овку сил и понял: самому  ему  до  бандитов  не
добраться. Он никого не знает  ни  в  Сочи,  ни  в  Адлере.  И  если  начать
самостоятельные поиски, то и за  десять  лет  не  успеть.  Лучший  способ  -
вызвать огонь на себя. Тогда враг вскорости объявится. Главное, не  упустить
момент,  не  дать  противнику  первым  нанести  удар.  Наверняка  журналист,
занимающийся криминальными новостями в газете, связан  с  бандитами.  Откуда
ему еще черпать информацию? Только от ментов и злодеев. Так же мило, как  со
следователями, газетчик беседует и с авторитетами.
   - Да, я именно тот второй, - спокойно сказал Дорогин, - и я видел в  лицо
тех, кто убивал инкассаторов.
   - Милиции рядом, почему вы им ничего не скажете, - напомнил Козлов.
   - У меня свои счеты с ментами. Они  не  дождутся,  чтобы  я  помогал  им.
Резонно?
   - Резонно, на моей памяти не вы первый, кто  так  говорит.  Вы,  кажется,
сказали, что вас зовут...
   - Сергей Дорогин,  -  охотно  напомнил  Муму.  -  Так  что  не  забудьте,
Анатолий, в броневике были доллары, а не русские рубли. Это абсолютно точно.
Можете так и написать в своей газете.
   - Можно мне написать о нашей встрече?
   - Не стоит. Спасибо, - Сергей поднялся и зашагал к ожидавшей его машине.
   - Погодите, - Козлов нагнал его, - где вас можно отыскать, если  я  узнаю
что-то новенькое?
   Дорогин боялся, что этот вопрос не прозвучит. Он не  мог  сам  дать  свой
адрес, это выглядело бы подозрительным, но если журналист  спросил  сам,  то
почему бы и не сделать ему одолжение?
   - Адреса я вам не дам, потому как сам не знаю, где буду жить завтра. Если
что-нибудь захотите мне передать, оставьте записку у бармена в ?Черноморской
акуле?.
   - Знаю, - ухмыльнулся Козлов, - хороший бар.
   "Конечно, хороший, - подумал Дорогин, -  хорош  тем,  что  расположен  на
улице и отлично просматривается из окна моего гостиничного номера."
   - Я каждый день буду подходить, интересоваться. Так что ваша  записка  не
пропадет.
   - Рад был познакомиться, - улыбнулся журналист.
   Сергей сел в машину.
   - Он вам кто? - поинтересовался таксист.
   - Погибший или журналист?
   - Погибший.
   - Никто.
   - Я с ментами разговорился в первый раз в жизни. Раньше мне казалось, они
преступления по-серьезному расследуют. Но в жизни совсем не так, как в кино.
Тут же - дело ясное как Божий день.  Насильно  человека  напоили  и  в  море
бросили. Ментам же выгоднее написать, что он сам утонул. На  хрен  им  иметь
еще одно нераскрытое убийство. Лучше уж оформить его как несчастный  случай,
о котором через пару месяцев все забудут, - возмущался водитель.
   - Резонно рассуждаешь.
   - Куда теперь?
   - К бару ?Черноморская акула?.

***

   Козлов хоть и был прожженным журналистом,  но  человеком  был  не  совсем
конченным. Он еще десять  минут  сомневался,  стоит  ли  звонить  Шпиту.  Но
благоразумие в конце концов взяло верх.
   "Люди в город приезжают и уезжают, - рассуждал Козлов, - а мне, ментам  и
Шпиту жить всем вместе, пока гробовая доска  не  разлучит  нас.  Значит,  со
Шпитом стоит дружить."
   Для приличия еще немного покрутившись возле утопленника, Анатолий  Козлов
отправился в город. Во-первых, предстояло написать материал. За него  деньги
платят  как-никак.  Во-вторых,  что   важнее,   нужно   сообщить   Шпиту   о
подозрительном мужчине, интересовавшемся ограблением в Абхазии.
   До редакции журналист добрался на  перекладных,  не  хотелось  беспокоить
ментов, просить у них машину. Они и сами еле наскребали бензин на загородные
поездки.
   Молодая журналистка, носившая звучную фамилию Алферова, встретила Козлова
насмешливым взглядом, мол, как я тебе удружила! Послала  на  встречу  одного
сумасшедшего, который небось у тебя  кучу  времени  отъел.  Она  ждала,  что
Анатолий возмутится.  Давать  координаты  сотрудников  в  редакции  было  не
принято. Если надо,  пусть  визитер  ожидает  где-нибудь  поблизости.  Авось
повезет.
   - Жанна, меня никто не искал?
