телем. Такие же пистолеты появились в руках  двух  остальных.  -
Эй, мужики, не дурите! Кончайте базар. Всегда можно договориться!
   Но глушители на стволах без слов говорили о том, что ни с  кем  эти  трое
договариваться не собираются.
   Витек первым сообразил, что сейчас произойдет  расправа.  Людей  в  форме
гаишников он видел впервые, но кто они,  догадаться  было  несложно.  Скорее
всего какие-нибудь  конкуренты,  враги  Петровича,  который  влез  на  рынок
порнокассет  нагло  и  отчаянно,  не  просто  растолкав  локтями,  раздвинув
конкурентов, а расправляясь с более слабыми самым жестоким образом.
   Витек  бросился  наискосок  через  дорогу.  Пуля  догнала  его,  вошла  в
позвоночник между лопатками.  Витек  стоял  несколько  секунд  с  опущенными
руками абсолютно неподвижно. Затем ноги подкосились, и он рухнул. Прозвучало
еще три выстрела. Серый с простреленной головой упал рядом со своим  джипом,
держа в руках стодолларовую банкноту. Башмак успел отскочить шага на  четыре
в сторону, но и это не спасло его, место было открытое.
   - Добей, Олег, - сказал капитан сержанту.
   Тот подошел к лежащему на краю гравейки Витьку  и,  приложив  пистолет  к
затылку, нажал на спусковой крючок. Затем взял мертвеца за ноги и поволок  к
джипу. Гаишники быстро затолкали три трупа, очистив их  карманы,  в  машину.
Принесли из "Жигулей" канистру бензина, облили все в салоне, подкатили  джип
к краю кювета, бросили зажигалку и столкнули машину вниз. Джип завалился  на
бок, запылал. Вскоре громыхнул взрыв.
   А гаишная машина уже мчалась в сторону поселка.
   - Говорили, что Серый и его дружки крутые. Какие они, на хрен, крутые?  -
держа в дрожащих пальцах сигарету и расстегивая пуговицы воротничка,  бурчал
капитан-гаишник. - Олег, ты как думаешь, сколько их окажется в доме?
   - Трое, больше не будет.
   - Мы их легко порешим. Ты уверен, что адрес правильный?
   - Там один такой дом.
   - Не люблю невинных губить.
   Остановившись перед поселком, мужчины переоделись в  штатское.  Особо  не
прятались. Место было пустынное. Олег, запрокинув коротко стриженную голову,
посмотрел на звездное небо:
   - Тиха украинская ночь.
   - Не украинская, а русская, хохол ты долбаный.
   - Небо над всеми одинаковое: и над покойниками, и над живыми.
   - Только покойники его не видят, - с ярославским говорком сказал сержант,
складывая форму в полиэтиленовый пакет.
   - С пистолетами делать там нечего, давай серьезно вооружимся.
   В багажнике  лежали  два  автомата  и  обрез  двустволки.  Тот,  которого
называли Олегом и который руководил операцией, взял себе  обрез,  распечатал
картонную коробку, насыпал полный карман патронов, два загнал в стволы.
   - Поехали.
   - У них там пес, поосторожнее.
   Остановились в переулке, метрах в пятидесяти от  двухэтажного  кирпичного
дома. Подъезжали с уже выключенными  фарами.  В  ворота  стучать  не  стали,
обошли дом с обратной стороны. Там, где забор  был  пониже,  перепрыгнули  в
огород, в котором ровным счетом ничего не росло, кроме полыни и лебеды, и по
мягкой влажной траве гуськом направились к дому.
   - Где пес? - шептал Олег.
   - У крыльца.
   - Подозрительно тихо, - Олег взвел два курка. Его  напарники  передернули
затворы. Послышалось звяканье  цепи,  затем  сдержанное  урчание.  Все  окна
первого этажа были забраны решетками, лишь одно из них  светилось.  Прямо  у
крыльца стояла машина. Из дома доносилась тихая, спокойная музыка.
