ти  был  на  его  стороне.  Янычары  считали  его
безоружным и были не готовы к нападению. Ни один из них даже
не  потрудился обнажить саблю, настолько безобидным  считали
.-(  своего  пленника. Но, к удивлению Антипа, производивший
обыск янычар как будто и вовсе не заметил высовывающуюся из-
за  голенища  витую металлическую рукоятку. Он нашел  только
кошель, который при расставании дал Антипу Хорн.
      Старший  янычар, забрав у своего подчиненного  кошель,
раскрыл  его и вытряхнул на свою широкую ладонь находившиеся
в  нем  деньги.  Пересчитывая, он  кидал  монеты  обратно  в
кошель.  И  вдруг  Антип заметил, как рука  Халима,  взявшая
очередную монету, слегка дрогнула. Антипу не было видно, что
за  монета была зажата между большим и указательным пальцами
старшего янычара, но каким-то непостижимым образом он  сразу
же догадался, что было отчеканено на ее аверсе.
      -  Откуда у тебя это? - спросил Халим, поднеся к  лицу
Антипа монету с изображением волчьей головы.
     - Мне кто-то дал ее в Суразе, - негромко ответил Антип.
      - Кто-то? - криво усмехнулся Халим. - А может быть, ее
дал  тебе  твой  приятель, вместе с которым  вы  приехали  в
Сураз?  Тот  самый, что пять дней назад угнал в Уртане  двух
принадлежащих  императору  лошадей,  назвавшись   при   этом
последним из рода Волчатников?
      Антип  угрюмо молчал. Отпираться было бессмысленно,  а
признаться во всем - значило подписать самому себе  смертный
приговор. Вряд ли янычарам покажется достаточно убедительной
история  о  том, что тот, кто называет себя Хорном  из  рода
Волчатников, на самом деле является существом  из  Мира  без
Солнца, принявшим человеческий облик.
      - Ну так что, "путешественник"? - насмешливо посмотрел
на Антипа старший янычар.
      -  Я  получил  эту монету в Суразе, - упрямо  повторил
Антип. - Наверное, когда продавал свою лошадь.
     Халим усмехнулся, ногтем большого пальца ловко подкинул
монету с волком вверх, поймал ее и спрятал в карман.
      -  Не  умеешь ты врать, парень, - укоризненно  покачал
головой  Халим. - А раз не умеешь, так лучше и  не  начинай.
Ты, говоришь, в Тартаканд ехал?
     Антип молча кивнул.
     - Ну так поедем вместе, - улыбнулся янычар. - Мы тебя в
лучшем виде туда доставим.
      Повинуясь  жесту  Халима, янычары  достали  веревку  и
быстро  связали  Антипу руки в запястьях  и  локтях.  Затем,
подхватив парня на руки, они посадили его на лошадь.
     - Постойте-ка, а это что еще?
      Старший янычар подъехал к сидевшему на лошади Антипу и
вытащил  из-за  голенища  его сапога  нож  вестника  смерти.
Попробовав  лезвие ножа ногтем, Халим удовлетворенно  цокнул
языком и сунул нож себе за пояс.

                          ГЛАВА 18

      Поскольку  дело было к ночи, отряд янычар, проехав  по
дороге  всего  километров  десять,  свернул  в  поле  и  там
остановился неподалеку от зарослей высоких кустов с ветвями,
усыпанными мелкими белыми цветами. Янычары спешились и стали
готовить  место  для лагеря. Двое принялись ставить  круглую
".)+.g-cn  палатку, похожую на небольшой шатер. Двое  других
набрали  дров и начали разводить костер. Кто-то  уже  гремел
котелками   и   чайниками,  торопясь,   пока   еще   светло,
приготовить ужин.
      Антипа  сняли  с  лошади  и положили  на  траву  возле
палатки. Янычар по имени Садар, присев на корточки,  в  двух
местах  связал  веревкой  ноги пленника  -  в  щиколотках  и
коленях.   Уперевшись  в  землю  связанными  руками,   Антип
попытался  подняться.  Садар улыбнулся  и,  взяв  Антипа  за
плечи, помог ему сесть.
     - Веревка не режет? - спросил он.
     Антип отрицательно мотнул головой.
      -  Если почувствуешь, что руки или ноги немеют, позови
меня.  Я  тогда ненадолго ослаблю веревки. Нельзя допускать,
чтобы кровь застаивалась в конечностях.
      Сказав  это,  Садар присоединился к янычарам,  занятым
приготовлением ужина.
