-  показал  куда-то вверх Лон Скотт, у
которого, как и у Боба, было великолепное зрение.
      В  то  же  мгновение  его заметил и Шрек. По склону холма
сквозь	заросли  деревьев  и  кустарника  спешил вверх одинокий
человек.  Полковник поднес к глазам бинокль и отчетливо увидел,
как  высокий,  сильный	мужчина  быстро  преодолевает последние
метры открытого пространства, отделяющие его от вершины.
      - Я бы мог его снять прямо сейчас, - продолжал Лон Скотт.
      _  Теперь  это  уже  не важно, - отозвался Шрек. - Ему не
выбраться. Теперь все закончится и так.
      У  подножия  холма  прозвучало  несколько  выстрелов. Это
солдаты   батальона   "Пантеры",   заметив   Боба  на  открытой
местности, открыли беглый огонь. Вокруг него засвистели пули, с
шипением   впиваясь   в   сухую   землю.   В   какой-то  момент
показалось,  что  Боб  споткнулся  и  вот-вот  упадет,	но  он,
собравшись   с	 силами  и  бросившись	вперед,  пересек  линию
вершины и укрылся таким образом от их глаз.
      -  Генерал  де Раджиджо! - гаркнул Шрек. Стоявший рядом с
двумя	молодыми  офицерами  генерал  быстро  подошел.	Офицеры
остались возле переносной радиостанции. - Доложите обстановку.
      -  Полковник, все сто двадцать человек переброшены. Я жду
доклада  только  от  второго взвода, который должен занять свои
позиции  с  той  стороны  холма.  Тогда я дам команду перейти в
атаку.	По  всей  линии  наступления они будут вести продольный
огонь, и через две минуты я принесу вам голову этого человека.
      -  Мне  нужен  только  его  труп! - отрезал Шрек и, резко
повернувшись  к  Скотту,  добавил:  - А пока что он показал нам
только свою задницу.
      -  Интересно,  о	чем он сейчас думает, - сказал Скотт. -
Было  бы  крайне  любопытно  узнать,  что  может  думать  такой
человек в подобных обстоятельствах.
      Шрек хмуро ответил:
      - Однажды я был на вершине холма и должен был умереть. Но
там  об  этом не думаешь. Там тебе просто становится жалко, что
ты  не сможешь пробить еще один день, вот и все. А этот подлец,
наверное,   думает   о	том,  сколько  человек	с  его	помощью
отправится  прокладывать  ему  дорогу  на  тот	свет. Но У меня
припасено  для него кое-что напоследок. Чтобы ему не так сладко
умиралось.
      Подошел генерал де Раджиджо и доложил:
      -   Полковник   Шрек,   подразделения  готовы.  Разрешите
начинать?
      -  Одну  секунду,  -  сказал  Шрек. Потом он повервулся к
Скотту: - Я не хочу облегчать ему дорогу в ад.
      - Полковник Шрек, - возразил Скотт, - не стоит переходить
на  личные  моменты.  Хью  очень не хотел, чтобы дело принимало
такой оборот.
      -  К  черту  Хью,  -  огрызнулся Шрек, - это всегда будет
личным!
      И он поднес ко рту громкоговоритель.
      Боб  лежал на вершине холма. Он чертовски устал. Внизу, в
четырехстах  ярдах,  виднелся  дом.  Возле  бассейна  сидел Лон
Скотт  в  своей  коляске  в  окружении нескольких офицеров. Еще
три-четыре    молодых	 офицера    стояли   возле   переносной
радиостанции  у  края бассейна. Ближе, среди деревьев, мелькали
фигуры головорезов из батальона "Пантеры".
      Неожиданно в воздухе раздался голос Шрека:
      - Боб Ли Суэггер. Боб Ли Суэггер. Ты знаешь, кто я такой.
