клинков, из которых  состояло  его
тело, пробегали кровавые блики.
     - Слушай меня, сволочь, - четко выговаривая слова, произнесла  Ламия.
- Где они? Что ты сделал с Солом и ребенком? Где остальные?
     Существо  склонило  голову  на  другую  сторону.  Лицо  Шрайка   было
настолько необычным, что Ламия не могла расшифровать его  выражения.  Поза
внушала угрозу. Стальные пальцы-скальпели клацнули и раскрылись,  и  тогда
Ламия четырежды выстрелила. Тяжелые 16-миллиметровые пули громко ударились
о металл и с визгом унеслись в ночную темень.
     - Я не собираюсь  умирать,  понял,  мудак  железный?  -  пробормотала
Ламия,  прицелилась  и  выпустила  еще  двенадцать  пуль,   ни   разу   не
промахнувшись.
     Брызнули искры. Шрайк вскинул голову, как бы прислушиваясь.
     Затем исчез.
     Ламия ошарашенно попятилась и резко обернулась.  Никого.  Дно  долины
поблескивало в свете звезд, огненная буря в небесах утихла. На песок легли
чернильно-черные тени. Даже ветер утих.
     Она подошла к своим рюкзакам и села на самый большой из них,  пытаясь
унять сердцебиение. Ее удивила собственная реакция: она  не  испугалась...
ну, не так чтобы очень. Но разве объяснишь это  адреналину  в  собственной
крови?
     Все еще держа в руке пистолет, в котором оставалось штук шесть пуль и
почти половина пирозаряда, она взяла бутылку с  водой  и  сделала  большой
глоток.
     Рядом появился Шрайк. Мгновенно, беззвучно.
     Бутылка полетела наземь. Ламия попыталась навести на Шрайка  пистолет
и увернуться от удара.
     С тем же успехом она могла и вовсе не двигаться. Шрайк вытянул правую
руку, и на свету сверкнули пальцелезвия длиной со штопальную иглу. Один из
них скользнул к уху Ламии и, царапнув черепную кость, легко вошел в  мозг.
Ламия ощутила только, как в голову льется мертвящий, чужой холод.

     23

     Полковник Кассад шагнул в портал,  ожидая  чего-то  невероятного,  но
этим невероятным оказался давно знакомый и привычный безумный танец войны.
Монета была уже здесь. Шрайк шел сзади, как конвоир, вонзив пальцелезвия в
плечо полковника. Преодолев щекочущую энергозавесу, Кассад оказался  рядом
с Монетой. Шрайк исчез.
     Кассад сразу узнал место - тот же вид открывался с вершины  невысокой
горы, в которой два века назад по воле Печального Короля Билли был высечен
его портрет. Ровная площадка наверху была пуста, если не считать дымящихся
обломков противоракетной батареи. По особому  блеску  гранита  и  все  еще
пузырящемуся металлу Кассад догадался, что батарея поражена с орбиты.
     Монета сделала несколько шагов и застыла на краю обрыва, под  которым
пятьюдесятью метрами ниже  выступала  массивная  бровь  Печального  Короля
Билли. Кассад подошел к ней  и  встал  рядом.  Одного  взгляда  на  речную
долину, город и возвышенность с космопортом в десяти километрах  к  западу
было достаточно, чтобы понять все.
     Столица Гипериона горела. Джектаун представлял собой  огненное  море.
Сотни пожаров поменьше испещрили предместья и вытянулись вдоль ведущего  к
космопорту шоссе, словно сигнальные костры. Пылала даже  река  Хулай  -  у
верхних причалов и доков по ее поверхности разлилась  горящая  нефть.  Над
пламенем  возвышался  шпиль  древней  церкви.  Кассад  тут  же  подумал  о
"Цицероне", но не смог отыскать бара за сплошной завесой дыма и огня.
     Холмы и долина представляли собой сплошную шевелящуюся массу -  точно
муравейник,  раскиданный  пинком  гигантского  сапога.   Шоссе   запрудили
многотысячные толпы спасающихся бегством,  и  эта  людская  река  медленно
катила свои воды  мимо  горящих  берегов.  От  лазерной  и  артиллерийской
канонады горизонт и низкие облака охватило зарево. Каждые несколько  минут
из клубов дыма вокруг космопорта или со стороны лесистых холмов на  севере
и юге появлялся какой-нибудь летательный  аппарат  -  боевой  скиммер  или
космокатер; воздух моментально прорезали снопы лазерных  лучей,  и  машина
тут же падала, окутанная черно-оранжевым облаком.
