с,  как  ты  понимаешь,  все  гораздо
серьезнее, с нас за каждую деталь, за каждый факт спрашивают.
   - Знаю я тех, кто с вас спрашивает!
   - Варя, давай о чем-нибудь приятном  поговорим.  Вот  ты,  например,  чем
сейчас занимаешься? Расскажи, если это не военная тайна.
   - Никакой тайны нет. Тебя, Паша, слушаю, прикидываю, можно  ли  из  всего
этого что-нибудь душещипательное выжать.
   - Зачем душещипательное?
   - Без слез и смеха  материал  читать  неинтересно.  В  нашем  деле  самое
главное, чтобы, кроме всего  прочего,  еще  и  интересно  было,  чтобы  один
человек  прочел,  другому  рассказал,  тот  -  своему  соседу,  сотрудникам,
знакомым по телефону. Все пошли в киоск, скупили тираж - и дело сделано.
   - Какие вы нечестные, право, - задумчиво произнес Павел.
   - Честные, нечестные, разговор не об этом. Главное, чтобы интересно  было
и поучительно.
   Минут пять следователь прокуратуры и его спутница ехали  молча.  Разговор
как-то не клеился. Следователь был погружен в свои  мысли,  Варвара  Белкина
размышляла о своем.
 
Глава 5 
 
   Алиса Мизгулина, Маша Соловьева и Вероника Панина не были особо дружны до
того дня, когда им по дороге из школы повстречался солидный, богемного  вида
мужчина. Так уж случилось, что девочки возвращались  домой  вместе,  хотя  и
учились в разных классах. Сперва Роман Сагалович завел разговор о высоком  -
об искусстве, спросил, мечтают ли они сниматься в кино. А потом началось...
   Никому из трех девочек не хотелось вспоминать об этом.
   За время съемок фильма они вместе  заработали  около  тысячи  долларов  -
сумму, казавшуюся им раньше умопомрачительной.  Но  пока  съемки  подошли  к
концу, у каждой  из  них  осталось  не  более  двухсот  долларов,  остальное
потратили, а на что - и не припомнишь. К концу съемок,  к  тому  дню,  когда
пришлось позировать оператору на  парапете  восемнадцатиэтажного  дома,  они
стали друг к другу ближе, чем кровные сестры.
   Минул уже целый месяц после  окончания  съемок.  Никто  из  родителей  не
заподозрил,  что  их  дочери  снимались  в  порнофильме,  никто  не  заметил
появившихся у дочерей денег. И девочки постепенно расслабились. Они  уже  не
были так напряжены в разговорах с родителями, учителями, сверстниками.
   Раньше им казалось, что все  знают  о  съемках,  но  молчат  до  поры  до
времени, чтобы потом посильнее унизить. Но теперь съемки безвозвратно канули
в прошлое, а раз никто не знает о том, что произошло, то его вроде и не было
вовсе.
   Алиса, Маша и Вероника сидели на скамеечке, листали купленный в складчину
толстый женский журнал с цветными иллюстрациями.
   - Девчонки, жара-то сегодня какая!  -  услышали  они  у  себя  за  спиной
насмешливый голос подростка.
   Если к трем девчонкам подходит один мальчишка, у будущих женщин возникает
непреодолимое желание поиздеваться над ним.  Алиса  демонстративно  сдвинула
юбку так, чтобы оголить бедро, и, хитро прищурившись, поинтересовалась:
   - Тебе, Слава, голову напекло? Посмотри сюда, может, немного охладишься.
   Подросток вел себя  достаточно  нагло,  но  девчонки  привыкли  к  такому
обращению.
   - В жару холодненького хочется, а ты, Алиска, я вижу, горячая.
   - Тогда предложил бы чего-нибудь холодненького.
   - У меня дома  мороженое  есть,  -  взглянув  на  окна  квартиры,  сказал
пятнадцатилетний Слава, - и родителей нет.
   Девчонки переглянулись.
