дь
придет  в  голову сровнять это кладбище с землей, так  и  им
конец придет, поскольку не останется у них места для житья.
      -  А разве упыри не охотятся по ночам за людьми, чтобы
крови их напиться? - спросил Антип.
      - Когда это было, - усмехнулся Луконя. - Теперь они за
пределы  этого кладбища и выходить-то боятся. Не до  людской
кровушки.    Разве   что   крысу   кладбищенскую   придавят.
Единственный  настоящий душегуб, который  временами  на  это
кладбище  еще  наведывается, так это  Карачун.  По  счастью,
сегодня его нет. - Луконя зябко передернул плечами.  -  Даже
мне в его присутствии не по себе делается.
     - Карачун тоже из навья? - поинтересовался Антип.
      -  Нет,  -  покачал головой Луконя. - Это  душегуб  по
природе своей. То есть он таким на свет уродился. Вроде  как
я - бес, а он - душегуб.
     Конец яростной перепалке мертвяка с упырем положило то,
что  в  котле наконец-то закипела вода. Откуда-то  появились
помятые  жестяные кружки, и двое мертвяков,  те  самые,  что
принесли  котел  и  поставили его на  огонь,  стали  черпать
оттуда странное варево и обносить им всех присутствующих.
      Получив  кружку,  Антип осторожно понюхал  содержимое.
Варево  было  темного  цвета, а на  поверхности  его  плавал
небольшой  трилистник. Запах от него  поднимался  терпкий  и
незнакомый, но отнюдь не неприятный.
      -  Пей, не бойся, - подбодрил Антипа Луконя. - Это  не
колдовское  зелье,  а  обычный чай с добавлением  нескольких
специальных  трав, которые только на этом кладбище  и  можно
сыскать.
      -  Что  значит  "специальные"? -  все  еще  не  рискуя
отведать напиток, спросил Антип.
      -  Ну,  для бодрости духа и крепости тела, -  объяснил
Луконя.   -   Только  этим  чаем  местное   навье   себя   и
поддерживает.
     В подтверждение своих слов Луконя сделал большой глоток
из кружки, что ему передали, и блаженно закатил глаза.
       Посмотрев   по  сторонам,  Антип  заметил   несколько
устремленных  на  него  взглядов. Мертвяки  и  упыри  то  ли
ожидали результатов дегустации гостем предложенного напитка,
то  ли  просто желали убедиться в том, что он не  побрезгует
угощением. В любом случае отказываться было бы невежливо,  и
Антип осторожно пригубил напиток.
      Это и в самом деле был крепко заваренный чай, в густом
аромате  которого  витали  еще какие-то  незнакомые  запахи,
придававшие  напитку  необычный вкус - для  него  невозможно
!k+. найти ни названия, ни даже сравнения.
     - Ну как? - поинтересовался Луконя.
       -  Отменно,  -  не  покривив  душой,  произнес  Антип
достаточно громко, чтобы все собравшиеся навье услышали  его
слова.
       Обстановка   вокруг  костра  сразу  же  стала   более
непринужденной.   Мертвяки   и   упыри   прихлебывали   чай,
обмениваясь одобрительными замечаниями, а мертвяк  Марлинус,
который, похоже, уже забыл о своем недавнем бескомпромиссном
споре  с  упырем Оззмозисом, даже встал и, подняв  кружку  с
чаем, произнес короткую, но вдохновенную речь, прославляющую
нежданного,  но  тем  не  менее в высшей  степени  приятного
гостя, посетившего их вечеринку.
      Следуя  примеру  остальных, Антип сделал  три  больших
глотка  чая.  Спустя  какое-то время он испытал  странное  и
необычное  ощущение.  Ему  показалось,  что  кровь  в  жилах
закипает.  Все тело его словно бы пронзили тысячи мельчайших
иголочек, но это было не больно, а, напротив, приятно. Затем
иллюзорный жар ударил Антипу в голову. Голова пошла  кругом,
и на мгновение Антипу показалось, что он теряет сознание. Но
в следующий миг уже чувствовал себя превосходно. Более того,
сознание  его  обрело  удивительную  ясность,  а   мысли   -
небывалую  проницательность. Одновременно с этим обострились
все  чувства.  Антип слышал, как скребется мышь  за  дальней
стенкой  склепа,  чувствовал  оставшийся  на  одежде   запах
розового куста, возле которого он встретил Луконю, отчетливо
видел  каждую  могилу, из тех, что окружали место  странного
чаепития.  Блаженно  улыбнувшись,  Антип  сделал  еще   пару
глотков ароматного чая.
