не
выносился из Управления.
      - Тебе придется лгать из-за меня?
      -Да.
      -   Знаешь,   Салли,  мне  всегда  везло	с  женщинами. Я
преступник   по  отношению  к  тебе.  Приношу  самые  искренние
извинения.  Могу  ли  я  чем-нибудь  загладить	свою  вину? Ты,
надеюсь, не откажешься пообедать со мной?
      - У меня сегодня свидание.
      -  А-а,  понимаю,  0'кей.  Еще раз прости. Ну, теперь мне
пора...
      - Но завтра я свободна.
      -  Отлично.  Можно,  я  встречу  тебя,  скажем, в шесть у
выхода	из  Управления?  Сходим  в  "Квотер" и отведаем устриц,
пока туда еще не набились туристы.
      -  В  шесть,  - сказала она. - И не беспокойся о том, что
мне придется солгать. Это не так уж страшно.
      - Спасибо, Салли. Огромное спасибо.
      На  улице  был  чудесный	день.  Ник  не	спеша шел вдоль
многоэтажных   зданий  в  центре  Нового  Орлеана.  Делать  ему
теперь	было  нечего, разве что просто убивать время. Привыкший
всю  жизнь  выполнять поставленные перед ним задачи и достигать
намеченных целей, он вдруг почувствовал себя необычайно легко и
свободно.  Хорошее  настроение	придавало сил: он шел и думал о
том,  что  может прямо сейчас отправиться в "Квоте?", прекрасно
пообедать,   а	затем  вернуться  домой  и  немного  подремать.
Депрессию как рукой сняло. У него назначено свидание с красивой
девушкой; он молод и здоров; он разбирается в людях; у него все
будет  нормально.  Может быть, еще по-крупному повезет. Денег у
него  хватит еще недели на две - две с половиной... Ничего, еще
поживем.  Ник!	Не всю же жизнь работать в ФБР. А вдруг у них с
Салли  что-нибудь  получится?  Что  будет,  то	будет, чего тут
гадать.  Перед ним только сейчас открывается весь мир. Он шел и
с  удивлением  думал:  все-таки какой очаровательной может быть
улыбка женщины и какие она может творить с вами чудеса.
      Погруженный  в  свои размышления, Ник сам не заметил, как
оказался в толпе служащих, идущих в кафе и рестораны на ленч. В
этом момент он услышал, как кто-то его окликнул:
      - Ники! Эй, Ники, Ники!
      Он  обернулся  и	увидел	своего	старого знакомого Томми
Монтойа,   который   излучал  зажигательную  латиноамериканскую
жизнерадостность.  На  шее  у  него,  как всегда, сияла толстая
золотая цепь.
      - Томми! - обрадовался Ник. - Томми, черт бы тебя побрал!
Какая  встреча!  Знаешь,  собирался  уже тебе позвонить, но вот
увидел, по счастью, здесь. Есть пара минут? Мне тут надо у тебя
кое-что спросить.
      - Конечно, Ники. Какие проблемы?
      Ник  шагнул  навстречу  Томми, но в этот момент на него с
разных	сторон	навалились  трое  и стали грубо выкручивать ему
руки.
      - Эй, что за дья...
      Нападавшие  явно не шутили. Он рванулся, заехал одному из
них   локтем   по  физиономии,	но  они  грубо	скрутили  его и
придавили  к  земле.  В  этот момент ему показалось, что сквозь
костюм	что-то	легонько укололо его в бок, и сразу же весь мир
зашатался и поплыл у него перед глазами, вращаясь все быстрее и
быстрее, пока ему ужасно не захотелось спать. Ему казалось, что
его куда-то тащат, а потом он летел, летел...
      Когда  Ник  очнулся,  было уже темно. Он лежал на грязном
полу  в  автомобиле.  Снаружи  до  него  доносилось стрекотание
кузнечиков  и  сверчков.  Ник сразу же ощутил мерзкое зловонное
дыхание  болотных  зарослей.  Он  попытался сесть, но не смог -
мешали	наручники.  Чувствовал	он  себя  просто отвратительно:
было такое впечатление, будто кто-то через ноздри накачал ему в
голову шесть тонн пластиковых отходов.
