-то, могущее сойти за улыбку.
     - Да, разумеется, госпожа секретарь, - снисходительно ответил  он.  -
Если вы обратили внимание, ближайшие Рои, кроме  того,  что  у  Гипериона,
находятся на значительном  расстоянии.  -  Мы  увидели  скопление  красных
векторов под золотым облаком, где, как я предполагал, находились  Небесные
Врата,  Роща  Богов  и  Безбрежное  Море.   В   таком   масштабе   Бродяги
действительно казались весьма отдаленной угрозой. - Мы  отмечаем  миграции
Роев по возмущениям поля Хоукинга,  засеченными  постами  прослушивания  в
Сети и за  ее  пределами.  Кроме  того,  наши  зонды-разведчики  регулярно
определяют размеры их и направление движения.
     - Как регулярно, адмирал? - перебил его сенатор Колчев.
     - По крайней мере один раз в  несколько  лет,  -  отрезал  Насита.  -
Следует  учесть,  что  субъективная  продолжительность  рейса   составляет
несколько месяцев. Даже на гиперскорости полет занимает до двенадцати  лет
по нашему времени.
     - Если  наблюдения  проводятся  с  интервалами  в  несколько  лет,  -
настаивал сенатор, - откуда вам известно, где сейчас находятся Рои?
     - Двигатели спин-звездолетов не лгут, сенатор, - проговорил Насита  с
нотками металла в голосе. - Возмущения поля Хоукинга подделать невозможно.
То, что мы видим, - положение сотен или,  в  случае  крупных  Роев,  тысяч
отдельных работающих двигателей на данный момент. Эффект Хоукинга, как вам
известно, распространяется без запаздывания во времени.
     - Да, - отозвался Колчев тем же ровным и бесцветным тоном. - Но  что,
если Рои движутся медленнее спин-звездолетов?
     Насита улыбнулся по-настоящему:
     - Медленнее скорости света, сенатор?
     - Вот именно.
     Морпурго и другие военные покачали головами, пытаясь  скрыть  улыбки.
Только капитан 3-го ранга Вильям Аджунта Ли внимательно, с серьезным лицом
вслушивался в диалог.
     - При движении медленнее  скорости  света,  -  назидательно  произнес
адмирал Насита, - нашим праправнукам придется задуматься, как предупредить
о вторжении своих внуков.
     Колчев не сдавался. Он указал туда, где  ближайший  к  Гегемонии  Рой
совершал вираж над Небесными Вратами.
     - А  если  вот  эти  попытаются  приблизиться  к  нам,  не  используя
двигателей Хоукинга?
     Насита тяжело вздохнул. Очевидно, его раздражали эти нелепые  попытки
увести обсуждение в сторону.
     - Сенатор, уверяю вас, если этот Рой отключит двигатели и  тотчас  же
возьмет курс на Сеть, - Насита прикрыл  глаза,  консультируясь  со  своими
имплантами и линиями связи, - он приблизится к нашим границам через двести
тридцать стандартолет. Нас с вами эта беда обойдет.
     Мейна  Гладстон  подалась  вперед,  и   взоры   всех   присутствующих
немедленно обратились к ней.  Я  отправил  предыдущий  набросок  в  память
демпанели и начал новый.
     -  Адмирал,  мне  думается  главный  предмет  нашей  тревоги  -   это
беспрецедентная концентрация сил  вблизи  Гипериона.  Получается,  что  мы
кладем все яйца в одну корзину.
     Вокруг стола заулыбались. Гладстон была  знаменита  своей  любовью  к
древним анекдотам,  словечкам  и  афоризмам  -  так  прочно  забытым,  что
непосвященным они казались совершенно новыми. Вот и сейчас  присутствующие
приняли за восхитительную остроту старинную поговорку.
     - Так мы действительно кладем все яйца в одну корзину? - допытывалась
она.
     Насита шагнул к столу и положил на  него  ладони.  Длинные  пальцы  с
силой надавили на дерево. В этом жесте был весь Насита, невысокий  пожилой
человек с несгибаемым характером, один из тех  немногих,  кто  без  особых
усилий добивается всеобщего внимания и беспрекословного повиновения.
     - Нет, госпожа Гладстон, не кладем. -  Не  поворачиваясь,  он  указал
рукой на изображение над своей головой и  позади  себя.  -  Ближайшие  Рои
достигнут пространства Гегемонии лишь через два месяца  движения  на  тяге
Хоукинга, а это целых три года нашего времени. А кораблям  ВКС  в  системе
Гипериона  -  даже  учитывая  боевую  обстановку  и  их  разбросанность  -
понадобится менее пяти часов, чтобы перенестись в любой район Сети.
