лено в траве, застыл стальным  истуканом  в  десяти
метрах от полковника.
     А позади  Шрайка,  преграждая  путь  к  долине,  выстроились  легионы
Шрайков. Плечом к плечу, ряд за рядом. Острые, как бритвы, клинки сверкали
в лучах заката.
     "Своего" Шрайка - ШРАЙКА - Кассад узнал лишь по пятнам крови на шипах
и панцире. В глазах монстра пульсировал багровый огонь.
     - Это ты, не так ли? - раздался позади Кассада негромкий голос.
     От резкого  поворота  он  почувствовал  головокружение.  Монета!  Она
застыла в нескольких шагах от него. Те же коротко подстриженные  волосы  и
глубокие зеленые глаза  с  коричневыми  искорками,  та  же  тонкая,  почти
прозрачная кожа. Кассаду захотелось коснуться ее щеки, провести пальцем по
знакомому изгибу нежных губ, но руки словно налились свинцом.
     - Это ты, - повторила Монета, но уже с утвердительной  интонацией.  -
Тот самый воин, чье появление я предсказывала.
     - Ты не узнаешь меня, Монета? -  В  нескольких  местах  тело  Кассада
разрублено почти до кости, но что боль от ран в сравнении с болью  души  в
этот миг!
     Покачав головой, она знакомым движением  откинула  волосы  со  лба  и
переспросила:
     -  Монета?  Красивое  имя.  Оно   означает   и   "Дочь   Памяти",   и
"напоминающая".
     - Разве оно не твое?
     Монета улыбнулась, и Кассаду вспомнилась ее улыбка на лесной  поляне,
где они впервые встретились.
     - Нет, - негромко ответила она. - Пока еще нет. Я только что  прибыла
сюда. Мое странствие и служение еще не начались. - И она  назвала  Кассаду
свое имя.
     Кассад заморгал и недоверчиво коснулся прохладной щеки.
     - Я люблю тебя, - наконец  сказал  он.  -  Мы  встречались  на  полях
сражений, затерянных в памяти. Ты всюду была со мной. -  Он  оглянулся.  -
Это конец моего пути?
     - Да.
     Кассад обвел взглядом армию Шрайков, перегородившую долину.
     - Значит, война? Несколько тысяч против нескольких тысяч?
     - Война, - подтвердила Монета. - Несколько  тысяч  против  нескольких
тысяч на десяти миллионах миров.
     Кассад опустил веки и кивнул.  Скафандр  не  переставал  обрабатывать
раны и вводить ультраморфин, но боль и слабость нарастали.
     - Десять  миллионов  миров,  -  он  снова  открыл  глаза.  -  Значит,
последняя битва?
     - Да.
     - И победитель получит власть над Гробницами?
     Монета бросила взгляд на долину.
     - От победителя зависит, отправится ли первый,  уже  погребенный  там
Шрайк прокладывать путь другим... - Она указала на армию Шрайков. - Или же
человечество будет само распоряжаться своим прошлым и будущим.
     - Ничего не понимаю, - глухо сказал Кассад, - впрочем, солдаты вообще
мало что смыслят в  политике.  -  Наклонившись,  он  поцеловал  удивленную
Монету, снял с ее шеи красный шарф и аккуратно привязал этот клочок  ткани
к стволу своей десантной винтовки. Индикаторы  показывали,  что  заряды  и
патроны еще не кончились. - Я люблю тебя.
     Федман Кассад вышел вперед и, протянув руки к людям,  молча  стоявшим
на склоне, крикнул в полный голос:
     - За свободу!
     - За свободу! - грянули в ответ  три  тысячи  голосов,  и  по  долине
прокатилось эхо.
     Высоко держа винтовку с развевающимся на ветру алым лоскутом,  Кассад
повернулся к Шрайку. Тот двинулся ему навстречу, раскинув руки  и  вытянув
пальцелезвия.
     И Кассад с боевым кличем бросился на Шрайка. Монета не  отставала  от
него ни на шаг. За ними шли тысячи.

     Когда все кончилось, Монета с  горсткой  уцелевших  Избранных  Воинов
отыскала Кассада  на  кровавом  жнивье.  Они  осторожно  извлекли  его  из
смертельных объятий искореженного Шрайка,  омыли  и  обрядили  истерзанное
тело и понесли сквозь расступающуюся толпу к Хрустальному Монолиту.