Суэггер,  я хочу, чтобы ты знал, перед тем, как тебя уничтожат,
что  мы  нашли	твою  женщину в Ахо, в Аризоне! Я послал за ней
Пайка. Он ее и убьет. Может быть, она уже мертва.
      "Вот черт", - подумал Боб.
      Он прислонился спиной к скале.
      Солдатам	дали  команду  наступать,  и  в  этот момент он
услышал свист.

      Никаких проблем у Пайна не возникло. Прилетев в Тусон, он
нанял  машину  и уже через час был в Ахо. Найти трейлер особого
труда  не  составило. Припарковав машину, он подошел к двери. В
ответ на стук Пайн услышал ее голос и спросил:
      - Медсестра Фенн?
      - Да... - произнесла женщина.
      Такой  женщины,  как Джули Фенн, у Пайна никогда не было.
Он  трахался  с  проститутками	во  всех  концах света. Вялые и
апатичные  мегеры  со сморщенной грудью или же молодые и глупые
секс-бомбы,   изображающие  африканскую  страсть,  все	они  не
оставили  у  него  никаких воспоминаний. Это было все равно что
заниматься  сексом  с  самим  собой.  По  этому в свое время он
потерял  к этому всякий интерес, и теперь желание просыпалось в
нем только тогда, когда он напивался.
      Но  сейчас  Пайна  захлестнула  слепая  ярость,  когда он
подумал,  что  Боб  обладал  такой  великолепной  женщиной, а у
него никогда и в помине ничего подобного не было.
      - Так это ты была с ним? - спросил он.
      - Я не понимаю...
      -  Не  притворяйся,  что не знаешь его! Боба Ли Суэггера!
Того   самого,	 который   пытался  убить  президента  в  Новом
Орлеане.
      Ее лицо резко побледнело. Она не умела лгать.
      - Я... а вы из полиция?
      -  Не удостоился такой чести, леди, - сказал он и вытащил
из-под	руки короткий ремингтон. Она в страхе отступила вглубь.
Держа  в  руках двухстволку, Пайн наслаждался своей властью над
ней.  Пройдя  в комнату, он прижал женщину к стенке и приставил
дуло 12-го калибра к ее щеке.
      - Что вы...
      -  Просто заткнись и слушай. Твой паршивый дружок остался
жив.  Это  так,  для  информации, если ты не знала. Хотя к этой
минуте	он уже наверняка мертв. А сейчас ты присядешь на стул и
малость остынешь. Не надо так напрягаться, или, клянусь, я убью
тебя  сам.  Изволь  только  заткнуться и делать все, что я тебе
скажу.
      - Я не...
      -  Заткнись,  шлюха!  Нам придется немного побыть с тобой
вместе.  Поэтому  сидя и не дергайся. Неужели не понятно? Лучше
поверь	мне  на  слово, я че тот, с кем ты привыкла иметь дело.
Если  будет  надо,  я  пристрелю тебя как бешеную собаку и уйду
отсюда, даже не оглянувшись на твой труп.
      - Я поняла.
      -  Ну  вот  и  хорошо. Суэггер тебе вряд ли поможет. Наши
ребята	загнали  его  на  вершину  холма, и теперь от него уже,
наверное,  ничего  не  осталось.  Дагули посмотрела ему прямо в
глаза и сказала:
      -  Боб побывал на этом холме еще до того, как вы ето туда
загнали, идиоты. Неужели вы этого еще не поняли? Он очень любит
холмы и горы. Ведь он там родился и вырос.

      Фигурки	людей	на   пленке  выглядели	расплывчатыми и
трудноразличимыми.   Понятно  было  только,  что  солдаты  жгли
дома,  а  жители  деревни разбегались в разные стороны. Все это
дергалось и плясало в руках неопытного оператора.
      Добблер сглотнул.
      Потом   он   увидел  полковника  Шрека,  Пайна  и  одного
латиноамериканского   офицера  в  черном  берете  и  зеркальных
очках.	 Все  они  были  в  камуфляжной  униформе  и  до  зубов
вооружены.
