдут, - пообещал Отар. - А ты  уезжай,  у
тебя еще есть дела.
   - Может быть...
   - Я по глазам вижу, тебе хочется уйти. Не потому, что  ты  боишься:  тебя
ждут люди. Меня-то никто не ждет.
   - Смотри, -  предупредил  Муму,  -  если  возле  твоего  дома  найдут  их
машину...
   Отар усмехнулся.
   - Я не мальчик, чтобы меня учить. Если ты думаешь, что я дикий  горец,  -
ошибаешься.  Я  в  прошлой  жизни  работал  шофером,  и  лучше,  чем  водить
автомобили, я ничего в жизни не умею.
   - Сбросишь в пропасть?
   - Еще не знаю... Наверное, отгоню на шоссе и оставлю джип открытым. Такой
автомобиль без хозяина долго не простоит.
   Мужчины так и не пожали  друг  другу  руки.  Дорогин  спустился  к  УАЗу.
Наверху прогремел еще один выстрел.

***

   Ночь выдалась теплой, и дядя Федор решил,  что  будет  спать  с  открытым
окном. Он подпер створки двумя  аккуратными  деревянными  брусочками,  чтобы
ветер, не дай бог, не выбил  стекло.  Вышел  на  улицу,  пересек  спортивную
площадку,  прошелся  по  коридору,  вдоль  которого  располагались   детские
спальни. Тишина. Ни смеха, ни разговоров.
   Директор детского дома знал, что тишина  в  детских  спальнях  обманчива:
воспитанники затаились и ждут, когда он  уйдет,  чтобы  потом  вновь  начать
безобразничать. Он вышел на крыльцо, постоял, подождал.
   "Нет, наверное, все-таки спят?, - подумал он, пытаясь различить в  тишине
сдавленное хихиканье.
   Где-то неподалеку проехала машина, затем и этот звук исчез, растворился в
темноте, опустившейся на город. Директор детского  дома  вернулся  к  зданию
школы,  открыл  дверь  своей  комнаты  и  привычно   щелкнул   выключателем.
Загорелась   неяркая   лампочка   под   потолком.   Приходилось    экономить
электричество. Дядя Федор вздрогнул: в кресле у самого окна сидел Дорогин. В
пальцах он держал незажженную сигарету.
   -  Добрый  вечер  или  доброй  ночи,  дядя  Федор,  -  сказал  Сергей   и
поинтересовался:
   - Можно закурить?
   Этот бесхитростный вопрос и вернул директора детского дома к реальности.
   - Я уж думал, ты мне померещился. Конечно кури.
   Директору хотелось узнать, что привело Дорогина к нему в такое время,  но
неожиданное появление гостя лишило его способности логически мыслить. Огонек
зажигалки лизнул сигарету, Сергей глубоко затянулся и выпустил дым  в  окно.
Белое облачко мелькнуло и исчезло в темноте.
   - Извините, но я ненадолго,  -  Дорогин  поставил  на  журнальный  столик
небольшой чемоданчик и открыл его.
   Дядя Федор окончательно лишился дара  речи.  Внутри  лежали  сорок  тугих
пачек пятидесятидолларовых банкнот. Одну за другой  Дорогин  выложил  их  на
столик и посмотрел в глаза директору детского дома.
   - Возьмите их.
   - Я не могу, - прошептал дядя Федор.
   - Я же не прошу взять их для себя, возьмите для детского дома, для детей.
   - Откуда эти деньги?
   Дорогин вздохнул, глубоко и протяжно.
   - Я не хочу вспоминать об этом. Могу сказать одно: они достались  мне  по
справедливости. Я никого не грабил, деньги отдали мне  добровольно,  но  все
же, дядя Федор, вы никому о них не говорите, расходуйте постепенно.
   - Я не могу...
   - Спорить с вами не стану, знаю, что распорядитесь ими правильно.