     Там тело полковника опустили на возвышение из белого мрамора,  сложив
оружие в ногах. Перед Гробницей запылал огромный костер, и во  все  уголки
долины двинулись мужчины и женщины с факелами в руках. Все новые  и  новые
люди  спускались  с  лазурного  неба  -  на  хрупких  с  виду  летательных
аппаратах, напоминавших мыльные пузыри, на энергетических крыльях,  просто
на зеленых и золотых светящихся кольцах.
     Позже,  когда  над  озаренной  пламенем  костров  долиной  засверкали
холодные звезды, Монета простилась со всеми и вошла в Сфинкс. Люди запели.
На поле битвы среди изорванных знамен  и  изрубленных  панцирей,  обломков
клинков и оплавленных кусков металла шныряли мелкие грызуны.
     К полуночи пение прекратилось.  Толпы  провожающих,  затаив  дыхание,
отпрянули назад. Гробницы Времени  засветились.  Яростный  антиэнтропийный
прилив отбросил людей к воротам долины, к сияющему в ночи городу.
     А огромные Гробницы вкруг задрожали, свежая позолота потемнела, стала
бронзовой. И они начали, свой долгий путь в прошлое.

     Преодолевая бешеный  напор  ветра,  Ламия  Брон  миновала  светящийся
Обелиск. Песок обжигал кожу  и  резал  глаза.  На  вершинах  скал  плясали
трескучие статические разряды, сливавшиеся с призрачным свечением Гробниц.
Закрыв  руками  лицо,  Ламия  медленно  брела  вперед,  время  от  времени
выглядывая в щелочку между пальцами.
     Поравнявшись с  Хрустальным  Монолитом,  Ламия  остановилась.  Сквозь
разбитые  панели  струился  золотистый   свет,   выхватывая   из   темноты
беснующиеся дюны на дне долины. В гробнице кто-то был.
     Ламия пообещала Силу никуда не сворачивать, но теперь  она  отчетливо
видела внутри Монолита человеческий силуэт. Кассад, пропавший  без  вести?
Консул? Вдруг он вернулся, а они и не  заметили  из-за  бури?  Или,  может
быть, отец Дюре?
     Ламия двинулась к озеру  золотого  света  и,  помедлив  перед  рваной
дырой, ведущей в гробницу, шагнула внутрь.
     Она очутилась в грандиозном зале с чуть заметной в сумраке прозрачной
крышей. От странного золотого света, похожего на солнечный, стены казались
янтарными. Ярче всего была освещена площадка в центре зала.
     На небольшом возвышении покоился Федман Кассад, облаченный  в  черный
мундир ВКС. Его могучие, иссиня-бледные руки  были  сложены  на  груди.  В
ногах лежала старая десантная винтовка и еще  какое-то,  незнакомое  Ламии
оружие. Суровое лицо полковника застыло в смертном покое.  Несомненно,  он
был мертв - в воздухе, точно запах ладана, повисла гробовая тишина.
     Но Ламия смотрела не на полковника.
     Опустившись на одно колено, перед ложем Кассада застыла  зеленоглазая
красавица лет двадцати пяти - двадцати восьми в черном комбинезоне.  Ламия
вспомнила  историю  полковника  и  мгновенно  узнала  его   фантастическую
возлюбленную.
     - Монета, - прошептала она.
     Правой рукой женщина касалась, камня рядом с телом полковника. Вокруг
ложа  плясали  фиолетовые  силовые  поля,  и  какая-то  неведомая  энергия
струилась   сквозь   воздух,   преломляя    золотые    лучи,    так    что
коленопреклоненная женщина в черном оказалась окутанной призрачной дымкой.
     Вот она подняла голову и, увидев Ламию, поднялась на ноги и кивнула.
     Ламия шагнула к ней. Тысячи вопросов вертелись у  нее  на  языке,  но
темпоральный прилив в зале достиг апогея. Страшное головокружение швырнуло
ее назад.
     А когда Ламия очнулась, погребальное ложе с телом Кассада под силовым
полем стояло на прежнем месте, но Монета исчезла.
     Ей захотелось броситься назад, к Солу, чтобы рассказать ему обо  всем
и переждать с ним бурю и ночь. Но сквозь скрежет бури и завывания ветра до
Ламии вновь донеслись отдаленные крики. Там, за песчаной завесой, терновое
дерево...
     Подняв воротник, Ламия Брон вышла наружу и двинулась  сквозь  бурю  к
Дворцу Шрайка.

     Висящая посреди космоса каменная глыба  напоминала  гору  из  детской
книжки. Здесь было все: зазубренные пики, острые гребни и отвесные склоны,
узкие каменные карнизы и широкие террасы и,  наконец,  одетая  в  снеговую
шапку вершина, на которой мог бы уместиться всего один человек, да  и  то,
стоя на одной ноге.
