оавтобус в них не
проехал бы, предназначались они лишь для легковых автомашин.
   С ковром на плечах двое похитителей зашли в гараж и с лязгом  закрыли  за
собой железные ворота. Ярко горели две стопятидесятки в  железных  абажурах,
светло было так, что можно снимать кино.
   - Открывай люк, - осторожно опуская свой конец  ковра  на  бетонный  пол,
сказал электрик. - В гараже пахло бензином. Двухсотлитровая бочка, заткнутая
деревянной пробкой, стояла в углу, возле нее рядком расположились  канистры.
Чернорубашечник подцепил железное кольцо и вытащил из  пола  деревянный  люк
размером метр на метр, подбитый снизу пенопластом. Все  на  этой  даче  было
сработано на совесть, чувствовалось, что тот,  кто  ставил  дом,  имел  тьму
времени и возможность позаботиться о всяких мелочах.
   Железная лестница круто спускалась вниз,  и  "голоса,  мужчин  отдавались
эхом внутри подвала.
   - Давненько я здесь не бывал, - сказал, светя  себе  газовой  зажигалкой,
мнимый электрик.
   - На хрена зажигалкой светишь, включи лампу.
   - Где выключатель?
   - Его здесь нет. Поверни лампочку в  патроне.  Электрик  повернул  лампу.
Большой подвал залил яркий свет. По всему выходило, что у хозяина дома  были
в наличии лишь лампочки на сто пятьдесят ватт,  явно  где-то  украденные,  с
большими колбами. Такую в бытовые люстры не вкрутишь - абажур сгорит  в  три
минуты. Одну из стен  занимал  стеллаж  из  досок,  на  нем  стояли  пузатые
трехлитровые банки с солениями, покрытые солидным слоем пыли.
   Электрик повернул одну банку к себе. На ней  была  самодельная  этикетка,
написанная химическим карандашом: "Огурцы".
   - Заносим ее вместе с ковром. Еще какого-нибудь тряпья ей бросим  сюда  и
ведро, чтобы было куда мочиться. И чайник с водой.
   - Пошла она на хрен!
   - Слушай, крысы ее не сожрут?
   - Нет здесь никаких крыс. Бывший хозяин хвалился, что здесь все  мышьяком
обсыпано, крысы если и придут, то лет через десять.
   - Порядок.
   Морщась, кривясь и мучаясь, они стащили Белкину, закрученную в  ковер,  в
подвал. Раскатали, содрали пластырь с ее лица, похлопали по  щекам.  Белкина
раскрыла глаза и поморщилась от яркого света. Было видно,  что  она  еще  не
пришла в себя. Затем принесли в подвал воды и ведро с крышкой.
   - Это будет твой унитаз. Коммунальное удобство. Белкина перевернулась  на
бок. Электрик сбегал наверх и вернулся с  двумя  телогрейками,  грязными,  в
солярке, и масляным обогревателем. Розетка в подвале была, электрик проверил
- на обогревателе загорелась лампочка, яркая, как капля крови.
   - Так, порядок.  Жрать  ей  дадим  завтра.  Что  еще?  -  чернорубашечник
огляделся.
   - Надо будет сказать, чтобы она консервы  не  жрала,  а  то  сдохнет  или
ботулизм какой подхватит, - Чего подхватит?
   - Отравится, короче. Эти банки уже лет десять здесь стоят.
   - Где я? - вдруг прорезался у Белкиной голос.
   - На дне, в очень хорошем месте.
   - Вы кто такие? Как я здесь оказалась?
   - Не помнишь, и хорошо.
   На Белкину нашло озарение, она вспомнила, что произошло.
   - Мужики, мне завтра статью сдавать!
   - Ага, сдашь, - сказал электрик, глупо хихикая. - Может,  тебе  еще  сюда
компьютер принести, к Интернету подключить, телевизор поставить?
