должно быть, предвидел такую реакцию -- он кинулся к
выходу в числе первых.
     У меня на пути оказался стол. Я перевалился  через  него,  подскочил  к
двери,  но она лязгнула перед носом. Я дал ей пинка, однако толку не добился
и оглянулся не притихшую коробочку.
     -- Альфамега, говори! Как отсюда смыться?
     Коробка затрещала и вспыхнула, растекшись пластмассовой лужицей.
     -- Спасибо, -- сказал я.
     -- А что, другого выхода нет? -- полюбопытствовал Флойд.
     -- Пока не вижу.
     Топот раздался  совсем  рядом.  Пока  я  выуживал  из  кармана  газовую
гранату, в зал ворвалась лавина вооруженных людей.
     Пришлось  заняться ею вплотную. Флойд повалил первых трех, я сцепился с
двумя  следующими.  Дело  приняло  серьезный  оборот:  подбегали  все  новые
солдаты.  Кое-кто носил панцирь, и все без исключения -- островерхие шлемы с
прозрачными забралами.  Стрелять  они  не  пытались,  зато  с  удовольствием
размахивали винтовками, точно дубинами.
     Кто-то  славно двинул меня по затылку, я зашатался и рухнул. Прежде чем
они накинулись, я увидел Бобика -- он как паук вскарабкался по стене и исчез
во мраке под потолком. Тут меня еще разок  треснули  по  черепу,  и  я  тоже
погрузился во мрак. Надо сказать, не без удовольствия.

     -- Джим,  тебе не стало лучше? -- донеслось издалека, и я ощутил на лбу
что-то влажное и прохладное.
     -- Шбша... -- выдавил я. Или что-то вроде. Пожевал пересохшими губами и
открыл глаза. Перед ними раскачивалась мутная физиономия  Флойда.  Он  снова
положил мне на лоб мокрую тряпку. В жизни не испытывал ничего приятнее.
     -- Ты  здорово  схлопотал  по  затылку, -- объяснил он. -- А мне не так
круто досталось.
     Я хотел было спросить: "Где мы?" -- но вовремя сообразил, что не  стоит
задавать  глупые  вопросы,  когда  и  так  все ясно. В данном случае хватило
одного намека, чтобы понять все -- решетчатой  двери.  Я  сел.  Боже,  какая
пытка!  Флойд  подал  пластмассовую  чашку  с водой. Я, булькая, осушил ее и
протянул обратно -- хочу,  мол,  еще.  Потом  ощупал  карманы  и  швы  брюк.
Напрасная надежда: все припрятанное оружие исчезло.
     -- Ты собак тут поблизости не видал?
     -- Не-а.
     Вот, значит, как? Получил по башке. Угодил в плен. Брошен в беде лучшим
другом человека. И все это -- в земных недрах, где челюстефон, скорее всего,
бесполезен.  На  всякий  случай  я  стиснул  зубы  и воззвал о помощи, но не
услышал даже треска статики.
     -- Ничего, могло быть и хуже, -- бодро заявил Флойд, и  мне  захотелось
его  пристрелить.  Но я не успел даже послать его к черту. К решетке подошел
человек, и Флойд получил заслуженную отповедь:
     -- Будет и хуже. Вы моментально умрете, если попытаетесь дотронуться до
меня или до Смертомата. Ясно?
     Я оглядел его повнимательней. Седой,  лицо  суровое,  одет  по  здешней
моде,  то  есть  в  полевую  форму;  на голове островерхая каска, с той лишь
разницей, что шпиль  --  золотой,  со  стилизованными  крылышками.  Тюремщик
шагнул  в сторону, чтобы продемонстрировать нечто мобильное и крайне опасное
на вид, этакую коллекцию смертоноснейшего оружия. Стволы, палицы,  шурикены,
ножи и металлические зубы. Зубы-то зачем? Чтобы разорвать нам глотки?