   - На всех хватит? - поинтересовалась Вероника.
   - Десять порций в морозилке лежат.
   Деньги у девчонок были, но идти в гастроном, тащиться по  жаре...  А  тут
предлагают бесплатно и в пределах досягаемости.
   - Пошли, - первой не выдержала Маша, - только смотри, без глупостей.
   - Я глупостей не делаю, - многозначительно  сказал  Слава  и  двинулся  к
подъезду.
   Он даже не оборачивался, был абсолютно уверен, что девчонки идут  за  ним
следом. В квартире он усадил девочек на  диван  в  гостиной  и  принес,  как
обещал, мороженое - три порции. Затем хитро посмотрел на них и сказал:
   - Мультики покажу.
   - Мы  уже  из  детского  возраста  вышли,  -  хохотнула  Маша,  срывая  с
мороженого блестящую обертку.
   - Мультики всякие бывают, - и Слава присел возле видеомагнитофона.
   Кассету он взял не с полки, до предела заставленной коробками, а  вытащил
из-за видеомагнитофона.  Девчонки  беспечно  ели  мороженое,  не  подозревая
подвоха. Славик загадочно произнес:
   - Раз, два, три, фигура на месте замри! - и нажал клавишу пульта.
   Алиса так и замерла с открытым  ртом.  Растаявший  шоколад,  смешанный  с
молоком, стекал по ее подбородку и капал на короткую юбку. Но это были такие
мелочи, на которые в данной ситуации не стоило  обращать  внимания.  Девочки
впервые увидели себя на экране - это был тот  самый  фильм,  который  снимал
Сагалович. Они боялись смотреть друг на друга, боялись смотреть на Славу.
   Мальчишка радостно хихикал. Затем, дождавшись,  когда  разгул  на  экране
пойдет по полной программе, нажал на паузу, остановив кадр. Все три девчонки
были на экране в позах одна замысловатее другой.
   - Ну как, нравятся мультики? В комнате повисло молчание.
   - Вы себя не узнаете, что ли?
   - Это не мы, -  глухо  сказала  Вероника,  ее  мороженое  соскользнуло  с
палочки и плюхнулось на паркет.
   - Конечно, не вы. Вы сидите на диване, прилично одетые,  ничем  таким  не
занимаетесь, жрете мое мороженое на халяву, порнуху смотрите.
   Маша медленно поднялась и  пошла  в  прихожую.  Ее  пошатывало.  Алиса  и
Вероника последовали за ней.
   - Стоять! - крикнул Слава уже не  елейно-слащавым  голосом,  а  так,  как
кричит часовой нарушителю государственной границы.
   Девчонки замерли.
   - Значит, так, - Слава обошел их и стал в двери,  растопырив  руки.  -  Я
давно заприметил, что  у  вас  завелись  деньжата.  С  чего  бы  это  вдруг?
Проследил за вами. Смотрю, садитесь вы в какой-то микроавтобусик к  солидным
дядям. Думал, вы с ними трахаетесь за деньги, а оказалось покруче.
   - Откуда у тебя кассета?
   - Секрет, - сказал Слава, - места нужно знать, по  блату  достали,  -  он
состроил серьезное лицо. - Только у меня такая есть.
   Первый ужас отступил. Что-то надо было делать.
   - Чего ты хочешь? - спросила Алиса. Слава задумался:
   - За такую вещь многое можно пожелать. Во-первых, - он указал пальцем  на
Алису, - трахнуться с тобой, потом с ней, а потом с ней. А если  захочу,  то
сразу с тремя, как у вас в фильме.
   - Это не мы, - произнесла Алиса упавшим голосом. Зато Вероника оживилась,
почувствовав слабину Славика.
   - Не слабо тебе будет с нами тремя сразу? Не умрешь от истощения?
   - Перед этим вы мне дадите денег, я съезжу отдохну, сил наберусь...
   - Деньги? -  наморщила  лоб  Маша,  до  нее  еще  не  дошло,  чего  хочет
подросток.
