го  на  одну
десятую  дюйма	и  аккуратно сварил разъединенные концы. Можете
использовать  для проверки даже японские приборы, все равно вам
придется  признать,  что  длины  ударника  не хватает для того,
чтобы  достать до капсюля. Это расстояние не больше волоска, но
его  достаточно,  чтобы  винтовка  не выстрелила. Теперь о том,
почему он это сделал. Как-то раз, это было уже давно, по заказу
некоторых   людей  производя  экспериментальные  выстрелы,  Боб
Суэггер  заметил,  что	кто-то украл у него стреляную гильзу из
коробки,  где  они  у  него  всегда  хранились, и заменил ее на
другую,  чем-то  похожую.  Это	встревожило его. Такой пустяк -
всего  лишь десятицентовая гильза. Но это все равно встревожило
его.   Поэтому	Боб  вынул  ударник,  произвел	над  ним  такую
"хирургическую"  операцию  и вставил обратно. Потом он заметил,
что  в	его  жизни  стали твориться какие-то непонятные вещи. У
него  были  подозрения,  что  может  произойти	что-то	плохое.
Наверное, Боб единственный все эти месяцы знал, что у него есть
неоспоримое	 вещественное	   доказательство,	которое
подтверждало,	что   архиепископа  убил  не  он  и  что  ФБР и
правительство,	получается,  тратили  время зря, идя по ложному
пути. Именно поэтому он и использовал это время для того, чтобы
найти  тех,  кто совершил данное преступление... да и не только
его,  а  еще  и целый ряд темных дел в прошлом. Ваша Честь, вы,
вероятно,  обратили  внимание,	что  в	первый день охотничьего
сезона	было  слишком  много несчастных случаев? Можно сказать,
что в Арканзасе было просто рекордное количество таких случаев.
В  одном  месте  в  один день были убиты три человека, помните?
Удивительно  то,  что,	несмотря  на  такие  печальные события,
настроение  ни	у  охотников,  ни  у  жителей не упало... Ну да
ладно...  Вы  же  знаете,  Ваша Честь, что порой справедливость
торжествует  в	таких  странных  ситуациях,  которые  абсолютно
непонятны ни людям, ни законам. Итак, кто же все-таки выстрелил
в  архиепископа Джорджа Роберто Лопеза? Это вам придется узнать
уже  у Боба Ли Суэггера. Может быть, вам он и скажет. Мне он не
сказал.  Его  пуля была выпущена из другой винтовки. Потому что
эта  стрелять  не  может.  Поэтому я спрашиваю вас, Ваша Честь,
есть ли тут состав преступления? Есть ли за что привлекать Боба
Ли Суэггера к суду? Или, может быть, это все ошибка?
      Судья обратился к обвинителю:
      -   Мистер  Келсо,  по-моему,  вам  следует  приступить к
исполнению  своих  непосредственных  обязанностей.  У  вас есть
убийство,  которое  надо раскрыть, а вы даже не подумали о том,
как взяться за решение этой проблемы! Вы даже не начали думать!
-   Хьюджес  повернулся  к  охранникам:  -  Освободите	мистера
Суэггера.  Я  снимаю  с него все обвинения. Он свободен. Считаю
это решение правильным. А теперь, я думаю, мы все можем идти по
домам.
      Репортеры   сразу   зашумели,  стараясь  побольше  снять,
записать,  расспросить	об  этом  поразительном  событии, чтобы
информация  успела  попасть  в	последние  вечерние  новости. В
поднявшейся   суматохе	 никем	 не  замеченный  Боб  встал  и,
улыбнувшись,  пожал руку Сэму Винсенту. Потом, уже окончательно
избавившись от кандалов и цепей, он подошел к Нику:
      -  Молодец,  Ник.  Хорошо  держался. Заезжай, когда будет
нужда.
      - Да и ты был на высоте, старина.
      -  Ну,  чем  мы  не  отличная  команда? Ты уверен, что не
служил в морской пехоте?
