ном  месте,   противник
реализовал бы угрозу без всяких угрызений совести,  руководствуясь  правилом
"не око за око", а "челюсть за зуб".
   Единственным человеком, который мог спасти Дорогина в этой ситуации,  был
полковник Терехов. Но у Сергея не было уверенности, что его ведут  именно  к
нему. Мало ли полковников в милиции?
   Терехов встретил его растерянной улыбкой:
   - Снимите наручники, - сказал он, - и пусть садится ко мне в машину.
   Оперативник нехотя расстегнул браслеты и еле удержался от того, чтобы  не
толкнуть Сергея в спину.
   - Тебя-то каким ветром  сюда  занесло?  -  подозрительно  поинтересовался
Терехов.
   - Как и вы, клюнул на звонок.
   - Тебе звонили персонально?
   - В редакции оказался.
   - А-а, - протянул полковник. - Идиотство,  конечно,  полное,  -  вздохнул
Терехов, - но Белкина у них, в этом нет сомнения.
   - Великий мастурбатор - он и  есть  ваш  террорист?  -  спросил  Дорогин,
прислушиваясь к тому, как кровь расходится по затекшим пальцам.
   - Мне кажется, я понимаю меньше твоего, - признался полковник.
   - По-моему, Белкину они сюда и  не  привозили.  Тем  временем  мужчина  с
бриллиантом, стоявший под часами с букетом, еще раз взглянул на часы,  затем
вошел в туалет, закрылся в кабинке, бросил цветы в мусорную корзину и достал
мобильный телефон.
   - Полковник Терехов? - в трубку произнес он. - Вы не сдержали свое слово.
Наш товарищ был не один, вся площадь кишела вашими людьми. Поэтому, чтобы вы
стали понятливее, мы вскоре пришлем вам палец Белкиной или ее  ухо.  Условия
следующего обмена сообщу позже, - и мерзавец отключил телефон, спрятал его в
карман и, выйдя из кабинки, старательно вымыл руки.
   - Да... - произнес Терехов в уже молчавшую трубку мобильного телефона.
   - Это они звонили? - спросил Дорогин.
   - Да, - устало произнес  Терехов.  -  По-моему,  они  блефуют:  пообещали
выслать палец или ухо... - собственный голос показался самому Терехову чужим
и бесстрастным.
   - Вы им верите?
   - Приходится, - криво усмехнулся полковник. - Дорогин,  держись  подальше
от всего этого. Мне ты не поможешь, а неприятностей наживешь много. Вот тебе
совет: подойди к тому парню  и  попроси  у  него  прощения.  Хотя  я  сильно
удивлюсь, если после этого он не заедет тебе по роже.
   Мимо машины прошествовала группа тележурналистов.
   - Стервятники! - сквозь зубы произнес  Терехов.  -  Теперь  еще  и  перед
начальством придется оправдываться по полной программе.
   - Я вам сочувствую. Прощения я попрошу, но я должен знать, меня задержали
или я свободен.
   - Пока свободен, Дорогин, дальше не знаю. Еще раз попадешься  у  меня  на
пути, спасать не стану.
   - Спасибо.
   Мужчины обменялись крепким рукопожатием.
   Оперативник с разбитым  лбом  стоял  у  фонарного  столба.  Ему  хотелось
припасть  ссадиной  к  прохладному  металлу,  но  не   позволяла   гордость.
Испачканный кровью носовой  платок  мужчина  то  и  дело  смачивал  холодной
минералкой, купленной в киоске, и вновь прикладывал к ране.
   Дорогин остановился на всякий случай в двух  шагах  от  него  и  как  мог
дружелюбно произнес:
   - Извини, парень, я думал, ты из террористов, хотел сделать как лучше.
   - Полковника знаешь?
   - Мы знакомы с Тереховым.
   Мужчина то сжимал пальцы в кулак, то  растопыривал  их,  словно  выбирал,
ударить кулаком в челюсть или дать оплеуху. Затем, пересилив себя,  все-таки
произнес:
   - И ты извини меня за те пару ударов, сгоряча бил.
   - Бывает, - кивнул Дорогин и протянул руку. Мужчина  подумал,  и  все  же
пожал ладонь.
   - На сегодня инцидент исчерпан, - сказал он, прощаясь с Муму.
   "Чем больше я знаю, тем меньше понимаю, - рассуждал Дорогин, пробираясь к
гостинице  "Золотой  колос".  -  Если  урод  Черкизян  террорист,  то  тогда
непонятно,  почему  милиция  и  ФСБ  не  переловят  в  течение   суток   его
дружков-психов. Или  я  схожу  с  ума,  или  весь  мир  потихоньку  тронулся
рассудком."