     - А кормить здесь будут? - поинтересовался он у Лукони.
      - Сомневаюсь, - усмехнувшись, покачал головой тот. - А
если что и предложат, то тебе это явно придется не по вкусу.
Даже я в этой компании только чайком пробавляюсь.
     - А свой харч можно достать? - поинтересовался Антип.
      Не  евший  с  полудня, он испытывал  огромное  желание
забраться в свой заплечный мешок и посмотреть, что  там  ему
положила мать в дорогу.
      -  О  чем  речь! - взмахнул свободной рукой Луконя.  -
Здесь  демократичное общество. Каждый волен делать все,  что
ему  вздумается, если при этом он не ущемляет чьих-то других
интересов.
      Развязав мешок, Антип первым делом извлек завернутую в
полотняную тряпицу буханку серого хлеба. Сразу же  несколько
мертвяков вскинули головы и потянули носами.
      - Угощайтесь, - предложил Антип и, нарезав хлеб ножом,
раздал  каждому  по  большому ломтю, не забыв  и  себе  один
оставить.
      Упыри  от хлеба отказались, но зато с радостью приняли
предложенную Антипом кровяную колбасу, кольцо которой  также
обнаружилось в мешке.
      Вареную  курицу  Антип оставил себе, поскольку  к  ней
никто   не   проявил   интереса,  за   исключением   Лукони,
отломившего крылышко.
      Мертвяки  ели  хлеб медленно, растягивая удовольствие.
Nтщипывая  от своих ломтей крошечные кусочки, они  аккуратно
клали их в рот и тщательно разжевывали. Временами кто-нибудь
из  них подносил хлеб к провалившемуся носу и с наслаждением
вдыхал его аромат.
      - Я думал, мертвякам не нужна еда, - тихо обратился  к
Луконе Антип.
      - Они едят не для того, чтобы жить, а ради того, чтобы
получить удовольствие, - ответил Луконя. - А хлеба им  давно
видеть  не  доводилось. Хлеб для них -  это  воспоминание  о
настоящей земной жизни.
       Антип  быстро  разделался  с  курицей  и  запил   еду
остававшимся  в кружке чаем. После этого он вытянул  ноги  и
прилег  на локоть. Сейчас, когда он был сыт и всем  доволен,
компания  навья вовсе не казалась ему такой ужасной,  как  в
первый  момент знакомства. И, что приятно удивляло,  от  них
вовсе  не  пахло гниением и тленом, только влажной землей  и
свежескошенной  травой.  И  так  и  эдак  обдумав   странную
ситуацию, в которой он оказался, Антип пришел к выводу,  что
не  имеет  никакого значения, с кем пить чай,  с  живым  или
мертвяком,  главное,  чтобы человек  был  хорошим  и  чай  -
вкусным.
      Окончательно уверившись в том, что находится в  полной
безопасности, Антип утратил всякую бдительность и даже начал
потихоньку клевать носом.
      Он  еще не успел по-настоящему заснуть, когда внезапно
каким-то  внутренним  чутьем, обострившимся  после  выпитого
колдовского  чая, почувствовал, как изменилась эмоциональная
атмосфера  в  кругу  собравшихся  у  костра.  Былая   добрая
непринужденность в момент куда-то улетучилась, уступив место
напряженному ожиданию чего-то недоброго.
       Вскинув  голову,  Антип  посмотрел  на  Луконю.  Лицо
маленького  бесенка, с которого прежде  не  сходила  веселая
улыбка,  помрачнело  и даже как будто  вытянулось,  что  при
необычной форме головы Лукони казалось почти невозможным.
     - Что случилось, Луконя? - спросил негромко Антип.
     - Карачун идет, - так же тихо ответил ему Луконя.
     - И что? - не понял Антип.
      -  А  кто  его  знает, - пожал плечами Луконя.  -  Все
зависит от того, в каком он нынче настроении. А, все  равно,
- Луконя с досадой махнул рукой. - Пропала ночь.
     Карачун появился внезапно.
      Вначале  Антипу  показалось,  что  он  заметил  легкое
колебание  воздуха  чуть в стороне  от  костра.  Затем  тьма
уплотнилась и приобрела очертания человеческой фигуры. Антип
не   успел  и  до  пяти  сосчитать,  а  темный  призрак  уже
материализовался  в существо, похожее на  очень  высокого  и
неимоверно худого человека с длинными руками и провалившимся
животом.   Но   при  всей  внешней  схожести   с   человеком
человеческого в нем было меньше, чем в любом из  сидевших  у
костра  мертвяков.  От  всей  голой  фигуры  Карачуна  веяло
замогильным холодом и ужасом смерти, неотвратимой, как  удар
занесенного топора.