   Белкина попыталась встать, но это ей не удалось,  она  была  еще  слишком
слаба.
   - Что вы со мной сделали?
   - Ничего не делали, хотя хотелось, - усмехнулся чернорубашечник. - Ты нам
нравишься, но трогать тебя не ведено.
   Лиц похитителей Белкина не видела, светильник висел достаточно  низко,  а
мужчины стояли - жестяной абажур отсекал свет на уровне их груди.
   - Поживешь здесь. Вот тебе ведро с крышкой писать и какать, вот чайник  с
водой. Еды у нас сегодня нет, получишь завтра.
   - А выпить найдется?
   - Во, бля, - сказал электрик, восхищенно глядя на Белкину, - первый раз у
меня  такое  спрашивают!  Ни  за  что  приволокли  сюда,  ни  кто   мы,   не
интересуется, будут убивать или нет, будут пытать или  не  станут,  тоже  не
знает, а выпить человек захотел! Такое желание я уважаю.
   И тут Варваре  подумалось,  что  ее  желание  сродни  последнему  желанию
приговоренного к смерти - выкурить сигарету, выпить рюмочку водки.
   - Надо уважить, - покачал головой электрик, - принесу,  -  и  он  побежал
наверх по гулкой лестнице. Варвара осталась с одним чернорубашечником.
   - Позвонить можно?
   - Не в ментовке сидишь, - напомнил похититель. - Там бы тебе выпить никто
не налил.
   - Погоди, мужик, - Варвара вытянула перед собой ослабевшую руку, - какого
хрена вы меня сюда притащили и где мы? - Белкина не видела плеч мужчины,  но
поняла, что тот ими сейчас пожимает.
   - Хрен его знает, - послышался тихий смешок, - сам понятия не имею: ни за
что, ни куда. Сказали привезти, я и привез, мне за это деньги платят.
   Такое объяснение Белкину устроило. Ему вполне можно было верить.
   - Есть же кто-то главный?
   - Наверное, есть, - неопределенно ответил мужчина. Появился электрик,  он
притащил полбутылки водки, полбуханки хлеба и кусок колбасы.
   - Без закуси пить водку нельзя, - предупредил он,  передавая  спиртное  и
закуску Белкиной. - Не скучай до утра,  ты  мне  понравилась,  -  и,  больше
ничего не объясняя, мужчины удалились.
   Люк захлопнулся мягко, Варвара осталась в одиночестве.  Прислушалась.  Ни
один звук не проникал в подземелье. Оно могло находиться и в центре  Москвы,
и далеко за городом. Сколько ее везли, она понятия  не  имела,  на  часы  не
посмотрела, когда врубилось электричество, и теперь не ориентировалась ни  в
пространстве, ни во времени.
   Она  осторожно,  боясь  упасть,  поднялась  на  ноги,   обошла   довольно
просторный подвал, разглядывала огурцы,  кабачки,  помидоры  в  трехлитровых
банках - так,  как  разглядывают  заспиртованные  экспонаты  в  Кунсткамере.
Подивиться было чему, огурцы были такие  огромные,  что  сразу  же  хотелось
понять, как их умудрились запихнуть в узкое горло трехлитровой банки.
   "Может, их в банке  и  растили?  -  подумала  Варвара  и  своим  пытливым
журналистским умом тут же дошла, что находится  она  на  какой-нибудь  даче.
Только на своем участке можно вырастить  подобные  экспонаты,  когда  соседи
соревнуются друг с другом. - Какого  года  эти  закатки?  -  стирая  пыль  с
трехлитрового баллона, подумала Белкина. - Почему их до  сих  пор  никто  не
употребил?" Варвара стояла, пошатываясь, в  одной  руке  держала  бутылку  с
водкой, сжимая горлышко в пальцах так крепко, словно бутылка  была  ядовитой
змеей. "Маловато, - посмотрела она на содержимое.  -  Чтобы  снять  подобный
стресс, не хватит и бутылки. Спасибо мужикам и за это."