      - Уверен.
      - Что ж, тогда будь осторожен. Всего хорошего. Мы с тобой
неплохо провели время.
      - Да уж, повеселились...
      Боб  отошел,  и через несколько секунд Ник потерял его из
виду.  Он  как-то  непонятно  исчез.  Это был талант снайпера -
исчезнуть,  не	оставив после себя никаких следов, уйти вдруг и
навсегда.
      Ник повернулся к Салли, но неожиданно столкнулся взглядом
с  совершенно  подавленным Ховардом Д. Ютеем. - Ховард, вы были
так  близки к цели. Оставалось совсем чуть-чуть. Вы даже успели
постричь  ему  волосы.	А он просто взял и сдул вас, как пыль с
полки.
      Ник  видел,  как	за  спиной Ховарда медленно поднимается
Мичам.	 Он   хотел  сказать  кое-что  и  ему,	но  тот  сделал
несколько  шагов  назад  и тоже растворился в толпе. Наконец он
обратился к Салли:
      - Тебе не хочется отсюда уйти?
      - Еще как!
      - А куда?
      - О, я думаю, это не проблема. Придумаем по дороге.

		     Глава 39

      Скандал  разгорался  Он  пылал  ярким  пламенем  позора и
бесчестия,  которое  поражало  тех,  кто  пытался его хоть как-
нибудь	 замять.   Еще	 до   конца   недели  оскорбленное  ФБР
бесцеремонно  вышвырнуло  Ховарда вон. Не легче пришлось и трем
другим	 членам   Комитета  Лансера.  Филипа  Келсо  попытались
"сослать"  в  какой-то	дальний  западный штат, но он отказался
подчиниться,  подал  в	отставку  и  занялся частной практикой.
Страшнее  всего  судьба обошлась со старым Хью Мичамом: он умер
на  третий  день  после  слушания  дела  в  суде  от  сердечной
недостаточности.   У  него  просто  не	выдержало  сердце.  Оно
разорвалось,  как  от  снайперской  пули.  Узнав  об  этом, Ник
подумал о Бобе: "Всех уложил. Всех до одного".
      Целую  неделю он провел у Салли, чувствуя себя необычайно
свободным и счастливым, пока в один прекрасный день не зазвонил
телефон. Это был Хэп Фенкл.
      - Есть дело, дружище, - начал он.
      - Ну, выкладывай, - ответил Ник.
      -  Ты  случайно  не  знаешь,  где  я могу найти хорошего,
зарекомендовавшего  себя  агента?  У  нас  тут	подвалила новая
куча дел. Раскручивать надо. Нужен человек с опытом.
      - Разве я не уволен?
      -  О,  Ник, кое-кто у нас тут так действительно думал. Ты
его  знал.  Но	его  уже  давным-давно	здесь нет. Думаю, ты не
найдешь  в  Управлении ни одного человека, который скажет тебе,
куда  подевались твои бумаги об увольнении. Я серьезно, Ник. Ты
же  здесь  вырос.  Ты  был  прав,  а  вот  Ховард  - тот ошибся
по-крупному. Ну, ты же знаешь, в семье не без урода. Но мы-то в
целом  хорошее подразделение. А такие парни, как ты, делают его
еще лучше.
      - Как заговорил!
      -  Давай, Ник. Ничего особенного, просто работа на улицах
Нового	Орлеана.  Жалованье  то  же  самое.  За  прошлые месяцы
выплатим.  Кое-кто из Вашингтона хочет тут переговорить с тобой
по  поводу  Рэм-Дайн, так что ты вполне сможешь подзаработать и
на этом.
      У  Ника  перехватило  дыхание.  Ему  всегда хотелось быть
просто агентом ФБР.
      - Ладно, - сказал он, - до завтра.
      - Еще вопрос, Ник. Ты на этой девушке женишься?
      -  Ах  ты  зараза,  все  пронюхал, - засмеялся Ник. - Уже
женился. Вчера.
