остью, на
какую только был способен. И ткнул его в бок согнутым пальцем.
     Пака ойкнул.
     --  Это  пистолет, --  сказал я,  --  и  мой палец дрожит на  спусковом
крючке. Вперед!
     Паке  ничего  не  оставалось, как  нажать  на  акселератор.  Кенгурудль
взвился в воздух. Когда он приземлялся, пружины и  поршни смягчили  удар.  И
тут же последовал новый  гигантский прыжок. Пока мы находились  в воздухе, я
не испытывал особых неудобств, но при ударе о землю подбородок с силой бился
о ключицу.
     Патрульная машина с включенной сиреной пустилась в погоню. Я понял, что
наш  попрыгунчик в дорожных пробках  незаменим -- он разом перемахивал через
несколько машин. Но на пустом шоссе ему не тягаться с колесным транспортом.
     На   окраине  города  полиция   начала  приближаться.  Мы   скакали  по
промышленному району,  вдоль дороги чернели фабричные корпуса. За  очередным
перекрестком здания уступили место оградам, и я махнул рукой.
     -- Вон через тот забор! Прыгай!
     -- Не могу! Мы погибнем! Я не знаю, что там!
     -- Ты погибнешь, если выстрелит этот пистолет. Прыгай!
     Вереща от ужаса, Пака рванул рычаг. Когда приземлились,  кенгурудль  на
одной ноге развернулся ровно на девяносто градусов и снова взмыл в воздух. И
опустился  на  вспаханное  поле.  И  красиво  поскакал.  Полицейская  машина
осталась далеко позади.
     -- Вы бы меня не застрелили, правда? -- пролепетал наш спаситель.
     -- Конечно, нет. Тем более что я забыл пистолет дома.
     Он  пробормотал  какое-то  крысиное ругательство.  Мы  поехали, вернее,
поскакали  дальше.  В конце  концов оказались  на грейдере.  Он  привел  нас
обратно на бетонку, там  прыгать было легче. Судя по всему, Пака хорошо знал
эти  места.  Он  уверенно  сворачивал  в  переулки и  закоулки, и  вскоре мы
достигли района мастерских и прочих мелких предприятий. И  резко затормозили
около  "Финансовых услуг  Удонго".  Смолк  двигатель,  и  мы,  вторя шипению
поршней, облегченно вздохнули. Пака открыл дверь и провел нас в здание.
     -- А будь у вас пистолет, вы бы меня застрелили?
     Похоже, мнимая близость смерти потрясла его до глубины души.
     -- Сожалею.
     Я  преувеличивал.  В то  время я мог думать только  об одном: встреча с
полицией  не  сулит ничего хорошего. Я глянул через окно  на кенгурудль,  на
большую лицензионную пластину, украшавшую его огузок.
     -- А нас не могут найти по номеру?
     --  Могли бы,  если  бы  номер  был подлинный.  Мистер  Пьюссанто очень
предусмотрителен. Кенгурудль приобретен вполне законно, но я заменил номера.
А это здание арендовано несуществующей компанией.
     Я  огляделся.  Офис  как  офис, битком набит компьютерами и каталожными
шкафами. Боливар снял мегалитическую голову и тоже осмотрелся.
     -- У вас тут нет водоохладителя?
     Очевидно, воспоминания о Ядовитом Пите все еще жгли ему душу.
     -- В соседней комнате. Вон в ту дверь.
     Боливар вышел.
     -- Мне надо позвонить, -- сказал я.
     -- За звонок я буду вынужден предъявить вам счет.
     -- Ну, о чем разговор.
     Я извлек бумажник, жалея,  что поступаюсь стародавним принципом никогда
не платить налоговой инспекции.
     Потом я набрал номер. Гудки, гудки, гудки.  С каждой  секундой ожидания
температура моего тела падала на градус. Почему Анжелины нет в артистической
уборной?
