слишком малозаметная
для  того,  чтобы ее  можно  было  так  вот  запросто  обнаружить. Возможно,
подсознанию, самой сильной части его разума, все же удастся понять, в чем же
тут дело.
     Он помотал головой, главным образом в ответ своим мыслям.
     Что же здесь не так?
     - Интересно, почему здесь только две гильзы, - сказал Бентин, - если он
стрелял четыре раза. Выходит, двух недостает.
     - Только  одной, -  отозвался Боб. -  Вероятно, он  не  стал  вкидывать
последнюю гильзу. Что же касается третьей, то, может  быть, она  застряла  у
него в одежде или где-нибудь еще, или же  он, когда  вставал, ногой отбросил
ее  далеко в сторону. Возможно  также,  что  она упала  рядом с ним  и он ее
подобрал.  Тут  нет  ничего  удивительного. Гильзы  очень  легкие  и  далеко
разлетаются. Почти  никогда не удается собрать  все. Я не стал бы  придавать
этому такое уж большое значение.
     "Так ли это было на самом деле?"
     - Полезная мысль, - одобрил старший из полицейских.
     И тут рация снова затрещала.
     Старина Бентин отцепил  ее пояса, выслушал  несколько торопливых слов и
повернулся к Бобу.
     - Они нашли вашу жену.


Глава 30


     Она будет жить. Она лежала,  запакованная в гипс. Ребра - пять ребер! -
были сломаны  в нескольких  местах, и излечить  их могло  одно  лишь  время.
Ключицу,  раздробленную пулей,  которая прошла в  считанных  миллиметрах  от
артерии и других крупных сосудов, предстояло тоже долго лечить,  и  еще была
необходима  ортопедическая  операция.  Кожа,  которую Джулия ободрала,  пока
катилась с  крутого склона  горы, вывихнутое бедро, сотрясение мозга, ушибы,
растяжения, боль во  всех мышцах, костях  и суставах  - все это  в  конечном
счете заживет.
     И теперь она,  исколотая обезболивающими лекарствами, неподвижно лежала
в  палате  интенсивной  терапии   города  Бойсе,  соединенная   проводами  с
электрокардиографическим     аппаратом,     ровное     бибиканье    которого
свидетельствовало о  том, что, несмотря  на все  переломы и боль,  ее сердце
работало  спокойно и бесперебойно. На кровати сидела  ее дочь, комната  была
заставлена  цветами,  рядом находился ее муж, а дверь охраняли  два копа  из
городской полиции Бойсе.
     - Что же все-таки случилось? - спросила наконец Джулия.
     - А ты не помнишь?
     - Очень мало. Со мной говорили полицейские. Бедный мистер Феллоуз.
     - Он  оказался  в  неподходящем  месте  в  неподходящее  время. Я очень
сожалею, что так случилось.
     - Кто это сделал?
     -  Полиция,  кажется,  считает,  что это  был какой-то  псих,  случайно
оказавшийся  в  горах.  Возможно,  мальчишка  из  милиции, с головой, набитой дурацкими идеями,  или кто-то еще,  не сумевший
справиться с искушением направить винтовку на людей.
     - Они кого-нибудь поймали?
     - Нет. На  дешевом термосе, который  они нашли, не  оказалось ни одного
более или менее  четкого отпечатка. Вообще-то у  них почти ничего нет.  Пара
гильз да несколько неясных следов в пыли.
     Джулия  скосила  глаза. Ники увлеченно  раскрашивала  большую  книгу  с
картинками   из   мультфильмов  Диснея.  Комнату  заполнял  аромат   цветов,
смешивавшийся с запахом дезинфекции.
     - Мне ужасно не нравится видеть тебя здесь, -  сказал Боб, - Тебе здесь
не место.
     - Но я здесь, - ответила она.
     - Я попросил Салли Мемфис приехать и побыть с тобой. Она беременна, уже
на третьем месяце, но  рвется помогать. Я  позвонил дочери Дэйда Феллоуза, и
она  сказала, что  у ее отца  было еще одно ранчо в округе Кастер, в далекой
укромной  долине.  Я  хочу, чтобы,  когда тебе станет лучше, Салли перевезла
тебя туда. Я хочу, чтобы ты и Ники были в безопасности.
     - Что ты хочешь сказать?
     - Ники, лапочка, почему бы тебе не пойти выпить кока-колы?
     - Папа, я не хочу кока-колу. Я только что ее пила.
     - Хорошо, милая, но, может быть, все-таки попьешь еще? Или знаешь  что,
принеси бутылочку папе, ладно?