     Выяснять почему-то не хотелось.
     -- Идите за мной.
     Надзиратель  повернулся  и  отошел.  Мы  с Флойдом выползли из камеры и
побрели  за  ним,  строго  соблюдая  дистанцию.  Позади  лязгал,  щелкал   и
погромыхивал Смертомат.
     Коридор   в   гнетущих   серых   тонах  имел,  по  крайней  мере,  одну
положительную черту -- хорошее освещение. На стенах висели  ряды  фотографий
-- по  всей  видимости,  одного и того же субъекта. Или разных угрюмых вояк,
отличающихся друг от друга разве что количеством шевронов и медалей.
     Конвоир свернул в дверной проем  между  двумя  шипастыми  колоннами  из
стали.  Мы  последовали его примеру, ни на миг не забывая о лязгающем позади
агрегате.
     -- Впечатляет, -- сказал я, окинув взором громадный зал. Стены и пол --
в черном мраморе. За широченным окном -- военный лагерь, полощутся  знамена,
марширует  пехота, рядами стоят бронемашины. Поскольку мы находились глубоко
под землей, логично было предположить, что это проекция. Но она  заслуживала
высшей похвалы.
     Та  же  военная  тематика легко прослеживалась на внутреннем убранстве:
люстры из авиабомб, цветочные  горшки  из  пулеметных  кожухов,  гардины  из
ветхих флагов. Все это вмиг навеяло на меня жуткую тоску.
     Конвоир,  не  оглядываясь,  приблизился  к гигантскому столу и уселся в
единственное кресло с высокой спинкой. Властным жестом указал на два  кресла
поменьше.  Смертомат  за нашими спинами лязгнул, щелкнул и зашипел, выпуская
пар. Мы сели.
     Что-то ласково дотронулось до моей лодыжки. Я опустил голову  и  увидел
выдвижные  захваты,  обитые  тканью. Зажужжали моторчики. Захваты сомкнулись
намертво.
     Я всплеснул руками, на долю секунды  опередив  клешни,  вынырнувшие  из
подлокотников. Они щелкнули вхолостую.
     -- Неразумно,  -- упрекнул седовласый. Клацая, Смертомат приблизился ко
мне и упер в спину нечто твердое -- автоматный ствол, что же еще?
     Клешни разжались. Я вздохнул и  опустил  руки.  Не  надо  было  вертеть
головой, чтобы убедиться: Флойд подвергся точно такой же процедуре.
     -- Свободен.
     Механизм-убийца  беспрекословно  убрался  из  зала,  и  огромная  дверь
затворилась, отрезав нас от его дребезжания.
     -- Я Командир, -- представился  седой  после  того,  как  откинулся  на
спинку кресла и раскурил большую зеленую сигару.
     -- Это должность или имя? -- спросил я.
     -- И то и другое. -- Он пустил к потолку голубое колечко. -- Я взял вас
в плен,  потому  что не хотел подвергнуться нападению. И не хотел говорить с
b`lh при посторонних. -- Он дотронулся до кнопки  на  столе  и  взглянул  на
мерцающую фиолетовую лампочку. -- Теперь можно не бояться подслушивания.
     -- Вы, наверное, собираетесь рассказать, кто вы и ваши приятели, откуда
вы тут взялись, и все такое прочее?
     -- Безусловно. Мы -- выживисты.
     -- Кажется, я что-то слыхал об этой компании.
     -- Наверняка. В годы Раскола это название присваивали себе самые разные
общины,  потому  что  оно  многим  нравилось.  Но только мы по-настоящему за
служили его, ибо только нам удалось выжить.
     -- Выживисты, -- раздумчиво протянул Флойд и добавил скороговоркой:  --
"Группы  людей,  считавшие  войну  неизбежной  и  не  верившие в способность
властей защитить их.  Они  покинули  свои  жилища  и  укрылись  в  подземных
бункерах  с  запасами  пищи,  воды,  амуниции  --  всего необходимого, чтобы
переждать любую катастрофу"... Не выжил никто.