   - Спать легли?
   - Не спят, видишь, свет наверху.
   - Как же мы в дом влезем?
   - Сейчас, -  произнес  Олег,  нагнулся,  поднял  палку  и  швырнул  ее  в
направлении будки.
   Урчание сменилось злым басовитым лаем. Пес подбежал к обидчику настолько,
насколько позволяла цепь. Все трое стояли под стеной дома -  так,  чтобы  из
окон их увидеть было невозможно. Пес надрывался отчаянно, не  выйти  на  его
лай было невозможно.
   - Кот, наверное, забежал, а может, курица соседская.
   - Какая, на хрен, курица? - слышались голоса со второго этажа.  -  Сходи,
глянь, чего он рычит. Я ему столько жратвы дал, он не голодный.
   Звякнули засовы, и на крыльцо  упала  полоса  света.  Оружия  в  руках  у
вышедшего из дома человека не было.
   - Чего лаешь?
   Пес не успокаивался. Мужчины стояли за углом. Олег сделал отмашку рукой и
в  два  прыжка  оказался  у  крыльца.  Один  из  охранников   замер   словно
парализованный, увидев нацеленные ему в голову два  толстых  ствола  обреза.
Олег прижал палец левой руки к  губам,  губы  сами  по  себе  растянулись  в
широкую улыбку.
   - Цыц! - прошептал он.
   Пес еще раз дернулся, ошейник пережал горло, он  захрипел,  из  пасти  на
землю полетела желтоватая слюна. Глаза зловеще сверкали,  в  темноте  белели
огромные  клыки.  Двое  бандитов  вошли  в  дом  мимо  неподвижно  стоявшего
охранника. Когда один оказался за спиной у охранника, он посмотрел на Олега,
подмигнул и,  сжав  ствол  автомата  двумя  руками,  изо  всей  силы  ударил
охранника по затылку. Охранник медленно осел с разбитой  головой,  на  белую
майку потекла кровь.
   - Эй, что там? - послышалось сверху. Ночные гости  заняли  позиции  внизу
лестницы, держа под прицелом дверь. Появился второй охранник - в  шортах,  с
пистолетом в руке. Олег медленно поднял обрез и нажал сразу на два курка. Он
целился в грудь и не промахнулся: два заряда картечи изрешетили мужчину. Его
сперва отбросило  к  стене,  а  затем  он  скатился  по  лестнице.  Пистолет
заскользил по крашеному  полу.  Олег  прижал  его  ногой,  переломил  обрез,
вытащил две гильзы и заменил их новыми патронами. Из стволов стекал дым.
   Пес замолчал. Тишина в  доме  воцарилась  такая,  что  было  слышно,  как
работает холодильник.
   - Там еще один, - Олег указал пальцем вверх, но  сам  туда  не  пошел.  -
Выйди на улицу, - сказал он своему человеку.
   Тот тенью выскочил на крыльцо и, прижимаясь к стене, зашел за  угол.  Как
раз вовремя. Через распахнутое окно второго  этажа  выбирался  видеоинженер.
Было видно,  что  прыгать  он  боится,  внизу  находилась  широкая  бетонная
площадка. Убийца не спешил, хотя мог тут же подстрелить Инженера,  висевшего
на карнизе.
   Наконец тот разжал пальцы  и  неумело  приземлился.  Он  подвернул  ногу,
завалился на бок. Попробовал вскочить,  но  тут  же  упал  вновь.  Прикладом
автомата бандит начал дубасить Инженера по голове. Были разбиты очки, сломан
нос, выбиты зубы.
   Инженер затих. Олег, наблюдавший за этой сценой стоя на  крыльце,  махнул
рукой:.
   - Хватит! Тащи его в дом.
   - Может, пристрелим его, а?
   - Не надо, хватит шума.
   Пес забился в конуру и не показывал носа. Все трое быстро осмотрели дом.