      - Мои поздравления. Жду тебя.
      Вот   так  Ник  вернулся	к  исполнению  своих  служебных
обязанностей,  но  медовый  месяц  он  провел  в  Вашингтоне, в
течение  двух  недель  по сто раз за день рассказывая о РэмДайн
все,  что  знал,  каким-то совершенно незнакомым людям, которые
пытались  докопаться  до  правды.  Потом эта группа должна была
опубликовать  свой  отчет  о  работе;  он  должен  был	вот-вот
появиться.
      Конечно,	расследование  бы существенно облегчилось, если
бы  они  нашли	Давида Добблера. Но доктор так и пропал. Он или
умер  где-нибудь  на  одной  из  вершин  Уошито, или, что также
возможно, жил под новым именем в каком-нибудь курортном городке
в  Южной  Калифорнии.  Нику всегда больше был по душе последний
вариант.
      От  РэмДайн  не  осталось  и  следа. Ее личный состав был
распущен, помещение описано, а потом продано какой-то компании,
рекламирующей  компьютеры  и  электронную  технику.  Полковника
Шрека	похоронили   на   Арлингтонском  национальном  кладбище
неподалеку  от	Джона  Ф.Кеннеди,  потому  что	он все-таки был
кавалером  ордена Серебряной звезды и имел крест "За выдающиеся
заслуги"  за  Корею  и	еще  один орден Серебряной звезды и три
медали	Бронзовой  звезды  за  Вьетнам. Джон (Джек) Д. Пайн был
похоронен  на кладбище сухопутных войск США в городе Батон-Руж,
штат Луизиана. Он тоже,- как оказалось, был герой.
      А  Джеймс  Томас	Олбрайт, или Лон Скотт, унеся с собой в
могилу	все  тайны,  был  погребен  в  мавзолее  неподалеку  от
Данвилла,  где	останки  сына  присоединились к останкам отца и
матери,  которых  Лон  перезахоронил здесь, вывезя из Вермонта.
Он  завещал всю свою коллекцию винтовок и стрелковой литературы
Национальной  стрелковой  ассоциации,  и сейчас десятый "черный
король"  хранится  в  музее этой ассоциации в Вашингтоне, округ
Колумбия,   как  бы  напоминая	о  том	времени,  когда  умение
обращаться  с  винтовкой  было	делом  настоящих мужчин и такие
люди,  как  Арт  Скотт, с гордостью представляли свою страну на
соревнованиях  с  великолепным	винчестером в руках. Ассоциация
уделила  мало  внимания  другим  вещам,  в частности любопытной
коллекции  уже	стреляных пуль 264-го калибра, каждая весом 162
грана,	которые  имели	какую-то  нелепую  форму  и хранились у
Скотта	в  глубине сейфа. Все его деньги - более семи миллионов
долларов  -  были  переданы Национальной ассоциации инвалидов в
инвалидных колясках.
      Боб  Ли  Суэггер	числился  теперь  в  списках  без вести
пропавших.   Когда   с	 него	окончательно   были  сняты  все
обвинения,   он  скрылся  в  неизвестном  направлении  вместе с
женщиной  по  имени  Джули  Фенн.  Но прежде, чем исчезнуть, он
оплатил  все  свои  долги,  причем в той валюте, которую выбрал
сам.
      Бывший  знаменитый охотник из Оклахомы полковник 0'Брайен
был немало удивлен, когда однажды утром обнаружил у своей двери
пакет. Развернув его, старик даже присвистнул от удивления.
      Это  был	винчестер до шестьдесят четвертого года выпуска
270-го калибра, модель семидесятая!
      При  винтовке  не  было никакой сопроводительной записки,
только маленький клочок бумажки, на котором было написано: "Эта
винтовка  когда-то  принадлежала Бобу Ли Суэггеру". Ниже стояла
подпись Боба.
