всего лишь 11.15 утра, еще целый
час до того времени, когда прозвучит выстрел.
      -  Слушай, надеюсь, твоя фэбээровская команда не подведет
и  сделает  все  как надо. У этого парня отличная интуиция... к
тому  же  характер  достаточно	стервозный.  Он может сам вести
корректировку, чтобы быть уверенным в том, что его не собьют.
      -  Конечно,  эти	люди - профессионалы высокого класса, -
ответил   Пайн.   -  Они  тренировались  специально  для  этого
случая.  И очень долго. Но сегодня им придется вернуть кое-кому
старые	 долги,  потому  что  как  ни  крути,  а  пришло  время
расплачиваться за свои прошлые грехи.
      Что-то  мелодраматическое  и  наигранное	в  голосе Пайна
неприятно поразило Боба.
      -  Красный Дракон-Два, у вас самый лучший угол наблюдения
за объектом, что вы можете сообщить?
      - Он обращается к тебе, Суэггер.
      -  Пока  ничего.	Но  если  они уже здесь, то пришли сюда
наверняка  поздно  ночью.  Поэтому-то  там так тихо. Передай им
это.  Мы  так  и  предполагали,  что не будет никаких признаков
движения.
      -  Красный Дракон-Шесть, на связи Дракон-Два. Наблюдатель
докладывает,   что  никаких  признаков	активности  объекта  не
замечено.
      - Он уверен?
      - Черт, - вспылил Боб. - Скажи ему, что они уже точно там
и  что	я  дам	знать, когда замечу малейшее движение. Пусть он
лучше  побеспокоится  о  том,  чтобы его люди оказались там как
можно  быстрее.  Сейчас  уже не было времени сомневаться в пра-
вильности сценария. Все они верили в него, потому что вчера всю
вторую	половину дня спокойно и рассудительно обсуждали все его
тонкости.
      -  Да, уверенность стопроцентная, Дракон-Шесть, - доложил
Пайн.
      Такая вот минутная, непонятно откуда взявшаяся слабость и
на  мгновение промелькнувшая тень сомнения всегда действуют как
удар  хлыста, именно они приводят к гибели людей на поле боя, к
срыву	операций,   к	краху.	Именно	сомнение  лишает  люден
уверенности  в себе, превращает их в мечущихся глупцов. Боб так
часто  видел  это  в своей жизни! И это было то, чего ни в коем
случае не мог себе позволить снайпер.
      -    Возможно,	нам    придется    начать    выдвижение
заблаговременно,  -  сказал Красный Дракон-Шесть. - Если вы это
сделаете,  то  получите дулю с маслом, - возразил Боб. - Он уже
здесь.	Черт  побери,  я  чувствую  его. Он уже здесь вместе со
своей винтовкой и готовится к выстрелу.
      Как он жалел, что у него сейчас тоже не было винтовки!
      -  0'кей, группа Альфа, говорит Бэйс-Шесть, РВП Флэшлайта
- пять минут.
      -  Бэйс-Шесть  вызывает  Альфу.  Флэйлайт уже находится в
вашей зоне.
      - Бэйс-Шесть, мы следим за Флэшлайтом, все в порядке.
      -  Группа  на  крышах,  на  связи Бэйс-Шесть. Доложите об
обстановке. Наблюдаете какое-нибудь движение?
      -  Ничего  не  замечено, Шестой. Все чисто. Никого, кроме
наших людей.
      -  Группа  на крышах, постоянно информируйте меня. Сейчас
мы максимально уязвимы.
      - Вас понял. Шестой.
      -  Всем  группам!  Условия  максимальной	опасности! Всем
находиться в состоянии полной боевой готовности!
