тарик, похоже, нарочно пытался вывести его из  себя.
И, следует признать, ему это почти удалось.
   Случай был достаточно неординарный для того, чтобы не-: медленно  вызвать
спецгруппу из Статуса. Местность вокруг безлюдная, к тому же  из-за  мерзкой
погоды люди предпочитают сидеть по домам, а не бродить по окрестностям - для
того чтобы открыть внепространственный переход, не потребуется предпринимать
никаких особых мер предосторожности.
   Майор чуть  прикрыл  глаза.  Он  не  обладал  природными  телепатическими
способностями, а потому ему необходимо было сосредоточиться для того,  чтобы
задействовать   имплантированный   под   кожу    нейрочип,    обеспечивающий
телепатическую связь со Статусом.
   - Ты о чем-то задумался? - участливо осведомился  старик.  -  я  тебе  не
мешаю?
   Майор послал вызов дважды. Подтверждением того, что его  сигнал  получен,
должно было стать легкое электрическое покалывание  за  левым  ухом,  в  том
месте, где находился имплантированный ретранслятор телепатических  сигналов.
Но ожидаемого ответа не последовало. При том,  что  контроль  за  экстренны"
вызовами осуществлялся в Статусе непрерывно на двух  параллельных  системах,
подобная ситуация казалась невозможной.  Майор  еще  раз  попытался  вызвать
Статус. И снова безрезультатно.
   - Что-то не ладится? - снова обратился к нему старик. При этом он даже не
пытался скрыть звучавшей в его голосе насмешки. - Быть может, я могу  чем-то
помочь?
   - Ты можешь объяснить мне, что происходит? - зло глянул на старика  агент
Статуса, одетый в форму майора внутренней стражи.
   - Конечно, - уверенно кивнул старик. - Вся электронная  начинка,  которой
напичкали твое тело в Статусе, вышла из строя, превратившись  в  бесполезную
труху.
   Майор  наклонился  и  поднял  с  пола  обломок  кирпича.  Он  знал   что,
задействовав кистевой имплантат, мог превратить  кирпич  в  мелкое  крошево.
Сосредоточив все свое внимание на поставленной перед собой задаче, майор изо
всех сил стиснул кулак.
   Кирпич остался целым.
   Происходило нечто совершенно невообразимое. Зачастую от работы  того  или
иного имплантата, которым снабдили агента в  Статусе,  зависела  его  жизнь.
Поэтому  требования,  предъявляемые  к  надежности  всех  дополнительных   и
вспомогательных систем, вживляемых в тело агента, были  чрезвычайно  высоки.
Ни один имплантат не мог быть использован без предварительного  контрольного
тестирования.
   Впрочем, существовала одна внешняя причина, которая,  как  слышал  майор,
могла  все  их  разом  вывести  из  строя.  Но   субъективно   фактор   этот
представлялся  в  высшей  степени  маловероятным,  а   объективно   считался
совершенно неконтролируемым - поэтому в реальной ситуации просто не хотелось
принимать его в расчет.
   Выронив обломок кирпича из руки, майор с немым  удивлением  посмотрел  на
перепачканную красной пылью ладонь.
   - Не получилось, - с сочувствием покачал головой старик.
   - Ну, хватит! - Майор со злостью рванул  с  плеча  ружье  -  единственное
оружие, которое у него осталось, - и снова направил его на старика. - Или ты
сейчас же говоришь мне, кто ты такой и как тебе удалось все  это  проделать,
или будешь лежать в луже рядом с ним!  -  Майор  махнул  стволом  в  сторону
распростертого в луже тела лейтенанта.
   Он старался спрятать  свою  растерянность,  прикрыв  ее  ярко  выраженной
агрессивностью, но получалось это у него не очень убедительно.
   - Я уже сказал тебе, что я Гефар...
   - Бред!
   - То, что ты не хочешь в это верить, вовсе не отменяет данного факта.
   - Ты хочешь сказать, что тебе от роду несколько сотен лет
   - В каком-то смысле я гораздо старше ныне существующей Вселенной.
   - Я хочу услышать правду, а не сказку про Воина Тьмы!
   - Хочешь ты этого или нет, но я являюсь  новым  воплощением  Воина  Тьмы,
именуемого Гефаром. Я не тот, о ком рассказывают  легенды,  но  я  стану  им
после того, как мы начнем войну.
   - Ты собираешься объявить нам войну?