      - Пайн-0, смотри, он пришел в себя.
      -  Отлично.  Привет, Ники, ну как, ничего? Этот натриевый
пентосал неплохо бьет по башке, а?
      - Кто вы?
      - Да так, трудяги-бродяги, сынок. Ну-ка подними его!
      - Есть, Пайн-0.
      Пайн-0.  Это  имя было очень знакомо. Две пары грубых рук
рванули  Ника  вверх.  В глаза ударил яркий свет. Голова просто
раскалывалась.	По  теням  он  смог  определить,  что  их  было
четверо.
      -  Ты  же  знаешь, о чем мы будем сейчас говорить, не так
ли?  Все  зависит  от  тебя  и	от  того,  насколько  быстро ты
поймешь  нас  и  согласишься  с нами сотрудничать. Что касается
меня,	то   я	 считаю,   что	 такой	образцово-показательный
бойскаут,  как	ты,  должен  достаточно  быстро  понять, что он
серьезно  ошибался  и  что теперь настало время исправлять свои
ошибки.  Вот  Томми, например, утверждает, что ты довольно-таки
упрямый  подонок  и  промучаешь  нас  всю  ночь. Но знаешь что,
Ник?  Это  не важно, потому что у нас много времени и мы никуда
не  торопимся.	И запомни: у нас говорят даже мертвые! Героев в
этом мире нет!
      - Томми, какая же ты сволочь!
      - Ники, ты мне всегда нравился.
      - Ты самый настоящий ублюдок! - орал Ник.
      -  О,  наш  Ник  крутой  парень,	не  так ли? - вступил в
разговор    плотный   коротышка.   Нику   бросились   в   глаза
многочисленные	татуировки  на	его  толстых жилистых руках. Он
вспомнил файл о РэмДайн. Пайм-0.
      -  А  ты	Пайн,  да? "Зеленый берет", устроивший кровавую
бойню  на  реке  Сампул?  Да, ты действительно можешь гордиться
собой, ты чистокровная сволочь.
      - О Ник, Ник, Ник... Это было прекрасное дело. В тот день
мы  убили  двести  коммунистов.  А  все  для  того, чтобы такие
толстожопые  пердуны,  как  ты,  могли	спокойно  жить	в своей
ленивой  стране  и  ни	о  чем	не  думать... - Он сардонически
рассмеялся.  -	Ник,  это наша работа. Ты же знаешь, что кто-то
должен этим заниматься. Не ты же.
      - Пайн-0, тебе бы не следовало говорить ему...
      -  Ну  почему  же,  мы доверяем Нику вес наши секреты, не
правда ли, Ники?
      -  Пошел	ты  на...  -  сказал  Ник,  всем телом чувствуя
необычайное  облегчение  от  действия  наркотика.  - Дай только
вырваться  из  этих  проклятых	наручников,  я тебе голову живо
сверну.   Эй   ты,   специалист  по  расстрелам  детей.  Я  все
прочитал.  Знаешь,  что я тебе скажу, подонок, я бы очень хотел
посмотреть, как бы ты воевал против фэбээровской группы СВИТ, а
не  против  женщин и детей. Ты бы У нас быстро узнал почем фунт
лиха.  Тут  бы ты уже не фраерился как пижон. - Ник сорвался на
крик.
      Пайн рассмеялся. Томми тоже.
      Ник  оглянулся:  его  окружали  лишь  темнота  и молчание
луизианских байю. Черт его знает, где они сейчас находились. От
цивилизации  их  отделяли  долгие  мили  пыльной  дороги. Ждать
помощи	или  милосердия было неоткуда. Невдалеке он увидел свою
машину.  Теперь  он  понял, что это значило. Это значило только
одно: эти сволочи убьют его так, чтобы это максимально походило
на  самоубийство, а машина была им нужна только для того, чтобы
объяснить, как он сюда попал.
