ше  пыли. Скажете  им, что мы  из  Пентагона  и
проверяем  ваш послужной  список  по  Южному Вьетнаму  перед  увольнением из
армии. Самая обычная бюрократия, ничего особенного.
     Немного  в  стороне стоял оливковый правительственный "форд", на заднем
сиденье которого восседал лейтенант-коммандер  Бонсон и глядел сквозь темные
очки прямо перед собой.
     Донни  влез в  машину;  двигатель  был  включен,  и  холодный воздух из
кондиционера в первое мгновение прямо-таки обжег ему кожу.
     - Доброе утро, Фенн, - сказал коммандер. Он сидел  в напряженной позе -
обычный штабной служака из кадровых офицеров.
     - Сэр.
     - Фенн, я собираюсь сегодня арестовать Кроу.
     Донни сквозь зубы набрал полную грудь сухого, режущего горло воздуха.
     - Прошу прощения, сэр?
     -  В  шестнадцать  ноль-ноль  я  приду  в  казармы  с  группой  агентов
разведслужбы в штатском.  Мы отправим его в  бригадную тюрьму военно-морской
верфи.
     - Разрешите спросить, в чем он обвиняется?
     -  Разглашение  тайны.  Военно-морской  уголовный  кодекс  Министерства
обороны,  статья 69-455. Неправомочное владение засекреченной информацией. А
также   статья   77-56В,   неправомочная   передача   или    распространение
засекреченной информации.
     - И... на каком же основании?
     - Ваши сведения, Фенн.
     - Мои сведения, сэр?
     - Да, ваши сведения.
     -  Но я ничего вам не сообщал. Он побывал на двух-трех вечеринках,  где
размахивали флагом Северного Вьетнама. Да такие флаги висят  в каждой второй
квартире в Вашингтоне! Я их повсюду вижу.
     - Вы видели Кроу в обществе известного радикала-организатора.
     - Но меня и самого видели  в обществе этого парня! У  меня  нет никакой
информации  о  том,  что  он  каким-то  образом вредил безопасности  корпуса
морской  пехоты  или   передавал  секретные  сведения.  Я   видел,  как   он
разговаривал с парнем, только и всего.
     -  Его  видели в обществе Трига  Картера. Вы же знаете, кто  такой Триг
Картер?
     - Э-э... Ну, в общем, сэр, вы говорили...
     - Расскажите ему, Вебер.
     -  Фенн, об  этом  говорилось сегодня  утром на совещании  Министерства
обороны, нашей  секретной  службы  и ФБР,  - сказал  Вебер. - Картер  теперь
подозревается в участии в действиях "Штормового  подполья".  Он  не  простой
пацифист с плакатом и  цветами в волосах, а  крайний радикал  и вполне может
быть связан с бомбистами из "Штормового подполья".
     Донни на мгновение лишился дара речи.
     - Триг?
     -  Вы что, до сих пор ничего  не понимаете, капрал? - рявкнул Бонсон. -
Эти два милых мальчика намерены Первого мая  устроить  нечто впечатляющее  и
кровавое.  Мы должны остановить их. Если  я  посажу  на  цепь  Кроу,  этого,
возможно, будет достаточно, чтобы спасти несколько жизней.
     - Сэр, я не видел ничего такого, что могло бы...
     - Да заткнитесь же вы наконец, капрал! - взревел Бонсон.
     Он подался вперед,  вперив в лицо Донни яростный горящий взгляд.  Можно
было  подумать,  что он ненавидит весь мир и считает Донни ответственным  за
все свои разочарования, за всех женщин, с которыми ему не удалось переспать,
за студенческие организации,  в которых он  не состоял,  за школы, в которых
ему не довелось учиться.
     -  Ты, похоже,  считаешь, что все это шуточки, капрал? Что все это тебя
не касается? Хочешь отсидеться здесь, вдали от  'Нама, и изображаешь из себя
такого  умного и  хладнокровного, надеясь,  что  твоя смазливая рожа и  твое
обаяние помогут тебе выйти  сухим из воды? Не замарав рук, дело не сделаешь.
Послушай,  сегодня  все это закончится.  У тебя  есть  задание.  Ты  получил
имеющий законную силу приказ, отданный вышестоящим штабом,  переданный через
все необходимые  инстанции и утвержденный твоим непосредственным командиром.