     Ники  отлично  понимала,  что ее  хотят выставить. Она неохотно встала,
поцеловала мать и вышла за дверь.
     -  Я не стал говорить полицейским, -  сказал он, -  потому что они  все
равно не смогут найти  никаких подтверждений  и, даже если найдут, ничего не
смогут сделать.  Но я  не  считаю, что это  какой-то  свихнувшийся Джонни  с
винтовкой. Я думаю, что мы имели дело с классным серьезным  профессиональным
убийцей, и еще я думаю, что именно я тот мальчик, за которым он охотится.
     - С какой стати?
     -  Для  этого  есть много  оснований.  Как ты  знаешь, я был замешан  в
кое-какие дела. Я не знаю, с которым  из них  это связано. Но это  означает,
что,  пока  я  не  выясню  все  до  конца,  ты,  оставаясь  рядом  со  мной,
подвергаешься большей опасности, чем будучи поодаль. А мне нужны развязанные
руки. Я  должен полазить вокруг, все осмотреть, выяснить  кое-какие моменты.
Этот парень затеял игру, в которой мне волей-неволей приходится участвовать,
но  теперь  у  меня есть преимущество, потому что  он еще несколько  дней не
будет знать,  что убить  меня ему не удалось. Я должен действовать быстро  и
выяснить все, что возможно, в открытую.
     -  Боб,  если  тебе кажется, что  полицейские  из  Айдахо  недостаточно
опытны, то ты должен обратиться в ФБР.
     -  У меня нет  ничего, с чем им пришлось  бы  считаться. Я должен найти
серьезные доказательства. А иначе меня просто упрячут в сумасшедший дом.
     - О боже, - сказала она. - Это будет еще одна из твоих штучек, да?
     Наступила длинная пауза.  Боб подавил внезапно вспыхнувший в груди гнев
и почувствовал слабую боль.
     - Что ты имеешь в виду под "штучками"?
     - О, эти твои  крестовые походы. Ты уходишь и  ввязываешься  в какую-то
передрягу.  Ты ничего об  этом не  рассказываешь,  но  через некоторое время
возвращаешься, измученный и  счастливый. Тебе снова удалось выжить и сделать
то, что ты  умеешь делать лучше всего на свете. Ты  опять  на какое-то время
становишься снайпером. Война для тебя так и не закончилась. Да ты  никогда и
не хотел, чтобы она закончилась. Ты слишком сильно ее любишь. Теперь я вижу,
что ты любишь ее сильнее, чем кого-либо из нас.
     - Джулия, любимая, ты  сама  не знаешь, что говоришь, у тебя угнетенное
состояние из-за  болеутоляющих. Я не хочу, чтобы ты тревожилась. Мне  просто
нужно немного времени, чтобы кое-что выяснить.
     Она печально покачала головой.
     - Я  так не  могу.  Теперь это коснулось моей  дочери. Война. Она убила
моего первого мужа, а теперь  вошла  в мою жизнь, и ты хочешь уйти  и снова,
снова воевать, а моей дочери, которой всего лишь шесть лет, пришлось увидеть
смерть  человека.  Ты  хоть немного  представляешь себе,  какая это  травма?
Такого не должен видеть ни один ребенок. Никогда.
     -  Я  согласен  с  тобой,  но что  есть,  то есть,  и с этим необходимо
разобраться.  Мы  не  можем  закрыть  на  это глаза.  Сама собой проблема не
исчезнет.
     Джулия заплакала.
     -  Попроси  у   кого-нибудь  помощи,  -  сказала  она,  заставив   себя
успокоиться.  - Обратись к  Нику, он работает в ФБР.  Позвони  какому-нибудь
генералу из морской  пехоты:  у  них  у  всех  есть большие  связи.  Позвони
кому-нибудь  их тех  писателей, которые так  хотят написать книгу  на пару с
тобой. Согласись принять хоть какую-то помощь. Возьми немного денег со счета
моих родных  и найми  телохранителей.  Хватит тебе быть Бобом Гвоздильщиком.
Будь Бобом-мужем, и Бобом-отцом, и Бобом - человеком, имеющим свой дом. Я не
могу  больше выносить того, что это снова вторглось в нашу жизнь.  Я думала,
что все закончилось, но оно никак не заканчивается.
     - Милая, я ничего  не выдумываю. Ничего. Ну умоляю тебя, ты расстроена,
ты пережила ужасное происшествие, ты находишься в том состоянии,  которое мы
называем посттравматический стрессовый синдром, а в этом состоянии все снова
и  снова проносится  перед твоими глазами  и ты  все время сердишься. Я тоже
перенес все  это.  Время вылечит тебя,  твое сознание,  точно так  же, как и
тело.