   - Черкизян у нас, - доложили Терехову по рации, - что с ним делать?
   - Наденьте наручники, - сказал полковник,  обычно  не  любивший  жесткого
обращения. - Сцепите руки не спереди, а за спиной. Возвращаемся.  Никому  из
группы не общаться с журналистами.
   "Не операция по обмену получилась,  -  подумал  Терехов,  -  а  настоящая
порнография!"
 
Глава 14 
 
   Дорогин приехал к Горбушке. Место, где он в последнее время  ставил  свою
машину,  оказалось  занятым.  Да  и  на  рынке  творилось  что-то  неладное.
Лоточники кучковались, что-то активно обсуждали. Покупателей было  не  очень
много,  некоторые  лотки  вообще  пустовали,  возле  них   стояли   огромные
нераспакованные сумки, похожие на свернутые матрацы.
   Сергей шел неторопливо, держал руки в карманах. Он  оглядывался,  пытаясь
отыскать взглядом знакомую фигуру, но маленького Сильвестра, как ни  пытался
Дорогин, нигде заприметить не смог. "Может, не приехал, а  может,  со  своей
машины торг ведет."
   У него имелось здесь дело, как-никак в  прошлый  приезд  он  заказал  две
кассеты миловидной пожилой женщине и сейчас решил, что зайдет к ней. Сновали
на рынке и подозрительные люди. У Дорогина было чутье, и он понял,  что  это
сотрудники правоохранительных органов. Те, конечно, пытались  выглядеть  как
самые заурядные покупатели, но это им не особенно удавалось.
   В кассетах они разбирались слабо и то и дело вертели головами, пристально
и цепко оглядывая торговцев и покупателей.
   Судя по всему, этот день для Горбушки был не лучшим. Что-то произошло, но
что - Сергей не мог  понять.  "ОМОН  наехал,  что  ли?  А  может,  налоговая
инспекция?" Он заметил два милицейских автомобиля. Естественно, ни на  одном
из них не было надписей, указывающих, кому они принадлежат, но по  виду,  по
антеннам Сергей понял: ребята из органов.
   Дорогин благополучно добрался до своей знакомой. У женщины на голове  был
тонкий светлый берет, немного старомодные очки. Но как ни странно,  они  шли
ко всему ее облику. Женщина держала в руках книгу в черной  обложке.  Сергей
успел прочесть название - "Унесенные ветром".
   Он подошел, продавщица опустила книгу.
   - Добрый день, - учтиво произнес Дорогин.
   - А, здравствуйте!  Не  очень  сегодня  день  добрый,  но  тем  не  менее
здравствуйте.
   - Что это у вас здесь?
   - В каком смысле? - женщина положила  открытку  в  книгу,  закрыла  ее  и
опустила на сумку. - Ой, у нас здесь такое!
   Сергей смотрел на кассеты.
   - Я принесла вам то, что вы  просили.  Качество,  правда,  не  очень,  но
смотреть можно - не экранные копии, которыми здесь торгуют каждый второй.  Я
лично экранные копии смотреть не могу. У меня на них настоящая  аллергия,  я
начинаю нервничать, удовольствия никакого не получаю.
   - Извините, как вас зовут?
   - Мария Николаевна.
   - Меня зовут Сергей.
   - Очень приятно, - женщина протянула руку с простым обручальным колечком,
Муму пожал теплую мягкую ладонь. - Сейчас я найду ваши кассеты.
   Через минуту Сергей получил две кассеты.
   - Я уже здесь стою, именно вот на этом месте, четвертый год,  но  такого,
как сегодня, еще не было.
   - Что здесь произошло? - с любопытством осведомился Дорогин.
   - Еще в девять утра,  только  мы  все  начали  разворачиваться,  налетела
милиция.  Четверых  увезли  с  собой.  Затем  вторая  волна.  Ходили,   всех
опрашивали. Может, вы и видели?
   - Что я должен был видеть?
   - Маленький мужчина ходил в бейсболке, с такими огромными ногами?
   - Маленький мужчина?
   - Да-да, он даже ниже меня, Сильвестром его звали.
   - Видел, - кивнул головой Сергей.
   - Так вот, его повесили.
   - Где? Когда? За что? - Сергей задал сразу три вопроса.
   Марии Николаевне только этого и надо было. Торговля у нее сегодня не шла,
поэтому она принялась разговаривать с приятным мужчиной, явно знающим толк в
кино.
   - Я уже ко всему привыкла за четыре  года:  и  к  ОМОНу,  и  к  налоговым
инспекторам, и ко всевозможным проверкам из разных комиссий...