   - Да у них тут целая студия! Небось оборудования тысяч на сто.  Посмотри,
сколько кассет!
   Одна из небольших комнат была до  самого  потолка  заставлена  ящиками  с
новенькими кассетами.
   - Петрович в штаны наложит, когда узнает, что с его пунктом  сделали.  Он
после этого уже не поднимется.
   - Наше дело маленькое - сделать и  не  вспоминать,  не  забывай,  что  мы
милиционеры.
   В поселке стояла тишина. До ближайшего дома было метров  сто.  Там  вдруг
загорелось одно окно, но вскоре погасло.
   - Быстрее! Дима, сходи за канистрой. Дима вернулся  через  пару  минут  с
тяжелой пластиковой канистрой.
   - Обливай здесь все. Ну куда ты мне на ноги льешь, вонять буду  бензином,
как тракторист.
   - Трактористы соляркой смердят.
   Олег в это время проверял ящики столов. Наконец он добрался до маленького
сейфа, дверца которого оказалась закрытой.
   - Ключи где-то должны быть. Поройся-ка в карманах у видеоинженера.
   Дима отставил канистры и, брезгливо морщась,  боясь  испачкаться  кровью,
стал рыться в карманах потертых джинсов. В заднем кармане отыскалось  кольцо
с тремя ключами. Понять, которым из них открывают сейф,  было  несложно.  Он
единственный имел замысловатую конфигурацию, два других были самые что ни на
есть простецкие.
   В комнате уже отвратительно  пахло  бензином,  от  этого  резкого  запаха
перехватывало дыхание. Но любопытство овладело Олегом настолько, что он даже
не замечал этого страшного запаха. Он неумело принялся открывать сейф. Замок
сразу не поддался: как оказалось, ключ сперва  следовало  повернуть  вправо,
затем продвинуть до конца и сделать оборот влево. Небольшая дверца открылась
мягко и легко, будто изнутри ее толкала невидимая пружина.
   Олег присел, заглянул в темное нутро небольшого сейфа.
   - Чего там? - нетерпеливо поинтересовался один из парней.
   - Хрен его знает!
   Осторожно, будто боясь, что его может тяпнуть за палец притаившаяся змея,
Олег запустил руку в сейф. Рассмотреть, что внутри, оказалось сложно,  яркий
свет   лампочек   лишь   слепил   глаза,   отчего   нутро   сейфа   казалось
бархатно-черным. Олег вытащил стопку компакт-дисков.  Ни  денег,  ни  оружия
внутри не оказалось. Озадаченно он  рассматривал  пластиковые  коробки.  Под
прозрачной  пластмассой  виднелись  неровно  оторванные  клочки  бумаги,  на
которых карандашом были выведены каракули, что-то по-английски, и цифры.
   - Что это? - выдохнул почти что в самое ухо Олегу один из милиционеров.
   - Вы бы тут не рассиживались, ребята. Дом обойдите, вдруг еще  кто-нибудь
остался?
   - Что это? Ты открой, вдруг внутри деньги?
   - Дурак ты, - спокойно ответил Олег,  открывая  коробку,  внутри  которой
отливал зеленоватым металлическим блеском компакт-диск. - Записи какие-то...
   - Зачем они их в сейфе держат?
   - Спроси, - усмехнулся Олег, - может, кто-нибудь из троих тебе и ответит.
   Купленные милиционеры не особо разбирались в технике, их фантазия не  шла
дальше того, что Инженер  прятал  в  сейфе  любимые  песни.  Когда  компакты
исчезли в кармане Олега, они сразу же переключились  на  поиски  чего-нибудь
существенного. Искали деньги или хотя бы мелкую аппаратуру. Но  Олег  быстро
почти на корню пресек эти попытки:
   - Нечего рассиживаться! Страх проходит быстро, смотрите,  в  поселке  уже
окна загораются. Нас сюда не мародерствовать прислали.