     Я позвонил в администрацию "Колоссео".
     -- Это из  "Уолдорф-Кастории",  -- сказал я измененным,  как  надеялся,
голосом. -- У меня сообщение для одного из ваших гостей. Миссис диГриз...
     -- Ее здесь нет.
     -- Где же она?
     -- Не имею ни малейшего  представления. Я только заметил, как она вышла
вместе с друзьями. Они уехали в большой черной машине.
     Разговаривая, я глядел в окно. Дождь унялся, и в сиянии уличных фонарей
отчетливо виднелся длинный черный автомобиль.
     Я положил телефон, отошел от окна, озабоченно посмотрел на Паку.
     -- Вы кого-нибудь ждете?
     --  Только Пьюссанто.  Он  обещал приехать,  как  только отделается  от
полицейских.
     Хлопнула дверца машины. Затем раздался стук в дверь.
     -- Это не Пьюссанто! У него ключ!
     -- Спокойно! Вы тут один.
     Я схватил Боливарову голову и метнулся в соседнюю комнату.
     --  Минутку! -- крикнул  Пака.  Я услышал,  как  он отпирает дверь.  --
Приемный день закончился, мы уже закрыты.
     -- Весьма досадно, но я все равно войду.
     Голос показался знакомым. Кто же это?
     -- Вы не посмеете... Ой! Это что, настоящий пистолет?
     -- Уверяю вас, не игрушечный. Так можно войти?
     Снова -- испуганный возглас. Не везет сегодня Паке с пистолетами.
     -- Где он?
     -- Я здесь один.
     --  Пака,  вы бездарный лжец. К тому  же я  давно засадил "жучка" в ваш
телефон. И знаю, что Пьюссанто поручил вам доставить сюда одного субъекта.
     "Одного  субъекта"?  Я  попытался  воспроизвести  в  памяти  телефонный
разговор  с Пакой.  Упоминалось  ли в нем о Боливаре? Я вернул сыну голову и
приложил палец к губам.
     Если  человек с пистолетом  не  знает  о его  присутствии,  у  Боливара
остается шанс.
     Боливар кивнул своей родной головой, я дал  ему знак  отойти и  отворил
дверь.
     -- Что вам нужно?
     Человек  с  пистолетом,   щедро  разукрашенным  серебром  и   жемчугом,
повернулся ко мне и расплылся в улыбке.
     Кайзи? Имперетрикс фон Кайзер-Царский? Мой босс?
     -- Сдается мне, Джим, у вас неприятности. И у вашей семьи.
     -- Допустим. Но при чем тут пистолет?
     Черное жерло уставилось мне в солнечное сплетение.
     -- Вас разыскивает полиция. Будем считать, что я забочусь о собственной
безопасности.
     -- Кайзи, вы лжете! И у меня такое  чувство, что вы никогда не говорили
мне правду.
     Он улыбнулся.
     --  Так уж и никогда!  Ошибаетесь,  Джим. К тому  же  я всегда  вовремя
платил.
     -- Можно спросить, зачем вам понадобилось прослушивать телефон?
     -- Ну, это же очевидно. Как финансист я предпочитаю всегда быть в курсе
дел налоговой инспекции.
     Кто-то вошел в дом. Кайзи поднял пистолет.
     -- Без глупостей. Повернитесь, руки вперед.
     Я  подчинился.  На  запястьях щелкнули наручники. Ухмыляющаяся жлобская
физиономия оказалась до боли знакомой.
     -- Игорь!
     Передо мной стоял водитель грузовика, доставившего нас  с  Анжелиной на
свинобразью ферму.
     -- И  никто  иной, -- согласился  Кайзи. --  Я люблю заботиться о своих
сотрудниках. А теперь, будьте любезны, присядьте. Посмотрим кино.
     Он   поставил  на  стол  и  включил  голопроектор.  В  воздухе  повисло
изображение.
     Анжелина!