      Янычары  пробегали  мимо Антипа, не  обращая  на  него
никакого внимания. Только сидевший возле костра Халим  время
от  времени  бросал  в  его сторону быстрые  взгляды.  Когда
взгляды  янычара  и  пленника  случайно  пересеклись,  Халим
улыбнулся  Антипу  и  весело  подмигнул.  Халиму  было  чему
радоваться  -  ему  удалось задержать сообщника  Волчатника,
которого  вот уже который день разыскивали патрули  на  всех
дорогах  Подлунной.  Конечно, ему просто  повезло,  но,  как
известно, Создатель помогает только тем, кто сам делает  все
возможное  для достижения поставленной перед собой  цели.  А
цель у Халима была одна - добиться перевода в столицу. А там
уж,  рядом  со Всемогущим императором Подлунной, всегда  мог
подвернуться  случай  как-то  проявить  себя,  чтобы   затем
получить  хорошую должность и приличное денежное содержание,
после чего уже можно будет подумать о том, чтобы обзавестись
собственным домом в Тартаканде и перевезти в столицу  семью.
Если  все  так и сложится, то вполне возможно, что его  сын,
Халим-младший, которому сейчас было только три  года,  когда
вырастет,  станет не простым воякой, как его отец,  а  может
быть, даже знатным сановником, допущенным ко двору.
      Халим снова улыбнулся, на этот раз собственным мыслям.
Как  говорил проповедник Сун-а-Тар: "В этом мире нет  ничего
невозможного".
      Пользуясь  тем, что его оставили в одиночестве,  Антип
попытался ослабить путы на руках. Он старательно напрягал  и
вновь  расслаблял мышцы, рассчитывая, что таким образом  ему
удастся  растянуть  узлы на веревке.  Но  веревка  оказалась
добротной,   а  узлы  были  затянуты  умело.   Минут   через
пятнадцать  у  Антипа  заныла кожа в  тех  местах,  где  она
соприкасалась  с  веревкой,  а  путы  все  так  же   надежно
удерживали  пленника,  как и в начале  его  упражнений.  Да,
собственно, сама по себе попытка освободиться была не  более
чем жестом отчаяния. Пленнику полагалось днем и ночью думать
о  побеге.  Но,  случись так, что Антипу  удалось  бы  вдруг
развязать узлы на веревках, куда бы он побежал? Вокруг  были
только поля с редкими купами кустарников, в которых, конечно
же,  можно было попытаться спрятаться, но надеяться, что его
b , не найдут, мог лишь полный болван. Янычары обнаружили бы
исчезновение  пленника прежде, чем ему удалось  уйти  от  их
лагеря  на  расстояние достаточно большое, чтобы можно  было
надеяться обмануть погоню.
      Янычары развели костер и повесили над огнем два медных
котла:  один  -  большой, другой - поменьше.  Вскоре  легкий
ветерок донес до Антипа запах готовящейся пищи. Несмотря  на
всю  трагичность  своего положения, Антип почувствовал,  что
страшно  хочет  есть, - последний раз он останавливался  для
того,   чтобы  перекусить,  где-то  около  полудня.   Однако
гордость  не  позволяла Антипу обратиться  к  пленившим  его
янычарам с просьбой накормить его.
     Когда пища была готова, янычары разложили ее в глиняные
миски и, рассевшись вокруг костра, принялись за еду. К  тому
времени  уже стемнело, и в неровных отсветах языков  пламени
Антип  видел только темные силуэты сидевших у костра  людей.
Янычары  ели  неторопливо,  со  вкусом,  о  чем-то  негромко
переговариваясь. Из тех слов, что удалось расслышать Антипу,
парень  понял, что речь шла вовсе не о пленнике,  как  можно
было  бы подумать, а о каких-то совершенно обыденных бытовых
делах. К примеру, когда кто-то из янычар вскользь упомянул о
том, что никак не может подобрать соответствующее имя своему
новорожденному сыну, остальные живо принялись помогать ему.
      Покончив  с  едой, янычары разлили по кружкам  крепкий
чай, заваренный в большом фарфоровом чайнике, который имелся
у  них  при  себе,  и  закурили трубки  с  длинными  тонкими
чубуками.
      Один  из янычар поднялся со своего места, взял в  руки
миску  и  кружку и направился в сторону пленника.  Когда  он
подошел ближе, Антип узнал в нем все того же Садара, который
так умело связал его.
      -  Ну,  как? - спросил Садар, присаживаясь на корточки
рядом с Антипом и ставя на траву то, что принес с собой.