   Странное дело, но журналистка не  испытывала  к  похитившим  ее  мужчинам
абсолютно никакой ненависти. "Почему они мне нравятся? - задумалась Белкина.
- Ах да, профессиональный  интерес!  Будет  о  чем  писать,  если,  конечно,
выберусь  отсюда,  -  она  приложилась   к   бутылке,   почувствовала,   как
сорокаградусная обжигает горло. -  Гадость!  Давно  я  водки  не  пила,  все
благородные напитки употребляла."  Журналистка  откусила  колбасу  прямо  со
шкуркой от половины  кольца  и  впилась  зубами  в  хлеб.  Аппетит  появился
зверский.  Хотелось  пить,   есть   и   опять   пить.   Колбаса   показалась
непревзойденно вкусной, хлеб обладал ароматом.
   Порыскав по подвалу, Белкина обнаружила  пол-литровую  банку  с  томатным
соком.  "Настоящая  школа  выживания,  -  усмехнулась  Варвара,  разглядывая
жестяную крышку. - Ее ногтями не подковырнешь." Она попыталась открыть банку
так, как это  делал  ее  шофер,  ударяя  локтем  по  крышке,  но  ничего  не
получилось, если не считать содранной кожи. И все-таки ей  удалось  вытащить
гвоздь из стеллажа и сделать им две дырки. "Кровавая Мэри!"
   Белкина, можно сказать, блаженствовала, устроившись на собственном ковре.
Он  напоминал  ей  о  доме.  Вместо  подушек  она  использовала  телогрейки.
Калорифер грел довольно сносно, и Варваре оставалось лишь  поворачиваться  с
боку на бок, чтобы прогреваться равномерно. Да и водка дарила тепло изнутри.
   "Жаль, не окончила статью." Но ни о статье, ни о  побеге  думать  уже  не
хотелось. Варвара решила отложить это до завтра.  Хотя  "завтра"  оставалось
для нее условным понятием, потому что  ни  один  лучик  дневного  света  или
ночной темноты не пробивался в подвал.
   Электрик с  чернорубашечником  закатили  на  захлопнутый  люк  бочку,  до
половины налитую бензином.
   - Странно, - сказал электрик,  -  первый  раз  баб  похищать  приходится.
Раньше мы с тобой только на бизнесменах специализировались. С ними  работать
привычно, каждый шаг предсказуем. А она выпить попросила.
   -  Бдительность  твою  усыпить  хотела,  -   улыбнулся   чернорубашечник,
поднимаясь по лестнице на первый этаж дачи.
   Тут было  прохладно,  как  может  быть  прохладно  только  за  городом  в
деревянном доме. В Москве и ночью жара не отпускала.
   - Хорошо жить за городом, - рассуждал электрик,  сидя  в  кресле-качалке,
накрыв ноги пледом.
   Пепел от сигареты он стряхивал себе в  ладонь.  На  столике  между  двумя
бутылками и нехитрой закуской лежал  мобильный  телефон  -  главная  причина
того, что застолье не начиналось. Сперва нужно доложить о том, что  сделано,
а уж потом можно позволить себе выпить.
   - Не люблю неопределенности, - говорил электрик, сдувая пепел с ладони  в
открытое окно, за которым виднелась зубчатая стена леса и ущербная луна.
   - Позвонят, никуда не денутся.
   - Скорее бы. Или они думают, что мы так долго  копаемся?  Почему  нам  не
дали номер? Позвонили бы сами.
   - Конспирация, - подняв палец к звездному небу, сказал чернорубашечник.
   И тут, словно по сигналу, зазвенел телефон.
   - ..
   - Да, она у нас.
   - ..
   - Абсолютно спокойна.
   - ..