     Джулия  ничего не ответила. Она смотрела на Боба,  но больше  не видела
его.
     - Но я должен с этим разобраться. Ладно? Позволь мне только выяснить.
     -  Боб... - Она снова заплакала. - Я не могу потерять еще и  тебя. Я не
могу потерять вас  обоих - и тебя, и Донни - на  одной и той же войне.  Я не
могу. Мне этого не перенести.
     - Я должен всего  лишь  осмотреться.  Я буду осторожен. Мне знакомы эти
дела.  К тому же  в одиночку я  смогу  действовать намного быстрее, а ты без
меня будешь в гораздо большей безопасности. Договорились?
     Она печально покачала головой.
     - Ты должна ответить мне на пару вопросов. Я тебя очень прошу. Хорошо?
     Несколько секунд она глядела на него, потом кивнула.
     - Тебя уже  спрашивали  об этом  копы, однако они ни за что не позволят
мне посмотреть  протокол. Но  у  них  нет ни  одной улики. Он  уже  сумел их
одурачить.  Так вот, я не  согласен с  тем,  что  эти  выстрелы  происходили
мгновенно один за другим. Я прав?
     Джулия снова помолчала, размышляя, и в конце концов уступила:
     - Да.
     -  Значит, между выстрелами должно было  проходить  по меньшей мере две
секунды?
     - Мне показалось, что меньше.
     - Но если  он попал Дэйду в грудь,  а потом ранил тебя в ключицу, когда
ты  успела  отъехать  на  сорок  или  даже  пятьдесят  метров,  значит,  ему
потребовалось  некоторое  время,  чтобы прицелиться  и  выстрелить.  Так что
должно было пройти не менее двух, а возможно, и трех секунд.
     - Ты ведь не будешь расспрашивать Ники обо всем этом?
     - Нет.  Теперь дальше... Он попал в тебя, когда  ты быстро двигалась. Я
полагаю, что ты скакала галопом, правильно?
     - Да.
     - Это неплохой выстрел.
     Боб  выпрямился,  его  уважение  к  стрелку  немного  возросло:  быстро
движущаяся цель, находящаяся под  углом к линии огня на расстоянии  в двести
метров.
     - Но почему же он попал тебе в ключицу, а не в середину спины?
     -  Ключица правая, а не левая, - сказала Джулия. - И это означает,  что
он целился мне в спину, точно в центр. Вот что я  запомнила: лошадь вроде бы
немного споткнулась и качнулась  вперед, а  в следующую секунду меня  словно
огрели  бейсбольной битой  по плечу.  Еще через  секунду я  уже  валялась на
земле,  а  вокруг  клубилась  густая  пыль. Ники  хотела  вернуться  ко мне.
Каким-то образом я встала на ноги. Я боялась, что  он станет стрелять в нее,
и поэтому заорала на нее. А потом побежала прочь, чтобы он стрелял в меня, а
не в нее.
     - И все равно  во всем этом нет  никакого смысла. Если  он находится на
расстоянии в двести метров, то время полета пули настолько мало, что стрелок
попадает именно туда,  куда целится, и не стреляет,  если то,  что он видит,
его не устраивает. Ты уверена, что лошадь споткнулась?
     - Я это почувствовала. А потом удар, я оказалась на земле, много  пыли,
и лошадь кричит.
     - Ладно. Идем  дальше. Я слышал четыре выстрела.  Один  в Дэйда,  потом
тот, который ранил тебя, затем третий и четвертый - в голову Дэйда.
     - Слава богу, что я этого не видела.
     - Но ведь был еще и третий выстрел.
     - Да, наверное. Но я спрыгнула с обрыва.
     - Ты спрыгнула с обрыва? Тебя не сбило туда пулей?
     - Я спрыгнула.
     -  О  боже!  Великий поступок.  Верный поступок,  гениальный  поступок,
героический поступок. Грандиозный поступок. Изумительный! За такое в Корпусе
морской пехоты дали бы медаль.
     - Это было единственное, что пришло мне в голову.
     - Значит, он  выстрелил в третий раз. Он  стрелял  в тебя Милая  моя, я
просто не Могу себе представить, каким образом он смог  промахнуться. Почему
он  промахнулся?  Ты прыгаешь с обрыва,  но с расстояния в двести метров или
того меньше  стрелок видит именно то,  что происходит.  С такого  расстояния
невозможно промахнуться. Может быть, он не настолько хорош?