      Они что-то обсуждали у карты.
      Добблер нажал кнопку ускоренной перемотки.
      Все  фигуры  теперь задвигались быстрее и стали выглядеть
немного  комично,  как	в  водевиле.  Солдаты  по-прежнему жгли
хижины,  и это напоминало Украину 1943 года, когда эсэсовцы при
отступлении   палили   целые  деревни.	Но  здесь  было  совсем
другое,  потому  что  эти  солдаты были совсем молодые и делали
свое  грязное  дело с необыкновенной радостью. По мере того как
развивались  события,  войска  спустились  по какому-то склону.
Камера	замерла, и он наконец смог увидеть, что там происходит.
Жители деревни бежали к реке. Они стояли прямо в воде, а на них
шли  солдаты  с  пулеметами  наперевес.  Они  стояли и дрожали!
Добблер  видел,  что  в  основном  это	были женщины и дети. Он
видел, как молодые солдаты подошли к самой воде.
      Добблер нажал кнопку отмены быстрой перемотки.
      Теперь появились Шрек и его коллега-латиноамериканец; они
что-то оживленно обсуждали. Доктор услышал голос Шрека:
      -  Прикажите  им побыстрее кончать со всем этим. Уже пора
садиться   на	вертолеты   и	отправляться   обратно.   Живее
сворачивайтесь, генерал, и эвакуируйтесь.
      Генерал отдал приказ, и камера повернулась к воде.
      - Нет! - заорал Добблер на всю комнату. - Нет! Но там, на
экране, его никто не слышал.
      Застрочили  пулеметы,  и пули, вздымая вверх фонтаны воды
вперемешку  с  кровью  стали одну за одной уносить человеческие
жизни.
      -  Нет...  -  повторял Добблер снова и снова. - Нет, нет,
нет.

      Боб услышал чей-то голос:
      - Ну, я уже думал, что ты не заберешься на этот проклятый
холм, старина, - сказал Ник Мемфис.
      Боб  перевернулся  на живот и увидел подползавшего к нему
Ника.
      -   Хотел  сначала  остаться  там  позагорать,  но  потом
подумал,  что  тут  больше  солнца,  - отозвался Суэггер. - Ну-
ка, где мой...
      Мемфис,  в  своей черной униформе с буквами "СВИТ ФБР" на
груди  и  винтовкой  "Мини-14"	за  спиной,  с	видимым усилием
подтащил длинный брезентовый ранец к Бобу.
      Суэггер  быстро  расстегнул молнию и засунул руку внутрь.
Через  секунду	чехол  от  винтовки  уже отлетел в сторону и на
солнце	 заблестел  "Ремингтон	700V  с  12-кратным  оптическим
прицелом "Леопольд".
      Большой	 палец	  привычным   движением   быстро   снял
предохранитель,  мгновенно  щелкнул  затвор, дослав в патронник
первый из пяти патронов М852, 7,62 мм, в каждой гильзе которого
была  зажата  168-грановая  пуля  фирмы  "Сьерра"  со сточенным
наконечником.
      - Ну что, пришла пора поохотиться, - проговорил Боб.


		        Глава 32

      Шрек внимательно слушал генерала де Раджиджо.
      -  Все мои люди на местах, полковник. Можно давать сигнал
к наступлению, - сказал генерал.
      - Отлично, - Шрек был доволен. - Начинайте.
      Де  Раджиджо  повернулся	к радиостанции и взял маленький
микрофон,  собираясь  отдать  приказ.  Это был высокий, сильный
мужчина  в  пятнистой   камуфляжной униформе с худым, загорелым
лицом;	зеркальные  солнцезащитные  очки  скрывали  его глубоко
посаженные  глаза.  Черный  берет  был натянут до самых бровей;
внизу,	на  уровне ремня, небрежно болтался маленький "узи". Из
наград у него была только яркая черная звезда на груди.