      Находиться  в полной боевой готовности! Ха, вот она, твоя
жизнь.	 Ник   Мемфис.	 Он   одиноко  сидел  в  своей	машине,
припаркованной	настолько  далеко  от происходящих событий, что
казалось,  будто  он  живет  в	другом мире или остался один на
Земле	после	окончания   страшной  атомной  войны,  как  это
показывают   в	 научно-  фантастических  фильмах.  Где-то  там
толпились туристы и зеваки, чтобы поглазеть на президента, а он
был здесь, на обочине жизни.
      И  тут  он увидел их. Вдалеке появился кортеж, он свернул
вниз  по  Северному  Валу,  и  в тот же момент открылись ворота
парка, пропуская трехмиллионный "линкольн" Флэшлайта, сделанный
из специальной пуленепробиваемой стали, шестнадцать полицейских
на  мотоциклах, микроавтобус с группой быстрого реагирования из
Группы безопасности  президента  и два автомобиля с репортерами
и прессой. Все они исчезли за воротами парка.
      "Все-таки  я нахожусь не так уж и далеко", - подумал Ник.
Хотя  бы  из  уважения	к обычаям и традициям службы он пытался
сосредоточиться и быть внимательным, и большой "смит" в круглой
кобуре	под  плащом  в	какой-то степени ему в этом помогал. Он
постоянно напоминал о себе, и Нику это даже нравилось.
      Тем  не  менее  в  глубине души Мемфис все-таки испытывал
некоторое  чувство  вины. Ему достался легкий объект. Он хорошо
знал,	что  представляют  из  себя  те  сорок	минут  "условий
максимальной  опасности",  когда президент остается практически
незащищенным.  Это  самое  ужасное  и  самое напряженное время,
особенно  для  агентов Секретной Службы, которые руководят всем
этим спектаклем.
      -   Альфа-Четыре	 вызывает  Альфу-Респонс.  У  меня  тут
подозрительный	в  четвертом  ряду слева. К нему надо побыстрей
выслать группу. Как можно быстрей.
      Это был взвод по работе с толпой.
      - Альфа-Четыре, это человек испанского типа, правильно? В
черном	плаще?	-  раздался  голос  Мюллера,  сидящего на крыше
Муниципальной  аудитории  как  раз  над подиумом, расположенным
напротив бассейна.
      -  Вижу  этого  подозрительного. Взгляд хитрый, бегающий,
руки  постоянно  в  карманах.  Я  тоже не уверен, что он пришел
сюда просто так.
      - 0'кей, Альфа, мы мчимся.
      Взвод  по  работе  с  толпой мгновенно нейтрализовал того
человека,      которого      они      классифицировали	    как
"подозрительного",  а значит, представляющего вероятную угрозу.
Ник  позавидовал  тем,	кто  сейчас  выполнял  эту  акцию, даже
несмотря  на  то,  что она, как и 999 подобных акций из тысячи,
была абсолютно необоснованной и бесполезной.
      -  0'кей,  Альфа-Четыре, этот чокнутый просто поднял свою
дочку  на плечи, чтобы получше видеть президента. Тут с ним еще
трое его детей.
      -  Отбой, Альфа-Четыре, хорошо сработано. Ник слышал, как
по  улице  легким  эхом пронесся веселый гул и смех - президент
сказал	какую-то  шутку.  Он  взглянул	на  часы. Они чуть-чуть
отставали. Планировалось, что президент начнет свое выступление
в 11.45, но сейчас уже почти полдень, а президент все еще был в
пути. Ник снова посмотрел на место для выступления и поразился,
как  все правильно и точно было рассчитано. Группа безопасности
президента за несколько дней до его прибытия даже несколько раз
отрепетировала	сценарий  выступления,	разобрав  все  варианты
передвижения,  перемещения машин, людей и технических средств с
тем, чтобы, если случится что-нибудь непредвиденное, можно было
бы мгновенно исправить ситуацию.
      По  плану  Ник помнил, где будет стоять флэшлайт, а где -
архиепископ,  окруженный  своими  собственными телохранителями.