   - Вы не слабо срубили на этом фильме. С вас пятьсот баксов.
   - Пятьсот? - с ужасом переспросила Алиса. - Где мы возьмем такие деньги?
   - Ваши проблемы. Если завтра денег не будет, я покажу кассету кому надо.
   - Кому?
   - Твоему папе, твоей бабушке, - засмеялся Слава. - То-то умора получится!
В школе покажу, по рукам пущу.
   - У нас нет таких денег, - за всех сказала Вероника, порылась в сумочке и
дрожащей рукой вытащила двадцатку. - Вот все, что есть.
   - Значит, двадцать отнимаем,  осталось  четыреста  восемьдесят,  -  Слава
заграбастал двадцатку и сунул в карман джинсов. - Если через три дня денег у
меня не появится или вы куда-нибудь уедете, то пеняйте на себя.
   - Не посмеешь! - выкрикнула Алиса  и  бросилась  к  видеомагнитофону.  От
волнения она путалась в клавишах, кассета никак не хотела выходить наружу.
   Слава бросился к девчонке, оттащил ее за волосы и  бросил  на  ковер.  Он
посмотрел на часы. До прихода родителей оставалось четыре часа.
   - Быстренько, ведро, швабру в руки и помыть пол. Ты, Алиса, помой посуду,
а Вероника, - он пристально посмотрел на девчонку и поманил  ее  пальцем,  -
пойдет со мной.
   - Не пойду я с тобой!
   - Пойдешь, никуда не денешься.
   - Вероника, иди, - взмолились Алиса с Машей, одна из них  уже  держала  в
руках ведро, другая - средство для мытья посуды.
   Вероника опустила голову. То, что она  делала,  снимаясь  в  порнофильме,
казалось ей не настоящим, там работали на камеру, и,  как  уверял  режиссер,
это было актерским притворством. Теперь у Вероники дрожали  колени,  она  не
могла себя заставить сделать шаг. Но  настойчивые  голоса  подруг,  а  самое
главное,  страх  за   свое   будущее   убедили   ее   повиноваться   приказу
одноклассника.
   - Куда идти? - пролепетала она.
   - Пойдем в родительскую спальню, там кровать большая.
   - Девчонки, девчонки." - обернулась к подругам Вероника.
   - Чего ты тянешь? Он же, сволочь, кассету может показать.
   Кассету подросток уже извлек из видеомагнитофона и куда-то спрятал.
   - Ну, давай показывай, чему тебя научили большие дяди.
   - Ты чего хочешь? - пролепетала Вероника.
   - Я всего хочу, кругосветного путешествия. Вероника  начала  раздеваться.
Она все делала медленно, пальцы не слушались,  расстегнуть  пуговицы  стоило
больших усилий.
   - Ну скорее же, скорее! - срывая с себя майку и стягивая  джинсы,  кричал
подросток.
   Но до полового акта не дошло. Подросток перевозбудился и, даже  не  сумев
войти в девчонку, стал ни на что не годен.
   Вероника радовалась:
   -  Скажешь  им,  что  у  нас  ничего  не  было,  хорошо?  Слава,  хорошо?
Договорились? Скажи обязательно!
   - Пошла ты к черту! Через десять минут еще попробуем.
   - Нет! Нет! Хватит, я не могу больше!  -  слезы  текли  по  щекам,  плечи
дрожали.
   Вероника одевалась, путаясь в одежде, всхлипывала, бормотала нечто  вроде
молитвы. Подросток сидел на кровати, прикрывшись майкой.
   Слава недолго чувствовал себя побежденным. Злость  обернулась  агрессией.
Он оделся и вышел к девчонкам.
   - Почему еще не все убрано?
   - Мы стараемся.
   - И ты, шлюха, иди убирай, - крикнул он Веронике. Слава толкал  девчонок,
и если  бы  находился  не  у  себя  дома,  то  наверняка  позволил  бы  себе
перевернуть ведро с водой, чтобы они посильнее  помучились.  Он  то  и  дело
поглядывал на часы: времени поиздеваться над девчонками еще хватало.