   - Что искали?
   - Как всегда, я сначала думала, что нелицензионную  продукцию,  но  потом
выяснилось, ищут порнографию.
   - Нашли?
   - А то, - пожала плечами Мария Николаевна, - здесь ее у каждого  десятого
целые сумки. Налетят, распугают, разгонят... Торговцы заплатят штраф и опять
возвращаются  к  прежнему  занятию.  Доход  продукция  приносит,  почему  не
торговать?
   - Но вы же не торгуете?
   - Я - другое дело, мне мои убеждения не позволяют. Как-никак  я  двадцать
пять лет в школе отработала. Иногда ученики приходят. Представляете, если  я
стану торговать этой дрянью, как они на меня смотреть будут?
   - Да, понимаю. За что Сильвестра убили, вы знаете?
   - Кто же вам скажет? Это никому не известно.  Но  я  думаю,  он  торговал
чем-то краденым.
   - В каком смысле?!
   - Не своим товаром, а чужим.
   - Не понял?
   - Как вам объяснить, Сергей... У  каждого  торговца  свой  товар,  каждый
работает от определенного хозяина, от чьей-то фирмы. Но иногда для заработка
можно потихоньку приторговывать, чтобы  хозяин  не  знал,  переписанным  без
согласования товаром конкурентов.
   - За это убивают?
   - Как видите. Сергей, может вам каталог  дать,  вы  посмотрите,  выберите
фильмы дома, а завтра назад принесете?
   - Нет, спасибо. Завтра я здесь не появлюсь.
   - Они воюют между собой, убивают друг друга.
   - Кто они?
   - Наши хозяева. Крайними, как всегда, оказываемся  мы.  Я  Сильвестра  не
осуждаю, - сказала Мария Николаевна, - хоть он и плохой человек, но  убивать
- даже для него это слишком.
   - Я тоже так думаю, - сказал Дорогин.
   - Вы, может, слыхали, не так давно дело  было,  шесть  или  семь  человек
погибли?
   - Где? Нет, не слыхал.
   - Сожгли троих в машине, а  троих  в  доме.  Под  Москвой,  на  Медвежьих
озерах?
   - Нет, не слыхал.
   - Жестокие у них между собой стычки, никак не могут поделить рынок. Вроде
договорятся, вроде новые правила установят, каждый  свой  товар  продает,  а
потом опять... Раза по два, а то и по три в год отношения  выясняют.  Вот  в
прошлом году прямо на  рынке  драку  устроили!  Лотки  перевернули,  столько
кассет испортили, вы себе даже представить не можете!
   - Почему не могу? Представить  можно.  Чьи  кассеты  сегодня  в  основном
продаются на рынке?
   - Говорят, какого-то Мамонта, его еще Петровичем называют. Это его  людей
убили на Медвежьих озерах.
   Сергей понял,  Мария  Николаевна  осведомлена  о  том,  что  творится  на
Горбушке,  не  хуже  любого   следователя,   непосредственно   занимающегося
торговцами видеопродукцией.
   - День-другой пройдет, все наладится.
   - Вас не трогают?
   - Меня никто не трогает. Я в их дела не лезу,  ворованными  кассетами  не
торгую, так меня и обижать не за что. Разве что попросят из  хорошего  места
на место похуже переместиться, сами и помогут все перенести.
   Сергей  подумал,  что  у  Марии  Николаевны  хлеб  нелегкий.   Постоянных
покупателей немного, она рада каждому и любому старается услужить.
   Как всегда во время передела рынка и всевозможных разборок  на  Горбушке,
все враждующие группировки следят за тем, чтобы было  тихо,  чтобы  разборки
остались незамеченными для покупателя. Распугаешь  людей  с  деньгами,  кого
потом кормить? Так же было и сегодня.
   Рынок обороты сбавил. Кроме сотрудников спецслужб, крутились здесь и люди
Мамонта, и Гаспарова. Каждый преследовал свои интересы, при этом себя  никто
особо старался не афишировать.
   Появление Сергея Дорогина на рынке было замечено.  Стоило  ему  пару  раз
спросить о Сильвестре,  как  к  нему  стали  присматриваться  люди  Мамонта,
пытаясь разобраться, кто он такой и какого черта ему  здесь  надо.  Один  из
лоточников сказал, что видел  здесь  этого  мужика  раньше:  первый  раз  он
приезжал с журналисткой, потом один,  и  оба  раза  Сильвестр  продавал  ему
товар. Люди Мамонта насторожились, получив такую  информацию.  Вполне  могло
оказаться, что он причастен к смерти Сильвестра.
   Мария Николаевна как-то замялась, а затем вдруг взглянула прямо  в  глаза
Дорогина.