     - Может быть.
     - Возможно, копы все же правы. Это какой-то псих...
     - Возможно, и так. Но ведь это не  помешает тебе  отправиться на войну,
да? Так что это не может быть псих. Это должен быть мастер-снайпер.
     Боб сделал вид, что не заметил ее агрессивного выпада.
     - Еще одно, чего  я не могу понять, так это то, почему  он  вообще стал
стрелять в тебя. Надо думать, что после того, как он покончил  со мной, дело
было сделано. Целиком и полностью. Пора...
     Но в этот момент его осенило.
     - Нет. Нет, я понял. Он  должен был  убить тебя, потому что точно знал,
насколько быстро ты можешь  вернуться  на ранчо, к  телефону,  а это было бы
опасно  для него.  Ники  не  проблема, она  просто  не  сумела бы  настолько
овладеть собой, чтобы подумать о этом. Но он должен был разделаться с тобой,
чтобы получить нужный запас времени для бегства. Он всесторонне все обдумал.
Я   могу  себе   представить  ход   его  мыслей.  Очень   методично,   очень
рассудительно.
     - Может быть, ты и сам мечтаешь об этом?
     - Может быть.
     -  Но ты  хочешь встретиться с  ним один на  один. Я это точно знаю. Ты
против него, точно так же, как было во Вьетнаме. Точно так же, как и во всех
других местах.  Боже,  как же я ненавижу эту  войну.  Она убила  Донни,  она
завладела твоим разумом. Какое это ужасное зло!
     Но в  этот момент вернулась Ники с кока-колой для папы,  а за ней вошла
медсестра с пилюлями, и их тет-а-тет закончился.


Глава 31


     Ветер выл, небо было затянуто  облаками, и, вероятно, следовало ожидать
дождя.  Юниор, конь Боба,  нервно  заржал,  несколько раз топнул  ногой,  но
быстро  успокоился,  опустил  голову   и   принялся  щипать  скудную  траву,
пробивавшуюся на каменистой почве.
     Боб стоял  на  огневой позиции стрелка. Это был  ровный  участок  земли
посреди россыпи мелких камней, и находился он не далее чем в двухстах метрах
от того места, где в момент своей гибели находился Дэйд, и примерно метрах в
двухстах восьмидесяти  от места  падения Джулии. Будь  у Боба дальномер,  он
смог бы определить расстояние совершенно точно, но такие штуки -  теперь они
были лазерными  и  намного более компактными,  чем  "Барр и Страуд", который
когда-то у него был, -  стоили целое состояние и  имелись только  у  богатых
охотников,  агентов  особого  назначения, да  и  то самых  выдающихся,  да в
снайперских командах. Впрочем, это не имело значения: нетрудно было довольно
точно прикинуть  расстояние,  потому  что размеры человеческого тела  хорошо
известны  и колеблются в небольших пределах. Зная кратность своего прицела -
а  этот  парень,  скорее  всего,  ее  знал,  -  можно почти точно определить
расстояние  до цели, исходя из того, какая часть тела  помещается  в оптике.
Такой  способ  безошибочно  действовал  на расстоянии  до трехсот метров,  а
дальше положение в корне менялось:  имея  дело с  большими  расстояниями, вы
вступали в иную вселенную.
     "Почему же ты промазал по ней? - снова и снова спрашивал Боб, обращаясь
к неведомому  врагу. -  Она убегает,  она сидит на коне,  угол почти прямой.
Единственный ответ: ты  никудышный стрелок. Ты  безмозглый болван. Ты из тех
мерзавцев, которые прочли слишком  много  книг и мечтают о встряске, которую
можно получить, глядя  в прицел в тот миг, когда из дула ружья вылетает пуля
и ты видишь, как кто-то падает замертво. И поэтому ты приканчиваешь старика,
а потом целишься в мчащуюся на лошади женщину, ее мотает вверх и вниз в такт
движениям лошади, и для тебя  этот  выстрел оказывается чересчур трудным. Ты
неправильно определяешь угол, ты неправильно  рассчитываешь расстояние,  ты,
парень, просто взялся не за свое дело.