Все  остальные стояли чуть выше, там же, где и "тела" Секретной
Службы,  два  помощника  президента  и	мистер	Футбол, как они
называли  полковника  штаба  ВВС США, который всегда следовал в
десяти	шагах  от  президента с пристегнутым к руке пресловутым
"атомным  дипломатом",	в  котором  находились	коды  на случай
начала ядерной войны. Ник вполне ясно мог представить себе этих
двух  счастливых  людей,  окруженных вниманием и любовью толпы,
людей,	которые  правят этим миром и которые в старости вряд ли
вспомнят именно этот день.
      -  Чоппер-Четыре,  это Бэйс-Шесть. Не могли бы вы сделать
круг  вправо  в  радиусе где-то полмили? Новоорлеанская полиция
докладывает,  что  там на крышах замечено какое-то движение. По
координатной  сетке  это  квадрат  Л-13-Т. Полицейский из этого
квадрата  докладывает,	что  он  вроде бы что-то там видел. Моя
контрснайперская   группа   сообщает,	что   пока   ничего  не
замечено, но все-таки взгляни, что там и как, хорошо?
      -  Вас понял, нет проблем, Альфа-Шесть, - донесся хриплый
голос,	и  Ник	тотчас	услышал  над  головой  шум  вращающихся
вертолетных лопастей.
      -   Бэйс,  у  меня  все  чисто.  У  твоего  полицейского,
наверное, глюки начались.
      - Хорошо, Чоппер. Спасибо.
      - Альфа-Шесть, я улетаю.
      Треск  лопастей  переместился  куда-то  в  сторону, и все
затихло.
      Ник  снова  остался один, и ему на минуту показалось, что
место,	где он сейчас находится, - вовсе не Земля, потому что в
этот  момент  своим  безлюдьем	и тишиной оно скорее напоминало
чужую и совсем необитаемую планету.
      -   Время?  -  спросил  Боб,  но	ответ  потонул	в  шуме
работающих  лопастей  прилетевшего  вертолета.	Когда  "птичка"
улетела, он снова повторил вопрос.
      - Одиннадцать пятьдесят шесть, - прозвучал ответ Пайна.
      У  Боба  участилось  дыхание,  он  сделал глубокий вдох и
сразу  же  понял,  что совершил глупый поступок, потому что это
нарушило  его  визуальное  восприятие.	Он  моргнул  и	потерял
изображение.  Наведя  бинокль  на  объект,  Боб  обнаружил, что
половина  визирного  окна  представляет  из  себя черное пятно,
образовавшееся	в результате сбившейся наводки. Сердце забилось
еще чаще.
      "Черт бы тебя побрал! - сказал он сам себе. - Возьми себя
в руки".
      Злополучная   арка  колокольни  снова  оказалась	в  поле
зрения.  Он  мог разглядеть мельчайшие детали ее конструкции на
фоне  мрачного	уныния	собора.  Он  всматривался в нее, как бы
пытаясь  проникнуть  внутрь,  чтобы  увидеть  то,  что	по всем
расчетам и должно было там быть, - застывшего в ожидании
на расстоянии тысячи четырехсот  ярдов	от цели  первоклассного
снайпера Т. Соларатова.
      Ну  где  же  ты там, зараза? Где ты прячешься, сволочь? И
тут он его увидел. Он увидел снайпера.
      Это  было  какое-то  едва  уловимое изменение в положении
створок,  почти  невидимая  игра  света  и  тени, по которой он
определил,  что  это  началось. Его мозг усиленно сравнивал то,
что он видел сейчас, с тем, что видел мгновение назад. Наконец,
Боб  понял,  что  где-то  в  пятнадцати  футах	позади	створок
находится  снайпер,  он практически видел, как тот устраивается
на  стрелковой	площадке  и  готовится	к  выстрелу.  В течение
следующих нескольких секунд все стало на свои места, и он четко
представил  себе  всю картину. Он чувствовал важную, церемонную
медлительность	других людей в той комнате под куполом, которые
делали	свою  работу,  практически  не	передвигаясь;  он видел
корректировщика с биноклем, который сидел рядом со снайпером, и
еще  двух  человек,  которые  стояли  спиной  к  окну. Затем он
заметил,  как  бесшумно, будто в немом кино, отворились створки
ставен.  Ширина образовавшейся щели составляла всего три дюйма.