      Шрек  прекрасно видел, что произошло в следующую секунду.
Генерал   что-то   решительно	говорил   на  испанском,  когда
прилетевшая  неизвестно  откуда  пуля  попала  ему  в голову и,
пробив череп на затылке, вышла через нижнюю челюсть.
      Кровь яркими струйками брызнула в разные стороны и попала
полковнику  на	лицо.  Шрек  с	удивлением  увидел,  как тело с
головой  без челюсти рухнуло в трех футах от него. Отлетевшие в
сторону  очки  обнажили остекленевшие глаза генерала, в которых
навечно  застыл  ужас.	Шрек  почувствовал, что его сковал шок,
руки  и  ноги  словно  оцепенели.  Неимоверным	усилием воли он
переборол  это состояние, прекрасно понимая, что следующая пуля
будет  его.  Он  бросился  на  землю  и перекатился к бассейну.
Падение  было  неудачным  -  он сильно ударил кисть, - но зато,
спрятавшись  за  бетонным  ограждением	бассейна, оказался ниже
линии огня.
      Вместо  него  вторая  пуля поразила молодого помощника де
Раджиджо,  стоявшего  возле  рации.  Пуля попала майору прямо в
грудь,	и он упал на землю, как будто из него выпустили воздух.
Третья	пуля  с  бешеной  силой  врезалась  в  рацию и вместе с
тысячей  осколков  сбила  с  ног  радиста, который успел только
поднять   голову,   чтобы   спросить,  что  случилось.	Ему  не
повезло:  его  грудь  и  лицо  превратились в сплошное кровавое
месиво,  но  сам  он  еще был жив. Самое ужасное было лежать на
траве и осознавать, что ты скоро умрешь от потери крови, потому
что тебе никто не поможет.
      Лон  Скотт  видел,  что  в  течение двух секунд перед ним
свалились  три	залитых  кровью  тела, а четвертое - полковника
Шрека  -  благополучно	вжималось  в  бетонированное ограждение
бассейна.  Полковник  уже  был	вне  смертельной  зоны.  Скотта
охватила  такая  дикая паника, что еще чуть-чуть - и он бы умер
на  месте  от  разрыва	сердца. Через мгновение он уже пришел в
себя и резко рванул рычаг привода электродвигателя коляски. Это
была большая ошибка.
      Поскольку плечи его были наклонены вперед и центр тяжести
оказался  явно	смещен,  инвалидная коляска от резкого движения
перевернулась  и  всем	своим  убийственным весом навалилась на
нижнюю,  парализованную, часть тела Скотта. Скотт был абсолютно
беспомощен. Дышать стало почти невозможно. На холме разгоралась
ожесточенная  перестрелка.  Стихнувший	было  страх превратился
теперь в неописуемый ужас.
      - А-а-а-а-а-а-а-а!!! - заорал он.

      Боб  лежал в классической позе. Винтовка прекрасно ходила
в  заданном угле на принесенном вместе с боеприпасами мешочке с
песком,  который  Ник бросил Бобу под винтовку. Сейчас он решил
сосредоточить  основные  усилия  на лесистом участке холма, где
располагалась  большая часть подразделений батальона "Пантеры".
Первый же прозвучавший выстрел заставил их сразу остановиться и
в недоумении посмотреть наверх. Боб навел  перекрестье  прицела
на   одного   из   офицеров,   который,  стоя  в  полный  рост,
переговаривался   с  кем-то  по  рации.  Пуля  прошла  навылет.
Перезаряжая  затвор, Боб передвинул винтовку на миллиметр влево
и  уложил  еще	одного офицера. Он заряжал и стрелял, заряжал и
стрелял,  заряжал  и  стрелял.	За семь секунд он убил пятерых,
потом, отведя назад затворную раму, схватил из стоящего рядом с
ним  ящичка  пять блестящих патронов и с молниеносной скоростью
затолкал  их  в  магазин винтовки через затворный проем. Затвор
сразу же рванулся вперед, загоняя первый патрон в патронник.