     -- Джим,  когда ты это увидишь, не делай  ничего  скоропалительного или
глупого, --  сказала Анжелина и уменьшилась. Это отдалилась камера. В  кадре
появился человек в маске, он  держал мою жену  под прицелом. Я увидел, что у
нее связаны руки. Изображение замерцало и сдвинулось,  и появилась Глориана.
Возмущенная свинка билась  в крепких путах. Снова сдвиг, и снова передо мной
Анжелина. Ее глаза метали ледяные молнии, и она  цедила сквозь  зубы: -- Это
дело  рук  Кайзи. Возможно, он сейчас рядом  с тобой.  Вот что он  велел мне
сказать: подчиняйся его приказам. Он  обещал  убить  Глориану на месте, если
ослушаешься.  --  Моя обожаемая  супруга покраснела от гнева.  -- А если это
тебя не образумит, наступит мой черед.

        ГЛАВА 13

     Я бы врагу не пожелал оказаться в подобной ситуации.
     И  пускай  мне  было  не  в  диковинку  стоять  под  дулом   пистолета,
согласитесь,  привыкнуть  к  этому невозможно. Кроме  того, в  такую  беду я
обычно  попадал один.  Не столь  уж  часто опасность  угрожала  еще  и  моим
родственникам. Меня  согревал  лишь тоненький  лучик  надежды -- может быть,
Кайзи не  знает, что Боливар  находится в  соседней комнате? Я посмотрел  на
Паку, тот молча посмотрел на меня. Он не собирался рассуждать о Боливаре. О,
этот крошечный фотончик света в омуте мрака!
     Да, дело  приняло крайне  нежелательный оборот. Но надо держать себя  в
руках, что толку  закатывать истерику? Спокойствие, Джим! Говори вежливо, но
твердо.
     -- Согласен, Кайзи,  сейчас  условия диктуете вы. Но  давайте с  самого
начала  четко договоримся: если хоть один волос упадете головы моей супруги,
это будет означать, что вы подписали себе смертный приговор.
     -- Вы не в том положении, чтобы командовать.
     --  А  я и  не командую, просто констатирую факт. Даже если я  лично не
сумею положить конец вашему жалкому существованию, найдется человек, который
это  непременно  сделает.   Будем  считать  вопрос  решенным  и  перейдем  к
следующему. Чего вы хотите?
     Он обдумал мою угрозу и решил посмотреть на нее сквозь пальцы. Я понял,
что его самомнение размерами  не уступит  карликовой  звезде. Он  улыбнулся.
Почти дружелюбно.
     -- Ничего сложного, вот увидите.
     Он  убрал  пистолет  в кобуру и  посмотрел на струхнувшего Паку. Сурово
наставил на него палец.
     -- Хотите жить? Я правильно понял?
     Пака  побледнел,  как мертвец.  Он  утратил  дар  речи  и  сумел только
кивнуть.
     -- Отлично. Я  бы попросил вас сохранить в тайне все, что  здесь сейчас
произойдет, но у меня нет уверенности, что вы  послушаетесь. -- Кайзи окинул
меня  взором.  --  Я  тщательнейшим  образом  изучил ваш  modus  operandi  и
обнаружил, что в подобных случаях вы применяете усыпляющий газ с  амнезийной
добавкой. Не ошибусь, предположив, что этот газ имеется у вас при себе?
     Я кивнул как можно угрюмее.
     -- Замечательно.  Не соблаговолите ли одолжить  дозу Паке?  -- Под  его
одобрительным  взором бухгалтер без  чувств растянулся  на полу. -- Это  для
вашей же  безопасности,  как  и  для моей. Никому не следует знать  о  нашем
сотрудничестве.  Хочу, чтобы  вы взяли на  себя финансовое обеспечение моего
банка.
     -- Но я ни бельмеса не смыслю в экономике.