      -  Ну  вот,  Ники,  теперь  все зависит от тебя: либо это
будет	происходить   быстро   и  безболезненно,  либо	долго и
мучительно. Ну, что ты выбираешь?
      - Мне безразлично, что ты тут мелешь, недоносок.
      -   Не   торопись,   -   сказал	Томми.	 -   Когда   мы
продемонстрируем  тебе,  как  работают	в  системе национальной
безопасности,  ты  сразу  же  захочешь присоединиться к нам. Мы
делаем	то,  чего  нельзя не делать. И ты знаешь это лучше, чем
кто  бы  то  ни  было  в  этой идиотской стране. Чем-то мы даже
похожи	на  римских  центурионов. Пытки нам ни к чему, мы же не
варвары, правда, Пайн-0?
      - Абсолютная правда. - Пайн с готовностью кивнул головой.
      -  Такие	сволочи, как вы, всегда говорят, что делают все
это для страны. Вы самые обыкновенные негодяи и подонки!
      -  Собравшись  с	силами, Ник смачно плюнул Наину в лицо.
Ужасная,  отвратительная  гримаса  исказила  лицо Наина. Даже в
темноте  Ник  заметил,	как  засветились  в  его глазах злоба и
ярость.  Казалось,  Пайн сейчас разорвет Ника на части. Но, как
настоящий профессионал, он сдержался.
      -  Пайн-0,  -  обратился	к  нему один из его "коллег", -
похоже,   по   доброй	воле   он   совсем   ничего   не  хочет
рассказывать.
      Глаза Пайна сузились:
      - Черт, ты, кажется, прав. Ну-ка вколи ему. Пора ускорить
этот процесс. Хватит заниматься мурой.
      Ник почувствовал, что ему закатывают рукав.
      -  Ну вот, Ник, доигрался. Сейчас мы быстро развяжем тебе
язык. У нас есть для этого прекрасное средство.
      Ник  почувствовал укол иглы, ее тонкое жало впилось ему в
вену,  и  минуту  спустя  невероятная  усталось и тяжесть разом
навалились на него.
      -  Отлично, Ник, теперь расслабься, пусть оно разойдется,
- посоветовал Томми.
      Ник отчаянно пытался сопротивляться.
      -  Это  отличная	штука, фенобарбитал-Б. Сложносоставное,
специально  разработанное  для допросов в системе ЦРУ средство.
Поэтому  давай, дергайся. Чем больше будешь сопротивляться, тем
больше расскажешь.
      Сначала  Ник  ничего  не	чувствовал.  Но потом началось.
Зажигались  и  выключались  огни.  Перед глазами все плыло. Его
била  дрожь.  Он  понял,  что  воля  покидает  его.  Она просто
потихоньку   испарялась.   Ощущая  лишь  собственную  слабость,
немощность и огромный страх, он желал только одного - полностью
отключиться.
      -  Ник,  -  откуда-то  издалека  до него донесся знакомый
голос,	-  Ник,  Ник,  Ник.  Расскажи  нам  все.  Пони, включил
пленку?
      - Да, уже крутится.
      -  Ник, когда ты впервые услышал о РэмДайн? Ник попытался
найти  в себе хоть какие-то силы не отвечать, но в конце концов
ему показалось это очень глупым. Почему бы не рассказать им все
то, что им нужно? Ведь все рассказывают.
      - Я... я...
      - Ну-ну, давай...