   - Не я, - улыбнувшись, покачал головой старик, называющий себя Гефаром. -
Запредельная реальность - вот кто ваш истинный противник.  А  я  всего  лишь
одно из ее проявлений. Неужели ты так до сих пор этого не понял?
   Майор ничего не ответил.  Его  охватило  смятение,  равного  которому  он
никогда еще не испытывал. Следом  пришел  страх,  появившийся  откуда-то  из
неведомых глубин подсознания, страх, который  вырастал  из  присущего  всему
живому инстинкта самосохранения. Если бы он мог, то без сожаления признал бы
свое поражение. Но это ли было нужно старику - или кто он там был  на  самом
деле, - не сводившему с него пристального взгляда глаз,  похожих  на  мутные
стеклянные шарики?
   Майор почувствовал, как у него закружилась голова.
   - Хватит болтать! - крикнул он, взмахнув направленным на старика  ружьем.
- Вставай! Ты пойдешь со мной!
   - Куда? - насмешливо поинтересовался старик.
   - Не твое дело! - Майор не знал ответа на  заданный  Гефаром  вопрос,  он
просто старался не поддаваться вновь накатившей  на  него  волне  дурноты  и
слабости. - Вставай!
   - Попробуй заставить меня это сделать, - насмешливо предложил старик.
   - Хорошо.
   Майор закинул ружье на плечо и, откинув в сторону полу  плаща,  сорвал  с
пояса наручники. Раскрыв металлическое кольцо, он сделал шаг  в  направлении
старика.
   Старик быстрым движением раздернул в  стороны  полы  халата  на  круглом,
выпирающем из-под одежды  животе.  Лицо  его,  утратив  видимое  добродушие,
сделалось похожим на страшную маску,  запечатлевшую  предсмертные  судороги.
Глаза, почти вылезшие из орбит, оказались разделены  надвое  узкими  щелками
вертикальных зрачков. Разрез рта превратился в темный провал, полный  черных
гнилых зубов, из которого пахнуло омерзительным смрадом.
   Пальцы рук старика скользнули по безупречно гладкой розовой коже живота и
встретились  возле  пупка.  Из  горла  Гефара   вырвался   безумный   вопль,
одновременно с которым он с силой вдавил пальцы в живот.
   Вначале из-под ногтей потекли тонкие струйки крови. Они становились  шире
по мере того, как старик все глубже вводил пальцы в собственное тело.  Когда
же на поверхности ран остались только большие пальцы,  старик  с  воплем,  в
котором перемешались ненависть и боль, рванул руки в стороны, раздирая плоть
живота.
   Майор в ужасе отшатнулся назад. Дыра, открывшаяся в животе старика,  была
настолько огромной, что из нее вот-вот должны были  вывалиться  на  пол  все
внутренности.
   Но вместо этого из раны  наживете  старика  показалась  голова  огромного
змея.
   Старик запрокинул голову и затих.
   Змей же, оглядевшись по  сторонам,  начал  вытягивать  из  чрева  старика
непомерно огромное,  расписанное  зеленовато-серым  узором  тело.  Змей  был
настолько велик, что, пребывая в здравом рассудке, невозможно было поверить,
что весь он был скрыт в теле старика. Но змей к тому же был еще и страшен. И
страх, который он внушал, обладал способностью парализовать разум.
   Змей на два с лишним метра приподнял  свое  могучее  тело  над  полом  и,
опустив голову, обратил гипнотический взгляд в сторону единственного  живого
человека, остававшегося в комнате.
   Майор сорвал с плеча ружье, передернул затвор и выстрелил.
   Пуля вырвала из тела змея кусок плоти  размером  с  кулак,  но  чудовище,
похоже, даже не обратило на это внимания.
   Не успел затихнуть звук выстрела, как рана на  теле  змея  начала  быстро
затягиваться.
   Майор снова передернул затвор и выстрелил  еще  раз.  Затем  еще  раз.  И
еще...
   Он видел, что кровоточащие раны, которые оставляли его выстрелы  на  теле
змея, ничуть не беспокоят монстра. Змей даже как будто с любопытством ожидал
очередного выстрела.  Но  человек  продолжал  стрелять,  потому  что  грохот
выстрелов, следовавших один за  другим,  создавал  иллюзию  силы,  способную
удержать чудовище на расстоянии.
   Когда  в  ответ  на  очередное  нажатие  курка  ружье  отозвалось  только
негромким щелчком, майор просто опустил руки и замер в ожидании  неминуемого
конца. Он знал, что не сможет убежать от собственного страха, а победить его
он оказался не в силах.