     --  Я  говорю  о  банковских кражах.  И  мне достоверно  известно,  что
кое-каким  опытом по этой части  вы все же располагаете.  До сего дня за эту
сферу  отвечал Игорь. Однако он  не обладает  ни воображением, ни смекалкой,
умеет только исполнять приказы.
     Это  замечание побудило  Игоря  состроить  злобную  гримасу, но  он  не
запротестовал.
     -- Я вынужден сам все планировать, как будто мало у меня других дел. Вы
возглавите  отряд  роботов.  Я  имею  в  виду  робограбителей,  созданных  с
одной-единственной целью -- потрошить банки.
     -- Ничего  не выйдет.  Роботы  обязаны подчиняться законам роботехники.
Они не способны причинить человеку вред, не способны лгать, красть, не  идут
на сексуальные контакты и безнравственные поступки...
     --  Джим, постарайтесь  не быть таким занудой. Мы говорим не о разумных
роботах. Мы  говорим  о  тщательно  запрограммированных безмозглых  машинах.
Отправляйтесь  вместе  с Игорем. От  него  вы  узнаете план и  получите  все
инструкции, касающиеся вашего первого задания. Начнете с того, что завершите
ту операцию, в ходе которой воры проникли в мой банк.
     Разрозненные кусочки мозаики легли на свои места.
     --Так-так... Выходит, вы нарочно подставили  Боливара? --  Он кивнул  с
довольным  видом.  --  Что позволило  обложить  меня еще плотнее. Оставалось
только  показать  пальцем на  ни в  чем не  повинного Джима  диГриза  как на
закоренелого преступника... Яркая криминальная биография и все такое... Нет,
я  вам понадобился не  для того, чтобы  положить  конец  ограблению  банков.
Совсем наоборот!
     Я  прыгнул  в его сторону, но  он  проворно дотронулся до голоэкрана, и
передо мной  появилось изображение Анжелины. Пришлось опустить зудящие руки.
Чего стоило не корчиться от ненависти и не скрежетать зубами слишком громко!
Подумать только, меня провели, как сопливого мальчишку!
     Угадав мои мысли, он со счастливой улыбкой кивнул.
     -- Пенять вам следует  только на собственную жадность. -- Кайзи откатил
ногой бесчувственного Паку и  опустился в его кресло. -- Как я и  ожидал, вы
ничего  не видели  и  ничего не желали  видеть,  кроме  ежедневной подачки в
четыре  миллиона.  Я  тушил золотым дождиком любые ваши подозрения, я за нос
тянул вас в  капкан. Любой человек, обладающий  хоть каплей мозгов, выскочил
бы из ловушки, не дожидаясь, когда она захлопнется. Любой, кроме  вас. Кроме
Стальной Крысы, которая гуляет  сама по  себе!  Я поставил на ваш чудовищный
эгоизм и не прогадал, верно?
     Верно,  согласился  я  в глубине души. Но вслух этого не высказал -- не
хотел его лишний раз порадовать. Да и насчет чудовищного эгоизма  можно было
бы   поспорить.   Я  сел  в   складное  металлическое  кресло,  расслабился,
отполировал о рубашку ногти и полюбовался их сиянием.
     -- Кайзи, старый  ворюга, неужели до вас все еще не доходит, что я знаю
про ваши делишки и мне ничего не стоит выдать вас полиции?
     Он отрицательно покачал головой.
     -- Нет, это исключено. Вы в бегах, вас  разыскивают все спецслужбы этой
перенасыщенной фараонами планеты. И у меня, как вам известно, есть заложник,
гарантирующий  ваше безоговорочное сотрудничество.  И  вдобавок,  --  широко
улыбнулся  он, вонзая последний нож в мое распластанное  эго и садистски его
проворачивая, --  я тщательно отслеживал все ваши жалкие финансовые маневры.