      - Я был на патрулировании с людьми из Секретной Службы, -
начал  Ник. - Как раз накануне визита флэшлайта. Да... Так вот,
один  из  агентов  упомянул  о	РэмДайн  в связи с тем, что она
переправила  одному центральноамериканскому правительству самое
совершенное  подслушивающее  оборудование.  А  я  как раз искал
пути...  И  тут  его понесло. Ник говорил, говорил, говорил. Он
просто	не  мог  остановиться.	Информация  извергалась из него
ниагарским  водопадом.	Это был настоящий словесный понос. Все,
что  он  знал  об  этой организации, все его сомнения по поводу
причастности  Боба Ли Суэггера к убийству архиепископа, все его
страхи,  ужасы и надежды, все самое худшее, что было в глубинах
его  души,  и  все,  что  ему только чудилось, он добросовестно
выложил  перед	ними.  Нику  казалось, что он говорил несколько
дней, даже лет.
      В  конце	концов он так извел их своей болтовней, что они
больше не могли его слушать.
      Наступил	рассвет. Давно уже смолкли сверчки и кузнечики.
Он  переговорил  даже  их.  Где-то  вдалеке поднималось солнце,
окрашивая окружающий мир в бледно-зеленые тона. Все кругом было
зеленым  -  какое-то  безумное	торжество  зеленого  цвета. Они
стояли	около речки, а может, болота. Вокруг были одни деревья.
На  дороге  лежал  толстый  слой  мягкой  серой пыли. Все здесь
хранило  пыльное молчание. Он устал. Очень устал. Единственное,
чего ему сейчас хотелось, это заснуть.
      Но они не отпускали его.
      - Я очень хочу спать, - сказал Ник.
      - Может, тебя еще и в ванную сводить? - спросил Томми.
      -  Нет,  я просто хочу спать. Как сквозь сон слышал он, о
чем говорили его мучители:
      - Черт, прогуляйся с ним.
      - Ты считаешь, что уже все, Пайн-0?
      -  А  ты что считаешь - я что-то забыл? Этому ублюдку уже
давно пора петь вместе вон с теми пташками в небе.
      - Ладно, что дальше?
      -  Дальше  все  как  обычно. Вы же знаете, не раз делали.
Томми,	он  твой  лучший  кореш,  вот  ты  и  кончай его. Пони,
останешься  здесь  вместе с ними. Дождитесь, пока ему приспичит
поссать.  А  нам  надо	отвести эту дурацкую пленку, причем как
можно скорее.
      - Хорошо.
      Все  еще	находясь  под  действием  наркотика, Ник тем не
менее  потихоньку  начал  понимать,  что здесь происходит и что
его ждет. У него уже не было ни силы воли, ни гордости.
      - Что вы собираетесь со мной сделать? - спросил он.
      -  А  ты как думаешь, а? - в свою очередь поинтересовался
Наин.  - Ты слишком далеко зашел. Ты узнал то, чего тебе совсем
не надо было знать, и поэтому, видимо, придется прогладить тебя
утрамбо-вочным	катком.  Не  бойся,  я	шучу,  все будет проще.
Кто-то	же должен в этом мире делать настоящие дела, которые не
под  силу  таким  сосункам,  как  ты.  Можешь  уже  ни о чем не
беспокоиться.  У  тебя было время сделать выбор. Ты его сделал.
Никто  тебя  за  яйца  не  тянул. Теперь пора платить по счету,
сынок.
      -  "Здесь  затронуты  интересы национальной безопасности.
Комитет    Лансера   рекомендует   не	предпринимать	никаких
дальнейших действий в отношении данного дела. Смотри Приложение
Б", - с горькой иронией в голосе попытался пошутить Ник.
      Два  рэмдайновца	сели  в  машину и укатили в неизвестном
направлении.  Ник  смотрел,  как  машина удалялась, оставляя за
собой густой шлейф серой пыли.
      Он  оглянулся.  Это  было  действительно	красивое место.
Никаких   построек,  никаких  людей,  только  река  да	болота,
которые  окружали  ее  с  обеих сторон желто-зеленым покрывалом
растительности.  В  нескольких	сотнях ярдов отсюда деревья уже
росли  сплошной  стеной,  а  земля превращалась в жидкую грязь.
Здесь, в лучах восходящего солнца, она была твердой и надежной.
Рядом стояли две машины - его и Томми.