     Изгибаясь на бегу, река спускалась из космоса в полукилометре от горы
и, преодолев многослойное силовое поле, достигала  наконец  самой  широкой
террасы и неправдоподобно медленно устремлялась в  пропасть,  к  следующей
каменной ступени. Там она растекалась  широким  веером  бегущих  пол  гору
ручьев.
     Заседание Трибунала происходило на самой высокой террасе.  Семнадцать
Бродяг - шесть мужчин, шесть женщин и пять особей неопределенного  пола  -
расположились  внутри  каменного  круга,   охваченного   кольцом-лужайкой,
которая, в свою очередь, была огорожена стеной  скал.  Посреди  всех  этих
кругов стоял Консул.
     - Вам известно, что мы знаем о вашем предательстве? -  начала  допрос
Свободная Дженга, Глашатай полноправных граждан  Клана  Свободных  из  Роя
Тельца.
     - Известно, - ответил Консул, облаченный в  свой  лучший  темно-синий
костюм и темно-бордовую накидку. Голову украшала парадная треуголка.
     - Мы  знаем,  что  вы  убили  Свободную  Андиль,  Свободного  Илиама,
Центрального Бетца и Специального Торренса.
     - С техниками я не был  знаком,  только  с  Андиль,  -  тихо  ответил
Консул.
     - Но вы их убили?
     - Да.
     - Безо всякого повода? Без предупреждения?
     - Да.
     - Убили, чтобы завладеть устройством, доставленным ими  на  Гиперион.
Машиной,  которая,  как  мы  сообщали  вам,   остановит   так   называемые
темпоральные приливы, распахнет Гробницы Времени и освободит Шрайка.
     - Да. - Консул отрешенно глядел в пространство поверх плеча Свободной
Дженги, словно пытался разглядеть что-то вдали.
     - Вам объяснили, - продолжала Дженга, - что устройство будет включено
лишь после того, как мы выдворим из системы  корабли  Гегемонии.  В  канун
нашей высадки и оккупации Гипериона. Когда появится возможность установить
контроль над... Шрайком.
     - Да.
     - Тем не менее вы убили наших людей, отправили нам  ложный  рапорт  и
самовольно включили устройство - за много лет до оговоренного срока.
     - Да.
     Мелио Арундес и Тео Лейн с мрачным видом стояли позади Консула.
     Свободная  Дженга  скрестила  на  груди  руки.  Это   была   типичная
представительница племени Бродяг - высокая, худая, безволосая. Она  носила
мантию,  от  которой  не  отказалась  бы  и  королева  -   сапфирно-синюю,
переливающуюся, словно впитывающую свет. Ее лицо было далеко  не  молодым,
но кожа оставалась гладкой, а темные глаза смотрели зорко и проницательно.
     - Это произошло четыре  ваших  стандартных  года  назад.  Неужели  вы
думали, что мы забудем об этом? - продолжала она.
     - Нет. - Консул взглянул ей прямо в глаза, и уголки его губ дрогнули.
- Свободная Дженга, я хорошо знаю, что о предательстве не забывают.
     - И тем не менее вы вернулись к нам.
     Консул молчал. Стоявший чуть поодаль Тео Лейн думал только об одном -
чтобы ветер не сорвал с головы Консула  треуголку.  Происходящее  казалось
ему кошмарным сном. Чего стоило одно плавание по космической реке!
     Возле корабля их ждала длинная низкая  гондола  с  экипажем  из  трех
Бродяг. Когда гости уселись на средней скамье, рулевой оттолкнулся длинным
шестом, и лодка, даже не  развернувшись,  поплыла  туда,  откуда  прибыла.
Казалось, река потекла вспять. Завидев впереди  водопад,  Тео  зажмурился.
Однако секундой позже, когда он приоткрыл один глаз, низ все еще оставался
внизу, а река текла, как и подобает  нормальной  водной  артерии.  Правда,
теперь с одной стороны выгнулась зеленая стена - поверхность их астероида,
а сквозь двухметровую толщу воды за бортом виднелось не дно, а звезды.
     Затем  лодка  преодолела  силовое  поле  -  рубеж   атмосферы   -   и
стремительно понеслась по извивающейся ленте воды.  Река,  очевидно,  была
заключена в силовую трубу - иначе путешественники задохнулись бы, - только
невидимую. На тамплиерских кораблях-деревьях и  в  экзотических  отелях  в
открытом космосе силовые заграждения успокоительно мерцали. Здесь же река,
лодка и люди оставались наедине с необъятной Вселенной.