   - Сергей, ты можешь что-нибудь объяснить?
   - Нет, в другой раз, позже. Я еще появлюсь в ваших краях.
   - В наших... - напомнил директор детского дома.
   Сергей уже сидел на подоконнике, взмахнул рукой, простился и спрыгнул  на
траву. Дядя Федор подбежал, навалился животом на подоконник. Он  видел,  как
мелькает рубиновый огонек сигареты, видел,  как  взорвался  фонтан  искр  от
брошенного окурка. И Дорогин исчез, растворился в ночи.
   "Боже мой, что же это происходит?! - подумал дядя Федор, глядя на деньги.
- Откуда их столько?"
   Он долго думал, куда бы спрятать доллары. Впервые он видел столько денег.
Разделив пачки на четыре кучки, он спрятал их в разных местах. Затем  сел  к
столу. О сне не могло быть и речи. С карандашом в  руках  директор  принялся
составлять список того, что  необходимо  было  приобрести  детскому  дому  в
первую очередь.

***

   Тамара Солодкина сидела на террасе дома с чашкой кофе в  руках.  Она  уже
дошла до той стадии тревожного ожидания, когда из  души  исчезла  злость  на
Дорогина, уехавшего и лишь  однажды  давшего  о  себе  знать.  ?Лишь  бы  он
вернулся, - думала женщина, - я не буду ругаться, не  стану  взывать  к  его
совести. Лишь бы вернулся, лишь бы с ним все было хорошо."
   С шоссе свернула желтая машина. ?Такси!? - шевельнулась в  душе  надежда.
Тамара встала, даже не встала, а рванулась из-за стола, подбежала к перилам.
Точно, такси. Острым зрением она заметила:  в  автомобиле  двое  -  шофер  и
пассажир на переднем сиденье.
   Такси остановилось у ворот, из него вышел Дорогин.
   - Вернулся..,  приехал...  -  выдохнула  женщина,  не  в  силах  сдержать
радостную улыбку.
   Сергей шагал к дому, держа в руке небольшой чемоданчик. Тамара  совладала
с собой, не бросилась ему навстречу, она прислонилась к деревянной  колонне,
поддерживающей навес, и смотрела на Сергея.
   - Извини, - сказал Дорогин, - я не хотел терять время на поиски  телефона
и... - Затем махнул рукой. - Я вернулся.
   Он поставил чемоданчик на доски террасы и обнял женщину.
   - Я тебя больше никуда не отпущу, - сказала ему Тамара.
   - Я ненадолго, - прошептал Сергей, - помыться, привести себя в порядок.
   - Я тебя не отпускаю...
   - Не знаю, это займет дня три-четыре, может,  неделю,  но  я  должен  все
довести до конца. В память о Паше.
   - Тебе  какой-то  Роман  из  Абхазии  звонил,  просил  передать  дословно
следующее: ?Тех, кого ты ищешь, уже нет нигде?. И еще просил передать привет
от Фазиля. Я ничего не понимаю.
   - Он прав, их уже нет. Тебе и не надо ничего понимать.
   - Кого же ты ищешь?
   - Их.
   Он наскоро поцеловал Тамару, подхватил чемоданчик и вошел в дом.  Женщина
стояла в растерянности, не зная, что делать. Ей хотелось броситься вслед  за
Сергеем, крикнуть, что он никуда больше не поедет, останется с ней, сказать,
что устала от такой жизни.
   "Нет, нельзя?, - вздохнула Тамара. Однажды она уже пыталась так  сделать.
И что? Не помогло! Она  вырвала  у  Сергея  обещание...  Но  это  ничего  не
изменило. Нельзя сделать человека насильно счастливым. Он счастлив от  такой
жизни, а она счастлива с ним.
   Дорогин появился на террасе через сорок минут: еще не высохшие после душа
волосы, свежий, распаренный,  пахнущий  дорогим  одеколоном,  новые  джинсы,
просторный свитер.