Подумать  только,  вы возомнили,  что способны перехитрить человека, который
собаку  съел   на  отмывании  грязных  денег  и  криминальных  межбанковских
трансфертах. Во всей  этой мышиной возне я  нахожу оригинальной  только одну
деталь: чтобы спрятать мои миллионы, вы учредили  собственный банк. Так ведь
и  это не ваша идея,  правда?  До этого додумался Боливар. Скажу откровенно,
приятно было  взять на  работу такую светлую голову. И еще приятнее -- сдать
Боливара полиции, когда он наивно попытался меня обыграть.
     --  Кайзи, что  за чушь вы тут  городите?  -- отважно вопросил я. -- Не
понимаю ни единого слова.
     На  самом деле у меня было неприятное и стойкое  чувство, что я понимаю
все. Самопроизвольно сжимались кулаки  -- с каким бы удовольствием я смахнул
гнусную ухмылочку с его физиономии! А ну, Джим, расслабься!
     Я разжал кулаки и откинулся на спинку кресла. Ему будет только на руку,
если у меня не выдержат нервы.
     --  Кстати,  о тех  миллионах,  о  золотом  крючке,  на который  я  вас
подцепил. В вашем банке этих денежек  больше  нет. Они вернулись ко мне. Что
скажете?
     -- Скажу, что лучше бы нам  сменить тему, пока вы не перевозбудились. А
то,  чего доброго, от  восторга  кондрашка хватит.  Помнится, мы говорили  о
надувательстве.  Признаться, за это  я вас уважаю,  чего не скажу  обо  всем
остальном. По  части вранья вы мастер.  И чем больше  я  об этом  думаю, тем
сильнее  ощущение, что  вы  лгали  с  первой  нашей  встречи.  На Феторре  я
понадобился  лишь для  того, чтобы  прикрывать ваши козни. Быть единственным
подозреваемым  в  серии  эффектных  --  а они, надо  отдать  должное,  очень
впечатляют -- грабежей. И при этом вся добыча оседала в вашем кармане.
     Он улыбнулся и отвесил легкий поклон.
     --  В нашей  галактике  царит конкуренция. Чтобы  побеждать, необходимо
воображение. А  Феторр --  идеальное  место для  таких операций,  как те,  в
которых   вам   предстоит  участвовать.   Коррумпированная  полиция,  алчные
капиталисты,  отсутствие налогового кодекса --  согласитесь,  это  настоящая
лицензия на загребание денег.
     Пришлось  напрячь все силы, чтобы подавить гнев. В  эти минуты мне, как
никогда, нужна  была холодная  голова. Рано  или  поздно ограблениям  банков
придет конец, и что потом?
     -- Итак,  я должен обтяпать  для  вас какое-то дельце. А дальше? Чем мы
займемся, когда возьмем последний банк?
     -- А это,  мой дорогой  друг, будет  целиком  зависеть от  вас. Слишком
опасно  сдавать  вас  полиции  --  феторрские  спецслужбы  умеют  вытягивать
признания   даже   из  самых  упрямых  арестантов.   И  пускай  мне  удастся
дезавуировать  ваши  показания,  к  чему  лишние  проблемы,  если  можно  их
избежать?  Поэтому  в ваших же интересах  не  попадаться  в лапы блюстителей
закона. Я тщательно  изучил криминальное  досье Стальной Крысы -- собственно
говоря, потому-то  и  решил нанять  вас. В  таких делах, как  то,  которое я
задумал, вам равных нет. Допускаю даже, что вам удалось бы ценой невероятных
усилий  вырваться,  сбежать с  этой планеты, отсидеться в какой-нибудь норе,
пока о вас не забудут. Но в этом не возникнет нужды. Если на то пошло, я сам
предлагаю  убежище. У меня щедрая душа, и я помогу укрыться на очень далекой
планете. Туда же  прилетит  и ваша супруга. Уверен, там у вас  не  возникнет
соблазна возвратиться на Феторр.