     - Но это не относится к соединениям за  пределами  Сети,  -  заметила
сенатор Ришо. - Колонии не могут остаться без защиты!
     Насита снова взмахнул рукой:
     - Двести военных кораблей, которые решат судьбу Гипериона,  находятся
в Сети или имеют собственные средства переноса.  Ни  одной  из  автономных
единиц, приписанных к колониям, мы не коснемся.
     Гладстон утвердительно кивнула.
     - Но что будет, если  Бродяги  повредят  портал  Гипериона  или  даже
захватят его?
     По ерзанью, кивкам и вздохам присутствующих гражданских лиц я  понял,
что она высказала всеобщее опасение.
     Потирая руки, Насита вновь поднялся на подиум, видимо,  обрадованный,
что с пустяками покончено.
     - Отличный вопрос! Его уже поднимали на предыдущих совещаниях.  Но  я
все-таки остановлюсь на нем. Во-первых, у нас более чем достаточно средств
переноса. В данный момент в системе два  "прыгуна".  Планируется  введение
еще трех в составе эскадры поддержки. Вероятность  уничтожения  всех  пяти
кораблей очень, очень  мала...  попросту  ничтожна.  С  учетом  того,  как
увеличится  наш  оборонительный  потенциал  с  прибытием  новой   эскадры.
Во-вторых, вероятность захвата неповрежденных военных порталов и вторжения
через них в Сеть  равна  нулю.  Каждый  корабль  -  каждый  индивидуум!  -
входящий   в   портал   ВКС,   опознается   по    супернадежным    кодовым
микротранспондерам, которые ежедневно перепрограммируются...
     - А если Бродяги  расшифруют  эти  коды  или  введут  собственные?  -
спросил сенатор Колчев.
     - Исключено. - Насита расхаживал по подиуму взад-вперед, заложив руки
за спину. - Смена  кодов  производится  ежедневно  с  помощью  одноразовых
инфоматриц, поступающих по мультилинии ВКС из Сети...
     - Извините, - сказал я, сам удивившись, что посмел раскрыть рот, - но
сегодня утром я совершил краткую поездку в систему Гипериона и не  заметил
никаких транспондеров.
     Несколько человек повернулись в мою  сторону.  Адмирал  Насита  снова
изобразил из себя сову с головой на антифрикционных подшипниках.
     - И тем не менее, господин  Северн,  -  сухо  произнес  он,  -  вы  и
господин  Хент  были  безболезненно  и  незаметно  помечены  инфракрасными
лазерами на обоих концах нуль-канала.
     Я кивнул, мимолетно удивившись, что адмирал запомнил мою фамилию,  но
тут же сообразил, что и у него есть импланты.
     - В-третьих, - продолжал Насита, будто я его не прерывал, - даже если
невозможное случится, и силы Бродяг сломив  нашу  оборону,  захватят  наши
порталы, обманут супернадежную систему  пропускных  кодов  и  справятся  с
техникой, которая им  абсолютно  незнакома,  которую  мы  охраняем  от  их
посягательств уже более четырех веков, - даже  тогда  их  усилия  окажутся
напрасными,  поскольку  все   передвижения   войск   на   Гиперион   будут
производиться транзитом через базу Мадхья.
     - Какую-какую? - спросили все хором.
     Я слышал это название - "Мадхья" - только от Ламии  Брон,  когда  она
рассказывала о смерти клиента. Насита произносил это  слово  так  же,  как
она, - "Мэдье".
     - Мадхья, - удовлетворенно повторил Насита, улыбаясь во весь рот. Это
была настоящая мальчишеская улыбка. - Не запрашивайте свои комлоги, дамы и
господа. - Мадхья - "черная" система. Ее нет ни в  одном  из  списков  или
гражданских атласов нуль-сети. Мы бережем ее для экстремальных ситуаций. В
ней всего одна пригодная для жизни планета, подходящая только  для  добычи
руды и наших баз. Мадхья - наша  резервная  оборонительная  позиция.  Если
случится  невозможное  и  корабли  Бродяг  прорвутся  в  наши  порталы   у
Гипериона, их отправят прямиком к Мадхье, где на выходные порталы нацелены
бесчисленные дула автоматических орудий. Но если невозможное свершится еще
раз и их флот  переживет  переход  в  систему  Мадхья,  все  нуль-Т-каналы
автоматически самоуничтожатся, и вражеские корабли застрянут на,  мели  во
многих годах от границ Сети.