   - Приходил тут один, я его восвояси  отправила.  ?Как  же,  восвояси!?  -
подумал Козлов, но вслух добавил:
   - И правильно сделала.
   - Может, он еще вернется, - предположила Алферова.
   - Если звонить станет - меня еще нет.
   - Может, тебе вместе с ним материал сам в руки плывет?
   - Такого не бывает.
   И Козлов уселся на своем любимом месте у окна,  чтобы  быстро  состряпать
заметку в номер. Он особенно не изощрялся, написал  все,  как  есть,  указал
профессию  утонувшего,  вспомнил,  что  тот  был  в  состоянии  алкогольного
опьянения. И, как водится в таких случаях, подытожил заметку цифрой: сколько
пьяных утонуло в этом  году.  Получалось,  что  все  локальные  конфликты  и
теракты унесли в городе куда меньше жизней, чем морская вода. Всего за  один
год.
   Уже было около четырех часов вечера. Как обычно, большинство  сотрудников
успело разбежаться по домам,  оставались  лишь  те,  у  кого  не  было  дома
компьютеров и семей.
   - Перекусить хочешь? - спросил Козлов.
   - В ресторан приглашаешь?
   - На ресторан у меня денег не хватит, предлагаю перекусить прямо здесь.
   - Перекушу, не побрезгую.
   - Вот тебе деньги, - Анатолий говорил с журналисткой как  с  девушкой  на
побегушках. - Принеси пиццу и минералку не забудь. Можешь взять пива.
   - За твой счет?
   - Я сегодня добрый.
   - Не похоже на тебя.
   У Алферовой оставались  в  кармане  сто  рублей,  на  которые  предстояло
прожить три дня, и она поддалась искушению.
   - Хорошо, но ты кормишь меня не в долг, и  я  тебе  ничем  не  обязана  в
будущем.
   - Брось, я буду обязан тебе.
   - Чем?
   - Тем, что ты сходишь за жратвой без лишних слов.
   Козлов сделал вид, будто сосредоточенно пишет  заметку,  хотя  уже  успел
поставить точку и подписаться под материалом.
   - Я компьютер не выключаю, - бросила девушка, уже стоя в дверях, -  мигом
вернусь.
   - Чем быстрее, тем лучше, - пробурчал Козлов.
   Когда Алферова исчезла, он тут же бросился к телефону и, даже не сверяясь
с записной книжкой, набрал номер.
   - Шпит, ты?
   - Сейчас позову, - узнал Козлова по голосу Садко.
   - Есть две интересные вещи, - доложил Анатолий,  лишь  только  услышал  в
трубке дыхание Шпита.
   - Выкладывай.
   - Во-первых, нашли  труп  на  тринадцатом  километре  приморского  шоссе.
Утонул диспетчер  автотранспортной  службы  аэропорта.  Тот  самый,  который
посылал броневик в Абхазию.
   Шпит про себя выругался матом. Он-то надеялся, что труп всплывет  гораздо
дальше от города и значительно позже.
   - Но это еще не все, это лишь четверть дела.  Объявился  странный  мужик,
назвался Сергеем Дорогиным,  утверждает,  что  это  он  был  вторым  шофером
?фольксвагена?, сгоревшего на месте ограбления.
   - Сам утверждает? - не поверил услышанному Шпит.
   - Немного за язык пришлось потянуть, но он особо и не скрывал.
   - Где он теперь?
   - Поговорить с ним хочешь?
   - Да.
   - Могу свести.
   - Жди, сейчас буду.
   Козлов, уверенный в том, что его ожидает денежная  награда,  устроился  в
вертящемся кресле, еще хранившем  тепло  бедер  молоденькой  журналистки,  и
сладострастно закурил.
   "Жанна - ничего  девушка,  надо  как-нибудь  пригласить  ее  в  ресторан.
По-моему, долго упираться не в  ее  привычках.  И  денег  много  на  нее  не
требуется: пиццей угостил, пивом напоил... Однако же и белиберду она  пишет,
-  скользил  взглядом  по  экрану  Козлов,  -  ну  разве   это   кого-нибудь
заинтересует? Даже для начинающей журналистки плохо. "В городе ходят упорные
слухи, будто администрация, закупив  китайское  оборудование  для  подсветки
зданий в ночное время, заплатила за него вдвое большую сумму,  чем  если  бы
закупалось западноевропейское,  вдвое  более  экономичное  и  надежное"?,  -
прочитал Козлов.
   Затем сделал отбивку и задумался.
