Соларатов вскарабкался  на бугор - скорее кочку
высотой не  более метра. Он устроился очень тщательно, плоско вытянувшись на
макушке  бугра,  огороженный пучками травы. Он  проверил  положение  солнца,
Удостоверился,  что  оно  уже  не  находится  прямо  перед  ним  и не  будет
отражаться  от  линзы его  прицела. Он отцепил  ремень  "драгунова", положил
винтовку в траву справа  от себя и немного спереди, чтобы ее можно  было, не
теряя ни секунды,  схватить и приложить к плечу. Потом открыл футляр и вынул
оттуда отличный двадцатипятикратный  бинокль, сделанный в Западной Германии.
Расслабленно вытянувшись  на земле, он  приложил окуляры  к  глазам и  начал
исследовать мир,  бывший в двадцать пять раз больше чем тот, который остался
у него позади.
     День был  ясным,  и  благодаря  особенностям развития  растительности в
районе применения дефолиантов, а  также неровностям  ландшафта русский видел
только океан желтой слоновой травы. В одних местах она была повыше, в других
пониже и пореже, а  кое-где  проглядывали пятна голой земли. Он на мгновение
почувствовал себя так,  будто находился на плоту в Тихом океане: бесконечные
волны  и  колебания,  бесконечное  мелькание  теней, бесконечная тонкая игра
цвета - все бесконечное, бескрайнее.
     Он  вел  поиск систематически, не перескакивая  с  места  на  место, не
прислушиваясь  к  догадкам,  не повинуясь  импульсам.  Его  инстинкт и  мозг
говорили ему: морские пехотинцы будут на склоне в пятистах метрах перед ним.
Они должны были выбрать для себя возвышенное  место; четко очерченные стволы
их  винтовок,  лежащие  горизонтально,   будут  резко  выделяться   на  фоне
вертикальной  организации  окружающего  мира.  Он  нашел невысокую вытянутую
возвышенность, на  которой, согласно  всем  профессиональным  правилам,  они
должны были  расположиться, и начал медленно изучать ее. Двадцатипятикратные
линзы великолепно раскрывали  перед ним мир: он  видел каждый прутик, каждый
полузарытый  в землю камень,  каждое чахлое деревцо, каждый пень,  уцелевший
после  проведенной несколько лет назад химической обработки,  каждую  кочку.
Все, кроме морских пехотинцев.
     Снайпер  опустил бинокль.  На мгновение в его сознании мелькнула легкая
вспышка паники:
     "Не там. Они не там. Тогда где же они? Почему их там нет?"
     Он  подумал  о  том, чтобы  отступить и  попробовать повторить охоту  в
другой день. Ситуация, кажется, становилась неуправляемой.
     Нет,  резко одернул он  себя. Нет,  нужно оставаться здесь  и сохранять
терпение.  Они думают, что  ты находишься там,  а  ты уже здесь. Они немного
подождут  и не смогут дольше бороться с любопытством.  Ведь  это американцы,
дерзкие   безрассудные  люди,  привыкшие  к  активности,  любящие  действие,
сенсации и  тому подобное.  Они  не способны надолго увлечься каким-то одним
делом.
     "Он начнет двигаться, - думал он.  - Он  высматривал меня,  не  нашел и
решит переменить позицию".
     Черное пятно.
     На самом краю поля зрения мелькнуло черное пятно.
     Соларатов  не  стал  поворачиваться,  чтобы  рассмотреть  его. Нет,  он
продолжал  смотреть в ту же точку, борясь с  искушением  устремить взгляд на
мелькнувшую тень, приглядеться к ней повнимательнее. Он хотел довериться  не
глазам, а своему  очищенному от  всяких мыслей сознанию,  которое, повинуясь
инстинкту, гораздо лучше справится с делом.
     Снова чернота.
     Он нашел его.
     Справа, почти в  трехстах метрах от него. "Конечно же. Он хочет  обойти
меня справа".
     Очень медленно он повернул голову; очень медленно поднял бинокль.
     Ничего. Движение. Ничего. Движение.
     Он пошевелил фокусировочный винт.
     Неестественное черное  пятно было  лицом. Американский снайпер зачернил
его  для того,  чтобы пройти ночью на  свою позицию.  Он избавился от черной
одежды,  и теперь  на нем был пятнистый камуфляжный костюм,  но он  допустил
ошибку - забыл  стереть краску с лица. И теперь оно выделялось чуть заметным
черным пятном на коричневато-желтом фоне слоновой травы.
     Соларатов наблюдал за ним, как зачарованный. Человек проползал два шага
и  замирал. Ждал секунду или две, потом перемещался еще  на два рывка.  Лицо
его, с  плохо  различимыми из-за  краски  чертами, было воплощением воинской
сосредоточенности  - напряженное,  перекошенное  от  усилий. Винтовку,  тоже
раскрашенную разноцветными полосами для маскировки, он забросил на спину.
     Несмотря  на то, что Соларатов стремился подавить в себе всякие эмоции,
он все  же почувствовал, как на него нахлынуло удовольствие, равное которому
ему приходилось испытывать крайне редко.
     Он положил  бинокль  и  поднял  винтовку  к  плечу,  инстинктивно найдя
единственно правильное положение: ложа в ладони левой  руки, локоть намертво
упирается  в  землю, правая  рука  нашла  пистолетный  упор,  палец  лег  на
спусковой крючок, глаз строго по прямой линии смотрит в окуляр...
     Суэггер  проползал через прицел. Волосяные  линии  делили его голову на
четыре  части.  Большой  палец  русского  перевел  предохранитель  в  боевое
положение.  Снайпер  медленно  выдохнул. Его палец начал  медленно  сдвигать
спусковой крючок.