   Наконец с уборкой было покончено, посуда  вымыта,  а  злость  не  прошла.
Возможно, он еще бы издевался над девочками, получив над ними неограниченную
власть, но зазвонил телефон.
   - Тихо! - крикнул Слава и по определителю выяснил,  что  звонит  мать.  -
Если кто-нибудь скажет хоть слово,  прибью!  -  он  взял  трубку  и  елейным
голоском сказал:
   - Здравствуй, мамочка.
   - Как ты там?
   - Я все убрал, посуду помыл. В магазин сходить?
   - Я же тебе деньги забыла оставить.
   - Я из своих возьму.
   - Может, мороженое тебе купить?
   - Я еще то, что оставалось, не доел. Женщина предупредила:
   - Смотри осторожнее, не то горло застудишь.
   - Я буду осторожно, мамочка.
   Слава повесил трубку  и  почувствовал,  что  существенно  упал  в  глазах
девчонок. Еще немного - и те поднимут бунт. Следовало припугнуть их.
   - Значит, так, шлюхи, построиться!
   Девчонки стали в шеренгу. Славе это не понравилось:
   - По росту.
   "Рабыни" перестроились. Слава ходил перед ними, заложив руки за спину, не
зная, что сказать. Он еще никогда в жизни не имел такой власти  над  людьми,
тем более над девчонками,  которых  в  душе  сильно  побаивался.  Слава  был
ущербным ребенком, даже сверстники не хотели с ним дружить. Был у него  один
приятель, старше его на три года, у  которого  он  был  на  побегушках.  Тот
работал, и иногда у него водились деньги. Слава ему страшно завидовал и  при
любой возможности пугал сверстников своим знакомством, мол, нажалуюсь  Мишке
- он вам голову оторвет.
   И это единственное знакомство сыграло со Славой роковую шутку.
   - Значит, так, шлюхи, сейчас я звоню Мишке, и мы с ним вас будем  трахать
до тех пор, пока вы не заплатите деньги.
   Эта  угроза  особого  впечатления  на  строй  начинающих  порноактрис  не
произвела, и тогда Славу осенило:
   - Если вы не заплатите деньги, я занесу кассету Мишке.
   Чем занимается Мишка, девчонкам объяснять было не нужно: тот  работал  на
подхвате в пункте видеопроката, где имелось  два  видеомагнитофона,  на  них
Мишка по вечерам, проставив бутылку заведующему, переписывал что-нибудь  для
продажи.
   - Если завтра не будет денег, - укоротил срок Слава, - я  занесу  кассету
Мишке, он размножит ее и станет давать напрокат за деньги  всем  ребятам  во
дворе. Вы на улицу не сможете выйти, родители  вас  прикончат,  шлюхи.  Если
завтра до семи вечера не получу деньги, я иду с кассетой к Мишке! - повторил
Слава. - Пошли вон!
   Дрожащие "рабыни" покинули квартиру., С полчаса ушло на сидение на той же
лавочке, откуда их забрал угостить мороженым Слава. Школьницы рыдали.
   - Надо что-то делать, - всхлипывая, проговорила Алиса. -  Сколько  у  нас
денег?
   - Я свои все потратила, - сказала Маша.:
   Вероника развела руками:
   - Была двадцатка, да и ту Славка забрал.
   - У меня полтинник остался, - вздохнула Алиса.
   - Мало. Где взять деньги?
   - Надо Роману позвонить.
   - Куда? На деревню дедушке? -  выкрикнула  Маша.  -  Все,  девчонки,  это
конец. Меня папашка убьет!
   - И нам не жить.
   - А все так хорошо начиналось: денежки, шмоточки, кино...
   - Актрисы! - зло сказала Вероника. - Не получилось из нас актрис.
   - Со Славкой тебе хоть не противно было? - спросила Алиса.