И ты  его исполнишь.  Так что хватит  прятаться  по  кустам и прикидываться,
будто  это  задевает  твою честь. Ты выполнишь задание, и  проникнешь внутрь
организации, и достанешь  оттуда все,  что  мне  нужно, или  же  я, ей-богу,
позабочусь  о  том,  чтобы  ты, единственный  из  всех  морских  пехотинцев,
оказался  в  демилитаризованной  зоне,  когда  Дядюшка  Хо пошлет на юг свои
танки, чтобы занять ее. Тебе дадут спрингфилдскую  винтовку, зеленую панаму,
и тогда посмотрим, какой ты крутой. Ты меня понял?
     - Ясно и четко, - ответил Донни.
     -  Идите  и выполняйте  свое чертово  задание, -  ледяным  тоном заявил
Бонсон.  -  Я подожду  еще день,  возможно,  два. Но вы должны  проникнуть в
организацию  до Первого мая, или же я запихну их всех в Портсмут,  а вас - в
'Нам. Уловили?
     - Уловил, сэр, - ответил Донни, весь красный после этой выволочки.
     -  Убирайтесь,  - приказал  Бонсон,  взмахнув  рукой в  знак того,  что
аудиенция закончена.

     * * * * *

     - Что с тобой?
     - Все отлично, - ответил Донни.
     - У тебя вид какой-то встрепанный.
     - Я в полном порядке, - повторил Донни.
     -  Кое-кто  из  наших  отправляется  сегодня  вечером  на  вечеринку  в
Джорджтаун. Мне сказал Триг.
     О, Христос, подумал Донни, когда  Кроу с заботливым видом обрисовался в
комнатке на верхнем  этаже казармы, где солдаты, собиравшиеся  выйти с базы,
переодевались после жаркого дня, проведенного на кладбище, и вешали форму во
вместительные серые шкафы.
     -  Кроу, ты знаешь, что нас  в любой  момент могут  сорвать по тревоге?
Неужели твое снаряжение в полном порядке? А как насчет того, чтобы вычистить
и  отгладить китель,  постирать грязные носки и потратить пару  часов на то,
чтобы отполировать ботинки, которые в последнее время слегка потускнели? Вот
чем ты должен заниматься!
     -  Ну,  в  общем,  поверь мне на  слово,  - сказал  Кроу, - я знаю, что
говорю. Никакой тревоги не  будет  до  двадцати четырех ноль-ноль завтрашней
ночи.
     Донни хотел указать, что если говоришь "24.00", то вовсе не обязательно
добавлять "ночи", но Кроу на такой крючок не попался бы.
     - И все равно мы будем болтаться где-то здесь. Нас  посадят в грузовики
и,  скорее всего в  субботу, запихнут в одно из зданий поблизости  от Белого
дома. Но  это ненадолго. Главные события произойдут  на другой стороне реки.
Весь  смысл в том, чтобы собраться около Пентагона и  окружить  его со  всех
сторон. Это Триг мне сказал.
     -  Триг сказал?  Он  рассказывает  тебе  о наших  планах развертывания?
Парень, это же секретные сведения! Откуда он это знает?
     - Не спрашивай меня,  все  равно не смогу ответить. Триг знает все. Нет
места,  куда  он не мог бы проникнуть. Может  быть, сейчас,  пока мы с тобой
болтаем,  он попивает коктейли с самим Дж. Эдгаром. Между прочим, ты знаешь,
что  Гувер тот
еще фрукт? Он чертов педик! Он весь в дерьме.
     - Кроу, скажи честно, ты ничего не сообщаешь Тригу? Я имею  в виду, что
тебе  это  может  казаться  всего  лишь  шуткой, но из-за  таких шуточек  ты
попадешь в крупную переделку.
     - Дружище, что я могу знать? Малыш Эдди Кроу всего лишь простой солдат.
Он не знает ничего.
     - Кроу, я вовсе не шучу.
     - Обо мне кто-нибудь расспрашивал?
     - Так где будет эта вечеринка?
     -  Хочешь попытаться  разыскать  свою девушку?  Когда ты  вчера вечером
показал ей  спину  и отвалил вместе с нами, у нее был не слишком  счастливый
вид.  И  если я хоть немного  знаю моих  озабоченных  хиппи-пацифистов, то у
бородатого  парня,  который цеплялся за ее подол, появился  прекрасный повод
уговорить  ее потрахаться. Тебе придется  вызывать  на  него  артиллерийский
огонь. "Отель "Эхо"".
     - Никто о тебе ничего не спрашивал.
     - На  тот случай, если все-таки  будут спрашивать, мой тебе совет: сдай
меня, не задумываясь.  Я всего  лишь никчемное дерьмо.  Серьезно,  Донни, не
думай обо мне. Если дело дойдет до выбора, кого из нас двоих нужно  спасать,
спасай себя. Иначе будут одни неприятности.