     * * * * *

     - Проклятье! - пробормотал Боб.
     - В чем дело? - спросил ползший сзади Донни.
     - Трава очень редкая, будь она проклята. Негде укрыться.
     Донни не  видел  совершенно  ничего.  Он полностью  зарылся  в слоновой
траве: она забивала  ему  уши, лезла в нос, хватала за складки одежды. А под
одеждой пировали  муравьи.  Он слышал монотонное  жужжание мух, привлеченных
восхитительным запахом его пота и  крови - к этому времени трава оставила на
его теле уже не менее сотни порезов.
     А прямо перед ним находились подметки тропических ботинок Боба.
     - Дерьмо, - угрюмо сказал Боб. - Мне это совершенно не нравится.
     - Мы можем вызвать "Ночную ведьму",  и она перемелет все, что там есть.
А мы пустим дым, чтобы она не слишком сильно долбила по нам.
     - А если он находится не здесь, то узнает,  что мы  гоняемся за  ним, и
станет  вести себя  вдвое  осторожнее или не  вернется вообще, и мы так и не
узнаем, за каким чертом  его сюда  принесло,  и не  сможем  добыть  винтовку
Драгунова. Поэтому нет. - Боб помолчал. - М-70 у тебя с собой?
     - Конечно.
     - Отлично. Я хочу,  чтобы  ты занялся правым флангом. Подайся вперед  и
рассмотри вон тот бугорок, или что там такое.
     - Ага.
     -  Устроишься на нем.  Если увидишь,  что все в порядке, то я переползу
дальше, туда, где трава погуще. Залягу в чаще и буду прикрывать тебя. Идет?
     -  Идет,  - ответил  Донни.  Он  потянулся,  разминая  мускулы, глубоко
вздохнул и пополз вперед.
     - Черт тебя возьми,  сынок, остается только надеяться на то, что  он не
слишком близко и не слышит нас. Ты хрюкаешь громче, чем свинья в хлеву.
     - Очень уж тяжелая работа, - сказал Донни, и это была чистая правда.
     Он добрался до бугра и выглянул из-за него. Ничего.
     - Взять М-49?
     - Нет. Времени слишком мало. Просто посмотри через "юнертл".
     Донни приложил глаз к прицелу, который представлял собой длинную тонкую
металлическую  трубку,  закрепленную в  каком-то странном штативе. Если  его
обнулить,  то можно было  привести в действие целую систему  управления, при
помощи которой можно было  так и этак двигать и поворачивать прицел, а также
особыми винтами  устанавливать  поправку на  силу  ветра и угол к горизонту.
Винтовка была изготовлена где-то в начале сороковых, но поговаривали, что из
нее  убито  куда больше японцев, северных  корейцев и  вьетконговцев, чем из
любого другого оружия того  же возраста. Даже патроны для нее использовались
не   стандартные   натовские   7,   62-миллиметровые,   а   старые   длинные
спрингфилдовские с рантовой гильзой калибра 0, 30-06.
     Оптика была отличная.  Донни внимательнейшим  образом  осмотрел  траву,
попадавшую в  поле  обзора, и  не  заметил никаких  признаков  человеческого
присутствия. Но в глазу у него так и оставалось слепое пятно. Он был уверен,
что  пропустил какую-то заметную  деталь. Он стиснул пальцами  переносицу  -
лучше не стало.  Нет, там  не было ничего, ничего  такого,  что  он  мог  бы
разглядеть.
     - Кажется, все чисто.
     - Я не спрашиваю,  что тебе  кажется. Я хочу  знать, как там  на  самом
деле.
     - Чисто, чисто.
     - Хорошо, - сказал Боб. - Продолжай наблюдение.
     Сержант начал выбираться на  открытое место.  На сей раз  он  полз  еще
медленнее,  чем   прежде.  Он  двигался  прямо-таки   невероятно   медленно,
останавливаясь и надолго замирая после каждых двух движений.
     Донни  опять  уставился  в  прицел.  Снова и  снова он рассматривал все
возможные огневые позиции  и  не видел  ничего. Все было чисто. Это начинало
казаться  смешным.  Возможно,  они торчали здесь  в  совершенно пустом поле,
ползали взад и  вперед, как  идиоты. Пчелы жужжали,  мухи кусались, стрекозы
проносились в разные стороны. Он  не мог  очень  долго  смотреть  в  прицел,
потому что в глазу у него  все начинало расплываться. Он должен был мигнуть,
перевести взгляд вдаль. Когда же Боб подаст сигнал о том, что все в порядке?