Он   увидел,  как  там	что-то	зашевелилось.  Боб  очень  тихо
произнес:
      -  Пайн,	он  здесь.  Я  его вижу. У него около минуты до
выстрела.  Посылай людей, черт тебя побери, посылай их туда! Он
здесь, здесь!
      -   Красный  Дракон,  мы	засекли  его,  вперед,	вперед,
вперед... - передал по рации Пайн.
      - Ты его увидел, - закричал Тиммонс. - Ты его увидел!
      -  Да  быстрей же посылай туда людей, быстрей! - процедил
сквозь зубы Боб. - Он уже устанавливает винтовку.
      Господи,	ну  почему  у  него  нет  винтовки! Это был его
выстрел.  Это  был  выстрел, который заставлял его жить все эти
годы,  он надеялся благодаря этому выстрелу расквитаться с этим
ублюдком за Донни Фенна, за свое искалеченное бедро, за то, что
эта  сволочь  убила  в	нем  тогда  что-то  очень  важное,  что
заставляло  его радоваться жизни. Он хотел выстрелить в него из
ремингтона  прямо  сейчас,  он	знал, что попадет. Указательный
палец  на  правой  руке  начал	конвульсивно  сжиматься,  и Боб
представил  себе отдачу винтовки после выстрела. Он бы медленно
выбрал	курок  и  послал  свой	гостинец 308-го калибра прямо в
этого  ублюдка, чтобы тот побыстрей отправился в ад, разбрызгав
спинной мозг и кровь сердца по всему Новому Орлеану...
      -  Черт,	ну  где  же  они?  Давай  их туда побыстрей. Он
собирается...
      - Всем подразделениям! Выдвижение к цели! Красный Дракон,
вперед, вперед, вперед, - не уставая передавал по рации Пайн.
      Где же они, где? Там сверху должен быть вертолет, из него
должны	уже были высадиться одетые в черное группы СВИТ ФБР, да
вообще, черт побери, уже все группы захвата, находящиеся вокруг
собора должны были оказаться там и молниеносно обезвредить...
      -  Где  они? - Боб увидел вспышку огня из ствола винтовки
Соларатова.
      - Боб!
      Он  обернулся, и Пайн выстрелил ему в грудь прямо с шести
футов.

      Ник зевнул и...
      Он четко услышал звук выстрела.
      У   него	 по   спине  пробежал  холодок.  Казалось,  что
разорвалась   целая   Вселенная,   его	 сердце  превратилось в
камень...
      И тут взорвалась криком рация:
      -  О Господи, президент упал! У Ника перехватило дыхание.
Выстрел прозвучал где-то поблизости.
      - Мы на подиуме. Находимся в зоне огня. Президент ранен и
лежит. О Господи!
      -  Альфа-Действие,  Альфа-Действие,  всем подразделениям,
Альфа-Действие!
      "Действие" было специальным кодовым словом. Оно означало,
что кто-то стреляет или уже выстрелил в президента.
      -  Врачей,  срочно  пошлите  за врачами и уберите к черту
оттуда всех людей!
      -  Медэвак,  это	Альфа-Четыре.  Нам  срочно  нужна  ваша
помощь.   Президент   ранен.   Лежит  на  подиуме.  О  Господи!
Быстрее!  Немедленно  схватить стрелявшего, он может выстрелить
еще раз! О Господи!
      -  Альфа-Четыре, ответьте. Группа Медэвак выслана. Вы все
еще находитесь под огнем?