      Не  зная, что ответить на столь неопределенный вопрос,
Антип  только  молча пожал плечами. Скосив глаза  на  миску,
которую  принес Садар, Антип увидел, что она  почти  доверху
наполнена пшенной кашей с большими кусками мяса.
      Заметив взгляд Антипа, Садар улыбнулся. Положив ладонь
Антипу  на  затылок, янычар заставил его пригнуть  голову  к
коленям и быстро развязал стягивающие его руки веревки.
      - Ешь, - сказал он, протягивая Антипу миску с кашей  и
большой ломоть серого хлеба.
      Антип  не  стал заставлять просить себя дважды.  Двумя
быстрыми  движениями растерев кожу на запястьях, он  схватил
миску и ложку и принялся за еду.
       Садар  вытащил  из-за  пояса  длинную  трубку.  Чтобы
раскурить ее, он достал из кармана огненные палочки. Потерев
их  одну о другую, он высек искру, которая затлела, упав  на
плотно набитый в трубку табак. Вставив конец чубука в  левый
угол  рта, янычар время от времени с силой втягивал  в  себя
дым,  и  тогда на другом конце трубки разгорался красноватый
огонек  тлеющего  табака. Секунд на  пять  Садар  задерживал
дыхание,  а  затем,  не  вынимая трубку  изо  рта,  медленно
выпускал   струйку  синеватого  ароматного  дыма.  Покуривая
b`c!*c,  он  наблюдал  за  тем,  как  торопливо,  почти   не
пережевывая, глотал пищу пленник. Когда Антип закончил  есть
и  протянул янычару пустую миску, тот молча дал ему чашку  с
крепко заваренным, чуть подслащенным чаем.
      Чай  пил  Антип  уже не торопясь. Голод  он  утолил  и
теперь,  медленно  прихлебывая  остывший  чай,  наблюдал  за
пришедшим накормить его янычаром с не меньшим интересом, чем
тот смотрел на него.
       -   Ноги   не  затекли?  -  вынув  трубку  изо   рта,
поинтересовался Садар.
     Антип отрицательно качнул головой.
     - Хочешь курить? - спросил Садар.
     - Я не курю, - ответил Антип.
      От  группы сидевших у костра янычар отделился старший.
Подойдя к пленнику, Халим присел на корточки рядом с Садаром
и, подняв с земли тоненькую веточку, прикурил от его трубки.
Выпустив  струйку табачного дыма, Халим прищурил  свои  чуть
раскосые глаза, отчего взгляд его сделался немного лукавым.
       -   Так   твоим  приятелем  был  последний  из   рода
Волчатников? - спросил он у Антипа.
      - Мы повстречались случайно, - ответил ему Антип. - И,
поскольку    оба    направлялись   в    Тартаканд,    решили
путешествовать вместе.
      -  Волчатник  направляется в  Тартаканд?  -  удивленно
приподнял бровь Халим.
      -  Так  он  мне  говорил,  -  не  стал  настаивать  на
справедливости этого утверждения Антип.
      -  Зачем  же он свернул в Сураз? - недоумевающе  пожал
плечами Садар.
       -   Возможно,   он   хочет,   чтобы   кто-нибудь   из
контрабандистов довез его на своем корабле до устья Гашхала,
- предположил Халим. - Оттуда до Тартаканда всего день пути.
Пока  его ищут на восточных дорогах, он подберется к столице
с запада.
     - Послушайте, - с надеждой посмотрел на янычар Антип. -
Я  и  в  самом  деле  не  имею ничего общего  с  этим  самым
Волчатником.  Я  сбежал  от него, как  только  представилась
такая   возможность.  Для  вас  я  не  представляю  никакого
интереса.
      -  Для  нас  -  нет, - согласился с ним  Халим.  -  Но
император, возможно, пожелает встретиться с тобой.
     - Я готов заплатить деньги за украденную лошадь, хотя и
не я ее украл...
     - И что? - с интересом посмотрел на Антипа Халим.
      -  Какой  смысл  тащить  меня в  Тартаканд?  Отпустите
меня... - Сделав паузу, Антип добавил негромко:
     - Можете оставить себе мой кошель.
      Янычары  быстро переглянулись. Садар усмехнулся  и,  с
укором качнув головой, пару раз звучно цокнул языком.
      -  Император  лично приказал задержать двоих  человек,
устроивших  драку с янычарами на постоялом дворе  в  Уртане,
один из которых называет себя последним из рода Волчатников,
- как маленькому, начал объяснять Антипу Халим. - У нас есть
все  основания  считать, что ты один из тех, кого  мы  ищем.