     * * * * *

     Спусковой крючок отошел назад и замер на самой грани выстрела.
     "А где же второй?"
     Палец отпустил спусковой крючок.
     Их  было двое. Он  должен убить обоих. Если  он  сейчас  выстрелит,  то
второй в свою очередь выстрелит в него или же, увидев, как разлетится голова
его  партнера, просто  нырнет  в  траву  и  исчезнет.  Возможно,  он вызовет
воздушную поддержку, и Соларатову придется покинуть район операции.
     "Где же второй?"
     Он приподнял голову, посмотрел  невооруженным глазом  и понял, что смог
увидеть  снайпера  чисто  случайно: там, где он в данный  момент  находился,
трава по какой-то странной  причине росла гораздо реже,  чем повсюду вокруг.
Второй находился  где-то  совсем  рядом  и  прикрывал  напарника,  пока  тот
оставался  уязвим.  Но  это  положение  могло  продолжаться  лишь  считанные
секунды.
     В  голове Соларатова тут  же сложился план. Выследить  корректировщика.
Убить  корректировщика. Вернуться  и  убить снайпера. Это было возможно, так
как он  располагал  полуавтоматическим  оружием,  а  расстояние  было  менее
трехсот метров.
     Он  вновь   уткнулся   в  прицел  и  начал   очень  медленно  и  плавно
разворачиваться, высматривая еще одно черное лицо на коричневато-желтом фоне
чащи вертикальных стеблей. Повернулся еще немного... Ничего. Дальше... Снова
ничего.  Еще чуть-чуть...  Вот оно!  Рука! Рука  вела  к туловищу,  и вот  в
прицеле  показалась  фигура  второго  человека, приложившегося  к  винтовке.
Соларатов  неслышно   набрал  в  грудь  воздуха,  испытал  еще  один  прилив
удовольствия  -  и в  следующий  момент  понял,  что перед ним действительно
человек, но это вовсе не корректировщик, а еще один снайпер,  и его винтовка
глядит точно на него. На Соларатова.
     Человек выстрелил.

     * * * * *

     Донни оторвался от прицела. Голова у него  болела. Когда же  Боб подаст
сигнал?  Господи, как же ему сейчас нужен аспирин! Донни  посмотрел вокруг и
ничего не увидел, кроме бескрайних зарослей травы.
     Рядом с  ним повисла в воздухе стрекоза. Любопытно, что крылышки у этих
тварей каким-то образом собирают солнечный  свет и так же отбрасывают блики,
как...
     Донни снова взглянул в прицел.
     Он был совсем рядом!
     Снайпер (или лучше сказать, снайперы, потому что Донни после сотрясения
видел перед собой два расплывавшихся по краям контура) находился менее чем в
трехстах  метрах  от  него  и был еле-еле различим в  траве. Человек  держал
винтовку наизготовку, он  медленно поворачивался,  и,  уловив  это движение,
Донни сразу же понял, что он заметил Суэггера.
     "Убей его! - приказал он себе. - Стреляй! Немедленно!"
     Перекрестье расчертило голову врага. Донни нажал на спусковой крючок.
     Картинка исчезла из виду. Он нажал сильнее. Ничего не произошло.
     Предохранитель, предохранитель... Донни протянул палец туда, где должна
была  находиться эта  пимпочка перед спусковым крючком,  но  там  ничего  не
оказалось. Ну конечно, там находится предохранитель у М-14.  У М-70 он возле
переднего  края затвора. Донни  оторвался  от  прицела,  нашел  этот  чертов
предохранитель  и  передвинул  его  вперед. Поспешно пригнулся,  взглянул  в
прицел и  увидел,  что человек повернулся и дуло винтовки смотрит  теперь...
прямо на него.
     Он дернул за спусковой крючок -  пожалуй,  излишне резко,  - и винтовка
выстрелила.