      -  Альфа-Шесть,  стрельбы  нет.  Думаю,  было два или три
выстрела. Я не... о Господи, здесь повсюду столько крови!
      -  На  связи  Бэйс-Шесть.  Всем  подразделениям разрешено
открывать  огонь  по  любой  подозрительной  цели. Это касается
вас, контрснайперская группа.
      -  Где  эта  группа  полудурков  Медэвака? У нас тут море
крови,	 и   есть   пострадавшие!   Ник  с  ужасом  слушал  эти
переговоры.
      -  Можете  вы  определить  место,  откуда  был произведен
выстрел?
      -  Это был очень длинный выстрел. Фил. Стрелял снайпер. Я
думаю,	он  стрелял  откуда-то из района Северного Вала, из тех
старомодных развалюх. Может, из того высокого...
      - Группы СВИТ, приступайте к поиску.
      -  У вас ничего не получается. Это Бэйс. Черт побери, вам
придется посадить вертолет и вывезти им президента.
      "А как же я? - подумал Ник. - Я, наверное, должен идти. Я
должен что-то делать". Он вышел из машины, проклиная себя за те
пять  секунд,  которые	уже  потерял. Как-то сам по себе "смит"
оказался  у  него  в  руке.  Большой  палец  соскользнул вниз и
опустил  предохранитель.  Ник  пошел  в том направлении, откуда
прозвучал  выстрел. Это был большой дом на улице Святой Анны, э
415.

      Пайн затащил его в другую комнату. Боб чувствовал, как по
груди  течет  теплая  кровь. Слишком много крови. Казалось, что
наступил его последний час.
      Руки  и  ноги  обмякли,  голова сильно кружилась... Почти
теряя  сознание,  Боб  вдруг  заметил в лучах солнца стрелковую
площадку,  собранную  из  кирпичных  блоков  и	растрескавшихся
деревянных брусков. Наибольшую же важность представляло то, что
лежало	сверху. Отливая темным светом стали, на мешках с песком
лежала	длинноствольная  винтовка, "Ремингтон 700" с 10-кратным
прицелом "Леопольд Ультра".
      Полицейские  Нового  Орлеана  наперебой что-то трещали по
рации. Тиммонс кричал:
      -  Бэйс-Шесть, на связи Виктор-Семьдесят Два. Выстрел был
совершен  каким-то  белым  из  дома  пять-один-четыре  по улице
Святой	 Анны.	Вышлите  поддержку.  Повторяю:	подозреваемый в
совершении   выстрела	находится   на	 последнем  этаже  дома
пять-один-четыре  по  улице  Святой  Анны. Вышлите, пожалуйста,
поддержку...
      Боб смотрел на винтовку. Это была его винтовка. - Я ранил
того,  кто  отсюда  стрелял,  -  продолжал  Тиммонс.  - Быстрее
вышлите людей. Здесь нужна "скорая помощь" и врачи.
      -  0'кей,  добей его, - сказал полковник, выходя из тени.
Боб  медленно  сполз  на  пол.	-  И  давай побыстрей убираться
отсюда.
      Боб приподнялся и сел, чувствуя то же самое, что и тогда,
на  земляном  валу,  когда прилетевшая издалека пуля превратила
его   бедро  в	тысячи	мелких	осколков.  Он  чувствовал  шок,
ненависть,  боль,  но  больше  всего в этот момент он ненавидел
себя   за   свою  собственную  глупость.  Его  тело  наливалось
невыносимой   тяжестью.   Дыхание   становилось   прерывистым и
хриплым,  как  стук  колес  сошедшего с рельсов поезда, который
катился  теперь  по  насыпи.  Все  системы организма постепенно
прекращали  функционировать,  и волны шока, нахлынувшие на него
после  выстрела,  стали  стихать.  Ему	казалось,  что в легкие
поступает  кровь.  Боли  не  было, было только какое-то щемящее
чувство  утраты,  безразличной слабости и постепенного угасания
жизни.