     -- Великолепно. Ты процитировал...
     -- Карманный  справочник  по  истории  психов,  культов  и   спасителей
человечества.
     -- Великолепно.  Конечно, это не относится к названию книги и последней
фразе цитаты. Мы постарались -- и выжили.
     -- Вы  даже   малость   перестарались.   Войны   Раскола   давным-давно
закончились, в Галактике -- мир.
     -- Отрадно слышать. Только другим этого не говори.
     -- А почему? Нет, постой, дай самому догадаться. Чтобы они до скончания
века оставались  стрижеными болванами -- ведь это полностью тебя устраивает.
Пока идет война или пока сохраняется ее угроза,  власти  держатся.  В  нашем
случае власти -- это ты и тебе подобные.
     -- Прекрасная  логика,  Джим.  Надо  сказать,  не  всем  по вкусу такой
порядок...
     -- Мы встречались с теми, кому он не по вкусу. Это сопливые  мальчишки,
ну,  может, и кто-то из взрослых. Их не устраивает милитаристский статус-кво
и вечная война. Вероятно, им больше по нраву мирная жизнь в окружении родных
и близких. Но это -- если допустить, что у вас есть семьи.
     -- Конечно, есть. В тишине и покое надежных жилых пещер. Мы их охраняем
и защищаем...
     -- Но главным образом тратите время  на  игру  солдатики  и  постановку
командных голосов.
     -- Ты слишком придирчив. Мне это начинает надоедать.
     Командир  с  усмешкой  посмотрел  на  сигарный  пепел  и стряхнул его в
пепельницу, изготовленную, разумеется, из снарядной гильзы. Каким-то боковым
зрением я заметил шевеление чего-то черного, но не обернулся в  ту  сторону.
Самое время выйти на сцену Бобику.
     -- Зачем мы тебе понадобились? -- спросил Флойд.
     -- Я  думал, это понятно. Надо выяснить, кто вы такие и много ли знаете
о нас.
     Из-под стола к моим ногам метнулась тень,  но  Командир  не  мог  этого
видеть.  Тень,  должно  быть,  поднялась  по  спинке  кресла  -- голос ИРИНы
прошептал мне на ухо:
     -- Я  проанализировала   голоса   участников   прерванного   совещания.
Восстановила  обертоны,  снятые искажателем речи, и теперь могу сказать, кто
называет себя Альфамегой...
     -- Я уже знаю.
     -- Что ты знаешь? -- осведомился Командир. -- С кем разговариваешь?
     -- Да так, мысли вслух. Мысли о том, что ты не такой хитрец, каким себя
возомнил. Назвал меня по имени, а ведь мы еще не представились. Но  если  ты
присутствовал на собрании юных диссидентов, то, конечно, должен знать, кто я
такой.  А  я  теперь знаю, кто ты. -- Я улыбнулся и спросил, выдержав долгую
паузу: -- Командир? Или Альфамега? Какое имя тебе  больше  нравится?  Ведешь
двойную игру, не правда ли?


Глава 25

     -- Я  могу  тебя  прикончить,  --  холодно вымолвил Командир. -- Глазом
моргнуть не успеешь. -- С этими словами он очень даже нервно раздавил окурок
в пепельнице.
     -- Спокойствие, спокойствие, -- сказал я. -- Ведь ты притащил нас  сюда
явно  не с бухты-барахты. Почему бы не довести дело до конца и не объяснить,
какая помощь от нас требуется?
     Командир хмурился; он выглядел сердитым и опасным. Как  говаривала  моя
матушка  -- почему я все время ее вспоминаю? -- "свинобразы липнут на мед, а
не на уксус". Помягче надо, помягче.