      Ник  отвернулся. Томми и второй рэмдайновец не спускали с
него  глаз.  Он  дернул  наручники, но они не поддавались. Даже
если  бы он смог сейчас побежать, бежать все равно было некуда.
В какую сторону можно рвануть отсюда в надежде спрятаться, было
совершенно непонятно.
      -  Это  какая-то	ошибка, - сказал он. - Я ведь ничего не
совершил.
      -  А  здесь  об  ошибках	никто  и  не говорит. Дело не в
ошибках,  а  в	том,  что  ты  слишком	много стал знать. А как
дальше	все происходит, ты и сам догадываешься. Так ведь всегда
бывает:  если  много  знаешь, значит, пора убивать, - отозвался
Томми. - Хочешь коку или чашечку кофе? Мы взяли с собой термос.
А, Ники?
      - Нет.
      -  Ники,	мне очень не хотелось бы говорить это, но... ты
простой  смертный  и  рано  или  поздно тебе все равно придется
открыть краник и отлить пару литров из своего аквариума. Такова
уж природа человека. Все мы так устроены.
      - При чем тут моя моча?
      -    Сейчас    в	 ней   слишком	 большая   концентрация
фенобарбитала-Б.  Ты  пописаешь,  и она снизится до допустимого
уровня.  Вот  поэтому  мы  сидим  тут и ждем, пока ты уссышься.
Только, ради Бога, не плачь и не умоляй ни о чем.
      - Скотина! Не дождешься, чтобы я плакал или умолял тебя!
      -  Ну, обычно все так поступают. - Пони был невозмутим. -
Все.
      Ник  терпел  до тех пор, пока его мочевой пузырь все-таки
его  не  предал.  Хочешь  не  хочешь,  а опорожниться придется.
Видя его сопротивление. Томми сказал:
      -  Ник,  ну  что	ты  мучаешься? Это же не играет никакой
роли,  поверь. Просто смысла нет. Понимаешь? В конце концов Ник
не вытерпел:
      - Пора. Освободи руки.
      - Прости, но этого я сделать не могу. Пони, расстегни ему
штаны.	Только	не прикасайся к нему. Пусть все будет как можно
натуральнее.
      Боже,  как он их ненавидел! В том, как они выполняли свою
работу,  чувствовались	долгий	опыт  и  профессионализм. Пони,
молодой  и  сильный  латиноамериканец,	расстегнул  ему  брюки.
Теперь	он  мог  закончить  начатое дело сам, и последняя в его
жизни струя, образуя вокруг себя небольшую радугу, зажурчала по
зеленой  болотной  траве,  разбрасывая	вокруг	брызги, которые
красиво переливались в ярких лучах солнца.
      -  Сволочи,  -  закончив,процедил  Ник.-	Мудаки вонючие!
Ненавижу!
      Они  застегнули  ему  брюки,  а потом подвели к реке, где
земля  превращалась  в	сплошную  грязь.  Здесь его опустили на
колени.
      Он  чувствовал, как к его кисти привязывают ремень. Потом
вдруг на левой руке защелкнулся новый наручник, прикрепленный к
ремню.	 Черт!	 У   них   даже   для  этого  есть  специальные
приспособлена}	До  чего  же  все  продумано  и отработано! Они
хорошо	попрактиковались  в  этом  деле.  Наверное,  каждый  по
нескольку тысяч раз!
      Какой-то	небольшой  предмет  тупо ткнулся ему в руку. Он
сжал  кулак.  Пальцы  сразу же почувствовали знакомые очертания
"кольт-агента".   Ник	попытался   нажать  курок,  но	тот  не
поддавался.   Они  вставили  туда  что-то  вроде  клина.  Потом
суставов  коснулась  липкая  изолента,	которая  все  плотнее и
плотнее стала прижимать пистолет к его руке.
      -  Откинь  ему голову назад, Пони, - руководил Томми. Тот
добросовестно запустил пятерню в волосы Ника и дернул их назад.