     -- И что я за это получу?
     -- Как?  Неужели одной свободы недостаточно? -- Веселья  как не бывало,
мне   удалось   мельком  увидеть  истинную  сущность,  таящуюся  под  лоском
барина-сибарита.  -- Свободу и  воссоединение с обожаемым семейством. На мой
взгляд, это более чем достойная награда за ожидаемые от вас скромные услуги.
     Вот так-то.  И крыть  нечем. Пока. Одно хорошо:  не только наши с Кайзи
уши  слышат этот разговор. Стена  тонкая, дверь  хлипкая.  Наверняка Боливар
различает каждое слово. Он знает, что я вполне способен о себе позаботиться,
а  ему необходимо  проследить  за Кайзи, выяснить, где его берлога и  где он
держит Анжелину. Если  ее  освободить, планы нашего злого  гения рухнут, как
карточный  домик.  А  значит,  от меня сейчас  требуется только одно: тянуть
время. Ладно, попляшу под его дудку. А заодно постараюсь наладить устойчивую
связь с Боливаром.
     У меня и в самом деле не было выбора.
     --  Когда приступать? -- спокойно осведомился  я, заморозив до поры все
истинные чувства.
     -- Согласны? Великолепно! -- Кайзи азартно потер  руки. -- Будете иметь
дело с Игорем, он позаботится о транспорте  и передаче моих приказов. --  Он
выглянул  в  окно  -- там  смеркалось.  --  Банки  уже  закрылись,  служащие
разошлись, окрестности пусты. Отправляйтесь в "Банк вдов  и сирот" и верните
в сейфы то, что мне принадлежит.
     Мы поехали. Кайзи  -- в  своем  роскошном  лимузине, мы  с Игорем  -- в
знакомом грязном автофургоне без рессор. Я уселся рядом с этим дебилом.
     --  Игорь, наступит день, когда  я тебя  изувечу и  прикончу.  Или  что
похуже сделаю.
     Он то ли хмыкнул, то ли хохотнул -- поди разбери.
     -- Не выйдет. Босс тебя крепко взял за шкирку. Мы теперь напарники.
     Громыхая,  фургон медленно, но неуклонно приближал нас  к Феторрскории.
Был  час  пик, навстречу  ехала  прорва машин. Однако никого  не интересовал
заурядный  грузовик.   Даже  полицейские  из  дорожных  патрулей  равнодушно
отводили остекленевшие  глаза. Мы съехали  с  платной трассы, прокатились по
городским улицам, миновали "Первый межзвездный банк вдов и  сирот", свернули
в переулок,  и  там  Игорь  нажал на тормоз. Машина, конвульсивно  задрожав,
остановилсь.  Водитель порылся в груде хлама на сиденье и  достал  диктофон.
Повесил его себе на шею, надавил кнопку "воспроизведение".
     -- Отключить охранную сигнализацию, прижав  руку к  пластине на  косяке
черного хода, -- сказала эта штуковина. -- Немедленно.
     Игорь понимающе хрюкнул,  открыл дверцу  кабины, спустился на землю.  Я
увидел,  как  он прижимает к  пластине костяшки  пальцев. Раздался писклявый
голос:
     -- Ладонь!
     Неужели я слышу нотку отчаяния?
     Заурчал  скрытый механизм,  массивный портал  медленно утонул в  земле.
Игорь вернулся в кабину и снова нажал кнопку диктофона.
     -- Завести машину в банк, -- велел компьютерный голос.
     Чудненько! Наверное, этот кретин даже читать не умеет.
     Мы въехали в банк. Мой напарник, подчиняясь диктофону, вернул  на место
ворота гаража и знаком велел мне следовать за ним.
     -- Включить роботов, -- услышали мы новую команду.
     Мы открыли заднюю дверь фургона, выдвинули аппарель, поднялись в кузов.
В полутьме я различил среди всякого металлического хлама множество