     -- Командир, ну что вы, право, -- залебезил я. -- Мы же за вас,  только
мы, больше вам не на кого рассчитывать. Вы отлично знаете, чего хотите, а из
солдат  никто  не представляет себе истинной картины. Вы тут не единственный
начальник, но, похоже, только вас осенила идея устроить  небольшой  заговор.
Устроить  по-своему.  Вы  потрудились на славу -- не знаю, кому еще под силу
такое. Мы готовы помочь... если, конечно, вы не против.
     Хмурое выражение  на  лице  Командира  исчезло.  Флойд,  подражая  мне,
улыбнулся  и  кивнул,  но  не сказал ни слова. Зажглась вторая сигара. Вверх
потянулся дымок. Курильщик благодушно кивнул.
     -- Конечно, Джим,  ты  прав.  Невероятная  ответственность,  постоянная
нагрузка  на  психику...  А  кругом  -- одни болваны! Stulteguloj! Kretenoj!
Вековое кровосмешение и прозябание в норах не слишком хорошо  отражаются  на
умственных  способностях.  Поражаюсь, как мне самому хватило рассудка, чтобы
это заметить. Я так не похож на них, будто  родился  на  другой  планете  --
этакое дитя гомо сапиенс в пещере неандертальцев.
     Мне  это  показалось знакомым. Не родился еще "сильная рука", диктатор,
военачальник, который не считал бы себя венцом творения.
     -- Да, сэр, вы не такой,  как  все,  --  подхватил  Флойд  чуть  ли  не
застенчиво. -- Я это понял, едва вы заговорили.
     Похоже,  мы  с  Флойдом  учились  в  одной  школе.  Правда,  раньше мне
казалось, он лишь скользит по верхам. Выходит, ошибочка.
     -- Так  вы  заметили?  Впрочем,  для  Внешних  разница,  надо   думать,
очевидна. Поверьте, мне было нелегко. Я даже к начальству обращался, выявлял
некоторые проблемы, предлагал решения... Как об стенку горох, честное слово.
И  ведь  молодежь  не  лучше.  Хотя надо ей отдать должное -- она волнуется.
Особенно когда до  нее  доходит,  как  мало  радости  в  простом  выживании.
Поначалу  это,  конечно,  занятно  --  вызов  обществу и все такое. Но через
денек-другой удовольствие сходит на нет.
     -- Уж не беспокойство ли молодых навело вас на  мысль  о  необходимости
вождя? -- спросил я.
     -- Не  сразу.  Но  я  все  чаще  замечал, как младшие теряют уважение к
старшим. Только к ученым они пока относятся благосклонно. С их точки зрения,
одни  лишь  ученые  делают  что-то  новое  и  нужное.  Потому-то  я  и  стал
Альфамегой.  Меня  считают  молодым  ученым. Мятежником, не способным идти в
одиночку наперекор ветхим идеям,  наперекор  устоям,  а  посему  вынужденным
искать сочувствия среди людей его возраста и склада ума.
     -- У  меня  руки  затекли,  --  улыбнулся Флойд. -- Нельзя ли ненадолго
снять железки?
     -- Нельзя. Вы нужны мне там, где находитесь.
     А ты переменчив, дружище. Куда девалась твоя теплота, и почему ты вдруг
затянулся с такой силой, что сигара затрещала и заискрилась?
     -- Мы, выживисты, очень внимательно следим за событиями. На  всей  этой
планете. Создали наблюдательную сеть еще до того, как здесь опустился первый
ваш  корабль.  С  тех  пор  мы ее расширяем и совершенствуем. Ни одна птичья
свара, ни одно падение полпеттона не ускользает от наших глаз. От моих глаз!
Потому что я наблюдаю за наблюдателями. Я наблюдал и заметил, что на  поиски
археологической  находки  тратится  уйма  ресурсов и сил. За этим скрывается
что-то важное, и мне захотелось узнать, что именно. Я послал отряд  похитить
ее  и взорвать здание, чтобы замести следы. Мои люди справились великолепно,
преследования не должно было быть. И все-таки вы здесь.  Меня  интересует  и
то, как вам это удалось. Поэтому рассказывайте, и побыстрей.