      Потом  в	нем вдруг что-то щелкнуло: Нет, ты не позволишь
этому  случиться...  В	тебя  уже  не раз стреляли раньше... Ты
можешь пройти через это и победить... Ты из морской пехоты.
      Он  набрал  в  легкие  побольше  воздуха	и, собравшись с
духом,	 встал.   Он   был   удивлен   той   силе   ненависти к
подставившим  его подонкам и силе чувства гордости и уважения к
самому себе, которая заставила его держаться на ногах. Странно,
но  боли  он  совсем не чувствовал. Боб еще раз удивился, когда
понял, что идет к дверям ровной и уверенной походкой.
      - Черт, смотри, эта сволочь встала! - услышал он истошный
крик  полицейского,  и	еще одна пуля, взвизгнув, впилась ему в
левое  плечо,  пробив мягкие ткани, но не задев кости. Это было
похоже	на  сильный  толчок,  после  чего  все	вокруг	поплыло
красными пятнами. Однако Боб был уже за дверью, в двух шагах от
окна,  поэтому	он  отчаянно бросился вперед, прямо на окно, и,
чувствуя,  как	стекла	разлетаются  на мелкие кусочки, полетел
вниз,  неизвестно  куда  и  неизвестно на что, в окружении ярко
блестящих на солнце осколков.
      Ник  в  недоумении  и растерянности осмотрелся вокруг. Он
стоял  во  внутреннем  дворике	какого-то  большого  кирпичного
дома.  По  словам полицейского, вышедшего на связь, это был тот
дом,  в  котором должен был находиться стрелявший в президента,
которого,  в  свою  очередь,  он  потом ранил. Однако он назвал
номер  514,  а	это  был  дом  номер  415.  Над головой трещали
вертолеты,  доносилось	завывание  сирен.  А  он  стоял в лучах
солнечного света и думал, стоит ли вернуться обратно на улицу и
уточнить  адрес.  Нет,	видимо,  он  все-таки ошибся. Здесь был
настоящий   лабиринт  домов,  ветхих,  грязных	и  обшарпанных,
буквально  вжавшихся  друг  в  друга.  Господи, да любой из них
вполне мог быть местом, откуда прозвучал сигнал.
      Он   неподвижно  стоял,  размышляя,  что	же  ему  теперь
предпринять,  куда  идти... и вообще, что он должен делать? Кто
должен	отдавать ему приказы? Ситуация была идиотская, плюс еще
так  сильно светило солнце, что он пожалел, что не взял с собой
солнцезащитные очки.
      И  тут вдруг где-то вверху, над головой, он услышал очень
странный   звук,   напоминающий   звон	 тысяч	кусочков  льда,
падающих на стальной лист. Он поднял глаза и посмотрел прямо на
слепящее   солнце.  Какой-то  сумасшедший  выбросился  из  окна
четвертого  этажа  и  теперь  падал  вниз  вместе  с  осколками
разбитого  стекла.  Ник  увидел,  как  падающее  тело с ужасной
скоростью  приближалось  к  земле,  но вдруг, не долетев до нее
каких-то  пятнадцать  футов, столкнулось с навесом выступающего
из  стены  окна,  подняв при этом целое облако пыли, после чего
как-то боком скатилось с этого навеса и снова полетело вниз. На
этот  раз несчастному каким-то чудом удалось совладать со своим
телом,	и  с  поразительной  ловкостью	он приземлился точно на
ноги.  Теперь  он  стоял  на  деревянных  ступеньках  лестницы,
ведущей  в  дом.  Через  несколько  секунд этот человек, слегка
покачиваясь, тронулся с места.
      Ник ошарашенно смотрел на него.
      Тот   выглядел   как  мертвец:  вытянутое  бледное  лицо,
безжизненные  светлые  волосы, глаза