      Почти месяц спустя после возвращения из Вашингтона как-то
утром  Ник  услышал стук в дверь и увидел посыльного с коробкой
длиной	три  фута  и  весом  около семи фунтов. Он расписался в
получении  и,  пройдя  в  комнату, раскрыл ее. В коробке лежала
винтовка "Раджер Мини-14".
      "Ник,  - читал он написанную старательным, почти детским,
почерком  записку,  -  я  переехал. Думаю, тебе понравится этот
сувенир  как  память  о  том времени, когда мы были в бегах. Ты
по-прежнему уверен, что не служил в морской пехоте?"
      Подписи не было.
      Ник  посмотрел на винтовку. Маленькая, аккуратная, ручной
работы,  она  когда-то принадлежала Бобу Ли Суэггеру. Он не раз
ею пользовался. Он, Боб Снайпер. Ник покачал головой.
      - Дорогой, что там? - раздался голос Салли.
      - Да так, кое-что от парня, которого я когда-то знал, - с
этими словами он спрятал винтовку за водонагреватель, где она и
хранится до сих пор, потихоньку ржавея.
      Боб и Джули преодолели последний подъем. Теперь город был
им виден как на ладони. Этот городок в пустыне напоминал сшитое
из ярких и блеклых лоскутков одеяло. От него веяло жизнью. Было
сухо и жарко, беспощадное солнце немилосердно палило землю.
      -  Не  так уж много всего, - заметила Джули. - Ни гор, ни
деревьев,  редко  встретится кривая сосна да несколько колючек.
Нормальный  человек с ума может сойти. Плюс жара. Здесь большую
часть  года  так  жарко, что люди спасаются в основном холодным
чаем и кондиционерами.
      - Выглядит достаточно сурово. Зато вокруг не так уж много
людей, а?
      - Пожалуй, - ответила она.
      -  И  очень много домиков, в любой из которых можно будет
въехать и где мне никто не будет мешать?
      - Кроме меня, - уточнила она.
      -  Звучит  приятно,  -  сказал  Боб.  -  Ну,  теперь пора
где-нибудь поселиться и завести собаку.
      -  Это  будет  прекрасно.  Мы  вырастим  ее  вместе с тем
малышом, которого я, кажется, уже ношу под сердцем.



    Стивен ХАНТЕР 
    СНАЙПЕР II 
    НЕВИДИМЫЙ СВЕТ 
 
Перевод И. Новоселецкой. OCR БиблиоNet и Denis 
 
 
 
 
 
ONLINE БИБЛИОТЕКА 
 
 
http://www.bestlibrary.ru 
 
Глава 1 
 
   Сегодня из Форт-Смита  до  городка  Блу-Ай,  расположенного  южнее  в
Полк-Каунти, по автостраде  Гарри-Этеридж-Мемориал-Паркуэй  ехать  около
часа. Это замечательная дорога, одна из лучших в Америке,  хотя  местные
циники и прозвали ее поросячьей тропой. <игра слов ("parkway" - парковая
дорога;  "porkway"  -  "поросячья  тропа")>  Ожидалось,  что   благодаря
Гарри-Этеридж-Мемориал-Паркуэй округ Полк-Каунти превратится  в  Брансон
Западного Арканзаса, но этого  не  произошло.  По  пути  вам  встретятся
развевающиеся на ветру флажки, указывающие на  придорожные  стоянки  для
отдыха с закусочными и бензоколонками. Вывески мотелей с такими громкими
названиями, как "Дейз Инн", "Холидей Инн", "Рамада Инн", видны  прямо  с
шоссе, хотя сами гостиницы бывают заполнены в лучшем случае  наполовину.
Всеми ожидаемый земельный бум в Полк-Каунти так и не разразился. А места
здесь красивые, особенно ближе к  Блу-Ай,  являющемуся  административным
центром округа: перед вашим взором вырастают горы Уошито -  вздымающиеся
волны сосновых лесов и скал. Это единственный горный хребет  в  Америке,
протянувшийся с запада на восток.