   Из  приоткрытой  пасти  змея  изящно  и  легко  выпорхнул  бледно-розовый
раздвоенный язык. Скользнув вверх по морде, он прошелся  по  глазам  змея  и
снова скрылся в пасти.
   Чудовищное  тело  напряглось,  а  затем,  распрямившись,   как   пружина,
метнулось вперед.
   Человек успел вскинуть руки, рефлекторно прикрывая лицо. Но руки его были
не в силах сдержать обрушившийся на него страшный удар.
   Тупая морда змея ударила человека в лицо.
   Хрустнули лицевые кости черепа. Левое глазное яблоко вылетело из глазницы
и повисло на красном шнурке зрительных нервов.
   Человек умер прежде, чем  упало  на  пол  его  тело.  Он  даже  не  успел
почувствовать боли.
   Змей обвил бездыханное тело агента кольцом и положил голову ему на грудь.
   Старик кашлянул, поднял голову и медленно  провел  ладонью  по  блестящей
лысине. С  удивлением  посмотрев  на  свой  распоротый  живот,  он  стыдливо
запахнул халат.
   Взглянув  на  тело  агента  Статуса,  работавшего  под   личиной   майора
внутренней стражи, старик покачал головой и как  будто  даже  с  сочувствием
произнес:
   - Наверное, у Розетта были совсем другие планы на сегодняшний вечер...

Глава 2
ВТОРАЯ СТАДИЯ

   Андрей выбрал место на скамейке, стоявшей в тени  развесистой  авои,  как
раз на полпути между казармой и спортплощадкой. Отсюда ему был виден и  вход
в казарму, возле которой, сидя на корточках,  смолил  папиросу  дежурный  по
роте, и ряд турников, на которых висели  солдаты  из  недавно  прибывшего  в
часть пополнения. Чуть со  стороны,  из-за  невысокой  изгороди,  окружавшей
спортплощадку, время от времени доносились крики сержанта  Руута,  ругавшего
на чем свет стоит слабосильных юнцов.
   Андрей сидел, закинув руки за спинку скамейки и блаженно вытянув ноги. Он
чувствовал себя бездельником и получал от этого колоссальное, ни  с  чем  не
сравнимое удовольствие. Не так уж часто солдату выпадает  счастье  предаться
неге и ничегонеделанию у всех на глазах, да  к  тому  же  еще  и  на  вполне
законных основаниях. Основное  неписаное  правило  воинской  службы  гласит:
солдат, не занятый делом,  -  это  потенциальный  нарушитель  дисциплины.  И
большинство  офицеров,  в  особенности  из  младшего   командного   состава,
стремились неукоснительно  ему  следовать.  Каждый  из  них  мог  без  труда
предложить любому из своих подчиненных на выбор два  десятка  бессмысленных,
бесполезных и никому  не  нужных  дел,  которым,  по  их  мнению,  следовало
посвятить все свободное время.
   Они и сейчас, проходя мимо, неодобрительно поглядывали на  развалившегося
на скамейке сержанта Апстрака, но сказать, а уж тем более сделать что-либо с
тем, чтобы пресечь подобное безобразие, не могли. Личным приказом  командира
подразделения "Кейзи" полковника Бизарда сержант Апстрак был  освобожден  от
всех работ по части и вот уже второй день, словно бельмо на глазу, сидел  на
скамейке, всем своим видом  демонстрируя  полнейшее  презрение  к  армейской
дисциплине и установленным в часта правилам.
   Андрей только посмеивался, глядя, какие  рожи  корчили  младшие  офицеры,
поглядывая исподлобья в его сторону.
   До обеда оставалась еще пара часов, и до истечения этого срока Андрей  не
собирался двигаться с места. Он  сидел,  запрокинув  голову  вверх  и  глядя
сквозь прищуренные глаза на причудливую  игру  солнечных  бликов  меж  узких
листьев авои.
   - По-моему, пора бы перебраться на солнце, - услышал Андрей обращенный  к
нему мысленный призыв Дейла.
   - Терпеть не могу яркого солнца, - лениво отозвался Андрей.
   - Зато я солнце люблю, - сделал попытку настоять на своем Дейл.
   - Ну и что с того? - усмехнулся про себя Андрей.
   - Поскольку уж мы оба находимся  в  одном  теле,  то,  как  мне  кажется,
следует учитывать интересы обеих сторон, - солидно заметил Дейл.
   - Да, но тело-то мое, - веско возразил ему Андрей. - А ты в нем  -  всего
лишь временный жилец. Так что изволь вести себя пристойно, как и  полагается
гостю.
