рвью с
магической супружеской четой. С той самой, что демонстрирует свои  чудеса по
вечерам   в   "Колоссео",  в   очаровательном  пригороде   нашей   обожаемой
Феторрскории,  в приюте  театрального искусства,  спорта  и просто  хорошего
времяпрепровождения.
     В голове  робота померк свет. Из груди выдвинулся металлический лоток с
листом бумаги. Репортер вручил его мне.
     -- Стандартная  платежка. Подпишитесь здесь,  поставьте  инициалы тут и
тут. А теперь вы, леди. Спасибо.
     Он выдернул  у Анжелины  лист,  и на его металлическом бедре со щелчком
поднялась маленькая  панель. Манипулятор  робожурналиста извлек тонкую пачку
банкнот. Аккуратно разделил ее надвое и вручил одну половину мне,  другую --
Анжелине.
     -- Стандартный гонорар. По сто восемьдесят кредитов. До свидания.
     Он отворил дверь и  скрылся  с глаз. Анжелина тщательно  заперла  ее  и
повернулась ко мне.
     -- Объяснения имеются?
     --  Если бы. Я понял  только  одно: кто-то  невзлюбил меня, и дело не в
моей паранойе.
     -- Как нам с этим быть?
     -- Со стальной крысой? А разве мы можем что-нибудь сделать?
     -- Можем. Улететь с этой противной планеты.
     -- Нет. -- Меня  вдруг  охватила ярость. -- Он, или они,  или оно,  или
она... Кто бы или что бы ни играл в эти игры, ему это с  рук не сойдет. Если
мы сейчас улетим, то так и  не узнаем,  что за  чертовщина творится  на этой
планете. Вдобавок мне нравится зарабатывать по четыре миллиона в день.
     Последняя фраза заставила Анжелину приподнять бровь.
     Я  обдумывал  свои  слова,  пока  шагал  к  бару   и  доставал  бутылку
"Цубанишамалийского  кислого  сусла"  и  бокал.  Вернее,  два  бокала.  Один
предложил ей. Она отрицательно покачала головой.
     -- Нет, спасибо. Не понимаю, как ты можешь пить эту кошмарную муть. Мне
белого вина, если не возражаешь.
     Я открыл бутылки, налил. Мы чокнулись и выпили.
     -- Дело не в деньгах, -- заявил  я по некотором размышлении.  -- Дело в
моей  репутации, вернее,  в угрозе  престижу.  Кто-то решил покуражиться над
биографией  старины  Джима диГриза.  Необходимо разыскать шалуна и  положить
конец гнусным проделкам. Я глубоко оскорблен, хуже того,  оскорблена вся моя
семья. И мне это не нравится. Но кто же нас подставляет?
     -- Кайзи, -- уверенно произнесла Анжелина.
     -- Не исключено. Либо вмешались  некие темные силы, разоблачить которые
он  меня нанял. История знает немало случаев, когда охотник и  дичь менялись
ролями.  -- Я  глянул на часы. --  Пока  не  начались  новые приключения,  я
займусь  нашим единственным  подозреваемым  --  Пьюссанто. До  представления
времени еще уйма.
     Прежде чем искушать судьбу, я подошел к  двери,  ведущей за кулисы. Там
престарелый   охранник   читал  голокомикс-ужастик.  Перелистывание  страниц
сопровождалось пронзительными воплями и демоническим смехом.
     -- Я ищу Пьюссанто. Вы давно его видели?
     -- Не-а. Вышел подкрепиться. Четыре или пять раз в день лопает.
     -- А вы не знаете, когда он вернется?
     -- Через  часок. У него на каждую заправку около часа уходит.  Видал  я
однажды, как он рубает. Словами не передать!
     -- Отлично, спасибо. Поищу его попозже.