   - У меня есть всего один час, чтобы смотреть на тебя.
   - Сергей... - проговорила женщина.
   - Молчи, - Дорогин приложил палец к ее губам. - Всего один час.
   И Тамаре показалось, что она слышит тихое тиканье часов на руке Сергея.
   - Я столько думал о тебе, о нас...  -  говорил  Дорогин,  глядя  в  глаза
Тамаре.
   - Я тоже...
   - Представляю, что ты обо мне думала, - улыбнулся он.
   - Сперва я злилась, затем молила Бога, чтобы с тобой все было хорошо.
   - Со мной ничего не может случиться, ведь ты меня любишь,  а  я  не  хочу
тебя огорчать.
   - Я приготовлю тебе кофе...
   - Подожди, я сам, - Дорогин заглянул в кофейник. - Мне хватит  того,  что
осталось.
   - Он холодный...
   - Ну и что, я люблю холодный  кофе.  Тамара  боялась  смотреть  на  часы,
понимая, что время неумолимо уходит.
   - Извини, я пойду, - Сергей попытался встать.
   - Я не встану с твоих колен, я не дам тебе уйти, - Тамара обняла  его  за
шею.
   - Извини, но я обещал.
   - Кому?
   - Себе, - твердо произнес Дорогин. Он подхватил Тамару на руки и поставил
ее на пол.
   Сергей вывел машину из  гаража,  забросил  на  заднее  сиденье  увесистый
чемоданчик и послал Солодкиной воздушный поцелуй.
   - Жди, я появлюсь.
   - Где тебя искать?
   - Искать меня не надо. Я буду в Москве. Первым делом Дорогин направился в
редакцию газеты ?Свободные новости плюс?. О  том,  что  Варвара  Белкина  на
своем рабочем месте, он узнал по телефону у ответственного секретаря.
   Белкина сидела за компьютером, зажав сигарету в ярко  накрашенных  губах,
дым лез ей в глаза, она щурилась, сопела носом, но продолжала набирать текст
двумя руками.
   - Варвара, может, ты на секундочку оторвешься от клавиатуры?
   Дорогин  прикрыл  монитор   ладонью,   чтобы   вывести   журналистку   из
гипнотического состояния.
   - Не поможет, - буркнула Белкина, продолжая набирать текст, которого  уже
не видела из-за руки мужчины, - извини, что я позавчера не смогла  прийти  к
тебе на встречу.
   - Позавчера! - возмутился Дорогин. - Ты вспомни, когда это было?!
   - Ну, значит, вчера, - вздохнула журналистка.
   - Ты окончательно потеряла счет времени. Последний раз по телефону  мы  с
тобой говорили десять дней тому назад.
   - Неужели! - Варвара опустила руки и запрокинула голову.
   Наконец-то дым перестал разъедать ей глаза. Сергей двумя  пальцами  вынул
окурок из губ Варвары и положил его  в  пепельницу,  затем  поводил  ладонью
перед глазами журналистки, как это  делают  медики  и  милиционеры,  пытаясь
определить, жив пострадавший или нет.
   - Достали, все меня достали... - вздохнула Варвара. - И ты в том числе.
   - Я же не просить о помощи приехал, а  предложить  помощь,  -  усмехнулся
Дорогин.
   - Неужели кто-то в этом мире одержим приступом милосердия?
   - Прошли прогуляемся, ты уже посинела от сигарет и кофе.
   - Хорошая тональная пудра, немного румян - и здоровый цвет  лица  ко  мне
вернется в течение пяти минут, - наконец-то нашла  в  себе  силы  улыбнуться
Белкина.
   - Значит, выпьем кофе и выкурим по сигарете, у меня разговор недолгий.
   Обычно Дорогин и журналистка  пили  кофе  в  небольшом  барчике  напротив
редакции. Дородная Белкина взгромоздилась  на  высокий  деревянный  табурет,
явно не рассчитанный на ее широкие бедра.