      Вскинув руку вверх, Карачун выхватил из темноты черный
плащ  и  обернул его вокруг своей голой фигуры.  Отбросив  с
+(f   длинные  жидкие волосы серо-стального  цвета,  Карачун
окинул  всех собравшихся тяжелым взглядом маленьких, глубоко
посаженных глаз.
      -  Ну,  что, отродье, - процедил он, почти на разжимая
губ. - Гниете потихонечку?
     Никто ему не ответил.
     Да Карачун и не ждал никакого ответа. Подойдя к костру,
он  ударом ноги опрокинул стоявший рядом с ним котел с чаем.
Поймав взглядом Луконю, который попытался было спрятаться за
спину   сидевшего  рядом  с  ним  мертвяка,  Карачун   криво
усмехнулся:
     - И ты, выродок, здесь объявился.
     Луконя нервно сглотнул и коротко кивнул.
     - Тебе-то что здесь нужно? - продолжал Карачун. - Своих
бесовских дел не хватает?
     - Да я так... - оправдываясь, развел руками Луконя. - В
гости забежал... Ненадолго...
      Луконя проворно вскочил на ноги, словно собираясь  тут
же бежать прочь отсюда.
      - В гости... - скривившись, передразнил его Карачун. -
Нашел себе друзей.
      Карачун  с размаха ударил кулаком в голову  одного  из
мертвяков,   и  голова,  отвалившись  с  сухим  треском   от
туловища, покатилась куда-то в кусты. Мертвяк упал на  спину
и судорожно задергал конечностями.
      -  Мразь, - с отвращением сплюнул на землю Карачун.  -
Отродье, ни на что не способное.
      -  Зачем  явился,  Карачун? - с неожиданной  дерзостью
обратился к ночному гостю упырь по имени Оззмозис.
     - А тебе что за дело? - огрызнулся Карачун.
      Глаза Оззмозиса сверкнули недобрым огнем. Упырь злобно
оскалился,  обнажая гнилые, стершиеся, но все еще  способные
вцепиться в горло противнику клыки.
      Впрочем,  самого Карачуна реакция Оззмозиса совершенно
не волновала. Он даже не взглянул на упыря.
      -  Давно  пора  разогнать этот притон  вырожденцев,  -
прошипел он сквозь зубы и оглянулся по сторонам, ища, на ком
бы еще сорвать свою злость.
      Не  найдя  достойного противника,  Карачун  присел  на
корточки  возле  костра, положив локти на  колени  так,  что
свесившиеся вниз кисти рук почти касались земли.
      Он просидел так минут десять, опустив голову и глядя в
землю. Вокруг царила мертвая тишина, слышно было только, как
бьются о землю кулаки и стопы обезглавленного мертвяка.
      Внезапно Карачун вскинул голову и вытянул руку вперед,
нацелив длинный указательный палец на Антипа.
     - А это еще кто такой? - почти выкрикнул Карачун.
      Антип, все это время полулежавший на ступенях склепа и
старавшийся  остаться  незамеченным, понял,  что  скрываться
далее   смысла  нет.  Выпрямившись,  он  посмотрел  в  глаза
Карачуну.
      Встретившись  с  холодным  взглядом  неподвижных  глаз
странного  потустороннего существа, Антип почувствовал,  как
тот   буквально  парализует  его.  Конечности  парня  сковал
,.#(+l-k) холод. Позвоночник превратился в деревянный кол. В
голове  поплыл  туман. Мысли путались и  ускользали,  словно
рыбешки на мелководье.
      -  Ты  кто  такой?  -  медленно повторил  свой  вопрос
Карачун, обращаясь на этот раз к самому Антипу.
      -  Кто?  -  голос Антипа едва не сорвался на  фальцет.
Поэтому,  прежде чем продолжить, он сделал  паузу  и  набрал
полную грудь воздуха:
     - А сам-то ты кто будешь?
      Вместо ответа Карачун уперся своими длинными руками  в
землю  и,  не  поднимаясь с корточек,  по-лягушачьи  прыгнул
вперед.  Для того чтобы добраться до Антипа, ему нужно  было
сделать  два  больших прыжка. Но прежде, чем  Карачун  успел
прыгнуть  во  второй раз, Антип выдернул  из-за  голенища  и
выставил  перед собой нож. Карачун замер на месте,  опираясь
на   крепко  сжатые  кулаки  и  покачиваясь  в  неустойчивом
равновесии.