     - Прекрасно, - согласилась сенатор Ришо, - но  ведь  и  наши  корабли
застрянут. Две трети нашего флота останется в системе Гипериона.
     Насита застыл.
     - Увы, это так, - сказал он. - Поэтому ставка и я не однажды взвесили
все последствия этого маловероятного, можно даже сказать  -  статистически
невозможного события. Мы  считаем  этот  риск  приемлемым.  Если  случится
невозможное, у нас еще останется в  резерве  более  двухсот  кораблей  для
защиты Сети, а в худшем случае мы потеряем систему Гипериона -  но  прежде
всыплем Бродягам по первое число и отобьем у них охоту к разбою. Однако мы
ожидаем гораздо более благоприятного результата. С  учетом  быстрого  -  в
течение ближайших восьми стандарточасов - ввода  двухсот  боевых  кораблей
наши   прогнозисты   и   Консультативный   совет   ИскИнов   предсказывают
99-процентную вероятность полного поражения атакующего Роя  и  минимальные
потери с нашей стороны.
     Мейна Гладстон повернулась к советнику Альбедо.  В  густом  полумраке
его проекция выглядела безупречно.
     -  Советник,  я  не  знала,  что  с   Консультгруппой   советовались.
Заслуживает ли доверия 99-процентный коэффициент?
     Альбедо улыбнулся.
     - В полной мере, госпожа секретарь. Точный  коэффициент  -  99,962794
процента. - Он улыбнулся еще шире. - Вы можете спокойно положить все  яйца
в одну корзину. Все равно это ненадолго.
     Лицо Гладстон осталось серьезным.
     -  Адмирал,   сколько   продлятся   боевые   действия   после   ввода
подкреплений?
     - Одна стандартная неделя, госпожа секретарь. Максимум.
     Левая бровь Гладстон выгнулась.
     - Так быстро?
     - Да, госпожа секретарь.
     - Генерал Морпурго, каково мнение наземных сил?
     - Мы согласны с адмиралом, госпожа Гладстон. Подкрепления необходимы,
и необходимы сейчас. Сто тысяч десантников и пехотинцев будут переправлены
на Гиперион на транспортах, чтобы покончить с остатками Роя.
     - За семь стандартодней или еще быстрее?
     - Думаю, быстрее.
     - Адмирал Сингх?
     - Это абсолютно необходимо, госпожа секретарь.
     - Генерал Ван Зейдт?
     Одного  за  другим  Гладстон  опрашивала  командующих  ВКС  и  высших
офицеров. Она даже поинтересовалась мнением начальника Олимпийской  Школы,
который весь раздулся от гордости, услышав свое имя.
     - Капитан Ли?
     Все взоры обратились к молодому офицеру. Генералы  и  адмиралы  хмуро
приосанились, и я  внезапно  сообразил,  что  Ли  попал  сюда  по  личному
приглашению секретаря Сената, а отнюдь  не  заботами  прямых  начальников.
Гладстон, по слухам, утверждала, что инициативности и уму  капитана  может
позавидовать весь Генштаб ВКС. Похоже, за это совещание моряк  расплатится
карьерой.
     Капитан 3-го ранга Вильям Аджунта Ли  смущенно  зашевелился  в  своем
удобном кресле.
     - При всем почтении к вам, госпожа секретарь, я должен напомнить, что
являюсь  младшим  офицером  флота  и   недостаточно   компетентен,   чтобы
высказывать свое мнение по столь важным вопросам.
     Гладстон, не улыбнувшись, слегка кивнула ему:
     -  Понимаю,  капитан  третьего   ранга.   Смею   вас   уверить,   что
присутствующие здесь высшие офицеры тоже понимают это. Однако в  настоящий
момент я буду  очень  признательна,  если  вы  поделитесь  со  мной  своим
мнением.
     Ли вскинул голову. На миг в его  глазах  мелькнуло  что-то  странное:
пылкая убежденность, и тут же отчаяние зверя, попавшего в капкан.
     - Хорошо, госпожа секретарь. Но  прежде  чем  высказаться,  я  должен
заявить, что только чутье (и это действительно только чутье: ведь я полный
невежда  в  тактике  межзвездных  сражений)  подсказывает   мне:   вводить
подкрепления опасно. - Ли шумно выдохнул. - Это чисто  военный  взгляд  на
ситуацию, госпожа Гладстон. Мне ничего не известно о политической важности
защиты системы Гипериона.
     Гладстон подалась вперед.