У Ника в глазах поплыли фиолетовые пятна. Чертовски больно.
      -  Сволочи,  -  заорал он, - не делайте этого со мной! Не
надо!  Томми,  Господи,  прекрати!  Прошу  тебя,  мы же с тобой
были друзьями!
      -  Нет,  Ник.  Ты всегда был просто фэбээровцем. Ничем не
могу  тебе  помочь.  Так  же,  как  и  ты, я делаю свою работу.
Расслабься, наслаждайся утром. Ни о чем не думай. Это совсем не
больно. Ты не волнуйся.
      Ник  услышал,  как  за  спиной  у  него что-то щелкнуло и
наручник  на  правой  руке  раскрылся, но в тот же момент Томми
Монтойа, стоявший справа, со всей силы схватил его руку.
      -  Теперь,  Ник,	осторожно,  не сопротивляйся. Это всего
лишь одна секунда.
      - Пожалуйста, не надо, - умолял Ник.
      -  Итак, Ники, начинаем. - И он начал поднимать руку Ника
по  дуге  к  его  виску.  Ник  понял,  что его собственная рука
стала теперь его заклятым врагом. Он сопротивлялся, как мог, но
двое  склонившихся  над  ним  мужчин все равно были сильнее. Он
видел,	как  его  рука,  направляемая двумя мускулистыми руками
Томми, медленно поднималась к голове. Теперь было ясно, как все
должно	произойти.  Его  руку  будут поднимать до тех пор, пока
дуло  не  коснется  виска.  Затем Томми вытащит клинышек из-под
курка  и нажмет Нику на палец (в каталоге Рэм-Дайн, который она
любезно   предоставляла  секретным  службам  латиноамериканских
стран,	 этот	предмет   шел  под  номером  4332  и  назывался
"имитационно-суицидный	стопор	многоразового  использования").
Одного	"глэйзера"  из пистолета Ника было достаточно, чтобы от
его   мозгов  не  осталось  и  следа.  Его  выловят  в	камышах
где-нибудь  у  берега:	в  застывших  руках, естественно, будет
зажат  его  пистолет,  а  на  берегу  будет  стоять его машина.
Никаких  других  улик  не  будет.  Они	все  продумали. Чертовы
профессионалы!!!
      -  О  Господи,  не  делайте этого, прошу вас! - Ник почти
кричал, по-прежнему пытаясь опустить руку.
      -  Так,  так,  уже  почти  на месте... Да не дергайся ты,
идиот, все испортишь! - приговаривал Томми, поднося все ближе и
ближе к виску Ника злосчастный ствол пистолета.
      Наконец  дульный	срез  коснулся кожи и замер. Было такое
чувство,  будто  кто-то  прижал  к виску монету. Краем глаза он
видел,	как  Томми  спокойно и тщательно занимается пистолетом,
взводит  собачку,  аккуратно  сжимает  его  руку  своей рукой в
резиновой перчатке и готовится к тому, чтобы вынуть стопор.
      -  Осторожно,  Пони, - сказал. Томми, предупреждая своего
напарника, чтобы тот поменьше забрызгался. - У меня все готово.
Начи...
      В это мгновение пуля разнесла голову Томми Монтойа. Через
долю  секунды до них докатилось эхо выстрела. За рекой в воздух
взметнулась  целая  стая растревоженных белых птиц. Согнанные с
насиженных мест, они недовольно кричали.
      Ник  увидел, что теперь количество его врагов уменьшилось
ровно  наполовину. Он повернул внезапно освободившуюся голову к
другому  своему мучителю, к Пони, который с глупым видом поднял
на него глаза, еще ничего не понимая.
      Но Ник уже понял все.
      -  Теперь  и  тебе  крышка,  -  сказал  он, и не успел он
договорить  последнего	слова,	как  пуля, ударив Пони в грудь,
попала ему прямо в сердце. Тот упал, заливаясь кровью.
      По-прежнему  недовольно крича, в воздухе кружились