     - Сомнительно, чтобы река служила обычной  транспортной  артерией,  -
неуверенно проговорил Арундес.
     Тео заметил, что  профессор  вцепился  в  борт  мертвой  хваткой.  Ни
Бродяга, сидевший на корме, ни двое на носу не снизошли до общения с  ними
- лишь утвердительно кивнули, когда  Консул  спросил,  та  ли  это  лодка,
которую обещали.
     - Они хотят, пустить пыль в стаза, - шепотом пояснил  Консул.  -  Эту
реку  используют,  когда  Рой  на  отдыхе,  да  и   то   исключительно   в
церемониальных целях. Движение астероидов только усиливает впечатление.
     - Чтобы подавить нас техническим превосходством? - вполголоса спросил
Тео.
     Консул кивнул.
     Река делала кульбиты и сальто-мортале, иногда чуть ли не  поворачивая
обратно,  образовывала  умопомрачительные  петли,  скручивалась  в   тугую
спираль, как фибропластовый канат, - и ни на миг не  переставала  сверкать
на ослепительном солнце Гипериона. Порой она заслоняла его, и  тогда  вода
казалась живой расплавленной радугой. У Тео дух захватило,  когда,  глянув
на речную петлю  в  стометровой  высоте  над  собой,  он  увидел  на  фоне
солнечного диска силуэт рыбы.
     Тем не менее лодка, несущаяся вперед со скоростью лунного челнока, ни
разу  не  перевернулась.  Арундесу  это  напомнило  спуск  на   каноэ   по
высоченному водопаду без страховки.
     С реки хорошо просматривались элементы Роя, горевшие в небе,  подобно
звездам.  Массивные  кометы-фермы   (их   пыльные   поверхности   украшали
геометрические узоры - посевы вакуумных твердых культур). Шаровые города с
нулевой  гравитацией  -  прозрачные  сферы  не  совсем  правильной  формы,
начиненные разнообразной флорой и  фауной  и  напоминающие  фантастических
амеб. Многокилометровые разгонные сети, создававшиеся веками;  их  первыми
звеньями были модули, жилые контейнеры и экорезервуары, словно  украденные
со съемок исторического фильма о заре космической эры. На сотни километров
тянулись  великолепные  леса,  издали  похожие   на   обширные   плантации
водорослей. Силовые поля, а также паутина корней и  лиан  соединяли  их  с
ускорителями  и  командными   блоками.   Круглые   деревья   качались   на
гравитационном   ветру,   сверкая   всеми   цветами   земной    осени    -
золотисто-зеленым, шафранно-оранжевым, медно-алым, - когда на  них  падали
прямые солнечные лучи. Полые астероиды, давно покинутые их  обитателями  и
приспособленные  под  автоматические  заводы  и  обогатительные   фабрики.
Снаружи они сплошь заросли  ржавой  арматурой  и  ажурными  охладительными
башнями, а внутри пылали термоядерные  реакторы,  сравнимые  разве  что  с
кузницей  Вулкана.  Огромные  сферические  доки  -  их  истинные  масштабы
открывались лишь в сопоставлении с факельщиками и  крейсерами,  шнырявшими
вокруг, будто сперматозоиды,  берущие  на  абордаж  яйцеклетку.  Но  самое
поразительное впечатление на гостей произвели странные создания, несколько
раз промелькнувшие над  ними:  не  то  рукотворные  машины,  не  то  живые
существа,  а  скорее  всего  и  то  и  другое.  Насекомые-звездолеты,  или
звездолеты-насекомые   -   огромные    бабочки,    подставлявшие    солнцу
энергокрылья. Заметив гондолу, они поворачивали в  ее  сторону  антенны  и
наставляли на реку свои фасетчатые, отражающие  звездный  свет  глаза.  Из
отверстий в телах этих бабочек,  сквозь  которые  без  труда  пролетел  бы
истребитель ВКС,  то  и  дело  выпархивали  небольшие  крылатые  существа,
напоминавшие людей.
     А потом впереди показалась гора - нет, целый горный хребет. Некоторые
вершины  ярко  блестели,  облепленные  сотнями  эко-пузырей,  другие  были
открыты космосу, но и на них кипела жизнь. Одни были связаны  между  собой
тридцатикилометровыми  висячими  мостами  или   притоками   реки,   другие
пребывали в гордом одиночестве. И вот она, последняя гора -  выше  Олимпа,
выше пика Хиллари на  Асквите.  Последний  прыжок  реки  в  пропасть  -  к
вершине. Тео, Консул и Арундес, бледные, потерявшие дар речи, вцепились  в
скамью. Последние километры. Только сейчас они  поняли,  с  какой  бешеной
скоростью двигались все это  время.  На  последних  ста  метрах  река,  не
тормозя, сбросила энергию и, снова войдя в атмосферу, вылетела на луг, где
прибывших уже поджидали -  безмолвный  каменный  Стоунхендж  и  молчаливый
Трибунал Клана.