   - Да, как и договаривались. Еды и питья  у  нас  пока  хватит,  но  нужно
будет, один из нас подскочит в город. Ничему не  удивляться...  Мы  к  этому
приучены, - чернорубашечник зло выключил трубку. - Я нутром чую,  когда  мне
не доверяют. Такое чувство, будто из лесу за домом наблюдают.
   - Тебе всякая ерунда мерещится. Никому не нужны ни мы,  ни  баба,  нутром
это чую, - и он сладко зевнул.
   - Выпьем, все дела  сделаны,  -  предложил  чернорубашечник,  откупоривая
бутылку.
   Ночь за окном отзывалась то далеким собачьим  лаем,  то  тревожным  шумом
деревьев. Двое мужчин понемногу пили, не спеша закусывали.
   - Все-таки, если ее приказали взять, значит, в этом есть смысл,  -  после
пятиминутного раздумья произнес чернорубашечник.
   - Конечно есть. Журналистов просто так не похищают.
   - Завтра в новостях наверняка покажут. Электрик пожал плечами:
   - Я не тщеславен.
   - Врешь, всем хочется быть знаменитыми.
   - Хотел бы стать знаменитостью, пошел бы в журналисты или в телеведущие.
   - Туда конкурс побольше, чем на нашу специальность.
   - Я свою работу люблю, -  проговорил  электрик.  -  Иногда,  конечно,  не
сладко приходится, но мы с тобой вроде санитаров,  нечестных  бизнесменов  к
рукам прибираем.
   - Каждый себе находит оправдание,  -  сказал  чернорубашечник  и  тут  же
выпил. - Не буянит, не требует выпустить. Такое впечатление, будто ее каждый
месяц похищают.
   - Значит, в отличие от нас, знает за что.
 
Глава 11 
 
   Без нескольких минут двенадцать  Сергей  Дорогин,  объехав  микроавтобус,
ловко зарулил во двор, где находилась квартира Варвары  Белкиной.  Он  сразу
увидел две милицейские машины прямо у нужного ему подъезда, увидел  входящих
и выходящих из подъезда людей в форме. Как всякий человек, находящийся не  в
ладах с законом, Дорогин сообразил, что будет лучше, если он проедет мимо.
   Так и сделал. Доехал до конца двора,  остановил  машину,  вышел  из  нее.
Постоял, покурил, посмотрел на бегающих сотрудников МВД,  растоптал  окурок.
На сердце было неспокойно, но ему казалось, что с Белкиной ничего  случиться
не может. "Уж очень уверенная в себе эта баба. Может, какие пьяные  разборки
в подъезде, может, сосед соседа ударил, может, квартиру  подставили?  Всякое
может случиться в большом городе и в доме, где живут далеко не бедные  люди.
Позвоню из автомата", - решил он и не спеша двинулся к арке, даже не глядя в
сторону милиции.
   Он умел держаться с достоинством, независимо -  так,  чтобы  не  вызывать
никаких подозрений. В арке  послышалось  гудение  автомобильного  двигателя,
негромкое. Дорогин отступил в сторону, чтобы  пропустить  машину.  Это  была
черная "Волга" с  затемненными  стеклами  и  с  антенной  на  крыше.  Что-то
знакомое почудилось ему в этой машине, где-то он ее уже видел.
   "Волга" остановилась  прямо  напротив  Дорогина,  он  увидел  собственное
отражение в тонированном стекле. Дверца открылась.
   - Какие люди! -  услышал  он  знакомый  голос  и  увидел  протянутую  для
рукопожатия ладонь с обручальным кольцом, - Ба, - произнес он,  -  полковник
Терехов! Полковник вышел из машины и с подозрением  посмотрел  на  Дорогина,
словно тот скрывал от него какую-то тайну.
   - Вы-то что здесь делаете? - поинтересовался Муму.
   - По делу приехал, - Терехов выглядел мрачным и  озабоченным.  Встречи  с
Муму не сулили ничего хорошего, раньше после них возникали одни проблемы.  -
Ты не знаешь, где Белкина? - напрямую спросил полковник,  будучи  уверенным,
что Муму уже в курсе случившегося.