     Но  это  была ложь.  По  ряду вполне  очевидных  причин я  решил с  ним
разминуться.  Дверь  его  уборной была на замке.  Я громко  постучал,  но не
дождался  отклика.  Памятуя, как  Пьюссанто  перекусывал  стальной  прут, я,
прежде  чем  войти,  воспользовался  электронным подслушивающим устройством.
Тишина.  Ни  топота,   ни  вздоха.  Затем   я  проверил,   нет  ли  охранной
сигнализации. Лишь после этого взялся  за  отмычку. Без  труда одолел замок,
вошел, запер за собой дверь и уставился во тьму.
     Нашарив  на  стене выключатель, я  заморгал  от резкого света. Типичная
артистическая уборная: ширма,  диван  со сломанными пружинами и  крепкими  с
виду подпорками, стальные прутья, наковальня, две бочки  пива, подвешенная к
потолку копченая свинобразья туша. У туши отсутствовал изрядный клок мяса  и
зато ясно  виднелись  следы  зубов.  Впрочем, что еще я  ожидал обнаружить в
жилище силача?
     Я  огляделся пристальнее.  По-прежнему ничего неожиданного.  В мусорной
корзине  --  бумаги.  Квитанции из химчистки. На  полу  --  траченная  молью
львиная шкура, на вешалке -- мужской пиджак сто восьмого размера. Это мало о
чем  говорило.  Я подошел  к туалетному  столику.  В выдвижных ящиках --  ни
клочка  бумаги, на столе  -- одна-единственная  книга. Я ее  потряс,  быстро
пролистал,  поднес  к  свету, чтобы прочитать  заголовок.  "Звездные  убийцы
галактических скитальцев". А что полагается читать цирковому богатырю, кроме
дурацкой бульварной фантастики с морями крови и лазерной пальбой?
     Еще на столе я  обнаружил видавший виды  компьютер.  Включил.  Замерцал
экран,  затем на  черном  поле  красным вспыхнули слова  "Введите пароль". Я
перевернул компьютер и нашел марку:  "Эпром-80". Будь у  меня  паспорт этого
изделия и чуть побольше времени, я бы попытался  обойти пароль. Или дождался
Джеймса -- это как раз по его хакерской части.
     В коридоре, прямо  за дверью, раздались грубые мужские голоса.  Неужели
возвращается  Пьюссанто?  Меня охватил  страх. Я  ощутил,  как  в  мое горло
вонзаются стальные пальцы.  Где тут можно спрятаться?  В углу, за гигантским
сундуком, если сумею туда втиснуться!
     Уже   поворачивалась   дверная  ручка.  Я  ударил   по  выключателю  за
наносекунду  до  того,  как  между  дверью и  косяком  образовалась  щель. В
следующую секунду дверь остановилась.
     -- ...Плюс стоимость установки колеса, которое ты оторвал от грузовика.
     Я узнал голос Харли-Дэвидсона.
     -- Че такое? Он меня угробить хотел! Вшивый водила! Шиш ему!
     -- Это был несчастный случай. Ты же читал полицейский отчет. И водитель
тебя пальцем не тронул.
     -- Зато колесо тронуло. И отлетело.
     -- Это ты его отломал! Вместе с полуосью и дифференциалом.
     -- Грузовик -- дешевка. На соплях держался.
     -- И все равно ты возместишь ущерб.
     Пока  шла  эта  высокоинтеллектуальная беседа,  я  на цыпочках  пересек
комнату.  В приотворенную дверь  проникало  достаточно света,  и я  бесшумно
огибал препятствия. Но сундук пришлось  слегка отодвинуть. иначе я за ним не
поместился бы. Он отошел от стены с жутким скрежетом, но в коридоре, похоже,
ничего  не  услышали.  Едва  я  скользнул за  сундук, распахнулась  дверь  и
вспыхнул свет.
     Пьюссанто  хлопнул  дверью  и,  бормоча,  пошел  по  комнате.  Скрипели
половицы,  застонало  под  его тяжестью  кресло.  Должно  быть,  он  схватит
телефон. Я услышал электронное попискивание. Силач набрал номер и в ожидании
ответа тяжело дышал и невнятно ругался.