     * * * * *

     Боб полз вперед. Всего несколько  метров, и он снова окажется в высокой
и густой траве и...
     Выстрел,  совершенно  неожиданный,  прозвучал  словно  удар  в  большой
барабан над самым его ухом.  Он застыл - все кончено, великий Боб Ли Суэггер
- и на мгновение ударился было в панику.
     "Что? А? О боже!"
     А  в  следующее  мгновение он вскочил и помечался, как последний  сукин
сын, туда, где росла более высокая  трава, ожидая смертельной пули и в то же
время стараясь заставить себя успокоиться.
     - Он там! Я видел его! - заорал Донни, и сразу же с расстояния метров в
триста раздался второй выстрел. Пуля ударилась в  землю рядом с Донни, выбив
большой клуб пыли.
     Донни сразу же  выстрелил в ответ,  и Боб увидел пыльный фонтанчик там,
куда ударила пуля.
     - Пригнись! - рявкнул он, испугавшись, что Донни может  получить пулю в
голову, а сам нырнул в траву, по-змеиному извиваясь, пополз  вперед и вскоре
обнаружил песчаную кочку.
     Он  вскинул  винтовку  к  плечу,  приложил  глаз  к  окуляру прицела  и
увидел... не увидел ничего.
     - Он там! - снова крикнул Донни.
     Но Боб все равно  не мог  ничего  разглядеть. Потом треснул  выстрел  -
кажется, откуда-то слева,  - он немного  повернул винтовку, увидел в воздухе
маленькое облачко пыли, какое  могло подняться после  выстрела из  винтовки,
дуло которой находится над самой землей, и выстрелил. Он передернул затвор и
как можно быстрее выстрелил еще раз,  не видя цели, но надеясь, что она там,
куда он целился.
     - Ложись! -  снова крикнул  он.  -  Ложись и вызывай  "фокстрот".  Пора
включать воздух!
     Он  передернул затвор,  но так и не мог  разглядеть  снайпера  в  пыли,
которая плыла в траве на  той самой площадке, которую  Донни недавно указал.
Но где же он прячется? Где же он прячется?