   - Дома, наверное, - пожал плечами Сергей и тут же сопоставил  виденное  с
тем, что знал. - С ней что-нибудь случилось?
   - Хреновые дела, - все еще подозревая Дорогина  в  неискренности,  сказал
полковник и  отвел  его  в  сторону.  -  Ты  в  самом  деле  не  знаешь  или
притворяешься?
   - Что с ней случилось?
   На этот раз полковник поверил Дорогину.
   Тот объяснил:
   - Я у нее в последние дни - вроде шофера. У них то ли  руку  редакционный
водила сломал, то ли ногу.
   - Похитили Белкину, - не очень уверенно сказал Терехов.
   - Не понял... Кто?
   - "Новый русский порядок", - загадочно произнес Терехов и ждал объяснений
от Дорогина. Тот ровным Счетом ничего не понял.
   - Какой порядок? Какой он, на хрен, русский?
   И тогда полковник быстро объяснил, что его привело сюда:
   - Ночью по телефону доверия МВД позвонили и представились "Русским  новым
порядком".  Потребовали  отпустить  недавно  задержанного  террориста  Ивана
Черкизяна, пытавшегося петардами подорвать памятник Петру Первому,  обменять
на журналистку Белкину, которую его друзья похитили прямо из квартиры.
   - Кто такой Черкизян? Никогда не слышал, - сказал Дорогин.
   - Псих один, причем конченый. Эксперты,  увидев  его,  даже  вопросов  не
задают. Говорят, он стопроцентный шизофреник,  обуреваемый  манией  величия.
Поскольку он все-таки пытался подорвать памятник и раньше на учете нигде  не
состоял, назначили повторную экспертизу.
   - При чем здесь Белкина?  -  недоумевал  Муму.  -  Не  могли  кого-нибудь
другого украсть?
   И  тут  Дорогин  вспомнил,  как  Варвара  ему  вскользь  рассказывала   о
террористе-придурке, о звонке, о жидо-масонском заговоре.  Он  хлопнул  себя
ладонью по лбу:
   - Вспомнил кое-что! Говорила она мне, но и сама, кажется, значения  этому
не придавала.
   - По-моему, Черкизян  псих,  и  никакого  "Нового  русского  порядка"  не
существует,  -  признался  полковник  Терехов.  -  Организация  -  миф,  но,
возможно, у него существует пара друзей, таких же придурков, как и  он  сам,
которые украли Белкину. Что теперь делать,  я  даже  не  представляю,  психа
вычислить трудно.
   - Что в квартире? - поинтересовался Муму.
   - Компьютер разобран, к тому же знающим человеком. Вынули хард диск.
   - Белкина не такая уж простая баба,  чтобы  ее  можно  было  украсть.  Ее
обмануть тяжело, она людей насквозь видит, с этого и живет. Как ее украли?
   - Прямо из квартиры. Завернули в ковер и унесли. Возможно, дали по голове
чем-нибудь тяжелым.
   - - Кто-нибудь видел? - спросил Муму.
   - Никто. Мы уже всех соседей опросили, собачников, которые  поздно  собак
выгуливают, тоже опросили. Никто ничего не видел.
   - Человека, завернутого в ковер,  в  "Жигули"  не  затолкаешь.  Наверное,
большая машина была.
   - Я тоже об этом думал, но никто ни маленьких, ни больших машин не видел.
Все тихо прошло, никто в двери не ломился,  никто  не  кричал,  не  звал  на
помощь, замок не ломали.
   - В редакции уже знают?
   - Знают. Даже по новостям передали.  Эти  психи-уроды  и  на  телевидение
позвонили, будто специально сами волну гонят.
   - Значит, не такие они идиоты, -  сказал  Муму.  -  Что  думаешь  делать,
полковник?