   Вероника зло выкрикнула:
   - Он вообще ни на что не способен. Я не успела к нему подойти, как он уже
кончил от одного взгляда.
   - Вот ублюдок!
   Девчонки листали свои тощие записные книжки в попытках  отыскать  телефон
человека с  деньгами.  Но  о  таких  деньгах  и  речи  не  могло  идти.  Еще
сотню-другую баксов они могли бы одолжить, но отдавать было нечем.
   - У кого есть сигареты? - спросила Вероника и посмотрела на своих подруг.
Те принялись ковыряться в сумочках.
   - Вот, есть, как раз три штуки.
   - А жвачка?
   И жвачка нашлась - две измятые в блестящей фольге пластинки.
   Девчонки закурили. Вероника закашлялась:
   - Вот жизнь собачья! Надо же  так  втюхаться!  Он,  конечно,  сволочь.  А
может, его напугать, попросить каких-нибудь хулиганов, чтобы они  ему  морду
набили, чтобы он от нас отвязался?
   - Каких еще хулиганов? - задала вопрос, нервно теребя в  пальцах  окурок,
Алиса.
   - Не знаю. Что, у нас нет знакомых хулиганов?
   - Никого не надо просить, девчонки, - сказала Маша.
   - Ах, не надо?! - взвилась Вероника. - Это ты, ты, Машка, втянула  нас  в
дерьмо!
   - Я вас не заставляла, - принялась оправдываться Маша.
   Так всегда бывает в компании, что даже из двух  человек  кто-то  является
лидером, а уж в компании из трех человек всегда найдется самый слабый. Самой
слабой была Маша Соловьева.
   - Ты, птичка, - взвизгнула Вероника, вскакивая со  скамейки.  -  Это  все
из-за тебя, ты понимаешь?  Из-за  тебя!  Ты  же  говорила,  мол,  ничего  не
произойдет, все будет хорошо!
   - Да, я так говорила, - призналась Маша,  еще  не  понимая,  куда  клонит
подруга.
   - Вот тебе и отдуваться, Машка, ты должна найти деньги.
   - Где я их найду? Где?
   - Ты сама хвалилась, что у твоих родителей есть деньги, они их на  отпуск
собирали, тебя обещали с собой в Болгарию взять. Вот ты у них и одолжи.
   - Как это я одолжу? Ты что,  Вероника,  разве  такое  возможно?  Родители
спросят, зачем мне такие большие деньги, и сразу догадаются.
   - Меня это уже не  волнует,  сама  разбирайся.  Ты  нас  втянула,  теперь
отвечай.
   Еще минут десять девчонки сидели молча и нервно жевали  жвачку.  Разговор
не клеился. Маша Соловьева надула губки. Было понятно, что  еще  пять-десять
минут, и она начнет рыдать.
   Вероника поднялась:
   - Ну тебя к черту, Машка! Пошли, Алиска, завтра в девять утра встречаемся
на этом месте. А еще лучше - во дворе, на  детской  площадке,  ясно?  -  это
прозвучало как приказ.
   Плечи Маши Соловьевой дернулись, она закрыла лицо руками и  расплакалась.
Две жестокосердечные подруги, не оглядываясь, двинулись во двор.
   - Найдет, никуда  она  не  денется.  Она  нас  втянула,  ей  и  отвечать.
Правильно я рассуждаю, Вероника?
   - Правильно.
   Подруги успокоились. Как-никак было найдено решение, может, и  не  совсем
хорошее, но пока ничего другого придумать они не смогли.
   - Пускай возьмет деньги  у  своих  родителей,  а  потом  мы  ей  отдадим.
Встретим режиссера, расскажем все как есть, он и даст денег.
   - Думаешь, даст? - спросила Алиса.
   - Даст, куда он денется?
   - Думаешь, мы еще будем сниматься? Нет, я больше не стану.  Пошли  они  к
черту! Не хочу я больше заниматься дрянью! А Славик все равно - козел!