     --  С Пакой поговорить, --  сказал он невидимому собеседнику.  И  снова
тяжело  засопел.   --  Пака?  Почему  ты  не  явился  на  встречу,   как  мы
уславливались? У тебя есть что сказать в свое оправдание? Есть? Говорят, кто
хочет делать  -- ищет способ, кто не хочет -ищет причину. С огнем играешь. В
каком смысле? В таком.  Будь там через пятнадцать минут,  иначе конец нашему
взаимовыгодному сотрудничеству.
     Раздался  удар  телефоном  об стол,  затем опять тяжелые шаги.  Щелкнул
выключатель,  комната  погрузилась  во тьму.  Хлопнула  дверь,  скрежетнул в
замочной скважине ключ. Я судорожно выпустил  застоявшийся в легких  воздух,
выполз из-за сундука.  Передо мной  встала новая  загадка. Оказывается, наша
слабоумная гора мускулов способна, когда захочет,  говорить, как  профессор.
Может это иметь отношение к нашему делу? Еще как может! С помощью компьютера
установлено: Пьюссанто присутствовал везде, где происходили ограбления. Будь
у  него вместо мозгов  мышечная  ткань, как он старается доказать, его бы не
привлекли к участию в сложных и технически превосходно оснащенных кражах. Но
он,  оказывается,  вовсе  не дебил.  Из чего  следует: он вполне может  быть
связан с преступниками.
     Я глубоко вздохнул. Мало мне загадок!
     Выждав несколько минут,  я ушел. По пути к  нашей уборной  ломал голову
над последним своим открытием.
     Анжелина сидела у туалетного столика.
     -- У меня интересные новости, -- сказал я, распахивая дверь настежь. --
Только что я узнал...
     Я  умолк,   обнаружив,   что  она  не  одна.  Напротив  сидел  некто  в
чиновничье-строгом, с  глазками-пуговками. Он повернулся и холодно воззрился
на меня. На  черном как смоль мундире блестели регалии. Особенно  привлекали
внимание петлицы со скрещенными мечами над ухмыляющимися черепами.
     -- Так  что  же  ты  узнал,  милый?  Скажи,  не  то  я сейчас  умру  от
любопытства.
     Анжелина поняла, что мне нужно оправиться от шока, и пришла на выручку.
     -- Смею поинтересоваться, кто у тебя в гостях.
     Обладатель  черепов  и  мечей  опередил ее.  В голосе  сквозили холод и
угроза:
     -- Капитан  Везекана  из Отдела  по  делам  инопланетников.  Предъявите
документы.
     Я  вынул бумажник.  Ни на  одной  планете не  встречал  я такого обилия
разных спецслужб.
     Везекана  долго  шуршал  моими   удостоверениями,  одну  страницу  даже
разглядывал, подозрительно щурясь, на просвет.
     -- Возможно, я смогу помочь, если скажете, что вас интересует.
     -- Не скажу.
     Что  ж,  вряд  ли  в   компании  обладателя  подобного  мундира   можно
рассчитывать на увлекательную беседу.
     Пауза   затягивалась.   Он  изучал   документы,   точно   микробов  под
микроскопом. Если он пытался напугать меня, то это ему вполне удалось.
     -- Ты купил свинобразье пойло? -- спросила Анжелина.
     -- Увы. Заходил в магазин, но оно кончилось.
     -- Ладно, сама потом этим займусь.  Мы же не хотим, чтобы проголодалась
наша драгоценная свинка.
     -- Конечно, не хотим. Может, предложить ей сандвич?
     -- Отличная идея! Только без свинины.
     Но в мрачной  тени полицейского  наша слабая попытка завязать  разговор
успеха не имела.
     -- Документы я забираю, -- сообщил он, запихивая их в карман.