     -  Эдди,  ты  просто  кусок дерьма. Ну  так где твоя вечеринка? Мне  до
смерти надо залить в глотку бочонок-другой пива.
     - Может быть, Тригу удастся разыскать твою девушку.
     - Может быть.
     Они приняли душ, переоделись и получили увольнительные, причем дежурный
сержант предупредил,  что  им  следует  каждые  два часа звонить  в  роту  и
проверять, не  объявлена  ли  тревога. Как  и можно было  ожидать, послушные
приятели Кроу торчали прямо перед  главными воротами базы, на Восьмой улице.
Все втиснулись в старенький "корвейр".
     - Здорово, Донни.
     - Вот класс! Донни-герой!
     Он  едва припомнил  их имена. У него страшно болела голова.  Он солгал,
солгал совершенно сознательно: "Никто о тебе ничего не спрашивал".
     Но, черт  побери,  откуда Кроу мог так много знать? Почему  он на  днях
спросил  Донни,  куда  бросят их роту? И  вообще, почему завязалась  вся эта
гадость? И как быть с  Джулией? Она торчит  в палаточном лагере  на каком-то
грязном пустыре в  компании с этим нахалом, и он даже толком не  поговорил с
нею.  А она  не  позвонила и не оставила  ему  номер  телефона.  Похоже, все
стремительно летело в пропасть.
     Но когда они прикатили туда, куда собирались, там уже находился Триг, и
когда Кроу с порога рассказал ему о трудностях, с которыми столкнулся Донни,
Триг ответил, что никаких трудностей нет.
     - Совершенно точно, - заверил он. - Дайте-ка я пойду позвоню.
     Он  ушел,  а  Донни   остался  сидеть   среди   кучки   исключенных  из
Джорджтаунского университета ребят, одетых в цвета молодых республиканцев, в
то время  как Кроу с ходу  принялся обхаживать какую-то  девушку, которая не
собиралась отвечать ему взаимностью.
     Вскоре вернулся Триг.
     - Все в порядке, поехали, - сказал он.
     - Ты нашел ее?
     -  Да  нет,  я   просто  выяснил,  где   находится  лагерь  Аризонского
университета. Ведь она должна быть там, верно?
     - Верно, - согласился Донни.
     - Отлично. Я провожу тебя.
     Донни  на мгновение  задумался.  Вроде бы предполагалось, что он должен
следить  за  Кроу.  Однако  при  сложившихся обстоятельствах покажется очень
странным, если  он отклонит  предложенную помощь и  останется  тут  вместе с
Кроу. Впрочем, он  должен был  наблюдать за Кроу  и Тригом, верно? И если он
находится вместе с Тригом, то Кроу не может  передать тому никаких секретов.
Именно так!
     - Замечательно, - произнес Донни вслух.
     - Только подожди, я  возьму свою  книгу, -  сказал  Триг. Он  исчез  на
несколько секунд  и  возвратился  с  большим, страшно грязным  и  засаленным
альбомом. Его  можно  было принять за фетиш  душевнобольного.  -  Никогда  и
никуда  не  хожу  без  него:  вдруг  мне  захочется  полюбоваться  восточной
вилохвостой  грязевой ласточкой.  -  Он рассмеялся над собой,  показав белые
зубы.
     На улице Триг указал  на свой  неизменный "тригмобиль" - "Триумф TR-6",
ярко-красный автомобиль с откинутым тентом.
     - Крутая тачка, - похвалил Донни, впрыгнув в машину.
     - Я недавно привез ее из Англии, - объяснил Триг. - Я почувствовал, что
борьба за мир выжала из меня все соки без остатка, взял небольшой творческий
отпуск,  отправился   в  Лондон  и   ненадолго   спрятался  в  Оксфорде.   В
художественной школе Рескина. Там и купил эту малышку.
     - Отвалил, наверное, кучу бабок?
     - О, я думаю,  что у моей семьи  денег  хватает. Не у отца: он  за  всю
жизнь не  сделал ни единого пенни. Он  государственный чиновник, отвечает за
крохотный  кусочек  войны:  составляет  планы  экономической  инфраструктуры
провинции Куангтри. А  чем  занимается твой отец? - в  свою очередь  спросил
Триг.
     -  Он разводил скот на своем ранчо. Вкалывал как проклятый, но так и не
смог отложить хотя бы пенни. Он умер бедняком.
     - Но он умер честным. Мы, в  нашей семье, не работаем. Работают деньги.
А мы играем. Самое  лучшее  - это работать  ради чего-то, во что веришь. Это
накладывает  настоящую ответственность. А если такая работа еще и доставляет
удовольствие, то это истинное чудо.