   Автострада была построена в 1995 году на деньги сына Гарри  Этериджа,
Холлиса, в то время члена Конгресса  США,  а  позже  кандидата  на  пост
президента.  Холлис  Этеридж  хотел  увековечить  память  своего   отца,
истинного, великого  американца.  Выходец  из  бедной  семьи,  жившей  в
Полк-Каунти, он проторил себе тропу к  вершине  славы  и  благосостоянию
сначала на ниве напряженной политической борьбы в  Форт-Смите,  затем  в
коридорах  власти  Вашингтона,  где  в  течение  тридцати  лет  исполнял
обязанности конгрессмена и возглавлял Комитет палаты  представителей  по
выделению ассигнований на нужды Министерства обороны. Так  что  граждане
Полк-Каунти и Форт-Смита просто обязаны были  каким-то  образом  почтить
память человека, прославившего их родной край и  своим  покровительством
способствовавшего его процветанию.
   В 1955 году автострады здесь не  было  и  в  помине;  никто  даже  не
предполагал, что она может быть построена. Из Блу-Ай в большой город  вы
добирались бы тем же путем, которым вскоре по окончании  Второй  мировой
войны отправился туда Гарри, то есть по извилистому  и  неровному  шоссе
№71, которое и дорогой-то трудно  было  назвать  -  через  горы  и  поля
тянулись две узкие полосы разбитого асфальта, чуть  расширяющиеся  через
каждые десять миль, там, где  стояли  захолустные  невзрачные  городишки
Хантингтон, Мэнсфилд, Нидмор, Боулз и Уай-Сити, самый бедный и жалкий из
них. Куда ни  кинь  взгляд,  всюду  то  невозделанные  склоны  холмов  с
неплодородной почвой,  то  долины,  где,  не  разгибая  спины,  трудятся
доведенные до отчаяния люди, чтобы хоть как-то  прокормиться.  Время  от
времени встречаются участки  обработанной  земли,  но  еще  чаще  унылые
лачуги испольщиков. Таким представал вашему взору убогий ландшафт одного
из самых нищих американских штатов.
   Знойным июльским утром того года, в субботу,  у  обочины  шоссе  №71,
соединяющего округа Полк и Скотт, в двенадцати милях к северу от  Блу-Ай
притормозил полицейский черно-белый  "форд".  Из  машины  вылез  высокий
мужчина и, сняв ковбойскую шляпу,  рукавом  рубашки  отер  со  лба  пот.
Погоны с тремя желтыми полосками свидетельствовали о том, что  он  носит
звание сержанта. Седые волосы ежиком, тусклый взгляд, лицо, разучившееся
удивляться,  -  в  общем,  типичная  внешность  сержанта   полиции   или
вооруженных сил  последних  четырех  тысячелетий.  Огрубелая  кожа  лица
иссечена морщинами. За долгие годы солнце так иссушило и выжгло ее,  что
она теперь стала сродни шкуре ископаемого животного. Разрез  глаз  узкий
но взгляд проницательный, замечающий малейшие детали и  в  то  же  время
ничего не выражающий, а голос густой и пронзительно скрипучий,  так  что
при  его  звуке  кажется,   будто   кто-то   пилит   твердую   древесину
трехсотлетней  сосны  пилой  трехсотлетней  давности.   Сержанта   звали
Суэггер, и было ему сорок пять лет.
   Эрл огляделся. В этом месте дорога врезалась в склон холма,  разрубая
его на две половины, которые  образовали  высокие  берега  по  обеим  ее
сторонам, и убегала вниз. Смотреть тут было не на что, разве  только  на
дурацкий щит, рекламирующий бензин компании "Тексако". Весь южный  склон
покрывал подступавший к  самой  дороге  непроходимый  лес  -  запутанный
лабиринт из ежовых сосен, бархатного дуба и  карий  с  колючими  кустами
шиповника и арканзасской юккой. Воздух пропитан пылью - ни  ветерка,  ни
малейшего  дыхания   бодрящей   свежести,   присущей   горным   районам.