   - Два двойных кофе, - заказал Дорогин.
   - Один двойной для тебя и тройной для меня, - поправила его Белкина, -  и
воды, пожалуйста, мне налейте поменьше.
   - По консистенции это будет что-то вроде смолы, - предупредил бармен.
   - Лишь бы к зубам не прилипало, - Варвара  покосилась  на  пачку  сигарет
?Кэмел? без фильтра в руках Дорогина. - Можно я твоими сигаретами подымлю?
   - У тебя же есть свои - хорошие,  дамские.  Мне  и  в  голову  не  пришло
предложить даме солдатские сигареты. Извини.
   - Мои меня уже не продирают, -  задымив  и  глотнув  термоядерного  кофе,
Белкина посветлела лицом, взгляд ее стал более осмысленным. - Теперь со мной
можно говорить о деле.
   - Я хочу предложить тебе тему для статьи.
   - Тема - это половина дела, - вздохнула  журналистка,  -  главное  факты.
Они-то у тебя есть?
   - Факты будут.
   - Хорошо, давай тему.
   -  В  России  изготавливают  фальшивые   доллары,   которые   практически
невозможно отличить от настоящих.
   - Это не новость, - отмахнулась Белкина.
   - Слушай дальше. Их сплавляют в Чечню в обмен  на  настоящие  доллары  по
курсу один к пяти или один к десяти, толком не знаю.
   - Это похоже на правду, - задумалась журналистка, - но где твои факты?
   - Вначале  сделай,  как  вы  журналисты  любите  говорить,  аналитическую
статью, выскажи такое предположение.
   - А потом что?
   - Потом я предоставлю тебе факты.
   - Если бы я не знала тебя, Дорогин, раньше, я бы сказала: нет. Но ты меня
еще ни разу не подводил.
   - Я даже сейчас могу предоставить доказательства, - Сергей запустил  руку
в карман, извлек из нее стодолларовую банкноту.
   Белкина пошуршала ею, посмотрела на свет, понюхала, поскребла ногтем.
   - По-моему, настоящая, - сказала она.
   - Давай поменяемся,  ты  даешь  мне  сто  баксов  из  своего  кошелька  и
забираешь эту купюру.
   - Даже если бы у меня были сто баксов, ты бы их  не  получил,  -  Варвара
вернула сотню Дорогину.
   - Значит, сомневаешься, что она настоящая?
   - Только потому, что ты меня ни разу не подводил.
   - Если окажется, что она фальшивая, ты согласна помочь мне связями?
   - Ну, началось, - протяжно выдохнула журналистка. - Говорил,  что  пришел
помочь мне, а сам хочешь  меня  использовать.  Не  ты  один  такой.  Знаешь,
сколько мужчин хотело бы меня использовать? - но глаза у Варвары уже горели.
- Я знаю идеальный способ, - Белкина соскользнула на пол.  -  Пошли,  сейчас
узнаем все с точностью до ста процентов.
   В универсальном магазине Белкина сразу отыскала высокого худощавого парня
в кожаной куртке, крутившегося возле валютного обменника.
   - Вася, - без лишних слов перешла она к делу, - вот сто баксов.
   - На какие купюры тебе их поменять? - Вася взял сотню и, не глядя на нее,
прошелся по купюре пальцами.  Лицо  его  сделалось  напряженным,  он  сложил
бумажку пополам, поднес к уху  и  ударил  по  ней  ногтем.  -  Фальшивая,  -
уверенно произнес он.
   Белкина просияла. Просиял и Дорогин.
   - Извини, Варвара, но фальшивых я не беру.  Если  надо,  могу  подсказать
человека, возьмет твою сотню за полтинник.
   - Я же говорил, - ликовал Дорогин.
   - Как ты это делаешь? - спросила Варвара.