     -- С  удовольствием,  --  откликнулся  я. -- Мой друг Флойд и слыхом не
слыхивал ни о какой находке. Зато мне известно все.  Ведь  это  я  нашел  ее
первым,  а  затем  проник сюда по ее следу. Только я могу открыть принцип ее
действия, показать, какие удивительные чудеса она способна  вытворять.  Если
отведете  меня  туда,  где она лежит, я с удовольствием продемонстрирую ее в
работе.
     -- Почему бы и нет? Пойдешь со мной. Друг останется  здесь  в  качестве
гарантии. Ты не против?
     Он  встал и положил ладонь на рукоять грозного оружия, висевшего у него
на боку.
     -- Ну, конечно. Флойд, ты уж извини. -- Я повернул  голову  к  коллеге,
подмигнул  левым  -- не видимым Командиру -- глазом. -- Я знаю, ты бы охотно
пошел со мной и подсобил, но -- увы! Так что жди здесь и  ничего  не  бойся.
Никто тебя не тронет, можешь положиться на слово Джеймса Бобика диГриза.
     -- Все будет в норме, Джим. Позаботься лучше о себе.
     Оставалось  лишь  мысленно  скрестить  пальцы и надеяться, что из смеси
туманных и прозрачных намеков Флойд сумеет вычленить суть. Отворилась дверь,
за моей спиной зашипело, залязгало, заклацало. Кресло  разомкнуло  оковы.  Я
помассировал затекшие руки и медленно, осторожно поднялся. Смертомат, злобно
полыхая  оранжевыми  глазками,  махнул в сторону двери закопченным раструбом
огнемета.
     Я вышел из зала за Командиром Альфамегой,  оставив  Флойда  в  плену  у
кресла.  Уповая,  что  ненадолго.  Все  будет зависеть от того, правильно ли
Бобик-ИРИНа расшифрует мою  прощальную  речь.  Мы  с  Командиром  прошли  по
широкому  коридору,  украшенному  портретами  героев.  Дружелюбно  улыбаясь,
спутник приподнял над кобурой пистолет,  а  затем  позволил  ему  скользнуть
обратно.
     -- Если  хоть  словом  обмолвишься о нашем разговоре, от тебя останется
мокрое место. Уяснил?
     -- Вполне,  спасибо.  Не  произнесу  ни  звука,  сэр,  можете  на  меня
положиться. Только взгляну на находку и объясню принцип действия. И все.
     Может,  я  и улыбался, но в душе был мрачнее тучи. Джим, сказал я себе,
ты увяз, что твой свинобраз в яме с кагалом. Прискорбно, однако выбирать  не
из чего.
     Идти пришлось долго; я снова притомился. И клятвенно пообещал себе уйти
в длительный отпуск, как только все закончится. Если закончится.
     Отворилась последняя дверь, и мы вошли в лабораторию -- из тех, которые
ни с чем   не   спутаешь.  Кругом  пульты,  провода,  скворчащие  реторты  и
престарелые  ученые  мужи  в  белых  халатах.  При   виде   начальства   они
верноподданно  лупили  себя  в грудь -- это напоминало барабанную дробь -- и
почтительно расступались, пропуская нас к лабораторному столу. На нем, все в
проводах и "крокодилах" тестеров, возлежало творение иной  расы.  Я  хлопнул
себя по лбу и пошатнулся.
     -- Кретины!  Что  вы  сделали с кагалятором?! Если включили -- нам всем
крышка!
     -- Нет! Не включали! -- пискнул дряхлый ученый и в страхе посмотрел  на
Командира. Тот презрительно усмехнулся.
     -- Болваны!  Все  как  один! А ну, отвечайте этому Внешнему, чем вы тут
занимались? Только он знает, на что годится устройство.