     * * * * *

     Донни чуть-чуть подался назад, и вторая  пуля ткнулась в землю  всего в
нескольких сантиметрах от его лица. Ого! В воздух поднялось вишневое, как во
время фейерверка, облачко  пыли, и сотни крошечных песчинок больно хлестнули
его по лбу и щекам. Он зажмурился и отполз  еще немного подальше.  Он слышал
крик Боба,  но  не мог выдавить  из себя ни слова в ответ. Радио,  думал он.
Вызвать воздух.
     Но тут Боб выстрелил один раз, потом второй, и к  Донни снова вернулась
смелость.  Он  скорчился  с  другой стороны кочки, расположившись так, чтобы
можно  было  стрелять  с  левой  руки.  Он  не мог вести  отсюда  прицельную
стрельбу, зато сам был почти полностью укрыт, и это его радовало.
     "Где же он? Где ты, поганый ублюдок?"
     В  прицел он  не  видел ничего,  только облачко  пыли в воздухе, плавно
покачивавшуюся  траву,  которую  недавно  потревожили,  но   стрелять   было
совершенно не во что.
     Донни посмотрел на  несколько метров левее и правее, но так и не увидел
поганца. Тут ему в голову пришла мысль, что  вдруг именно  ему,  а не  Бобу,
удастся пристрелить русского. Перед ним неожиданно замелькали давно  забытые
образы из детской книжки: это ведь будет точно так же, как у лейтенанта Мэя,
который  захватил  Красного Барона, натянув  нос  матерому профессионалу Рою
Брауну. Донни  ощутил  прилив  возбуждения  и  радости, как  будто  это  уже
случилось.
     Так где же русский?
     "Мы  можем  накрыть его  перекрестным огнем,  - понял  он.  -  Мы можем
сделать этого ублюдка".
     - Воздух! - услышал он крик Боба.
     Ах да, воздух. Вызвать "Ночную ведьму",  дать прикурить этому засранцу,
чтобы она растерзала его в...
     И  тут  он  боковым  зрением увидел снайпера: тот был гораздо дальше и,
прилагая отчаянные усилия, полз прочь.
     Попался!
     Донни навел перекрестье на  мотающуюся голову, ориентируясь не  столько
по четкой  форме, сколько  по своим предположениям  насчет  того, где должна
находиться голова в том пятне, которое  занимало теперь чуть ли  не  большую
часть  его поля зрения. Он  постарался определить центр пятна, разделить его
перекрестьем  на четыре части, почувствовал, что  полностью  держит  себя  в
руках, ощутил твердый металл спускового крючка под пальцем, нажал  на него -
лишь самую малость - и тут же донельзя удивился, когда прогремел выстрел.
     Винтовка, которую человек  держал  в руке,  отлетела в  сторону,  шляпа
соскочила, а сам он покатился в траву и застыл.
     - Я его сделал! - заорал Донни. - Я его достал!
     - Воздух! - крикнул в ответ Боб. - Срочно давай воздух!
     Донни  опустил  винтовку  на  землю,   снял  PRC  со  спины  и  щелкнул
выключателем.
     - "Фокстрот",  это "Сьерра-браво", вспышка, повторяю, вспышка, вспышка.
У нас есть контакт.
     - "Сьерра-браво", что вы хотите? Вам нужен воздух, "Сьерра-браво"?
     Внезапно  Боб оказался рядом с Донни и выхватил  трубку радиотелефона у
него из рук.
     -  "Фокстрот", дайте  нам  "Ночную ведьму".  Сверхсрочно. Назначаю  для
удара  Зону-2.  Дайте нам  "Ночную  ведьму",  повторяю, немедленно,  Зона-2,
Зона-2.
     - Она уже идет, "Сьерра-браво", берегите задницы.
     - Я достал его! - сказал Донни.
     - Я  пускаю  дым, чтобы показать "Ночной ведьме" свою позицию, - сказал
Боб в трубку.
     Он  сорвал с  пояса  дымовую  шашку,  выдернул чеку  и  кинул шашку  на
несколько  шагов в сторону. Шашка закрутилась,  зашипела, и  из  нее повалил
густой зеленый дым.
     -  "Сьерра-браво-четыре",  это  "Ночная ведьма", я  вижу  зеленый  дым,
прием, - объявил по рации новый голос.
     Одновременно  Боб  и  Донни услышали  стремительно  приближавшийся  рев
моторов.
     - Все верно, "Ночная ведьма", это наш сигнал.
     Боб толкнул Донни на землю, поближе к бугру.
     Над ними прошла тень. Донни взглянул наверх и увидел  пронесшийся прямо
над ними  огромный самолет, который  уже начинал  сваливаться  в  вираж.  Он
казался огромным  и очень хищным, а его моторы разрывали воздух в клочья. Он
был черным, как смоль, этот ангел смерти, и кренился направо, поднимая левое
крыло  почти вертикально к  небу, поворачиваясь  боком фюзеляжа к земле,  на
которой он собирался истребить все живое.
     Все  восемь   мини-пушек   палили  одновременно,  возле  бортов  бились
трепещущие  языки пламени, звук походил не  на артиллерийскую стрельбу, а на
непрерывный яростный рев.
     -  Господи!  -  воскликнул  Донни. Он подумал  о конце света,  о гибели
цивилизации,  о Хиросиме. Этому сосунку  придется  жарко.  Донни не мог даже
вообразить такого.
     Пушки   извергали   на   землю  тысячи  снарядов;   каждый   пятый  был
трассирующим, и  стрельба производилась с такой  молниеносной скоростью, что
казалось,  будто стреляют только трассерами. Снаряды не  столько врезались в
землю,  сколько  изничтожали ее. Они превращали ее в порошок, поднимая  тучи
пыли  и комьев.  Все  потемнело, как  будто сама погода оказалась  повержена
огнем. Это  было  нашествие  свинцовой  саранчи,  которая пожирала все,  что
оказывалось под нею. Ранние версии этого младенца носили название "Волшебный
дракон  Пуфф",  но  у  дракона  была  только  одна пушка.  "Ночная  ведьма",
снабженная  восемью,  могла  нанести   миру   урон,  достойный  включения  в
мифологические  эпопеи. Она  просто полностью сожрала Зону-2, как будто  это
длилось  целые годы, хотя в действительности продолжалось считанные секунды.
Да, вся стрельба "Ночной ведьмы" уложилась лишь в тридцать секунд;