   "Главное в статье не то, о чем пишешь, а как  пишешь...  Главное,  должна
быть история. Будь я молоденькой и  красивенькой  девушкой,  я  бы  написал:
"Когда я возвращалась поздней ночью домой, во дворе меня поджидал  странного
вида  мужчина.  Странность  заключалась  в  черных   солнцезащитных   очках,
бесполезных беззвездной ночью ("южной ночью", - добавил Козлов).  Он  догнал
меня у самого подъезда.  Я  уже  готова  была  закричать,  когда  незнакомец
приложил указательный палец к губам ("к моим губам", - исправился Анатолий).
"Тес, - проговорил он, - вы работаете в газете?" Мы  проговорили  с  ним  до
двух часов ночи. Он показал мне документы, неопровержимо  свидетельствующие,
что городские власти...""
   Далее Козлов выделил кусок текста, написанный Алферовой, и просто вставил
его в свой абзац.
   "На прощание он оставил мне номер  пейджера,  по  которому  с  ним  можно
связаться. Номер имеется в редакции."
   Журналистка застала Козлова, колдующим над ее текстом.
   - Пицца еще теплая.
   - А пиво холодное? - осведомился Анатолий.
   - Продавщица обещала, что холодное, - не очень внятно произнесла девушка.
   Козлов прикоснулся к двухлитровой пластиковой бутылке.
   - Да, холодное, - констатировал он, - как мое сердце.  Еще  немного  -  и
пицца, и пиво уравняются по температуре.
   Алферова прочитала написанное Козловым.
   - По-вашему, так будет лучше? - она прониклась к журналисту уважением.
   - Не знаю, лучше или хуже, но так будет правильно.
   "Она не только симпатичная,  -  подумал  Козлов,  -  но  и  не  дура,  не
возмущается, что я влез в ее статью. Из девчушки может  получиться  неплохой
профессионал, у нее есть главное качество - способность учиться,  признавать
собственные ошибки."
   Мужчина и девушка устроились за письменным столом,  которым  пользовались
внештатные сотрудники редакции.  Пиццу,  обильно  политую  томатным  соусом,
Козлов ловко переломил надвое и с жадностью поглощал ее, умудряясь при  этом
ловить в подставленную ладонь хрустящие крошки.
   - Вы давно в газете работаете?
   - Десять лет, раньше работал на радио, новости озвучивал.
   Профессионализм и тут  дал  о  себе  знать.  Козлов  умудрялся  жевать  и
говорить при этом четко и внятно.
   - Тогда почему вы еще не сделали головокружительной карьеры?
   - Что ты, Жанна, имеешь в виду? Меня  любая  собака  в  городе  по  имени
знает.
   - Могли бы стать заместителем главного редактора  или,  на  худой  конец,
заведующим отделом.
   - Есть журналисты,  а  есть  администраторы,  -  с  презрением  выговорил
последнее слово Козлов. - Журналист - профессия вольная, я не обязан  сидеть
от звонка до звонка на одном месте. Когда хочу - прихожу, когда хочу - ухожу
с работы. От журналиста требуется одно - чтобы материал был вовремя  сдан  в
номер. Беда начальников в том, что им приходится отвечать за сотрудников:  и
за дур, и за дураков. Журналист же отвечает только за самого себя.
   - Удобная позиция, - Жанна попробовала переломить пиццу пополам, так, как
это делал Козлов,  но  тут  же  несколько  капель  жидкого  томатного  соуса
сорвались ей на голое колено. - Извините,  -  проговорила  девушка,  пальцем
собрала соус и совсем неэротично его облизала.
   "Все-таки я для нее стар, - подумал Козлов, - был такой прекрасный  повод
привлечь мое внимание к ее стройным ногам,  тонким  пальцам,  к  чувственным
губам, а она им не воспользовалась. "
   Козлов еще допивал пиво, теплое с кислинкой, когда в редакцию вошел Шпит.
   - С девушками любезничаешь? - похлопал он журналиста по плечу.
   - Всего лишь с одной из них. Завидуешь?
   - Я не стану к ней приставать, - расплылся  в  улыбке  бандит,  -  как  я
понимаю, она уже ангажирована тобой?
   - Никем я не ангажирована! - обиделась  Жанна.  -  Просто  перекусываю  с
товарищем по работе.
   - С  товарищем,  -  ухмыльнулся  Шпит.  -  Знаем  мы  таких  товарищей...
Осторожнее с ним, он человек опасный: или  ухо  откусит,  или  денег  взаймы
попросит. Поехали-поехали, - Шпит буквально потащил Козлова за руку.
   Тот на ходу допил пиво,  послал  воздушный  поцелуй  Алферовой  и  уже  в
коридоре попытался вырваться из железных пальцев Шпита.