     - Если они хотели произвести на меня впечатление, - пробормотал  Тео,
едва под днищем гондолы зашуршала трава, - им это удалось.

     - Почему вы вернулись в Рой? - продолжала  допрос  Свободная  Дженга.
Она расхаживала по кругу с грацией, присущей лишь родившимся в космосе.
     - Меня попросила об этом госпожа Гладстон, - ответил Консул.
     - И вы прибыли, зная, что можете поплатиться жизнью?
     Консул был слишком джентльмен и дипломат, чтобы  пожать  плечами.  Он
только приподнял брови.
     - Чего хочет от нас Гладстон? - подал голос Бродяга, которого  Дженга
представила как Глашатая полноправных граждан Центрального Минмуна.
     Консул перечислил пять вопросов секретаря Сената Гегемонии.
     Глашатай Минмун,  скрестив  руки  на  груди,  взглянул  на  Свободную
Дженгу.
     - Мы ответим сразу на все, - заявила она, устремив взгляд на Арундеса
и Тео.  -  Вы,  двое,  слушайте  внимательно:  на  случай,  если  человек,
доставивший сюда вас и эти вопросы, не вернется с вами на корабль.
     - Минутку. - Тео  встал  между  Консулом  и  Дженгой.  -  Прежде  чем
выносить   приговор,   вы   должны   принять   во    внимание    следующее
обстоятельство...
     Свободная Дженга не дала ему договорить; впрочем,  Тео  вдруг  умолк:
Консул многозначительно сдавил ему плечо.
     - Итак, отвечаю на ваши вопросы, - повторила Дженга. Высоко над  ней,
бесшумно, словно косяки рыб, проносились бесчисленные "уланы".
     - Гладстон спрашивает,  почему  мы  напали  на  Сеть.  -  Она  обвела
внимательным взглядом шестнадцать Бродяг - остальных  членов  Трибунала  и
продолжила:  -  Мы  не  нападали  на  Сеть.  За  исключением  этого   Роя,
пытающегося занять Гиперион, пока не открылись Гробницы Времени,  ни  один
наш корабль не выступал против Сети.
     Трое  граждан  Гегемонии,  не   сговариваясь,   шагнули   к   Дженге.
Потрясенный Консул, сбросив маску невозмутимости, пробормотал:
     - Но это неправда! Мы видели...
     - Я тоже видел передачу по мультилинии...
     - Небесные Врата разрушены! Роща Богов сожжена!
     - Довольно! - резко оборвала Консула Свободная Дженга. - С Гегемонией
сражается только этот Рой.  Его  братья  находятся  там,  где  их  впервые
обнаружили дальние  локаторы  Сети...  Они  _у_д_а_л_я_ю_т_с_я_  от  Сети,
опасаясь новых провокаций. С нас достаточно Брешии.
     Консул растерянно потер переносицу.
     - Но тогда кто же...
     - Вот именно, - усмехнулась Свободная Дженга. - Кто способен устроить
такой спектакль? Кому выгодна гибель миллиардов?
     - Техно-Центр? - выдохнул Консул.
     Гора медленно вращалась вокруг своей  оси,  и  как  раз  в  этот  миг
наступила ночь. Порыв ветра пронесся  по  горной  террасе,  раздув  одежды
Бродяг и накидку Консула. Вспыхнули яркие звезды. Казалось, высокие  камни
Стоунхенджа светятся изнутри.
     Тео Лейн подошел ближе к Консулу -  словно  боялся,  что  тот  сейчас
упадет.
     - Одних ваших слов недостаточно, - сказал он предводительнице Бродяг.
     Дженга спокойно произнесла:
     - Мы представим вам доказательства: передачи по  Связующей  Пропасти.
Поступающие от наших Роев в реальном времени изображения звездного поля.
     - Связующая Пропасть? - переспросил Арундес с непривычной тревогой  в
голосе.
     - Вы называете  ее  "мультилинией".  -  Свободная  Дженга  подошла  к
ближайшему  камню  и  провела  рукой  по  шершавой   поверхности,   словно
согреваясь от его внутреннего тепла. В небе продолжали кружиться звезды.
     -  Теперь  второй  вопрос  Гладстон.  Мы  не  знаем,  где   находится
Техно-Центр. Уже много