     Ладно. Ты стреляешь, ты сваливаешь ее  с ног.  Там много пыли, но потом
она появляется из  пыли и бежит к обрыву. Она хочет, чтобы ты стрелял в нее,
и ты на самом деле  сосредоточиваешься на ней, а не на  девочке. Ведь у тебя
же просто-таки  прорва времени. Нет  никакого быстрого движения, нет качаний
вверх и вниз, как  было на лошади; это на самом деле совершенно элементарный
выстрел.  Но ты мажешь снова, и на этот раз полностью.  Нет, не такой уж  ты
молодец, как  воображаешь". Это вписывалось  в картину. Какой-то извращенец,
слишком много думающий об оружии и  не имеющий никакой другой жизни, никакой
семьи, никаких нормальных связей с миром.  Это была оборотная сторона Второй
поправки  к конституции,  согласно которой "право народа  хранить  и  носить
оружие не должно ограничиваться", и  вот результат: некоторые  люди не могут
сказать "нет" богоподобной мощи оружия.
     Но как двигаться дальше, когда не видишь никаких путей?
     Явное противоречие: этот ублюдок  недостаточно  хорош  для  того, чтобы
выполнить элементарный выстрел,  но достаточно хорош, чтобы убраться отсюда,
не  совершив  никаких глупых  ошибок  наподобие  отпечатка подошвы  в  пыли,
который  хоть  ненамного  сузил бы зону поиска.  И все же он  оставляет  две
гильзы  и  термос.  Однако ни  на  одном из  трех  предметов  нет ни единого
отпечатка. Как это могло получиться? Профессионал он или нет? Или же, просто
удачливый любитель?
     Боб посмотрел на  следы от  сошки.  Они  были все такими же  безупречно
четкими;  полицейские  умудрились совершенно  не повредить  их, когда делали
слепки.  Им предстояло сохраниться до дождя, а затем исчезнуть навсегда. Они
ничего не говорили ему: сошка, большое дело. Харрисовскую сошку можно купить
в любом оружейном магазине Америки. Ее  использовали и  хлыщи, корчившие  из
себя охотников,  и  полицейские  снайперы. Некоторые использовали  ее, когда
нужно было стрелять на большое расстояние  или же усиленным патроном, однако
так поступали  немногие. Дело в том, что положение  сошки изменялось  особым
регулировочным  винтом, фиксирующим угол поворота шарнира. А это значит, что
при многократной стрельбе  винт мог  сместиться, что  сбило  бы прицел  куда
скорее, чем при использовании старого доброго  мешка  с песком. Пользовались
сошкой и отдельные охотники, но это бывало очень редко: в полевой обстановке
нечасто  удавалось  расположиться для  стрельбы лежа, так что дополнительная
тяжесть себя  не оправдывала. А были и такие, кто использовал сошки, так как
считал,  что с таким снаряжением будет  выглядеть  круче.  Может  быть,  наш
парень из таких?
     Боб  смотрел  на отпечатки  опор,  пытаясь извлечь  из  этих двух четко
очерченных  углублений  хоть какую-нибудь информацию.  И  не видел  никакого
смысла. Ровно никакого.
     Но  размышления  по  поводу   сошки  направили   его  мысли  в   другом
направлении. Что он все-таки видит, спросил  себя  Боб, и  что вообще  можно
увидеть отсюда, с этого места?
     Поэтому  он пригнулся  и лег точно  так же, как, судя  по отпечаткам  в
пыли, должен был  лежать стрелок. Да,  отсюда был хороший,  прямой вид на то
место,  где находился  Дэйд, ну а  выстрел  - винтовка  находится  на упоре,
солнце прямо  за спиной, почти  полное  безветрие, как это было  тем  ранним
утром,  - это всего лишь  вопрос сосредоточенности внимания на перекрестье в
окуляре,  доверия  своему оружию,  нажатия  на спусковой крючок...  и  затем
мгновенная  смерть жертвы.  Потом  передергиваешь затвор  и  через считанные
секунды точно так же разбираешься с женщиной.
     Теперь  Боб понимал,  что Джулия  оказалась самой  настоящей  героиней.
Девятьсот девяносто девять  неопытных людей  из тысячи просто  замерли бы на
месте. Снайпер досылает патрон, перемещает прицел на какой-нибудь градус или
сколько там, и  вторая жертва ложится рядом с  первой. Но, благослови Бог ее
чудесную душу, она  повела себя единственным  разумным способом.  Как только
Дэйд  упал, она вместе  с  Ники кинулась наутек. Ему  пришлось  вести прицеп
вслед за нею.
     Тут Боб задумался. А что,  если место, в котором она  находилась, когда
была ранена,  не входило в радиус  обстрела с этой точки? Что, если на линии
огня существует какое-нибудь препятствие? Но нет, ничего  подобного не было.
Простой  поворот по дуге порядка сорока градусов