     Донни  промолчал.  Он  чувствовал, как  вокруг  него  сгущается  темное
облако. Он находился здесь в качестве Иуды, разве  нет? Он продавал Трига за
тридцать  сребреников  или,  вернее,  за  третью  нашивку  и  избавление  от
возвращения в Дурную Землю. Он посмотрел на Трига. Рядом с ним сидел человек
лишь немногим старше его самого; ветер отбрасывал назад его пышные волосы, и
они  развевались,  словно  капюшон  плаща за  спиной  всадника.  Триг  носил
дымчатые солнцезащитные очки, у него был высокий красивый  лоб. Он был похож
на молодого бога.
     И  этот  парень входил в "Штормовое подполье"?  Был  одним из  тех, кто
швыряет  бомбы, которые разрывают на части  ни в чем  неповинных людей?  Это
казалось невозможным. Никаким усилием воображения он не мог представить себе
Трига  заговорщиком.  Для  этого  тот  находился  слишком  близко  к  центру
мироздания, слишком легко и слишком нетерпеливо отдавался ему мир.
     - Ты мог бы убить кого-нибудь? - спросил Донни.
     Триг снова рассмеялся, показав белые зубы.
     - Ну и вопрос! Bay, меня еще никогда не спрашивали об этом!
     - Я убил семь человек, - сообщил Донни.
     - Наверное, если бы ты не убил их, то они убили бы тебя?
     - Они пытались это сделать!
     - Так что  ты  был  вынужден  к этому.  Ты принял свое решение.  А  что
касается меня... Нет, я не мог бы. Я просто не  могу этого видеть. По-моему,
смертей и  так  слишком много. Я  предпочел бы  погибнуть сам,  нежели убить
кого-нибудь. Уверен. Я уверен в этом с тех пор, как в Стэнливилле заглянул в
один дом и увидел там  двадцать пять парней, изрубленных на куски. Я не могу
даже  припомнить,  за  что  их  убили:  то  ли  как  мятежников, то  ли  как
сторонников правительства.  Возможно,  они и сами  этого  не знали. Нет-нет,
хватит  убийств. Прекратите убийства. Именно об этом и говорят люди, мы  все
говорим: дайте миру шанс.
     - Ну, не так-то просто это сделать, когда какой-нибудь парень хлещет по
тебе очередями из АК-47.
     Триг расхохотался.
     -  Да,  тут  ты меня уел,  дружище,  - весело воскликнул  он.  Но затем
добавил, посерьезнев: - Несомненно, такое оправдание может найти себе любой.
Но  ты не стал бы стрелять по той траншее в  Майлэй, как это делали те,  кто
там был. Ты прошел бы мимо. Горячая кровь, холодная кровь... Черт возьми, ты
ковбой. Тебя обучили стрелять ради спасения собственной жизни. Твоя стрельба
имела моральное оправдание.
     Донни  не  знал, что на  это ответить, и потому  просто  хмуро  смотрел
вперед. В сумрачном свете дня они мчались через центр города, мимо массивных
правительственных  зданий, все еще  озаренных тусклым светом клонившегося  к
закату  солнца, вдоль окаймленной парками реки, пока наконец не добрались до
парка Западный  Потомак,  находившегося  сразу же  за знаменитым  памятником
Джефферсону.
     Добро пожаловать в Майскую трибу.
     На  одной   стороне  улицы   стояло   восемь  или   девять  полицейских
автомобилей,  рядом   с  ними  кучками  стояли  угрюмые  полицейские  округа
Колумбия,  облаченные в защитное  снаряжение.  С  противоположной  стороны с
таким же  угрюмым видом  на  них  глазели  молодые  хиппи в джинсах, рабочих
армейских рубахах  и с  цветами в  волосах. Можно было подумать,  что  здесь
играют в гляделки и никто пока не может взять верх.
     Появление Трига было замечено сразу же. Юнцы  расступились, на их лицах
расцвели   улыбки,   и   Триг   торжественно   проехал   сквозь   толпу   по
асфальтированной  дорожке,  ведущей  к  реке,  на  берегу  которой  высилось
несколько  деревьев и расстилались спортивные  площадки.  Все это напоминало
скорее  Шервудский  лес, нежели университетский  городок. На  газонах  кишмя
кишели подростки. Мальчишки и юные девушки сидели в  палатках, жгли  костры,
валялись пьяные или одуревшие от  наркотиков,  перекидывались друг с  другом
пластиковыми летающими тарелками, пели, курили, ели, раздевались, купались в
реке в одних трусиках, невзирая на пол. Тут и там торчали ярко-синие вонючие
переносные уборные.