     Суда-амфибии сновали по реке как водомерки, маневрируя между горящими
обломками лодок, барж и таких же амфибий. Кассад заметил, что единственный
шоссейный мост в городе разрушен - горели даже  его  бетонные  и  каменные
опоры. В дыму сверкали лучи боевых лазеров  и  адских  плетей;  с  бешеной
скоростью проносились искры противопехотных ракет, оставляя за собой следы
из  бурлящего  перегретого  воздуха.  Внезапно  вблизи  космопорта  что-то
взорвалось, и в небо начало подниматься гигантское грибовидное облако.
     "Нет, взрыв не ядерный", - подумал Кассад.
     "Не ядерный", - подтвердила, не разжимая губ, Монета.
     Пленка, защищавшая его лицо, действовала  как  ночной  визор  боевого
скафандра, но во много раз эффективнее. Стоило Кассаду вглядеться в  холм,
возвышавшийся за  рекой,  в  пяти  километрах  к  северо-западу,  как  тот
мгновенно приблизился. Морпехи ВКС  занимали  позиции  на  его  склонах  и
вершине, споро пробивая кумулятивными зарядами окопы и стрелковые  ячейки.
Полимерный камуфляж работал безупречно, выделение тепла было  минимальным,
но  Кассад  видел  их  совершенно  отчетливо.  При  желании   можно   было
рассмотреть даже лица.
     В  его   ушах   шелестел   шепот   оперативно-командных   каналов   и
узконаправленных передач, звенели горячие перепалки  и  отборная  брань  -
традиционный аккомпанемент всех битв на свете. Тысячи солдат рассеялись по
местности и  теперь  окапывались,  занимая  круговую  оборону  в  двадцати
километрах от города, а спицами в этом исполинском колесе  были  тщательно
размеченные сектора обстрела и векторы тотального уничтожения.
     "Они ожидают вторжения", - произнес Кассад  с  некоторым  усилием,  в
который  раз  удивившись  этому   полутелепатическому,   полуакустическому
контакту.
     Монета в ответ подняла ртутную руку, указывая на  затянутое  облаками
небо.
     Внезапно из облаков вынырнул сначала один тупоносый корабль,  за  ним
еще десяток, а спустя считанные секунды вниз уже  неслись  сотни  стальных
болидов. Почти вей они  были  покрыты  полимерным  камуфляжем  и  окружены
защитными мимикрополями. Но Кассад  снова  без  труда  разглядел  их.  Под
силовыми коконами прятались темно-серые корпуса с еле заметными  надписями
каллиграфической вязью -  письменами  Бродяг.  Те,  что  покрупнее,  были,
очевидно, десантными катерами - их выдавали  голубые  плазменные  выхлопы.
Остальные опускались гораздо медленнее, буравя  облака  своими  тормозными
полями. Кассад догадался, что это просто грузовые контейнеры. Судя  по  их
форме, в некоторых несомненно  должны  были  находиться  легкие  орудия  с
боекомплектом, другие же представляли собой просто ложные мишени.
     Мгновением позже облачный потолок вновь продырявили  несколько  тысяч
точек. Пехотинцы Бродяг, выжидавшие  до  последней  секунды  с  включением
тормозных полей и раскрытием  парапланов,  быстро  обогнали  контейнеры  и
катера и градом посыпались на оборонявшихся.
     Но нервы у командующего войсками ВКС были железные, как и  дисциплина
у  его  подчиненных.  Наземные  батареи  и  тысячи   морских   пехотинцев,
окруживших город со всех сторон, пропускали катера и контейнеры,  выжидая,
пока Бродяги не раскроют  свои  парапланы  (иные  делали  это  над  самыми
деревьями). Воздух тут же  прочертили  тысячи  огненных  трасс  -  в  дело
вступили лазеры и зенитки.
     На первый взгляд потери Бродяг были колоссальны. Казалось, их  первая
атака захлебнулась, но мгновенное сканирование показало,  что  по  меньшей
мере  сорок  процентов  Бродяг  -  вполне  достаточно  для  первой   волны
планетарного десанта - достигли поверхности.
     Пятерых парашютистов понесло  в  сторону  горы,  на  вершине  которой
стояли Кассад и Монета. Откуда-то  снизу  ударил  лазер,  и  двое  из  них
вспыхнули на лету. Третий, уходя от обстрела, вошел в штопор и разбился, а
двое оставшихся попали в воздушный поток с востока,  который  отнес  их  в
сторону леса.