     -- Спасибо! Спасибо! Конечно, конечно, как прикажете.  --  Старый  пень
повернулся  ко  мне  и показал дрожащим пальцем. -- Мы всего лишь просветили
его рентгеновскими лучами и начертили схему. Она очень сложная, да вы и сами
знаете. Однако... -- Он вспотел и смущенно огляделся по сторонам.  --  Когда
мы пытались проверить цепь, что-то сработало...
     -- Сработало?!   Если  вы  его  включили,  этой  планете  каюк!  А  ну,
показывайте!
     -- Нет, что вы, ничего страшного не случилось. Просто  объект  поглотил
электрический ток из нашего тестера. Мы даже не сразу заметили, а как только
спохватились, прекратили...
     -- Так  что  же  вы  заметили?  --  Голос  Командира  напоминал скрежет
напильника по стальной заготовке.
     -- Сейчас, сэр, сейчас расскажу. Отвалилась панель и открыла  вот  этот
тайник. А в нем -- лампочки. Вот и все. Только лампочки...
     Охваченные  любопытством,  мы  все  подались  вперед. Да, тайничок имел
место. И внутри него --  четыре  светящиеся  выпуклости.  Зеленая,  красная,
оранжевая и белая.
     -- Что  это  значит?  --  Пальцы моего инквизитора крепче сжали рукоять
пистолета.
     -- Ничего особенного. -- Я  даже  зевнул,  подчеркивая,  что  не  стоит
волноваться из-за таких пустяков. -- Просто этот тестер протестировал ваш.
     Я беспечно ткнул пальцем в сторону сияющих лампочек и ощутил, как в бок
уперся ствол пистолета.
     -- А  по-моему,  ты  несешь  околесицу.  А ну, говори правду, или ты --
труп!
     Бывают в жизни секунды, которые легко перепутать со столетием. Вот  он,
именно  такой  случай.  Командир  злобно  таращился  на меня. Я прикидывался
невинной овечкой. Ученые, разинув рты,  пялились  на  начальство.  Смертомат
ждал  в  дверном  проеме, лязгая и шипя о чем-то своем. Возможно, ему просто
хотелось кого-нибудь  прикончить.  Время  остановилось,  надо  мной  нависла
вечность.
     Чтобы  пересчитать возможные пути к спасению, мне хватило пальцев одной
руки. Еще и лишние остались. Штук пять.
     -- Правду? -- переспросил я. -- Да ради Бога... -- И умолк. А  что  тут
скажешь, как успокоить маньяка? Сейчас как бабахнет...
     Бабахнуло.  По  лаборатории с лязганьем и клацаньем разлетелись обломки
Смертомата.
     Как  вы  догадываетесь,  это  привлекло  всеобщее  внимание.  А   через
мгновение раздался возглас:
     -- Джим! Ложись!
     В  дверях  возник  Флойд  с  неописуемым,  но  грозным  на  вид оружием
наперевес. Бобик сделал свое дело -- освободил его. А  Флойд  позаботился  о
Смертомате.
     Командир молниеносно развернулся, вскинул пистолет...
     А  я не упал, как советовал опытный в таких делах товарищ. Не упал, ибо
подвергся приступу безумия. Слишком уж часто последнее время меня бросало из
огня да в полымя. Вертело, крутило, сбивало с толку, а теперь еще пинком под
зад толкнуло к...
     К чему?
     Лампочки археологической находки манили таинственным мерцанием,  и  мой
палец потянулся к ним. Будто по своей воле.
     Зачем?
     Чтобы коснуться одного из разноцветных огоньков. А то зачем же?
     Которого?
     Что  означали  эти  цвета  для древних нелюдей -- создателей загадочной
штуковины?
     У меня не было ни малейшего представления.
     Но зеленый свет всегда говорил мне: "Иди".
     Истерически хихикая, я ткнул пальцем в зел