     - Тогда о чисто военной точке зрения, капитан третьего ранга.  Почему
вы против ввода подкреплений?
     Даже туда, где я сидел, через весь  стол,  доходил  жар  от  свирепых
взглядов  командующих.  На  капитане  скрестилось  несколько   гигаваттных
лазерных лучей, подобных тем, что  использовались  в  древних  инерционных
термоядерных реакторах. Чуду подобно, что Ли не рассыпался, не  взорвался,
не воспламенился и не расплавился прямо у нас на глазах.
     - С военной точки зрения, - четко произнес Ли, невидяще  глядя  перед
собой, - два величайших греха,  какие  может  совершить  командир,  -  это
распылять  свои  силы  и  э-э...  как  вы,  госпожа  Секретарь,   изволили
выразиться... класть яйца в одну корзину. А в нашем случае корзину  сплели
даже не мы.
     Гладстон кивнула и откинулась назад, вонзив пальцы в подбородок.
     - Капитан, - отчеканил генерал Морпурго, и  я  обнаружил,  что  слова
действительно можно выплевывать сквозь зубы, - теперь, когда вы соизволили
преподать нам совет, могу я спросить, участвовали  ли  вы  когда-нибудь  в
космическом сражении?
     - Нет, сэр.
     - Проходили ли вы какую-нибудь подготовку для участия  в  космических
сражениях, капитан?
     -  Помимо  минимальной  подготовки  в  ООШ,  который   ограничивается
несколькими курсами по истории, - нет, сэр.
     - Участвовали ли  когда-нибудь  в  стратегическом  планировании  выше
уровня... Я хочу спросить:  сколько  надводных  кораблей  было  под  вашей
командой на Мауи-Обетованной, капитан?
     - Один, сэр.
     - Один, - громогласно повторил Морпурго. - И как велик был корабль?
     - Он был невелик, сэр.
     - Вам поручили командовать этим кораблем, капитан третьего ранга?  Вы
заслужили этот пост? Или он достался вам благодаря превратностям войны?
     - Наш капитан был убит, сэр, и я принял командование.  Это  случилось
во время последнего сражения на Мауи-Обетованной и...
     -  Достаточно,  капитан.  -  Морпурго  повернулся  к  нему  спиной  и
обратился к Мейне Гладстон: - Хотите продолжить, госпожа секретарь?
     Гладстон покачала головой.
     Сенатор Колчев прокашлялся.
     - Может быть, провести закрытое заседание в Доме Правительства?
     - Нет необходимости, - резюмировала Гладстон. -  Я  приняла  решение.
Адмирал Сингх, вы уполномочены  переводить  в  систему  Гипериона  столько
боевых единиц, столько сочтет нужным ставка.
     - Да, госпожа секретарь.
     - Адмирал Насита, я  жду  успешного  завершения  военных  действий  в
течение одной стандартной недели после ввода необходимых  подкреплений.  -
Она обвела взглядом всех сидящих вокруг стола. - Дамы  и  господа,  -  нет
ничего важнее сейчас, чем удержать Гиперион и окончательно  нейтрализовать
угрозу со стороны Бродяг.
     Она поднялась и пошла к пандусу, уходящему ввысь.
     - Доброй ночи всем.

     Было почти 04:00 по времени Сети  и  Тау  Кита,  когда  в  мою  дверь
постучали. Это был Хент. Уже три часа с момента нашего возвращения  в  Дом
Правительства  я  боролся  с  дремотой,  И  только-только  смежил  веки  в
уверенности, что Гладстон обо мне забыла, как раздался стук.
     - В саду, - повелительно бросил  Хент.  -  И,  ради  бога,  заправьте
рубашку.
     Я брел по темным аллеям, мелкий гравий  шуршал  у  меня  под  ногами.
Фонарики и люм-шары горели вполнакала; свет звезд едва  пробивался  сквозь
зарево от нескончаемых городов ТКЦ - одни орбитальные поселения летели  по
небу, как хоровод светляков.
     Гладстон сидела на кованой скамье у моста.
     - Господин Северн, - произнесла она тихо, -  спасибо,  что  составили
мне  компанию.  Простите  за  задержку:  заседание  кабинета  только   что
закончилось.
     Я остался стоять, не говоря ни слова.
     - Расскажите, как вы  съездили  на  Гиперион  сегодня  утром.  -  Она
негромко рассмеялась в  темноте.  -  Вернее,  вчера  утром.  Какое  у  вас
впечатление?
     Я не знал, чего она ждет от меня. Мне казалось,  эта  женщина  жадно,
как губка, впитывает любую информацию, равно полезную и бесполезную.