     Восприятие Кассада обострилось необычайно: он различал запахи  озона,
кордита и выхлопных газов; от дыма и едкой вони плазменных разрывов у него
слезились глаза; слух улавливал завывания сирен  где-то  в  городе,  треск
ружейных залпов и гул лесного пожара, вплетавшиеся в галдеж переговоров по
радио- и мультиканалам. Пламя заливало долину  багровым  светом,  лазерные
клинки кроили и полосовали облака. Внизу, на опушке леса у подножия  горы,
группки морских пехотинцев Гегемонии дрались  врукопашную  с  десантниками
Бродяг. Слышались крики.
     Федман Кассад наблюдал за происходящим в каком-то оцепенении -  такое
уже случалось с ним во время модельной  атаки  французской  кавалерии  при
Азенкуре.
     "Это имитация?"
     "Нет", - ответила Монета.
     "Это все происходит "сейчас"?"
     Его призрачная спутница в недоумении склонила голову.
     "Сейчас" - это когда?"
     "Сразу после нашей... встречи... в долине Гробниц".
     "Нет".
     "Значит, в будущем?"
     "Да".
     "Но в ближайшем будущем?"
     "Да. Через пять дней, после того как ты и твои  друзья  спустились  в
долину".
     Кассад покачал головой. Если верить Монете, он  совершил  путешествие
во времени.
     Она обернулась к нему, и в ее зеркальном лице отразились разноцветные
вспышки взрывов и пламя пожаров.
     "Ты хочешь участвовать в сражении?"
     "С Бродягами?"
     Скрестив руки, Кассад посмотрел вниз. Боевые качества этого странного
скафандра были ему известны. Вполне вероятно, что в  нем  он  без  особого
труда сумеет изменить ход сражения  и,  вне  всякого  сомнения,  уничтожит
несколько тысяч солдат уже высадившихся Бродяг.
     "Нет, не сейчас".
     "Повелитель Боли считает тебя воином".
     Кассад  обернулся,  чтобы  снова  взглянуть  на  Монету.  Его  так  и
подмывало спросить, почему она величает Шрайка столь пышным титулом.
     "Повелитель Боли может идти к такой-то матери, - спокойно ответил он.
- Если только у него нет желания сразиться со _м_н_о_й_".
     Монета замерла на бесконечно долгую минуту -  ртутная  скульптура  на
продуваемой ветром вершине.
     "Ты действительно хочешь сразиться с ним?" - спросила она наконец.
     "Я прибыл на Гиперион, чтобы убить его. И тебя.  Я  готов  сражаться,
как только вы - или любой из вас - согласитесь".
     "Ты все еще считаешь меня врагом?"
     Кассад вспоминает их схватку в  долине  Гробниц.  Нет,  это  было  не
изнасилование. Она просто удовлетворила  его  невысказанную  просьбу,  его
собственное жгучее желание еще раз оказаться в ее объятиях.
     "Я так и не знаю, кто ты..."
     "Сначала я была жертвой, одной из многих, - ответила  женщина,  вновь
отвернувшись. - Затем, в нашем далеком будущем, я  поняла,  для  чего  был
создан Повелитель Боли... почему понадобилось его создать. И тогда я стала
его спутницей и хранительницей".
     "Хранительницей?"
     "Я управляла приливами времени, ремонтировала  машины  и  следила  за
тем, чтобы Повелитель Боли не пробудился раньше времени".
     "Значит, ты имеешь над ним власть?" - При этой мысли  сердце  Кассада
начало бешено биться.
     "Нет".
     "Тогда кто или что может управлять им?"
     "Только тот - или та, - кто победит его в схватке один на один".
     "Кому-нибудь это удавалось?"
     "Никому. Ни в твоем будущем, ни в твоем прошлом".
     "А многие ли пытались?"
     "Миллионы".
     "И все погибли?"
     "Хуже".
     Кассад перевел дыхание.
     "Ты можешь сказать, дадут ли мне возможность сразиться с ним?"
     "Дадут".
     Кассад замер. Никто еще не  побеждал  Шрайка.  Его  будущее  было  ее
прошлым... И она жила там... Она тоже видела это ужасное терновое дерево -
и знакомые лица. Ведь он сам  увидел  Мартина  Силена,  барахтающегося  на
колючках, за много лет до того как познакомился с ним.  Кассад  отвернулся
от долины, где шла битва.
     "Мы  можем  отправиться  к  нему  прямо  сейчас?  Я  вызываю  его  на
поединок".
     С минуту Монета молча  смотрела  ему  в  лицо.  Кассад  увидел  в  ее
зеркальном лице  свое  отражение.  Их  черты  наложились  друг  на  друга,
слились. Так и не ответив, она отвернулась и погладила рукой воздух. Перед
ними возник портал.