   Тот потер висок антенной мобильного телефона:
   - Я бы с радостью сумасшедшего  Черкизяна  на  Белкину  обменял,  но  это
сложное дело, попробуй согласуй! Никто не  разрешит  опасного  для  общества
психа выпускать, тем более у  него  сейчас  кризис,  обострение,  раз  решил
памятники взрывать. Он пообещал, если его  выпустят,  все  памятники  работы
Церетели в Москве взорвать.
   - Да, - проговорил Муму,  -  сложный  случай.  Ему  сказали,  что  дружки
объявились?
   - Нет конечно. На сколько вы договаривались? - Терехов предложил Дорогину
сигарету, но тот отказался.
   - На двенадцать, - сказал Сергей, - стараюсь не опаздывать.
   - Потом куда собирались ехать?
   - В редакцию, наверное. Она не сказала. Она  над  статьей  о  порнографии
работала, вроде сегодня должна была сдавать.
   - О порнографии, говоришь? Интересная  тема,  я  бы  много  чего  мог  ей
рассказать.
   - Можете сказать, какое отношение порнография имеет  к  "Новому  русскому
порядку"?
   -  Абсолютно  никакого,  -  Терехов  пожал  плечами,   бросил   сигарету,
растоптал.
   Из-за угла к Терехову поспешил мужчина:
   - Товарищ полковник, мы вас уже давно ждем. Эксперты закончили.
   - Сейчас иду, Василий. Если что, ты телефон мой знаешь, он не  изменился,
звони в любое время.
   Дорогин пожал руку полковнику Терехову, и тот пошел в квартиру Белкиной.
   Сергей вернулся в машину, сел. Закурил. Куда ехать,  что  делать,  он  не
знал. Он  знал  повадки  бандитов,  бизнесменов,  но  о  том,  как  работают
политические террористы, понятия не  имел.  Не  верить  полковнику  Терехову
оснований не было, раз позвонили террористы, значит, они  и  украли.  Только
террористы ли они? Может, у них какие-нибудь другие  цели?  Но  они  требуют
освобождения сумасшедшего товарища.  Только  сумасшедшему  придет  в  голову
взрывать памятники, дома, машины безо всякой для себя выгоды.
   Дорогин понимал, если бы им нужна была реклама,  то  похищение  известной
журналистки - довольно неплохая идея. Из цеховой солидарности все журналисты
начнут писать об этом. Это не бабушку украсть из третьего подъезда и даже не
девочку-ангелочка из детского сада. Белкина - это бомба.
   "Вот сволочи! Ради известности, ради какого-то отморозка Белкину  украли!
Хорошо, если не избили до полусмерти. Отморозки, одним словом. Вообще,  все,
что связано с политикой, все, кто с ней связан, - мерзавцы и мразь,  честных
людей там быть не может. И не  важно,  как  они  называются,  -  коммунисты,
социалисты, сталинисты, анархисты, все они одним миром  мазаны,  всем  нужна
власть и известность. Хотя, наверное, точно так  же  думает  обыватель  и  о
киношниках, мол, все они порнографию снимают и общество разлагают, за деньги
готовы снимать все. Всегда легко судить других, но ведь делать что-то  надо?
Я в какой-то мере за нее отвечаю. Но  что  я  могу  сделать?  Ровным  счетом
ничего. Если бы им нужны были деньги, вот тогда я бы смог помочь, все  равно
они лежат у меня мертвым грузом."
 
*** 
 
   Яков Павлович Якубовский, узнав  о  похищении  своей  сотрудницы  Варвары
Белкиной красно-коричневыми террористами, поначалу ужасно  расстроился.  Как
всякий подозреваемый в масонстве, Якубовский всех шовинистов люто ненавидел,
считая только себя настоящим патриотом России, борцом  за  демократизацию  и
либерализацию.
   "Они мне сорвали выход номера!"
   Но не прошло и пят