   - Знаете что, Сергей, мне надо избавиться от груза на душе. Понимаю,  что
ни спать не смогу, ни о чем  другом  думать.  Стыдно  мне  было  перед  вами
признаваться.., но Сильвестр на рынке мало  кому  доверял,  а  я  -  человек
нейтральный. За небольшую плату он оставлял у меня кое-какие вещи - то,  что
не хотел носить с собой и боялся оставить в машине. Я никогда в его сумку не
заглядывала...
   Сергей насторожился, доброжелательно улыбнулся, боясь спугнуть:
   - Я вас понимаю.
   - Накануне смерти он оставил у меня свой рюкзак.
   - Что в нем? - спросил Дорогин.
   - Я не знаю, не заглядывала, он не рассказывал. Я  же  вам  говорила,  не
любила я Сильвестра, плохой он человек, хотя о покойниках так не говорят. Но
отказать не смогла, уж очень он просил. Вот эта сумка, - женщина  полезла  в
один из своих баулов.
   Застучали кассеты, и она быстро, словно стыдясь  или  пытаясь  как  можно
скорее избавиться от чужого, передала Дорогину знакомый рюкзак. На этот  раз
рюкзак был тощим.
   - Он, наверное, и вам не нужен, но мне так будет легче. Заберите  его,  а
потом уж думайте, что делать дальше.
   - Вдруг там большие деньги?
   - Ну и черт с ними! Мне чужого не  надо,  а  на  хлеб  с  маслом  я  сама
заработаю.
   Дорогин взял рюкзак, тот оказался совсем легким. Он забросил его на плечо
и, попрощавшись с доброжелательной Марией Николаевной, не  спеша  зашагал  к
выходу.
   - Смотри, - сказал один из людей Мамонтова, следивший за  незнакомцем,  -
рюкзак-то Сильвестра!
   - Тут его брать не стоит, ментов полный базар, да и запретил Мамонт сеять
панику среди покупателей. Мужик он  довольно  крепкий.  Проследим,  куда  он
двинулся.
   - Может, мент?
   - Не похож.
   Они видели, что Дорогин не  контактировал  ни  с  кем  из  оперативников,
которых люди Мамонтова знали в лицо. Он был сам по себе, шел,  абсолютно  не
обращая внимания на выставленные к продаже немногочисленные кассеты,  диски.
Сергей подошел к своему автомобилю.
   - Вот черт, - сплюнул один из троих следивших, - угораздило же  его  свою
тачку рядом с ментовской поставить! И сейчас его не возьмешь!
   Машина, случайно оказавшаяся рядом, была гаишная, за рулем сидел сержант.
Сергей, уже в машине, отщелкнул карабин рюкзака, распустил шнурок,  заглянул
в недра. Там лежало несколько смятых  журналов  по  видео,  каталог  кассет,
напечатанный на машинке, футляр  от  кассеты,  завернутые  в  полиэтиленовый
пакет документы Сильвестра и солнцезащитные очки в пластиковом футляре.
   Денег, как и предполагал Дорогин, в рюкзаке  не  оказалось,  в  нем  были
теперь уже бесполезные  вещи.  Единственное,  что  могло  представлять  хоть
какой-то интерес и кое-что рассказать о покойнике, была записная книжка.
   Сергей  принялся  ее  листать.  Сначала  шли  написанные  мелким  корявым
почерком имена  и  телефоны:  Саша,  Витя,  Паша,  Эрнест,  Марианна,  затем
какие-то странные закорючки, сделанные карандашом, кое-где было  видно,  что
их стирали.
   "А, -  догадался  Дорогин,  -  наверное,  это  постоянные  покупатели,  и
Сильвестр  отмечал,  что  кому  продал,  пользуясь  только   ему   известной
криптографией. Телефоны - чтобы сообщать о появлении новинок.  Вряд  ли  это
кому-то поможет, разве что милиции.  Преступление,  вообще-то,  небольшое  -
купить порнографическую кассету. Если так рассуждать, то  и  мы  с  Белкиной
преступники. Лучше, чтобы эта записная книжка не попадала к  ментам,  лишние
неприятности людям."
   Он листал  блокнот  дальше.  Появились  пометки  с  цифрами,  инициалами,
которые говорили о том, у кого и сколько  Сильвестр  одалживал  денег,  кому
ссужал  в  долг.  И,   как   выяснил   Дорогин,   Сильвестр   был   довольно
кредитоспособен, всегда ссужал деньги под больший процент, чем брал  сам.  В
записной книжке  велась  бухгалтерия:  приходы,  расходы.  Все  записи  были
сделаны одной рукой и, судя по корявому  почерку,  самим  владельцем.  Буквы
были такими же неряшливыми, как и сам Сильвестр.