     Кассад без промедления шагнул в него.

     24

     Гладстон нуль-транспортировалась прямо в Дом Правительства  и  вихрем
ворвалась в оперативно-командный центр. За  ней  вбежали  Ли  Хент  и  еще
шесть-семь, ее сотрудников. Зал был полон: военных представляли  Морпурго,
Сингх,  Ван  Зейдт  и  еще  десяток  генералов,  хотя  юный   капитан   Ли
отсутствовал; налицо были почти все министры: Аллан Имото  -  министерство
обороны, Гэрион Персов - дипломатическое ведомство, Барбара  Дэн-Гиддис  -
министерство экономики. Один за другим  подходили  запыхавшиеся  сенаторы.
Многих из них новость, похоже, подняла с постели. "Силовую дугу" овального
стола  заседаний  образовали  сенаторы:  Колчев  -  с   Лузуса,   Ришо   с
Возрождения-Вектор,  Ронквист  -  с  Нордхольма,  Какинума  -   с   Фудзи,
Сейбенсторафен с Седьмой Дракона и Питерс с Денеба-3. Временный  президент
Денцель-Хайят-Амин,  сверкавший  в  полумраке  голым  черепом,   сидел   с
отрешенным видом, тогда как его молодой коллега, спикер Альтинга  Гиббонс,
ерзал на краешке  своего  сиденья,  сцепив  руки  на  коленях,  прямо-таки
распираемый  энергией.  Проекция  советника  Альбедо  устроилась  напротив
пустого кресла секретаря Сената. Все разом встали,  приветствуя  Гладстон,
но она, мелькнув в проходе, уже заняла  свое  место  и  жестом  пригласила
присутствующих сделать то же самое.
     - Я слушаю, - объявила она.
     Генерал Морпурго встал, кивнул адъютанту, и лампы погасли. В  воздухе
замерцали зыбкие голограммы.
     - Без иллюстраций! -  Гладстон  повысила  голос.  -  Своими  словами,
пожалуйста.
     Голограммы испарились, и лампы  засияли  вновь.  Морпурго  растерянно
покосился на свою световую указку, нахмурился и сунул ее в карман.
     - Госпожа секретарь, господа сенаторы, министры, президент и  спикер,
достопочтенные... - генерал откашлялся.  -  Бродягам  удалось  осуществить
внезапное широкомасштабное наступление. Их боевые Рои приближаются сразу к
нескольким мирам Сети.
     Его голос потонул в море испуганных восклицаний.
     - К мирам Сети! - вскричали все в один голос.
     - Тихо! - прикрикнула Гладстон, и в мгновение ока наступила тишина. -
Генерал, вы нас уверяли, что  вражеские  силы  находятся  как  минимум  на
расстоянии пяти лет полета от Сети. Когда и почему все изменилось?
     Генерал вскинул голову и ответил, глядя Гладстон в лицо:
     - Госпожа секретарь, насколько нам удалось выяснить,  все  возмущения
поля Хоукинга оказались  ложными.  Еще  несколько  десятилетий  назад  Рои
отключили  спин-генераторы  и  двинулись  к  своим  целям  с   субсветовой
скоростью...
     И вновь зал ахнул.
     - Продолжайте, генерал, - резко  бросила  Гладстон,  и  все  послушно
примолкли.
     - На субсветовых скоростях Роям  потребовалось  не  менее  пятидесяти
стандартолет... У нас не было никакой возможности их  обнаружить.  В  этом
нет ничьей вины...
     - Какие миры в опасности, генерал?  -  прервала  его  Гладстон  очень
Тихим и ясным голосом.
     Морпурго покосился на пустоту у себя за плечом,  словно  ища  глазами
карту, и вновь повернулся к столу. Его руки сжались в кулаки.
     - В данный момент все атакующие Рои перешли  с  термоядерной  тяги  в
спин-режим. Включение  двигателей  Хоукинга  и  было  запеленговано.  Наша
разведка предполагает, что первая  волна  достигнет  Небесных  Врат,  Рощи
Богов,  Безбрежного  Моря,  Асквита,  Иксиона,  Циндао-Сычуаньской  Панны,
Актеона, Мира Барнарда и Темпа в течение ближайших пятнадцати - семидесяти
двух часов.
     На этот раз добиться тишины не удалось. Гладстон дала  присутствующим
выкричаться и через несколько минут, подняв руку, вновь  призвала  всех  к
порядку.
     Вскочил сенатор Колчев.