     - Еще вопросы есть? - процедил сквозь зубы Антип.
      - Мальчик хочет поиграть, - усмехнулся, не двигаясь  с
места, Карачун. - Мальчик выдает себя за вестника смерти.
     - Он и есть вестник смерти! - не сдержавшись, выкрикнул
Луконя. - Посмотри на его нож!
      Стоя на четвереньках, Карачун подался вперед, так  что
его  длинный  нос почти коснулся едва заметно подрагивающего
острия ножа, который держал в руке Антип. Оставаясь в  таком
довольно-таки   неудобном  положении,  он  наклонил   голову
сначала  влево, а затем вправо, чтобы осмотреть нож со  всех
сторон.
     - Верно, - сказал Карачун, снова опускаясь на корточки.
-  Это  нож  вестника  смерти. Да  только  держит  его  рука
обычного человека.
     - Я вестник смерти! - крикнул Антип, с трудом заставляя
свой голос не дрожать.
      -  Да  что  ты говоришь! - Карачун по-птичьи  наклонил
голову к плечу. - И сколько же душ ты успел загубить?
      На  мгновение Антип растерялся, не зная,  какое  число
назвать: десять, сто или, может быть, тысячу?
     - Много! - с вызовом ответил он на вопрос Карачуна, так
и не придя ни к какому решению. - Я не считал!
      Карачун снова слегка подался вперед и тихо, с чувством
произнес:
     - Врешь.
      - Почему это я вру? - старательно изобразил недоумение
Антип.
      -  Потому  что я не чую за тобой ни одной  загубленной
души,  -  все так же проникновенно объяснил ему свою позицию
Карачун. - А в этом мне нет равных. Вот хоть у него  спроси,
- взглядом указал Карачун на Луконю.
     Антип удивленно посмотрел на замершего бесенка.
      - Ну что, мальчик, - снова обратился к Антипу Карачун.
- Сам отдашь нож или мне придется силой у тебя его отобрать?
      -  Я  должен  отдать нож вестнику смерти, -  прохрипел
внезапно пересохшим горлом Антип.
      Видя, что напугать Карачуна ножом не удается, он сунул
-.&  за  голенище, давая тем самым понять, что  разговор  на
данную тему закончен.
      -  Можешь  и мне отдать, - сказал Карачун.  -  Разницы
никакой.
      - И после этого ты дашь мне уйти? - с надеждой спросил
Антип.
      - Ну, это вряд ли, - усмехнулся Карачун. - После этого
мы немного повеселимся. А еще я собираюсь выяснить, кто тебя
сюда притащил.
      Антип  быстро  глянул на Луконю и  едва  не  пропустил
момент, когда Карачун кинулся на него.
     - Берегись, Антип! - пронзительно закричал бесенок.
      Обернувшись, Антип увидел летящую на него темную тень.
Антип  испытал  даже  не  страх, а завораживающую  глубинную
жуть,  как  во  сне,  когда чувствуешь близость  смертельной
опасности  и  при  этом не можешь даже  пальцем  пошевелить,
чтобы  попытаться спастись. Он только смог откинуться назад,
а  рука его медленно, преодолевая колоссальное сопротивление
собственной  плоти,  потянулась к  торчащей  из-за  голенища
рукоятке  ножа.  Рука едва дотянулась до бедра,  когда  тень
Карачуна  накрыла  его.  Антип  почувствовал,  как  у   него
перехватило   дыхание.   Грудь   словно   сдавило    широким
металлическим ободом. Смертельный ужас парализовал сознание.
Из  последних  сил  Антип потянулся за  ножом,  но  рука  не
слушалась его. С ужасающей ясностью Антип понял, что  должен
умереть, но неожиданно почувствовал, как ладони его коснулся
прохладный  металл витой рукоятки ножа. Как нож  оказался  у
него  в  руке? Антип не понимал этого и не собирался  сейчас
ломать  голову  над этим вопросом. Вместе  с  прикосновением
рукоятки ножа к руке вернулась былая сила. Не теряя  времени
понапрасну,  Антип поднял руку перед собой  и  крест-накрест
рассек    блестящим   даже   в   полной   темноте    клинком
обволакивающий его мрак.
      С  душераздирающим  воем,  который,  казалось,  звучал
одновременно со всех сторон, темнота отшатнулась от  Антипа,
и  он  снова  увидел костер и все так же неподвижно  сидящее
вокруг  него навье. Поднявшись с земли, Антип полной  грудью
вдохнул прохладный ночной воздух, пропитанный запахами сырой
земли, прелой травы и могильных цветов.