     -- Вы не смеете!
     -- Смею, не беспокойтесь.
     -- Зачем они вам?
     -- Мы подозреваем, что вы -- инопланетный преступник.
     -- Что за чушь?! С какой это стати?
     -- С той стати, что  вы -- инопланетник. Прибыли недавно. Мужской пол и
определенный возраст. Этого достаточно, чтобы вас заподозрить.
     -- Но ведь при таком подходе можно заподозрить любого туриста!
     --  Что  мы  и делаем.  На сегодняшний  день у нас шестьсот  двенадцать
подозреваемых. Мы  отсеем  тех,  у кого железное  алиби. Где вы находились в
момент совершения преступления?
     -- Сидел. На этом самом стуле, где сейчас сидите вы. И  давал интервью.
Между  прочим, тогда-то я  и узнал  про ограбление банка.  Интервью прервали
ради экстренного выпуска новостей.
     -- Мы проверим  ваши показания.  А  до тех пор  вам  лучше  не покидать
пределы города.
     -- Да  я и  сам  не собираюсь покидать  пределы города.  Каждый вечер я
выступаю  в  цирке. На меня смотрят тысячи  людей  и,  между  прочим, бешено
аплодируют.
     -- Мы проверим и это алиби, -- холодно пообещал он.
     -- Это не  алиби.  Это правда.  --  Я порылся в  кармане.  -- Смотрите.
Контрамарка  на  сегодняшнее  представление. Вы  увидите  меня в  "Колоссео"
своими глазами.
     --  В тюремной  камере,  вот  где я  вас увижу.  --  Он  схватил билет,
разорвал, бросил клочки  на пол. -- Я  обвиню вас в попытке  подкупа офицера
полиции.
     Он  брезгливо  вытер  руки,  встал  и  пошел  к  двери. Мое  облегчение
испарилось, когда он круто развернулся.
     -- Что вам известно о Стальной Крысе?
     Нет,  я не завопил и не обратился в бегство. Я ответил  точно  таким же
ледяным взглядом.
     -- Это еще что за диво?
     --  Кличка преступника,  совершившего  множество серьезных злодеяний на
множестве планет.
     -- Преступники меня не интересуют. Я честный чародей, и моих заработков
на сцене вполне хватает для скромного образа жизни.
     Я  поймал  себя  на том,  что барабаню  пальцами по бедру. Спокойствие,
Джим! Я спрятал руки в карманы. Вынул. Об пол звякнул металл.
     Мы посмотрели вниз.
     Я выронил отмычку, которой недавно отпирал дверь Пьюссанто.
     -- Отмычка! -- возликовал капитан, испепеляя меня взглядом.
     -- Самая настоящая. -- Анжелина подошла и нагнулась. Подобрала. Подала.
И все это -- как ни в чем не бывало.
     -- Я без нее из дому не выхожу, -- спокойно произнес я. -- Смотрите. --
Я пересек комнату и взял альбом с моей фальшивой биографией. Полистал, подал
фараону. -- "Чудесное подводное бегство". Видите, у меня на руках наручники?
А на ногах --  цепи с замками.  А вокруг --  стальная клетка. И все  это под
водой. Не будь отмычки, я бы давно утонул. Спасибо, милая.
     Я спрятал  отмычку в карман. Отворачиваясь, чувствовал, как полицейский
василиск буравит взглядом мой затылок.
     Я подошел к креслу,  сел. А Везекана все таращился, пока не родил новую
идею:
     -- Иметь на Феторре отмычку запрещено законом. Вашу я должен немедленно
конфисковать.
     Он протянул руку. Я отпрянул.
     -- Вы с ума сошли!  Как же я отопру замки подводной клетки? Я  попросту
утону!
     -- Это не моя  забота.  --  Не фараон,  а сама  доброта.  Не дождавшись
повиновения,  он  вытащил из кобуры здоровенный  пистолет.  -- Повторять  не
буду.