   Парни повиновались неохотно. Им все еще казалось, что дома осталось нечто
ценное. Ну не может так быть, чтобы в комнатах  не  держали  тысчонку-другую
баксов! Олег действовал как  настоящий  командир,  лишь  отдавал  приказы  и
советы. Сам же даже пальцем не пошевелил, чтобы уничтожить  аппаратуру.  Его
же парни отрывались по полной программе. Можно было, конечно,  просто  сжечь
все,  но  им  доставляло  удовольствие  крушить  видеомагнитофоны,   топтать
кассеты, прикладами автоматов разбивать мониторы компьютеров. Мужчины  вошли
в такой раж, что, казалось, их уже ничто не может остановить.
   Олег взглянул на  часы,  и  одного  его  короткого  слова  "хватит"  было
достаточно, чтобы остановить разрушение.
   - Поджигай, - сказал он тихо и начал  медленно  спускаться  по  лестнице,
вертя в пальцах незажженную сигарету.
   - С ними что? - нерешительно поинтересовался один из милиционеров,  глядя
на двоих лежащих без сознания  изувеченных  мужчин:  охранника  и  Инженера.
Кровавые лужи под их телами уже стеклись в одну.
   - Патронов жалко, - усмехнулся Олег, - и шум  поднимать  не  стоит.  Пока
огонь увидят - мы уедем.
   - Нехорошо как-то...
   - Кремация называется.
   - Мы что, фашисты, что ли? - неуверенно сказал бандит, державший в  руках
коробку со спичками.
   - Если жалостливый, перережь им артерии, - бросил Олег, вышел на  крыльцо
и закурил. Затягивался он глубоко,  жадно,  пытаясь  перебить  застрявший  в
горле запах бензина.
   Бандиты переглянулись.
   - Ну что?
   - Что-что? Конь в пальто.
   Бандит с  коробком  спичек  в  руке  остался  в  доме  один.  Теперь  ему
приходилось решать - прикончить раненых или сжечь их живьем.  Когда  человек
остается один, ему легче совершить мерзкий поступок: вроде никто не видит  и
отвечать за него не придется. Он чиркнул спичкой и бросил ее в темное  пятно
бензина, проступившее на половике.
   Огонь занялся быстро, но пока  еще  был  почти  невидимым,  голубоватым'.
Машинально бандит погасил свет в коридоре  и  выбежал  на  крыльцо.  Олег  с
напарником уже стояли у ворот. Пес выл, сидя в будке.
   - Пристрелить собаку, что ли?
   - Не надо шуму, я его из пистолета, - Олег вытащил пистолет с  навернутым
глушителем и выстрелил прямо в зеленые глаза, горевшие в темном нутре будки.
   Послышалось визжание, глаза потухли.
   - Порядок.
   - Черт, ворота на замок закрыты, - услышал Олег после  непродолжительного
бряцания железа по железу.
   Пришлось вновь бежать мимо дома, в окнах которого вовсю полыхал огонь.
   - Порядок, - сказал Олег, спрыгивая с забора и отряхивая руки,  -  теперь
можно и по домам. Не забудьте, ребята, по сто грамм на ночь  выпить.  Стресс
как рукой снимает, завтра нам на службу.
   Назад  ехали  молчаливые,  мрачные.  Никому  не  хотелось  говорить.  Уже
переодевшись в милицейскую форму, они избегали смотреть друг другу в  глаза.
До преступления они еще хорохорились, словно убивать - это  простая  работа.
Теперь каждый из них почувствовал, что и сам смертей.
 
Глава 4 
 
   Андрей Петрович Мамонтов,  один  из  воротил  нелегального  порнобизнеса,
узнал о несчастье, постигшем его ребят, рано утром следующего дня.  И  узнал
он эту новость не от милиции и не от своих  людей.  Позвонил  ему  сосед  по
дому. Сам сгоревший дом на Петровича, естественно, оформлен не был,  поэтому
милиция и не знала, кто является хозяином, кому сообщать о несчастье.