   - Ты что себе позволяешь, тащишь меня, будто я мальчик какой-то?!
   - Она тебе все простит, если  только  жадничать  не  станешь...  Думаешь,
женщинам мужественность наша нужна? Нет, им нужны  деньги.  Будут  деньги  -
будет и любовь. Вези меня к своему новому знакомому.
   - Это не так просто, - хмыкнул Козлов, - он не  такой  дурак,  чтобы  мне
свой адрес давать. Я знаю только связного, которому можно оставить для  него
сообщение.
   - Где?
   - Бармену в ?Черноморской акуле?.
   - Толковое место, - Шпит призадумался. - Значит так,  Толя,  отменяй  все
встречи на сегодняшний вечер и внакладе не останешься.
   Шпит всегда соображал быстро. По  дороге  к  машине  он  успел  придумать
план. ?Второй мужик из ?фольксвагена? появился кстати. Чтобы пустить  ментов
по ложному следу, достаточно разыскать его, убить  и  сунуть  ему  в  карман
пачку фальшивых баксов. Хотя нет, - Шпит остановил себя, -  баксы  лучше  не
прятать, лучше сунуть ему российские деньги мелкими купюрами, потому  что  с
баксами мне еще нужно разобраться. "
   По дороге Шпит притормозил возле газетного  киоска,  -  Сходи  купи  пару
почтовых конвертов, - приказным тоном сказал Шпит.
   - Зачем?
   - Тебе обязательно знать?
   Козлов выбрался из машины, даже забыв взять у Шпита деньги  на  конверты.
Стоя у киоска, журналист почувствовал непреодолимое желание сбежать. Он  уже
понимал, что его втягивают в неприятную историю,  из  которой  трудно  будет
выкарабкаться.
   - Два конверта, пожалуйста.
   - Авиа или обычные?
   - Мне по хрену...
   Женщина, сидевшая в киоске, даже обиделась.
   - Солидный человек, интеллигентный, а такие слова говорите.
   - Жизнь довела, - Козлов вернулся к машине с двумя конвертами в руке.
   - Пишите письма, - ухмыльнулся Шпит,  вырывая  из  записной  книжки  пару
страниц.
   Козлов аккуратно расправил чистую страничку.
   - Что писать?
   - Ничего не пиши.
   - Не понял.
   - Чистую страницу запечатай в конверт.
   - Теперь понял.
   - Долго же ты соображаешь, - бандит следил за тем, как журналист,  словно
свежую рану, зализывает конверт. - Напиши: Дорогину от Козлова. Вот и все.
   Шпит не доехал до бара ?Черноморская акула? метров сто  пятьдесят.  Место
для стоянки он выбрал такое, чтобы из машины идеально просматривалась барная
стойка.
   - Иди, отдай бармену.
   - Потом что?
   - Потом возвращайся в машину.
   - У меня есть планы на вечер...
   - Все отменяется.
   Заметив неудовольствие на лице журналиста, Шпит достал пятьдесят долларов
и сунул деньги ему в карман:
   - Их хватит, чтобы посидеть в уличном кафе  с  молоденькой  журналисткой.
Для крутого разврата маловато, но ты, по-моему, предпочитаешь тихую жизнь.
   Анатолий хищно усмехнулся.
   - Шпит, первый раз в жизни я предпочел получить пятьдесят долларов, а  не
сотню одной бумажкой.
   - Во всем плохом непременно найдется хорошая сторона, -  ответил  Шпит  с
такой же хищной улыбкой. - Ну, иди и поменьше глазей по сторонам.
   Бармен, стоявший за стойкой ?Черноморской  акулы?,  хорошими  манерами  и
отменным  вкусом  не  отличался.  В  расстегнутом  вороте  рубашки   чернели
кучерявые волосы. Лишь между  ключицами  они  были  то  ли  выбриты,  то  ли
вытерлись от постоянного почесывания. В этом треугольнике виднелся огромный,
под стать самому патриарху, крест, но не настоящий,  а  рисованный,  вернее,
выколотый в два цвета.
   Такой  образчик  искусства  поразил  воображение  даже  видавшего  всяких
клиентов Козлова. Он подмигнул бармену, мол, ты, мужик,  с  фантазией.  Лицо
бармена  оставалось  спокойным  и  туповатым,  он  сложил  вдвое   новенькую
хрустящую купюру и принялся выковыривать  уголком  застрявшее  между  зубами
мясо.
   - Извини, приятель, - обратился к бармену Анатолий, - один  мужик  сказал
мне, что я могу у тебя для него сообщение оставить.
   - Может быть, - отозвался страж стойки.
   - Я и оставляю, - журналист положил на стойку белый конверт.