Оглянувшись на Блу-Ай,  вы  видели  только  массивный  горб  горы  Фурш,
поднимавшейся перед вами огромной зеленой стеной. На  дороге  валялся  в
крови изрубленный броненосец, с которого содрали панцирь. В  неподвижном
зное жужжали цикады; их гудение было похоже на нестройную игру  квартета
пьяных варганистов.  Дождей  не  выпадало  очень  давно,  уже  несколько
недель; стоял сезон лесных пожаров. Это напомнило Эрлу  Тараву,  Сайпан,
Иводзиму - там было так же жарко и пыльно.
   Он взглянул на свои часы марки  "Бьюлова":  9.45.  Рановато  приехал.
Правда, он почти всегда прибывает  раньше  времени.  Остальные  появятся
минут через пятнадцать. Эрл надел шляпу и поправил на правом боку кобуру
с кольтом 357-го калибра. Тяжелый  револьвер  оттягивал  ремень,  и  ему
постоянно приходилось  следить  за  тем,  чтобы  оружие  не  съезжало  в
сторону. В ячейках поясного ремня сверкнули тридцать блестящих патронов.
Блестящих, потому что он,  в  отличие  от  своих  коллег,  каждый  вечер
вынимал их из ячеек и тщательно протирал,  оберегая  от  ржавчины,  ведь
кожа хорошо впитывает влагу. Пятнадцать  лет  службы  в  морской  пехоте
многому научили  Эрла,  но  самый  важный  из  усвоенных  уроков  -  это
необходимость постоянно заботиться о своем снаряжении.
   23 июля 1955 года - до чего же грустный, унылый день,  а  ведь  вчера
еще все предвещало удачу и счастье.  После  трехмесячного  заключения  в
тюрьме Себастьян-Каунти, расположенной в Форт-Смите, выходил на  свободу
Джимми Пай. Буб, двоюродный брат Джимми, встретит его у ворот тюрьмы,  а
потом они сядут в автобус, следующий в Полк-Каунти. Эрл  подберет  их  в
половине пятого вечера, чтобы отвезти Джимми на лесопилку к Майку Логану
в Нанли, где тот обещал устроить парня на работу. Момент  очень  важный:
во избежание очередного ареста Джимми должен  иметь  возможность  начать
новую, праведную жизнь. И, черт побери, Эрл  обещал  Эди,  жене  Джимми,
лично проследить, чтобы ее  муж  теперь-то  уж  напрочь  и  бесповоротно
порвал с преступным прошлым. Впервые Эрл арестовал  Джимми,  причем  без
особой охоты, в 1950 году - за обычную кражу  со  взломом;  тогда  парню
было всего шестнадцать. В 1952 году Джимми опять угодил за решетку и еще
дважды  в  1953-м.  И  каждый  раз  покидал  тюрьму  в  добром  здравии.
Талантливый парень - видный, красивый, когда учился  в  школе,  считался
лучшим спортсменом в Полк-Каунти, да к тому же обладал даром очаровывать
людей, вызывать к себе участие. Воспитанием Джимми никто  не  занимался,
ведь его отец погиб на Иводзиме. Когда тот умирал, Эрл поклялся ему, что
приглядит за его сыном, но  обещания,  данные  на  поле  боя,  в  мирных
условиях оказалось выполнять не так-то легко. Джун, жена  Эрла,  однажды
даже заявила: "Клянусь, Эрл, об этом невоспитанном оборванце ты печешься
больше, чем о собственном сыне". Джун, конечно, преувеличивала,  но  Эрл
понимал, что так, возможно,  думают  многие.  Глядя  на  Джимми,  охотно
верилось, что он наверняка мог бы добиться в жизни всего, о  чем  мечтал
для него отец, парень был не глуп, сумел бы учиться в колледже  и,  если
его направить по верному пути, замечательно  устроился  бы  в  жизни.  В
дв