Oоэтому  мы  обязаны доставить тебя в Тартаканд,  где  будет
проведено  подробное  дознание. А что  касается  денег...  -
Подобно  Садару,  старший янычар цокнул языком.  -  Я  служу
Всемогущему  императору  Подлунной,  что  является  огромной
честью для меня и для всех моих родственников. И ничто -  ни
деньги,  ни  угрозы, ни даже сама смерть - не заставит  меня
изменить своему долгу.
      Сказано  это  было без высокопарной  патетики,  вполне
обыденным  тоном.  Халим не кичился своей неподкупностью,  а
просто  объяснял  чужестранцу  прописные  истины,  известные
каждому в Подлунной.
      Докурив  трубку, Садар вычистил ее и  сунул  за  пояс.
Забрав  у Антипа пустую кружку, он знаком велел ему  завести
руки  за  спину.  Антип  безропотно исполнил  приказание,  и
янычар снова связал его.
      Прежде  чем уйти, старший янычар обратился к Антипу  с
последним вопросом:
      -  Скажи мне, почему во время драки на постоялом дворе
в.  Уртане  не  был убит ни один янычар? Разве Волчатник  не
собирается мстить за смерть своих сородичей?
      - Он считает своим врагом только Гудри-хана, - ответил
ему Антип.
      Халим  с  пониманием кивнул и пошел к  костру.  Быстро
улыбнувшись Антипу, последовал за своим командиром и Садар.
      Антип  вновь  остался  один  в  темноте.  Лучшее,  да,
пожалуй,  и  единственное,  что можно  было  сделать  в  том
положении,  в  котором он находился, это попытаться  уснуть,
чтобы  назавтра  иметь  свежую голову.  Как  говаривал  дед:
"Человек  остается свободным до тех пор, пока  свободен  его
разум".  Антип  лег на траву, повернулся лицом  к  войлочной
стенке  палатки,  устроился поудобнее,  насколько  позволяли
связанные  руки и ноги, и попытался уснуть. Но,  как  он  ни
старался,  сон  не  шел  к нему. Самые  разнообразные  мысли
крутились в голове, сплетаясь в плотный клубок, из которого,
наверное,  можно было вытянуть что-то, что могло  бы  помочь
найти  выход  из создавшейся ситуации, но Антип был  слишком
возбужден  для  того, чтобы вести методичный  и  планомерный
поиск. Он только и мог, что снова и снова вспоминать то, что
произошло  в  комнате  таверны "Бутылочное  горлышко".  Быть
может,  он  и в самом деле совершил роковую ошибку,  оставив
Хорна? Пусть Хорн был никаким не Волчатником, а колдуном  из
Мира без Солнца, пусть помыслы его были неясны и темны,  но,
возможно,  с ним бы Антип добрался до Тартаканда без  особых
проблем?  Сам-то Хорн сейчас, наверное, как  и  предполагали
янычары,  уже  плывет  на  корабле по  Темному  морю,  чтобы
подобраться к столице с той стороны, откуда его не ждали.  А
вот  Антип  прибудет в Тартаканд связанным, в  сопровождении
отряда  янычар,  как какой-нибудь бандит с  большой  дороги.
Какая судьба предпочтительнее: стать пособником колдуна,  не
зная  даже,  что  он  замышляет,  или  же  отвечать  за   те
преступления,   которые  не  совершал?  Сейчас   Антип,   не
задумываясь, выбрал бы первое. Несмотря на все, что вытворял
Хорн  вместе  со своим Волком, его компания все же  казалась
Антипу  приятнее,  нежели общество дознавателей  Гудри-хана,
/%`%$  которыми ему предстояло держать ответ по  прибытии  в
Тартаканд.  Вряд  ли  Антип мог рассчитывать  на  честный  и
беспристрастный суд после того, как янычары, с которыми Хорн
сцепился  на  постоялом  дворе  в  Уртане,  опознают  в  нем
спутника  Волчатника. Кроме того, Антип не имел ни малейшего
представления  о законах Подлунной. Если даже  использование
не по назначению лошади, принадлежавшей императору, каралось
смертью,  тогда какое же наказание полагалось за  ее  кражу?
Вопрос   этот   интересовал   Антипа   пока   только   чисто
теоретически,   поскольку,   несмотря   на   всю   кажущуюся
безысходность своего положения, он не мог даже  представить,
каким  будет  мир, если его самого в нем не  станет.  Смерть
казалась  ему  всего  лишь  мрачным  символом,  определяющим
конечное число прожитых лет, а вовсе не закономерным  итогом
любого жизненного пути, будь он коротким или длинным.