   - Сволочь полнейшая, даже трахаться не умеет!
   - Совсем не умеет? - заинтересовалась Мизгулина.
   - Не умеет. Я, честно говоря, не хотела с ним трахаться. У него все  тело
в прыщах, он гнусный, вонючий, мерзкий тип.
   - Это точно, мерзкий, - согласилась Алиса. Они жили в соседних  подъездах
и возле дома расстались.
   Маша Соловьева, выплакавшись вволю, медленно побрела к дому,  глянула  на
окна квартиры. В кухне и еще в одной комнате горел свет. "Только  бы  ничего
не спрашивали, только не лезли бы ко мне!"
   Она пешком поднялась на  третий  этаж,  постояла  у  двери,  стараясь  не
шуметь, тихо открыла замок. Проскользнула в  прихожую,  сняла  кроссовки  и,
прижимаясь к стене, попыталась проскользнуть в свою комнату.
   - Доченька, это ты? - услышала она голос матери. Отец в гостиной сидел  у
телевизора, шуршал газетой и смотрел футбольный матч. Отцу до дочери не было
дела, он был поглощен футболом.
   - Вот блин горелый, - время от времени слышался его злой бас.  Сегодня  в
четвертьфинале играла его любимая команда, и она проигрывала.
   - Дочка, ужинать будешь?
   - Не хочу, - стараясь перекричать телевизор, ответила Маша.
   Она вошла в ванную, вымыла с мылом руки, принялась  чистить  зубы.  Щетка
выпала в раковину умывальника. , - Чтоб ты сдохла! - бросила девчонка.
   Подняв щетку и брезгливо повертев ее в руках, она смыла  пасту,  выдавила
новую и принялась яростно тереть зубы, стараясь убить запах табака. Покончив
с процедурой, она появилась на кухне. Мать мыла посуду:
   - Как успехи? Где была?
   Этого вопроса Маша не любила, это  был  самый  скверный,  по  ее  мнению,
вопрос: шло прямое родительское посягательство на ее личную жизнь.
   - Где надо, там и была, -  пробурчала  она.  Женщина  отставила  тарелку,
обернулась и пристально посмотрела на дочь:
   - У тебя что-то случилось? Тебя кто-то обидел?
   - Никто не обижал, отвяжись ты от меня! Что ты ко мне лезешь с  дурацкими
вопросами - с кем была, что  делала?  Жизни  от  вас  нет,  поскорее  бы  вы
убрались в свой отпуск! Не поеду с вами, даже если  захотите  взять  меня  с
собой.
   - Как ты разговариваешь с матерью! Ах ты, мерзавка, тебя чуть из школы не
выгнали, я еле директора уговорила! А она еще и грубит! Сергей,  ты  слышал,
как она с матерью разговаривает? А ну, сядь!
   - Не хочу сидеть, - Маша бросилась в свою комнату и заперла дверь.
   - Сергей, что ты уставился в свой телевизор? Тут дочка мне грубит,  а  ты
ноль внимания?
   - Ладно вам, - пробурчал отец, - вечно вы что-то поделить не можете.  Что
на этот раз?
   Объявили перерыв между первым и вторым таймом. Отец выбрался  из  кресла,
втянул живот, пару раз махнул руками.
   - Где она?
   - Где она! А ты знаешь, где она вообще бывает?
   - Мне некогда этим заниматься, у меня от работы  голова  пухнет.  Придешь
домой отдохнуть, а тут вы с Машкой начинаете мне нервы крутить! - отец  взял
в руку сигарету и, чтобы прекратить разговор, вышел на балкон.
   Он стоял и курил, глядя во двор на автомобили, на  соседей,  собирающихся
ехать на дачу.
   Жена не умолкала. Из кухни она перешла в  зал  и  говорила,  заводя  сама
себя, все громче и громче:
   - Все на мне - дом, магазин, уборка. Здоровая девка,  но  ведь  даже  п