   - Что мне за это будет? - поинтересовался бармен.
   Вопрос застал Козлова врасплох. Он думал, что Дорогин уже  расплатился  с
барменом. Так оно и было, но Сергей не сказал, что это все  деньги,  которые
тот может получить. Бармен же при малейшей возможности  старался  содрать  с
клиента три шкуры: если посетитель не уточнял,  какое  именно  пиво  следует
налить, то бармен наливал  самое  дорогое,  если  просили  стакан  вина,  не
оговаривая сорт, он наливал итальянское, а не местное.
   - На тебе, вымогатель, - и Козлов положил на стойку две русские  десятки.
- Только в зубах ими при посетителях не ковыряйся.
   - Моя вещь, что хочу, то и делаю, - бармен зажал деньги в кулаке и только
после этого положил конверт под стойку. - Пива хотите?
   - Не откажусь, - Рука бармена коснулась крана с  надписью  ?Холстен?,  но
журналист успел-таки среагировать:
   - Нет, мне ?Балтики?.
   - ?Холстен? лучше, - резонно заметил бармен.
   - Есть еще такое понятие, как соотношение цены и  качества.  Так  вот,  в
?Балтике? оно меня устраивает бесповоротно.
   - Правильно, - на лице бармена появилась ухмылка, он  приподнял  кулак  с
зажатыми в нем деньгами, - лучше иметь синицу в руке, чем член в заднице,  -
не к месту сказал он и поставил перед журналистом бокал с холодным пивом.
   Козлов не нашелся что возразить.
   - Ив самом деле, синица в руке куда лучше. Это ты кого имел в виду?
   - Всех имел...
   - Когда мужик обещал за сообщением подойти?
   - Не знаю, - пожал плечами бармен, - мое  дело  маленькое.  Ты  заплатил,
письмо лежит... Он придет, заплатит, когда получать будет. Может, через час,
может, через год.
   - Не очень-то ты разговорчив.
   - Работа такая. Работал бы диктором на радио, болтал бы без умолку.  А  в
баре мне за болтовню деньги не платят.
   Козлов с удовольствием допил прохладное  пиво  и  подумал:  ?Все-таки  из
стекла или из нержавейки пить куда приятнее, чем  из  пластика.  Натуральный
продукт должен находиться в натуральной таре?.
   - Надеюсь, что мой приятель скоро объявится.
   - Надейся...
   - Когда он к тебе последний раз подходил?
   - Час назад подходил. Первый и последний раз.
   Соблюдая наказ Шпита, не оглядываясь, Козлов вернулся к машине.
   - Твой мужик к нему раньше подходил?
   - Один раз, час тому назад, предупредить, что ему письмо оставят.
   - Садись и жди.
   По выражению лица Шпита Анатолий понял: тот готов ждать хоть всю ночь.
   - Смотри, не проморгай его. Только ты один его в лицо знаешь.
   - Сигареты кончились, - Козлов с тоской заглянул в пустую пачку.
   Шпит сделал то, чего Козлов от него не ожидал.
   - Я сам схожу, сиди... И смотри в оба.
   Журналист вдавил кнопку автомагнитолы, и салон наполнила тихая, спокойная
музыка.
   "Черт, скоро совсем одичаю, - подумал  журналист,  -  не  могу  отличить,
Чайковский это или Бетховен? А может,  ни  тот  и  ни  другой.  Давненько  я
классику не слушал."
   Жирная муха, растопырив лапки, медленно передвигалась по лобовому стеклу.
Козлов взял в пальцы переключатель  стеклоочистителя,  дождался,  пока  муха
вплотную подползет к  резиновой  щетке,  и  включил  механизм,  щетка  резко
сдвинулась, размазав муху по стеклу.
   - Вот так, не ползай, где не положено, - чувствуя, что  сказанное  вполне
может быть отнесено и к нему самому, проговорил журналист.
   Шпит вернулся с целым блоком сигарет.
   - Забыл, какие ты куришь, но, думаю, ?Мальборо? устроит.
   - Я курю по пачке в день, и ты выкуриваешь по пачке, - произнес Козлов, -
значит, сидеть здесь нам пять дней...
   - Накаркаешь.

***

   Дорогин наблюдал из окна своего номера то, как Козлов подходит к бармену,
как пьет пиво. ?Неужели он притащился пешком один? Не может этого  быть.  А!
Теперь возвращается. Правильно, приехал на машине. Не дурак тот, кто  привез
его сюда, вплотную не подъехал.  Мужик  бандитского  вида,  он  или  слишком
самоуверен, или подстраховался. Выходить один на один с незнакомым человеком