   - Гостей следует ублажать.
   - Это только в том случае, если  хочешь,  чтобы  они  когда-нибудь  вновь
заглянули к тебе.
   - Ты хочешь сказать, что я тебе надоел? - обиженно спросил Дейл.
   - Не то чтобы надоел, - Андрей осторожно  коснулся  пальцем  пластыря  на
правой щеке. - Но порою меня несколько раздражает твоя назойливость.
   - Назойливость?
   - Ну, можешь назвать это как-нибудь иначе... Понимаешь,  любому  человеку
порою  бывает  просто-таки  необходимо  побыть  наедине   с   собой,   чтобы
разобраться в собственных мыслях и чувствах. Я  же  с  некоторых  пор  лишен
такой возможности.
   - В нашем тандеме ты являешься доминантной  фигурой,  а  потому  в  любой
момент можешь полностью  блокировать  мое  сознание.  Не  скажу,  чтобы  это
доставило мне особое удовольствие... Но если нужно...
   - Да не то все это, - досадливо поморщился Андрей. -  Все  равно  у  меня
остается ощущение, что за мной кто-то подсматривает... Может быть, это из-за
тех имплантатов, которыми меня нашпиговали в Статусе?
   - Не говори глупостей. Когда ты не думаешь об этих имплантатах, то даже и
не чувствуешь их.
   - И то верно, - тяжело вздохнув, вынужден был признать Андрей.
   - Так что же тебя тревожит на самом деле?
   - Меня тревожит то, что прошло уже почти двое суток с того  момента,  как
мы, вернувшись из Гиблого бора, передали сообщение в Статус, а оттуда до сих
пор никакого ответа.
   - В Статусе тоже люди работают. Им нужно время для  того,  чтобы  изучить
полученную информацию, осмыслить ее и прийти к какому-то решению.
   - Но мне-то что за дело до этого? - недовольно буркнул Андрей. -  Я  хочу
просто поскорее убраться отсюда!
   - Сейчас тебе не угрожает никакая опасность.
   - Главная опасность сидит во мне самом. Я чувствую, что начинаю вживаться
в образ сержанта Джагга Апстрака. Я сижу на  скамейке  и  получаю  от  этого
удовольствие, как будто всю жизнь только об этом и мечтал!
   - Ну так что с того?
   - А то, что мое имя не Джагг Апстрак, а Андрей Макеев! Я должен жить не в
Кедлмаре, а в  Москве!  Потому  что  я  не  сержант  разведроты,  а  научный
сотрудник! Я испытываю страх и отвращение, когда мне приходится брать в руки
оружие! Я хочу вернуться домой!
   - И тебя не привлекают все те возможности, которые может дать тебе работа
в Статусе?
   - Все это, как оказалось, слишком дорого стоит.
   - На моей памяти ты первый человек, который  по  собственной  воле  готов
отказаться от вечной жизни и от путешествий по иным мирам.
   - Прелести вечной жизни мне трудно  оценить,  поскольку  я  еще  свою  не
прожил. А насчет других миров... Пока я видел только Кедлмар. И, признаться,
не получил от этого большого удовольствия.
   - Потому что все, что ты видишь здесь, вполне могло бы иметь место  и  на
Земле.
   - Это я и без тебя понял.
   - Поэтому в  Кедлмар  и  посылают  по  большей  части  землян.  Им  проще
адаптироваться к местным условиям.
   - А Лайза? - без какой-либо связи  с  предыдущим  спросил  вдруг  Андрей,
вспомнив курьера, которого они встретили, возвращаясь из Гиблого бора.
   - Что Лайза? - не понял Дейл.
   Секунду помедлив, Андрей задал совсем не тот вопрос,  о  котором  подумал
вначале:
   - Она давно работает в Статусе?
   - Года два, не больше.  Но,  насколько  мне  известно,  она  свою  работу
бросать не собирается.
   - Это ее проблемы, - с демонстративным безразличием отозвался Андрей.
   - А мне показалось, что она тебе понравилась, - заметил Дейл.
   - Ну и что с того?.. Если собрать  вместе  всех  девушек,  на  которых  я
когда-то обращал внимание, то я не смогу даже сказать,  как  каждую  из  них
зовут. А с Лайзой я скорее всего вообще больше никогда и не встречусь.
   - Кто знает, - задумчиво произнес Дейл.
   - Ты прежде был с ней знаком? - спросил Андрей.