   - Интуиция, - спокойно ответил Вася, - и многолетний опыт.  От  настоящих
долларов тепло исходит, я его  руками  ощущаю.  А  фальшивые,  они  из  меня
энергию тянут, холодом от них веет.
   - К уху зачем купюру подносил?
   - Чтобы убедиться окончательно. У настоящего доллара бумага  звенит,  как
мздра  хорошо  выделанного  меха.  А  фальшивая  или  слишком  мягкая,  или,
наоборот, жесткая... Настоящий доллар как камертон настроен - навечно. Новая
сотня, как ми бемоль первой октавы, звучит. А твоя - до диез.
   - Спасибо за консультацию, - Варвара поднесла купюру к уху и щелкнула  по
ней ногтем. - Черт его знает, может, ты, Васек, и прав.  Что  тебе  от  меня
надо? - спросила Варвара, когда оказалась с Дорогиным на улице.
   - Ты как-то хвасталась, что у тебя хорошие знакомые в  руководстве  ОМОНа
есть.
   - Хорошие знакомые - это слабо сказано. Они за меня в огонь, и воду ребят
пошлют.
   - Если ты им позвонишь, через сколько минут ОМОН может прибыть на  место?
Варвара задумалась.
   - Смотря что случится... Но если я хорошо попрошу, то в центре Москвы они
будут через десять минут. На окраине - через пятнадцать-двадцать.
   - Приедут без лишних разговоров? По первому твоему звонку?
   - Я их, как и ты меня, еще ни разу не подвела. Ложных вызовов не делала.
   - Хорошо, Варвара, можешь писать статью о фальшивых долларах.
   - Где их хоть делают?
   - Потом узнаешь, - Сергей поднес ладонь Белкиной к губам и откланялся.

***

   Три дня ушло  у  Дорогина  на  то,  чтобы  отследить  привычки  владельца
банка ?Золотой червонец? Леонида Павловича  Мельникова.  Во  всем  поведении
банкира чувствовалась нервозность, и с каждым днем  она  возрастала.  Леонид
Павлович подолгу на работе не засиживался, мотался по городу, но без толку.
   Каждый день он заезжал в один и тот же двор,  набирал  на  кодовом  замке
номер одной и той же квартиры, но никто ему не отвечал.  Мельников  перестал
доверять мобильному телефону, не пользовался им, боялся прослушивания.  Если
и звонил, то из телефонов-автоматов на улице.
   И вот наступил день, когда Дорогин понял:  напряжение  достигло  предела.
Мельников готов выйти из игры.
   Гендиректор тверской обойной фабрики встретился с Мельниковым  в  городе.
Обычно улыбчивый и жизнерадостный,  Герман  Баранов  исподлобья  смотрел  на
партнера-банкира.
   - Мерзкая  погода,  мерзкое  настроение,  -  признался  Леонид  Павлович,
оглядываясь по сторонам.
   Баранов нервно оглянулся.
   - У меня такое  чувство,  что  за  нами  постоянно  следят,  -  признался
Мельников.
   - И у меня.
   - Давай не будем мерзнуть, к тому же на улице легче подслушать  разговор.
Лучше всего сесть в кафе за столик,  где  гремит  музыка,  там  и  обговорим
детали.
   - Согласен, - Баранов поднял воротник плаща.
   Мужчины остановились перед вывеской кафе ?Золотой змей?.
   - По-моему, здесь уютно. Мельников заглянул в окно.
   - Горячего кофе и немного коньяка... - мечтательно проговорил Баранов.
   - Я бы съел хорошо прожаренное мясо, с утра ношусь,  даже  не  перекусил.
Аппетита целый день не было, а теперь голод почувствовал.
   Банкир и директор обойной фабрики зашли в кафе. Дорогин остался стоять на
другой стороне улицы. Убедившись, что мужчины заняли столик и сделали заказ,
Сергей поднес трубку телефона к уху.
   - Варвара, ты должна сроч