     Бормоча ругательства, я отдал отмычку. В тот  же миг она исчезла. Слава
Богу, исчез и пистолет.
     -- Я еще вернусь.
     Везекана ушел.
     Анжелина приблизилась к двери, выждала несколько секунд и отворила..  Я
достал индикатор и обыскал комнату. Капитан времени даром не терял. Только в
кресле, где он посидел -- две хитрые монеты. Еще несколько -- под ковром и в
мусорной  корзине. Они трещали и искрили  под моим каблуком.  Наконец прибор
замигал зеленым.
     --  Мне  это  не  нравится,  -- сказал я. --  Такое чувство,  будто я в
ловушке, а вокруг смыкаются силы тьмы.
     --  Многовато  драматизма, но  в целом довольно  близко к  истине. Тебе
налить?
     -- О, мой ангел! Лошадиную дозу. Спасибо.
     Спиртное помогло -- прочистило мозги.
     -- Может, нам  лучше  отменить  турне  и убраться отсюда? -- предложила
Анжелина.  -- Не ты  ли говорил:  "Мало быть других смелее,  чтоб дожить  до
юбилея"?
     -- Говорил. И не шутя. Но  много лет назад. В  ту  пору  я был легче на
подъем.  И все  время искал свежие впечатления.  А сейчас я -- старая ржавая
одураченная крыса. Вдобавок упрямая. И по многим  причинам, в том числе и по
тем,  которые  я даже не возьмусь  выразить, мне не  хочется  улетать отсюда
несолоно хлебавши.
     -- Четыре миллиона кредитов в день. Ни о чем другом ты сейчас думать не
в состоянии. Угадала?
     Я неохотно кивнул.
     --  Отчего  бы нам  не плюнуть на  них? Много ли радости от миллионов в
какой-нибудь зловонной феторрской кутузке?
     -- Твои слова  не  лишены  мудрости.  Но погоди сдаваться, ладно? Я уже
пытался сообщить,  прежде чем увидел  твоего незваного  гостя, что обнаружил
кое-что интересное.  Оказывается, наш малыш Пьюссанто вовсе не такой  дебил,
каким  кажется. У него словарь академика, но лишь когда он не знает, что его
подслушивают. Так что сегодня, пока  он будет вершить на сцене свои подвиги,
я поиграю с его компьютером.  -- Тут я схватил телефон. -- Хочу обратиться в
местный  сервер,  пускай  пришлют  техпаспорт  и   прочую   документацию  на
"Эпром-восемьдесят". Конечно, если это не секрет государственной важности.
     К счастью,  эти сведения оказались  незасекреченными,  из чего вовсе не
вытекает,  что я получил их без труда. Похоже, на Феторре царила паранойя. Я
узнал  телефонный номер "Эпрома  ЛТД",  позвонил  и  уйму  времени  убил  на
болтовню  с  автоответчиками. Наконец меня удостоило разговором человеческое
существо, и я сразу добром помянул роботов.
     -- "Эпром-восемьдесят"? Назовите серийный номер.
     -- Откуда  мне  его  знать?  Машина  сейчас не у меня. А  номер  на  ее
документах утрачен вместе с документами.
     -- В таком случае я даже не представляю, чем могу вам помочь...
     --  Зато я представляю. Назовите цену этой  модели и доставьте мне один
экземпляр вместе со всей документацией. Или она тоже -- секрет?
     -- Нет. Но она защищена законом об авторском праве...
     --  Само  собой!  Но вы  ее  прилагаете  ко всем  продаваемым  машинам.
Говорите цену, а я пришлю деньги.
     Многократно повторенное слово  "деньги" наконец  пробилось  в сознание.
Мой собеседник долго жеманничал, но все-таки принял заказ. У меня уже болело
ухо. Я  подошел  к бару, достал бутылку  "Старого ушного  бальзама" и  налил
себе, не скупясь. Что и говорить, денек выдался еще тот.