   Между страницами оказался сложенный вчетверо лист бумаги, на котором  уже
другой рукой было написано: "Медвежьи  озера".  А  под  надписью  нарисована
схема, показывающая, как проехать  от  Горбушки  к  поселку,  и  проставлено
странное время для встречи - 24.00 - 1.Ю. Все указывало на то, что  человек,
рисовавший план, был очень озабочен тем, чтобы Сильвестр никого ни о чем  не
расспрашивал.
   "Медвежьи озера-.  -  что-то  знакомое  для  Дорогина  мелькнуло  в  этом
названии. Он был абсолютно уверен, что никогда не бывал в этих местах. -  Но
где же я о них слышал? - подумал Муму и тут же хлопнул себя ладонью по  лбу.
- Белкина же совсем  недавно,  незадолго  до  исчезновения,  рассказывала  о
поездке с каким-то следователем из прокуратуры на Медвежьи озера."
   Белкина рассказала  ему  столько  историй,  что  все  их  запомнить  было
невозможно. Помнил Сергей и об обгоревших трупах, и о  спрыгнувших  с  крыши
девчонках, и о  торговцах  наркотиками,  и  о  таможенниках,  которые  берут
взятки. Подробности этих историй путались в голове Муму.
   - Случайных совпадений в жизни не бывает, - произнес Дорогин, поворачивая
ключ в замке зажигания.
   Он не предполагал, что за ним могут следить. Кому он был интересен?
   Люди Мамонтова рассуждали иначе, один из них: уже говорил по телефону:
   - Петрович, тут какой-то мужик Сильвестром интересовался.
   - Многим сейчас Сильвестр интересен, - сказал Мамонтов. - Может, это один
из его многочисленных покупателей?
   - Э нет, тут дело сложнее, -  сказал  бандит,  -  ему  рюкзак  Сильвестра
передали. Мы хотели подойти на Горбушке, но там народу много.
   - Где он?
   - Мы за ним едем.
   -  Найдите  место,  чтобы  с  ним   поговорить,   -   не   стал   слишком
распространяться Мамонтов.
   Но его люди прекрасно поняли своего хозяина: следовало взять незнакомца в
оборот. Они все еще опасались, что тот может оказаться сотрудником  милиции,
но Дорогин ехал по городу, нигде не останавливаясь, словно имел четкую  цель
впереди.
   - В ментовку не заехал,  никому  не  позвонил,  -  переговаривались  люди
Мамонтова.
   - Где бы его прижать?
   В городе такой возможности  не  представилось.  На  шоссе  движение  было
довольно оживленным, и бандиты не рисковали устраивать гонки. Если бы стояла
ночь, было бы проще: прижал к обочине, и потом никто не обратит внимания  на
автомобили с погашенными фарами.
   Дорогин ехал быстро. Уже на подъезде к Медвежьим  озерам  один  из  людей
Мамонтова засомневался:
   - Уж больно дорога знакомая, - обратился он К шоферу.
   - Вот и я думаю. Тут же наших положили.
   - К кому он направляется?
   - Держись на всякий случай подальше, но из виду не упускай.
   Сергей ехал точно по плану, начерченному рукой  покойного  видеоинженера,
той самой дорогой, по которой ехал Сильвестр, чтобы забрать партию кассет  с
ворованным порнофильмом. Он пытался рассмотреть крышу дома, обозначенного на
плане, но видел лишь лес.  Приехав  на  место,  Сергей  резко  затормозил  и
присвистнул: на железных воротах был  номер  нужного  ему  дома,  но  самого
здания  уже  не  существовало.   Стояла   обгоревшая   коробка,   окруженная
обуглившимися деревьями с черными скрученными листьями.
   - Вот это да!
   Судя по всему, пожар произошел неделю назад.  Местами  между  углями  уже
пробилась  травка.  "Раз  уж  приехал  сюда,  нужно  понять,  что  же  здесь
произошло, расспросить соседей", -  подумал  Дорогин.  Увидев  пожарище,  он
припомнил, в связи с чем ездила сюда Белкина: "Шесть обгоревших трупов".
   Пожарище никто не охранял, ворота стояли нараспашку, и никто  не  помешал
Дорогину войти во двор. Он ходил по  пепелищу,  изредка  подковыривая  ногой
блестящие, словно лакированные, уголья. По всему было  видно,  что  тут  уже
попаслись местные жители и их чада. Пожар всегда привлекает внимание, всегда
есть  шанс  найти  что-то  уцелевшее   от   ог