   Сосед же был мужиком осмотрительным, Петровича ментам  не  сдал,  сказал,
что не знает, кто настоящий хозяин. Хотя знал Петровича  отлично:  вместе  с
ним сидел на зоне. Фамилия у  соседа  была  звучная  -  Хрусталев.  Срок  он
отбарабанил за непреднамеренное убийство двух трактористов  -  ни  много  ни
мало восемь лет. День в день. Сам же Хрусталев  и  подобрал  Петровичу  дом,
посоветовал купить, узнав, что его старые соседи собрались ехать в  Израиль.
На кого Петрович оформил дом, Хрусталев не знал. Он был научен:  не  лезь  в
чужие дела, целее будешь.
   Петрович его отблагодарил, время от времени подкидывал деньжат  и  просил
только об одном:
   - Ты тут, Антон, присматривай, чтоб мои ребята водку шибко не  пили,  баб
не водили - ни в коем случае. Ты мужик ушлый, смотри, потом мне  расскажешь.
А если что срочное - телефончик мой знаешь.
   Хрусталев и позвонил. Но не ночью, когда дом полыхал, когда лопался шифер
на крыше, вылетали окна и взрывались  газовые  баллоны.  Он  дождался,  пока
станет ясно, что произошло. И  лишь  после  того,  как  потоптался  рядом  с
милицией, с пожарными, узнал, что в доме обнаружены три трупа, пришел к себе
на веранду. Глядя на еще  дымящееся  пепелище,  Хрусталев  взял  старомодный
черный  телефонный  аппарат,  поставил   его   себе   на   колени,   закурил
"беломорину", подвинул пепельницу  и,  сладко  затянувшись,  сунул  лишенный
ногтя указательный палец в отверстие диска.
   - Наверное, уже не спит. Шесть утра. Сейчас проверю.
   Петрович снял трубку со второго  гудка,  хотя  телефон  у  него  стоял  в
коридоре.
   - Алле, Петрович, это я, Антон Хрусталев.
   - А-а, Антон. Здорово. Как там мои ребятишки? Стряслось чего?
   - Ой, Петрович, стряслось. Боюсь даже говорить. Петрович перевел дыхание.
Хрусталев представил себе его лицо в крупных каплях  пота.  Петрович  всегда
потел, когда волновался.
   - Сгорели твои ребятишки. В доме три трупа и три трупа в сгоревшей машине
у шоссе. Ментов понаехало - херова туча.
   - Сгорели или их сожгли?
   - Кто же тебе скажет... Стреляли там ночью.
   - Сам как думаешь?
   - Не мое дело, Петрович, думать.  Это  ты  у  нас  думаешь,  всякие  дела
сочиняешь. Мое дело маленькое, сижу себе на завалинке, "Беломор"  покуриваю,
водочку попиваю да на пожарище гляжу. Теперь я лес вижу.
   - Какой лес, на хрен?! Что ты плетешь, Антон?
   - Крыша твоего дома обвалилась, стало елки видно. Птички летают... Народу
здесь, Петрович, херова туча, человек сто за ночь и утро провернулось...
   - Все сгорело?
   - Кто ж его знает? Менты оцепили, ленточек навешали, за ворота никого  не
пускают. А вот забор пожарники сломали, мать их...
   - Что менты спрашивали?
   - Всякое спрашивали. Больше всего интересовались, кому дом принадлежит. У
меня допытывались, я плечами пожал, сказал,  не  знаю.  Говорю,  раньше  его
Роберманы занимали, целое семейство, целый кагал жил, и все стоматологи, как
один.
   - Хорошо, Антон, спасибо. Я разберусь.
   - Не сомневаюсь. Успехов тебе, Петрович.
   - И тебе того же.