        ГЛАВА 11

     На вечернем представлении мне  пришлось  потрудиться до  седьмого пота,
чтобы  выбросить  из головы  все  мысли о неприятностях  и  не  разочаровать
зрителей. Потом мы с Анжелиной сняли грим, переоделись и  вернулись на такси
в  гостиницу.  В  номере мигала лампочка  автоответчика.  Я нажал на кнопку,
прослушал  сообщение:  "Здрасьте,  предки, это Джеймс. Я  уже купил  билеты.
Прямого рейса на Феторр отсюда  нет, так что не знаю,  когда мы  встретимся.
Через  несколько  минут мой лайнер вылетает  на  Гелиор.  Я  привезу  новый,
невероятно усовершенствованный компьютер.  Как  только узнаю время прибытия,
сообщу".
     -- Помощь идет.
     Я потянулся  за бутылкой крепкого. И  замер.  Наши дела  приняли  очень
непростой оборот,  и  не стоило  их еще  больше усложнять, затуманивая  себе
мозги алкоголем.  Я обошелся  рюмочкой  сухого  шерри  и  сигарой.  Глориана
умоляюще гремела иголками. Я наклонился и почесал ее между ушами.
     Я  чувствовал,  как  давит  на меня  зловещий  рок, и мне это совсем не
нравилось. Должно быть,  Анжелина поняла  все по  выражению моего лица.  Она
села рядом на диванчик и взяла меня за руку.
     -- Дорогой супруг, у  тебя очень мрачный вид. Не хочешь  ли рассказать,
что у тебя на сердце?
     Я благодарно пожал ей руку и хлопнул рюмашку.
     --  Я выгляжу мрачно, потому что я мрачен. Меня не оставляет  ощущение,
что ситуация вышла из-под контроля. А я, как тебе известно, привык опережать
события, держать  в руках  вожжи собственной  судьбы. Чего сейчас,  увы,  не
происходит. Ты только взгляни на все эти  беды  и несчастья, что сыплются на
наши головы со дня прибытия на убогую планету! Сначала ограбили банк Кайзи и
обвинили в преступлении Боливара. Согласен, мы вытащили его из каталажки, но
теперь вынуждены прятать среди уродов до прибытия Джеймса.  Затем --  второй
обчищенный банк, и этим банком, как мы  знаем, негласно владеет Кайзи, а  на
месте преступления  остается  крыса из  нержавеющей  стали.  Теперь  полиция
решает приглядеться к моей скромной персоне  и подвергает экспертизе  каждый
миллиметр  моих  совершенно  подлинных документов.  Все  это в  совокупности
поджаривает  мне пятки,  и я вынужден  задать  себе  вопрос:  стоит ли такая
свистопляска четырех миллионов кредитов в день?
     -- И что ты себе отвечаешь?
     -- Что давно пора делать ноги.
     -- И сделаем?
     --  А то нет?  На свете много других способов зарабатывать деньги --  и
законных,  и незаконных.  У меня здорово полегчает на  душе,  если  мы решим
испробовать новые возможности.
     -- Так мне собирать чемоданы?
     Я отрицательно помотал головой.
     -- Подождем до завтрашнего представления. Из всей этой каши мне удалось
вылущить  один  неоспоримый  факт:  Пьюссанто, наш  подозреваемый, не  такой
простак, каким прикидывается. Я хочу выяснить, кто он на самом деле. Завтра,
когда он выйдет на  сцену, я покопаюсь в его компьютере. И сразу после этого
мы уберемся отсюда, захватив с собой Боливара.
     --  План  недурен, но  мне  не нравятся  два  нюанса.  Во-первых,  твои
документы  находятся   в  полиции,  а  во-вторых,   у  Боливара  вообще  нет
документов. И  к тому  же местная  --  и  далеко  не самая лучшая --  порода
блюстителей правосудия раз