      Черная  тень  упала  на землю и, обретя  плоть,  снова
превратилась  в  Карачуна. Душегуб лежал на спине,  раскинув
руки  в  стороны и судорожно поджав колени.  Из  груди  его,
располосованной    двумя   глубокими   разрезами,    сочился
зеленоватый туман, оседающий вниз и стелющийся по земле.
      Антип удивленно посмотрел на свою руку, в которой  все
еще  был  зажат нож вестника смерти. Что бы ни говорили  про
этот  нож,  но  на  этот  раз он спас Антипу  жизнь.  Уловив
мысленный приказ хозяина, он каким-то чудом оказался у  него
в руке и сам сделал все, что от него требовалось. Сообразив,
что  произошло,  Антип  почувствовал радость,  смешанную  со
страхом. В руках у него находилось грозное оружие, способное
убивать,   подчиняясь  даже  неосознанным  желаниям   своего
хозяина.  Теперь,  когда  Антип познал  силу  ножа  вестника
смерти, весь вопрос заключался в том, сумеет ли он подчинить
-.&  себе  или  же  нож  завладеет его  душой,  превратив  в
хладнокровного убийцу.
      -  Эй,  парень,  - дернул Антипа за рукав  оказавшийся
рядом с ним Луконя. - Ты долго собираешься так стоять?
      Антип  вновь перевел взгляд на поверженного  Карачуна.
То,  что  минуту назад казалось мертвым телом, вновь  начало
обретать  жизнь.  Или  же только видимость  жизни,  каковой,
наверное,  и  являлось  по  сути своей  существование  любой
нечисти.    Тело    Карачуна   судорожно    дергалось,    то
переворачиваясь  на бок, то снова падая на  спину.  Внезапно
костлявые руки Карачуна с растопыренными пальцами,  похожими
на тонкие, сухие сучки, взлетели вверх. Замерев на мгновение
в  таком  положении,  они затем снова упали  вниз,  обхватив
ладонями  вскрытую  ножом грудь. Изо рта  Карачуна  вырвался
гортанный  крик,  одновременно с  которым  он  сдавил  грудь
руками, сводя вместе края ран.
      -  Ну?  -  снова требовательно дернул Антипа за  рукав
Луконя.
     - Что? - непонимающе глянул на бесенка парень.
       Карачун  рывком  поднялся  на  ноги  и  огляделся  по
сторонам.  Казалось,  он  все  еще  плохо  понимал,  где  он
находится  и что с ним произошло. Он поднял руку и  медленно
провел  ладонью  по  лицу.  Взгляд  его  прояснился  и   без
промедления  отыскал Антипа. Карачун оскалился  и  попытался
что-то   сказать,   но   из  горла   его   вырвался   только
нечленораздельный клекот и хрип.
       -  Бежим!  -  пронзительно  вскрикнул  Луконя  и,  не
дожидаясь реакции Антипа на свой призыв, кинулся в кусты.
      Недолго  думая, Антип подхватил свой мешок  и  побежал
следом за бесенком.
     Действие колдовского чая помогало парню выбирать дорогу
во  мраке, который не был для него непроглядным. Антип ясно,
хотя  и  в необычном, кажущемся странным зеленоватом  свете,
видел  кусты,  темные провалы могил, покосившиеся  могильные
камни и даже непонятные письмена на них, но все равно не мог
угнаться за ловким и юрким Луконей, который не просто  бежал
без  оглядки,  а  петлял, словно заяц,  уходящий  от  собак.
Проламываясь с треском сквозь заросли кустарника,  Антип  не
мог  понять,  слышит  ли  он  на  самом  деле  шум  и  крики
приближающейся погони или же ему это только кажется.
      Антип  едва  успел заметить, как Луконя, наклонившись,
юркнул  в  низкую  дверцу  маленького  склепика,  наполовину
провалившегося под землю. Антипу для того, чтобы заглянуть в
дверь, пришлось встать на четвереньки. Что находилось внутри
склепа, Антип рассмотреть не смог, он только услышал  какую-
то возню и напряженное сопение.
     - Луконя, - негромко позвал своего провожатого Антип.
      -  Лезь за мной, - прозвучал откуда-то издалека  голос
бесенка.
      Антип  почувствовал  сомнение. Склеп,  который  скорее
всего  не  имел  другого  выхода, вовсе  не  казался  Антипу
безопасным  убежищем. Однако у Лукони на сей  счет,  похоже,
имелось иное мнение.
      Встав на четвереньки, Антип затолкнул в склеп мешок со
a