      Нападавшие   были   распяты  в  перекрестье  его	мощного
прицела.  Наводя  его  на мечущиеся тела, Боб различал их руки,
ноги,  головы,	видел их страх, смущение, неловкость, браваду и
ненужный  героизм  увеличенными  в  двенадцать раз. Он видел их
всех!  И  он  начал  их  уничтожать.  Эти люди выглядели такими
покорными.  Убивать  их  было так легко. Они умирали совершенно
безропотно,  даже  не зная, что он, Боб Ли Суэггер, пришел сюда
только	ради того, чтобы оставить их всех здесь навечно. Но его
это уже не волновало.
      Он стрелял.
      Под  прицелом  сначала были те, кто больше всех кричал, -
сержанты  и  командиры	взводов,  -  те,  кто  корчил  из  себя
героев.  Один  за  другим  они	падали на сухую землю холма. Он
стрелял  в  центр  живой  мишени  и, пока винтовка после отдачи
возвращалась  в  прежнее  положение,  успевал  заметить плавное
падение  тела  на  землю,  что означало точное попадание. Видел
ли  он	тело,  или  только  часть его, или одну голову - Боб не
раздумывая  нажимал  на  спусковой  крючок.  Лучше  всего  было
судить	о  попадании  по  головам.  Они откидывались назад, как
футбольные мячи, разбрызгивая во все стороны кровь и мозги.
      Он  стрелял  с  такой  скоростью, чтобы сорвать их атаку,
потому	что  знал:  если  они  не  остановятся,  ему  конец. Он
прекрасно это понимал и стрелял, стрелял, стрелял. У них выбора
не  было:  им  оставалось  только  быстро продвигаться вверх по
склону холма, используя маневр огнем и маневр войсками, прячась
за  всевозможными  неровностями  местности  и  ни на секунду не
останавливаясь перед потерями!
      Но  сегодня  это	не  получилось, потому что уже в первые
секунды   кровавой  мясорубки,	которую  им  устроил  Боб,  они
потеряли практически всех своих героев-командиров.
      Какой-то	храбрый  капрал  как  ящерица подполз к лежащей
рядом  с  мертвым  радистом радиостанции. Ровно через секунду у
него уже не было половины спины вместе с позвоночником.
      Группа автоматчиков пыталась подойти слева, чтобы открыть
огонь  на  поражение. Боб сразу же вычислил пулеметчика и попал
ему  прямо  между  глаз.  Когда заряжающий попытался вырвать из
мертвых рук товарища еще дымящийся ствол, пуля попала ему в низ
живота.  Он  так  и рухнул на бок в позе треугольника. Какой-то
рядовой  вскочил,  пытаясь пристыдить своих товарищей и поднять
их  в  атаку.  Но  стоило ему только открыть рот, как в него на
скорости две тысячи футов в секунду влетел 168-грановый подарок
от Боба. Вместо слов изо рта полетели мозги.
      - Ну, давайте, сволочи, - хрипло орал Боб, возбуждаясь от
скорости  стрельбы.  Это  была вторая Ан-Лок, забитая северными
вьетнамцами  долина,  а он один сидел на вершине и расстреливал
их  как котят. Теперь в перекрестье его прицела, в этом круглом
пространстве,	которое   порой   кажется   больше   Вселенной,
перепуганные солдаты покидали поле боя.
      Некоторые  еще  метались	между деревьями, как бы ожидая,
когда	их   найдет  его  пуля,  другие  сразу,  побросав  свои
винтовки,   бросились  вниз,  через  дорогу.  Кое-кто  все-таки
пытался   подняться   повыше,  чтобы  подавить	Суэггера  более
прицельным  огнем.  Но	теперь это было практически невозможно.