      Вскоре  янычары  начали укладываться спать.  Поскольку
ночь была теплой, все они разлеглись вокруг костра, постелив
на  траву  шерстяные одеяла. В палатку удалился только  один
Халим.  Трое янычар, которым предстояло первым нести  ночной
дозор, остались сидеть возле костра.
     Лежа на боку, Антип почувствовал, как кто-то тронул его
за  плечо.  Обернувшись,  он увидел Садара,  который  принес
пленнику одеяло, лежавшее в его вещевом мешке.
     Поднялись янычары рано, еще до зари. Разведя огонь, они
разогрели  остатки вчерашней каши, наскоро позавтракали,  не
забыв  накормить и пленника, и, оседлав лошадей,  продолжили
свой путь.
      Антип, как и накануне, ехал на своей хромой лошади  со
связанными  за  спиной  руками  и  ногами,  привязанными   к
стременам.  Он уже почти смирился со своей судьбой,  которая
так  или  иначе  все  равно  должна  была  привести  его   в
Тартаканд.  Сейчас  Антип  никак  не  мог  повлиять  на  ход
событий,   дальнейшее   же  всецело  зависело   от   милости
Всемогущего императора Подлунной.
      Хромая  лошадь Антипа сильно замедляла движение  всего
отряда,  что  вызывало недовольство старшего янычара.  То  и
дело  Халим бросал в сторону Антипа косые взгляды, как будто
подозревал  пленника  в  том, что тот умышленно  задерживает
движение.
      Возможно,  именно по той причине, что  отряд  двигался
медленнее,  чем  хотелось  бы старшему  янычару,  полуденный
отдых  занял  чуть больше получаса. Прямо на обочине  дороги
был  разведен небольшой костер, только чтобы скипятить  воду
для чая. Скудный обед состоял из хлеба и сушеной конины.
       Садар,   которому  было  поручено  кормить  пленника,
развязал  Антипу не только руки, но и ноги, и даже  позволил
ему немного пройтись для того, чтобы размяться.
      -  Не слишком ли много заботы вы проявляете об обычном
конокраде, которого всего-то и нужно доставить в  столицу  и
сдать властям? - спросил у своего стража Антип, жуя сухое  и
твердое,  как  кусок  свиной кожи, но при  этом  удивительно
ароматное, щедро приправленное специями мясо.
     - Что ты имеешь в виду? - не понял его Садар.
      -  Ну, за те три дня, что остались до Тартаканда, я не
c,%` бы с голода, - пояснил свою мысль Антип. - А вы кормите
меня тем же, что и сами едите.
      -  Не вижу смысла морить тебя голодом, - пожал плечами
Садар. - К тому же лично мне ты не сделал ничего плохого. Но
что  тебя  ждет  в  Тартаканде, я  не  знаю,  -  сказал  он,
предупреждая вопрос, который уже готов был сорваться  с  губ
Антипа.  -  По закону Подлунной конокрад, впервые попавшийся
на  воровстве, должен год отработать на того, чью лошадь  он
украл.  Если,  конечно, это не лошадь самого императора.  Но
твое дело скорее всего будет разбирать сам Всемогущий, а это
значит, что тебе остается надеяться только на милость Гудри-
хана.
      Антип обреченно вздохнул и, поставив пустую кружку  на
траву, завел руки за спину, а Садар снова связал их.  Уже  в
сумерках отряд свернул с дороги, чтобы остановиться на  ночь
в  небольшом перелеске, окруженном лугами с рыжей,  пожухлой
от жары и солнца травой.
      Как  и  прошлой ночью, оставив связанного по  рукам  и
ногам  пленника  возле  палатки,  янычары  развели  огонь  и
принялись  готовить ужин. В том, что меню воинов  императора
Подлунной  большим разнообразием не отличалось,  Антип  смог
убедиться,  когда Садар принес ему тарелку  овсяной  каши  с
мясом   и  неизменную  кружку  крепкого  чая,  без  которого
янычары,   судя   по   всему,  вообще  не   мыслили   своего
существования.
      Закончив есть, Антип дал снова связать себя и так  же,
как  вчера,  улегся  на  бок, повернувшись  лицом  к  пологу
палатки,  чтобы  вновь  предаться  мрачным  воспоминаниям  и
безрадостным    размышлениям   о   безвозвратно    упущенных
возможно