     - Я кое-кого встретил там, - обронил я.
     - Кого же?
     - Доктора Мелио Арундеса. Когда-то...
     -  А-а,  друг  дочери  господина  Вайнтрауба,  -  закончила  за  меня
Гладстон. - Девочки, что растет наоборот. Есть новости?
     - Ничего существенного, - ответил я. - Мне  удалось  немного  поспать
днем, но сны были какие-то обрывочные.
     - А что вышло из встречи с доктором Арундесом?
     Я потер подбородок, чувствуя, как внезапно похолодели пальцы.
     - Его экспедиция уже несколько месяцев торчит в столице, - сказал  я.
- Возможно, они - наша единственная надежда  выяснить,  что  происходит  с
Гробницами. И со Шрайком.
     - Наши прогнозисты утверждают, что  паломников  следует  оставить  на
произвол судьбы, пока они не выполнят свою миссию, - донесся  до  меня  из
темноты голос Гладстон. По-видимому, она отвернулась к ручью.
     Я содрогнулся от безотчетного гнева.
     - Отец Хойт уже "выполнил свою миссию".  Если  бы  кораблю  разрешили
вылететь к паломникам, его можно было спасти! Что до Арундеса и его  людей
- они еще могут помочь младенцу, хотя осталось...
     - Меньше трех суток, - педантично уточнила Гладстон. - Что еще? Какие
у вас впечатления о планете, о флагманском корабле  адмирала  Наситы?  Что
вам показалось там интересным?
     Мои руки сжались в кулаки и снова разжались.
     - Вы не разрешите Арундесу вылететь к Гробницам?
     - Еще не время.
     - А что с эвакуацией населения Гипериона?  По  крайней  мере  граждан
Гегемонии?
     - В данный момент это невозможно.
     Я хотел  ответить,  но  сдержался.  Услышав  всплеск  под  мостом,  я
отвернулся к ручью.
     - Так что, никаких впечатлений, господин Северн?
     - Никаких.
     - Что ж, желаю вам спокойной ночи и приятных  сновидений.  Завтрашний
день обещает быть бурным, но я надеюсь обсудить с  вами  ваши  сны,  когда
выпадет свободная минута.
     - Спокойной ночи, - отозвался я и, повернувшись на  каблуках,  быстро
зашагал назад, к моему крылу Дома Правительства.
     В своей темной  комнате  я  поставил  сонату  Моцарта  и  принял  три
таблетки трисекобарбитала. Хорошо бы нырнуть от этого химического  нокаута
в сон без сновидений, где  призрак  мертвого  Джонни  Китса  и  более  чем
призрачные паломники не сумеют меня отыскать. Правда, Мейна Гладстон будет
разочарована, но это ее проблемы.
     Я вспомнил о свифтовском Гулливере - как он исполнился  отвращения  к
человечеству  после  возвращения  из  страны  разумных   лошадей-гуингмов.
Сородичи опротивели ему до такой степени, что  он  спал  в  конюшне,  дабы
обонять запах лошадей и ощущать их присутствие.
     Моей последней мыслью перед забытьем было: "К черту Гладстон, к черту
войну и к черту Сеть".
     И к черту сны.

      * ЧАСТЬ ВТОРАЯ *

     16

     Лишь перед самым рассветом Ламия Брон  забылась  тревожным  сном.  Ее
сидения были  полны  странных,  запредельных  образов  и  звуков:  вполуха
услышанные, вполразума понятые обрывки бесед с Мейной  Гладстон,  комната,
плавающая посреди космоса, люди, идущие по коридорам, где стены бормотали,
как плохо настроенный приемник мультилинии.  И  во  всех  этих  горячечных
видениях и бессвязных картинах трепетало до безумия  живое  ощущение,  что
Джонни - ее Джонни - близко, совсем рядом. Ламия закричала во сне, но крик
утонул в нестройных  отголосках  остывающего  в  ночи  Сфинкса  и  шелесте
перегоняемых ветром дюн.
     Внезапно  Ламия  проснулась,  словно  кто-то  включил  сознание.  Сол
Вайнтрауб, вчера сам напросившийся на пост караульного, дремал  у  низкого
входа в комнату,  приютившую  паломников.  Его  крохотная  дочка  спала  в
гнездышке из одеял рядом с ним, во сне она перевернулась на животик,  и  в
такт дыханию на ее губах дрожали пузырьки слюны.
     Ламия огляделась. В тусклом свете  маломощного  люм-шара  и  немногих
солнечных л