Боб  чувствовал  себя  в  своей  тарелке:  винтовка  так плотно
прилегала  к  плечу,  что казалось, составляла с его телом одно
целое.	Он  стрелял  и	стрелял, ничего не видя и не слыша. Это
была  та  степень безумия, которая обычно сравнивается с Божьим
гневом,  его  карающие	пули  летели  все быстрее и все точнее.
Только	в  сердце  и только в голову. Если откуда-то раздавался
выстрел  или  он краем глаза улавливал его вспышку, думать было
некогда,  он  просто стрелял в ответ. Пусть поднимаются наверх,
пусть они все поднимаются!!!

      Лежа  на	асфальте  лицом  вниз  Лон  Скотт слышал где-то
вдалеке  беспорядочные сухие щелчки выстрелов. Больше всего его
поразила скорость, с которой стрелял Боб. То там то здесь среди
деревьев  раздавались предсмертные крики и слышался хруст веток
под  тяжестью  падавших  вниз  тел.  Он понимал, что теперь это
только	вопрос	времени.  Как  только  Боб  перестреляет их, он
вернется, чтобы добить его.
      Здоровыми  сильными  руками  Скотт  пытался вытащить свое
немощное  тело	из-под	мощного  пресса,  которым оказалась его
инвалидная  коляска.  Боже,  как  он  ненавидел  в  эту  минуту
собственное  мешкообразное  тело,  отца,  который  сделал с ним
все  это,  друзей,  что  не  дали ему умереть раньше и всю свою
жизнь,	 которая   сыграла   с	ним  такую  злую  шутку.  Скотт
заплакал.  Раньше  ему	казалось,  что он уже готов умереть, но
оказалось, сейчас ему безумно хотелось жить.
      - Помогите, - закричал он. Тщетно. Помощь не приходила.
      - О, пожалуйста, не дайте мне умереть, - молил он.
      Вдруг  он  услышал  шаги. К нему подбежали чьи-то ноги, и
пара  могучих  рук  с силой дернула его за плечи. Потом человек
побежал. Он крепко прижимал к себе тело Скотта, и эти несколько
мгновений,  пока  они  были  в	зоне  действия	винтовки  Боба,
показались  им обоим вечностью. Но они все-таки успели. Человек
каким-то  звериным  движением оттолкнулся от земли, и они пулей
влетели  под  железный	навес,	который  мог  защитить	их. Лон
повернул ноющие плечи и привстал на руках.
      -  О Боже! - воскликнул он, обращаясь к своему спасителю.
- Это самый храбрый поступок, который я видел в своей жизни!
      Полковник Шрек в ответ произнес только одно слово:
      -  Нет!  -  И  внимательно  посмотрев  на  вершину холма,
прибавил: - Вот кто настоящий храбрец, чтоб он сдох!
      Тут до них донесся звук подлетевшего вертолета.
      Увидев  вертолет,  из  раскрытых	дверей которого торчали
стволы	пулеметов,  Боб  встал	на колени и занял более удобную
позицию,  закрепив неподвижно локти и кисти рук. Ему удалось на
мгновение  увидеть  бледное лицо пилота сквозь огромное лобовое
стекло.  Скорее,  это было не лицо, а расплывчатое белое пятно,
которое  на  несколько	секунд	появилось между деревьев, когда
вертолет  стал	подниматься  вверх  по холму, распугивая птиц и
прижимая к земле деревья и траву.
      Боб выстрелил.
      "Получи, - подумал он, - Это на всех".
      Пуля   попала  в	нижнюю	часть  огромной  плексигласовой
полусферы.  В  прицел  Боб  видел,  как в мгновение ока цельная
гладкая  поверхность  обзорного  стекла  превратилась  в тысячи
маленьких  осколков  и	они  белыми  снежинками осыпались вниз.
Пилот  скорчился от боли и через долю секунд