   Антон Хрусталев поскреб татуированную грудь, накинул брезентовую ветровку
и с погасшей "беломориной" в  зубах,  в  резиновых  шлепанцах,  в  штанах  с
лампасами  опять  направился  к  пожарищу,  где  собралась  группа   местных
бездельников, обсуждающих, что могло случиться ночью. Все сходились в одном,
что дело это нечистое и, как водится, никого не найдут, потому как и  искать
не станут.
 
*** 
 
   Петрович заварил по-тюремному крепкий чай, чего себе давно  не  позволял:
сердце в последние годы пошаливало. Сел за  стол  и  принялся  пить  мелкими
глотками. Его массивное лицо усыпали крупные капли пота. Петрович  время  от
времени  брал  из  вазочки  салфетку  и  вытирал  пот.  Салфетка  сразу   же
становилась мокрой, неприятно приклеивалась к  лицу.  "Вот  и  началось!"  -
подумал он.
   Врагов у него, как и у всякого бизнесмена, резко ворвавшегося  на  рынок,
было хоть отбавляй. Петрович принялся прикидывать, кто бы это  мог  сделать.
Он сидел и загибал  татуированные  пальцы,  досчитал  до  десяти,  а  врагов
хватило бы еще на две руки, если не учитывать  просто  недоброжелателей.  Он
прикидывал собственные потери, переводя их в цифры.
   "Так, шесть человек убиты, каждый приносил доход по десять штук в  месяц.
Аппаратуры - на сто штук, дом - сто пятьдесят, джип "ниссан" -  двадцатка...
Это все потери сиюминутные, а еще  есть  упущенная  выгода,  как  выражаются
яйцеголовые экономисты в  телевизионных  студиях.  Тут  уже  счет  пошел  на
сотни."
   "Они думают, что после такого удара я подняться  не  смогу,  что  в  меня
никто не поверит, мол, кто будет  работать  с  Петровичем,  если  его  людей
безнаказанно убивают? - подумал он о себе в третьем лице.  -  Да,  невеселая
картина. Лето начинается хреново, а сейчас самая  торговля  пошла.  Но  меня
самого трогать боятся, из-под меня пытаются выбить землю. Значит, еще не все
потеряно, -  Петрович  размышлял  дальше.  -  В  открытую  никто  не  попер,
действуют исподтишка, как последние суки."
   Додумать мысль до конца и подсчитать убытки  не  дал  телефонный  звонок.
Петрович резко схватил трубку, она чуть не выскользнула из потной ладони.
   - Слушаю! - выкрикнул он в микрофон.
   - Андрей Петрович, это я!
   - Уже знаешь?
   - Значит, и ты знаешь?
   - Знаю, позвонили. Я еду на место.
   - Какой в этом смысл?
   - Что делать?
   - Жди меня в конторе.
   Но Петрович тут же передумал:
   - Найди Аркадия и Гришу. Если спят с бабами, разбуди - и быстро  ко  мне.
Одна нога там, другая здесь. Понял?
   - Понял.
   Петрович отключил телефон и принялся ходить по квартире. Он был в трусах,
звонок Хрусталева выдернул его из ванны. Петрович расхаживал из угла в угол,
держа руки по старой скверной привычке за спиной. Так легче думалось. Пот на
лице и руки, сцепленные за спиной, всегда выдавали крайнее напряжение Андрея
Петровича Мамонтова.
   Время от времени он замирал на  месте,  становясь  похожим  на  глиняного
исполина. Весил Петрович сто пятнадцать килограммов, но жирным  назвать  его
не отваживался ни один злопыхатель. Сила у Петровича была от рождения, он  и
родился шестикилограммовым. В армии получал двойную пайку, а вот  в  лагерях
двойную пайку ему никто не давал, он брал ее сам.
   Иногда Петрович косился на циферблат напольных  часов,  очень  дорогих  и
страшно кичевых. Но Мамонтову такой стиль нравился. Он любил вещи блестящие:
лак, позолота, глянец прив