     - Сбор племен, - пробормотал Донни.
     - Сбор нашего поколения, - поправил его Триг.
     Находиться рядом с Тригом было  все  равно что прогуливаться в компании
Мика Джаггера. Он был знаком со
всеми и за  время своей недолгой поездки по меньшей мере три или четыре раза
останавливал  свой  "триумф"  и  вылезал наружу,  когда  кто-нибудь  из  его
многочисленных протеже бросался чуть ли  не под  колеса машины, чтобы обнять
его, спросить совета, сообщить какую-нибудь  новость или  сплетню или просто
чуть-чуть побыть  с ним рядом.  Удивительное дело: он помнил  всех по имени.
Всех! Он ни разу  не задумался, ни разу не обошелся местоимением, ни разу не
ошибся. Он, казалось, наполнялся любовью, которую изливали на него мальчишки
и девчонки, мужчины  и женщины, даже какой-то обутый в шлепанцы  престарелый
бородач - тоже радикал, который, судя  по его облику, вполне мог участвовать
еще в Первой мировой войне".
     - Послушай, парень, да они тебя любят, - заметил Донни.
     -  Просто я варюсь  в этом котле семь  долгих  лет. Нужно  хорошо знать
народ. Хотя я серьезно устал. После этого  уик-энда хочу спрятаться на ферме
одного моего друга  в Джермантауне. Порисовать птиц, покурить травки. Просто
остыть от всего этого.  Ты должен приехать туда  вместе с Джулией, если  она
все еще  здесь  и  нам  удастся ее найти. Тридцать  пятое шоссе, к северу от
Джермантауна. Уилсон,  на почте скажут, как туда проехать.  Ну вот, кажется,
это она.
     Донни увидел ее  почти сразу. Она обрядилась в длинное, почти до земли,
индейское  платье. Ее волосы  были собраны на  затылке  и сколоты серебряной
брошью работы  индейцев-навахо. Это Донни подарил ей эту брошь. Она обошлась
ему в семьдесят пять долларов.
     Этот  проклятущий Фаррис оказался неподалеку  от  нее.  Впрочем, он  не
разговаривал  с  нею,  а  лишь пристально  смотрел  на  нее,  словно пытался
загипнотизировать.
     - Эй! - крикнул Донни.
     - Я доставил с Запада  юного Лохинвара, - объявил Триг.
     - О, Донни.
     - Немного порадуйтесь жизни, - сказал Триг.  - Скажешь  мне, когда тебе
нужно будет уехать. А я тем временем пойду послушаю жалобы Питера Фарриса.
     Но Донни уже  не  слышал его слов.  Он,  не отводя  глаз,  уставился на
Джулию, и его сердце снова разрывалось. Каждый  раз, увидев ее, он испытывал
такое  чувство,  будто это происходит впервые.  У  него перехватило дыхание.
Ощущая, как в нем разгорается яркий огонь, он обнял девушку.
     - Прости, что я не сделал этого вчера. Я просто не мог поверить, что на
самом деле вижу тебя. Ты же знаешь, как медленно я соображаю.
     - Донни. Я звонила в казарму.
     - Иногда они передают сообщения, а иногда и забывают. К тому же вчера я
почитай что и не был в казарме.
     - Что же случилось?
     -  Ну-у...  Это слишком  сложно,  чтобы  я  смог так  вот  наскоро  все
объяснить. В общем,  из тех вещей, с которыми  я ничего не  могу поделать. А
как ты? Боже мой, любимая, до чего же хорошо снова тебя увидеть!
     - О,  я в полном  порядке. Только  вполне могла бы обойтись  без  этого
лагеря. Мне необходимо как следует  помыться под душем. Где  здесь ближайший
"Холидэй"?
     - Когда все это закончится, не уезжай, пожалуйста, - вдруг выпалил он с
таким   видом,  будто   ему  в  голову   наконец-то  внезапно  пришло  нечто
заслуживающее внимания. - Оставайся здесь, со мною. Мы поженимся.
     -  Донни! А как  же роскошное  венчание  в церкви?  И  медовый  месяц в
сельской  гостинице?  И  потом, нельзя же  не  пригласить всех  подруг  моей
матери.
     - Я...
     С некоторым запозданием  он понял,  что она шутит, а она поняла, что он
говорит совершенно серьезно.
     - Я хочу, чтобы мы поженились, - сказал он. - Сейчас же.
     - Донни, я  так  хочу, чтобы мы  поженились, мне  иногда кажется, что я
умру, если этого вскоре не случится.
     -  Тогда  мы  это  сделаем  сразу  же после  того,  как закончатся  все
безобразия этого уик-энда.