     -  Что  же,  черт  возьми,  произошло,  генерал?  После  всех   ваших
заверений!
     Морпурго  стоял  как  скала.  Он  ответил   сенатору   спокойно,   не
заразившись его гневом:
     - Мои заверения,  сенатор,  основывались  на  ложной  информации.  Мы
ошиблись.  Наши  предположения  оказались  ошибочными.  Госпожа   Гладстон
получит мое прошение об отставке в  течение  ближайшего  часа...  Полагаю,
остальные командующие последуют моему примеру.
     - Да подотритесь вы вашей отставкой! - вне себя  закричал  Колчев.  -
Может,  "в  течение  ближайшего  часа"  нас  всех  перевешают  на  стойках
порталов! Вопрос в другом: что вы ПРЕДПРИНИМАЕТЕ в связи с нашествием?!
     - Габриэль, - сказала Гладстон негромко, - сядьте, пожалуйста. Я  как
раз собиралась задать этот вопрос.  Генерал?  Адмирал?  Вероятно,  вы  уже
распорядились об обороне названных миров?
     Адмирал Сингх поднялся со своего места и встал рядом с Морпурго:
     - Госпожа секретарь, мы сделали все, что могли. К сожалению, из  всех
миров, которым  угрожает  первая  волна  Бродяг,  только  у  Асквита  есть
гарнизон. К остальным  можно  направить  подразделения  флота  -  все  они
располагают мобильными порталами, - но, увы, флот не резиновый, и  на  все
миры его просто не хватит. И, к сожалению... - Сингх на миг умолк, а затем
повысил  голос,  чтобы  перекричать  усиливающийся  гул:  -  К  сожалению,
передислокация стратегического резерва на Гиперион уже началась.  Примерно
шестьдесят процентов от двухсот кораблей, которые мы выделили для усиления
эскадры, либо уже перешли в систему Гипериона, либо  переведены  в  районы
накопления, удаленные от их обычных позиций на периферии Сети.
     Мейна  Гладстон  потерла  щеки.  Она  только   сейчас   поняла,   что
по-прежнему в накидке,  хотя  капюшон  был  откинут.  Расстегнув  накидку,
Гладстон швырнула ее на спинку кресла.
     - Из ваших слов, адмирал, следует, что  все  эти  миры  остались  без
защиты и нет никакой возможности развернуть наши корабли, чтобы они успели
туда. Верно я вас поняла?
     Сингх вытянулся по стойке "смирно", окаменев, как человек,  ожидающий
расстрела.
     - Верно, госпожа секретарь.
     - Что же можно предпринять?  -  спросила  она,  заглушая  новую  бурю
восклицаний.
     Морпурго выступил вперед.
     -  Мы  постараемся  перевести  на  эти  миры  максимально   возможный
контингент  пехоты  и  морской   пехоты   через   гражданскую   нуль-сеть.
Разумеется,  с  легкой  артиллерией  и   средствами   противовоздушной   и
космической обороны.
     - Но без поддержки флота -  это  капля  в  море,  -  заметил  министр
обороны Имото.
     Гладстон вопросительно взглянула на Морпурго.
     - Это так, - признал генерал. - В лучшем случае наши  войска  завяжут
арьергардные бои, а тем временем будет предпринята попытка эвакуации...
     Сенатор Ришо вскочила с места.
     - Попытка эвакуации!  Генерал,  только  вчера  вы  сказали  нам,  что
эвакуация двух-трех миллионов гражданских лиц с Гипериона нецелесообразна.
А теперь утверждаете, что нам удастся эвакуировать из-под носа Бродяг... -
она   на   секунду   умолкла,   чтобы   проконсультироваться   со    своим
имплант-комлогом, - семь миллиардов человек?
     - Нет, - ответил Морпурго. - Даже если мы пожертвуем войсками, спасти
удастся лишь некоторых представителей администрации, членов Первых  Семей,
политических лидеров и руководителей промышленности - тех,  кто  необходим
для продолжения войны.
     - Вчера, - прервала его Гладстон, - вчера  наш  Совет  санкционировал
немедленную  отправку  войск  для  усиления  флота  в  системе  Гипериона.
Затрудняется ли в связи с этим нынешняя передислокация?
     Поднялся командующий морской пехотой генерал Ван Зейдт.
     - Да, госпожа секретарь. Через час после принятия решения  переброска
войск к ожидающим их транспортам была завершена. -  Он  взглянул  на  свой
старинный хронометр. - К 05:30 по стандартному времени, то  есть  примерно
двадцать минут назад, почти две