   - Встречались пару раз на вечеринках  в  Статусе,  -  весьма  определенно
ответил Дейл.
   - На вечеринках? - удивленно переспросил Андрей. - Что-то я не заметил  в
Статусе особого веселья.
   - У тебя просто не было времени. Ты пробыл там всего-то три дня.
   Ответить Андрей не успел.
   - Джагг! - услышал он крик, уже не мысленный, а вполне реальный.
   Андрей приподнял голову и посмотрел в сторону входа в казарму.
   - Джагг! - снова крикнул ему дежурный по роте и махнул рукой.
   - Ну, чего тебе? - недовольно отозвался Андрей.
   - Тебя вызывают в штаб, к  полковнику  Бизарду!  -  крикнул  дежурный.  -
Немедленно!
   - Иду.
   Андрей лениво поднялся на ноги, одернул куртку и  застегнул  пуговицу  на
воротнике.
   Пройдя мимо казармы четвертой роты, он пересек плац и поднялся по широким
ступеням серого одноэтажного здания, в котором располагался  штаб  танкового
батальона "Кейзи".
   - Привет, - подмигнул он дежурному  по  штабу.  -  Меня  здесь,  кажется,
ждут?
   - Полковник Бизард,  -  дежурный  нажал  кнопку  на  коробке  внутреннего
селектора, - прибыл сержант Апстрак.
   - Пусть пройдет ко  мне,  -  услышал  Андрей  искаженный  помехами  голос
командира части.
   Андрей прошел по  коридору  и,  остановившись  возле  кабинета  командира
части, дважды стукнул в дверь костяшками пальцев.
   - Разрешите? - спросил он, осторожно приоткрыв дверь. В  кабинете  помимо
полковника находился еще один человек, одетый в  серую  форму  подразделения
Особого Контроля при Генеральном штабе Пирамиды. На груди у него  красовался
синий шеврон с тремя генеральскими треугольниками. Но лицо его...
   - Дейл, - обратился к напарнику Андрей, - поправь меня, если я ошибаюсь.
   Дейл ничего не ответил.
   Перед ними, облаченный в форму генерала подразделения  Особого  Контроля,
стоял не кто иной, как Алексей Александрович, куратор всех работ, проводимых
Статусом в Кедлмаре.
   - Полковник, сержант Апстрак  по  вашему  приказанию  прибыл!  -  щелкнув
каблуками, доложил по полной форме Андрей.
   - Сержант Апстрак, - строго официальным тоном обратился к нему Бизард,  -
с вами желает побеседовать генерал Геддрак, прибывший к нам из  Генерального
штаба Пирамиды. Вы должны четко и обстоятельно ответить на все  имеющиеся  у
него вопросы.
   - Конечно, полковник, - вскинув подбородок вверх, с  готовностью  выпалил
Андрей.
   - Вас устроит мой кабинет, генерал?  -  обратился  полковник  к  высокому
гостю.
   - Я думаю, нам лучше будет пройти в комнату для  совещаний,  -  медленно,
растягивая слова, произнес Алексей Александрович.
   Рука его, затянутая в черную лайковую перчатку,  приподнялась  до  пояса,
указывая на дверь,  ведущую  из  кабинета  командира  части  в  комнату  для
совещаний.
   - Как вам будет угодно, - не стал возражать полковник.
   Алексей Александрович не спеша подошел к обозначенной двери и остановился
перед ней. Он все же изображал генерала подразделения  Особого  Контроля,  а
потому обязан был требовать к себе должного уважения.
   Дабы не ставить в неловкое  положение  своего  командира,  Андрей  быстро
пересек кабинет и распахнул перед генералом дверь.
   Даже не взглянув на него,  Алексей  Александрович  вошел  в  комнату  для
совещаний.
   Обернувшись, Андрей обменялся взглядами с полковником Бизардом.
   Командир части не сказал ни слова. Но по  его  напряженному  лицу  Андрей
понял, что  от  визита  генерала  Особого  Контроля  он  не  ожидает  ничего
хорошего. Судя по всему, генерал  не  счел  нужным  поставить  полковника  в
известность по поводу того, какие именно вопросы  он  собирался  задать  его
подчиненному.
   Войдя следом за генералом в комнату для совещаний, Андрей плотно  прикрыл
за собой дверь.
   Красные шторы на окнах были  раздернуты,  и  в  комнате  было  достаточно
светло, чтобы не включать  электрическое  освещение.  В  центре,  окруженный
десятком стульев с мягкими сиденьями, стоял большой овальный стол,  покрытый
коричне