голову и тотчас прыгнул в
сторону, увлекая за собой Сивиллу. На то место, где  мы только что стояли, с
грохотом рухнул валун.
     --  Сердится, --  прокомментировал я.  --  Мы его  оставили  без обеда.
Давай-ка отойдем от скал и понаблюдаем за ним.
     Но  краснокожий не  дал нам возможности  понаблюдав.  Он полез наверх и
целиком скрылся из виду.
     --  Побудь здесь, --  сказал  я  Сивилле.  --  Присматривая  за рогатым
злыднем. А я еще надергаю жвачки.
     К  тому  времени,  как мы  управились  с  завтраком,  солнце  чуть-чуть
поднялось над  горизонтом.  А может, мне  только показалось.  Мы  худо-бедно
заморили червячка, отогнали жажду  и расположились на отдых в тени поскольку
воздух ощутимо разогревался.
     -- Не деликатес, зато сытно.  -- Сивилла  выковырнула из зубов  жесткий
кусочек растения, брезгливо  посмотрела на  него и уронила на землю.  -- Что
теперь делать будем? Есть предложения?
     -- Попробуем шевельнуть мозговыми извилинами.  С тех пор, как  мы здесь
проснулись, нас бросает то  в  жар,  то в холод. Давай разберемся с тем, что
уже знаем.
     -- Во-первых,  --  сказала  она, -- мы  попали  в  ад, каким  его  себе
представляет Слэйки.  Предлагаю называть это  место  адом,  пока  мы  его не
изучим  как следует. Мы перенеслись в другое  место, либо на другую планету.
Или сошли с ума.
     -- Последнюю версию я не приемлю. Нам известно,  что без техники тут не
обошлось, -- на Луссуозо  найдена тщательно разрушенная аппаратура. Из Храма
Вечной  Истины Слэйки куда-то  перебросил Анжелину.  А  нас закинули сюда из
Церкви на Вулканне. Это мы знаем доподлинно, и вдобавок нам известно кое-что
поважнее.  Обратное  путешествие  возможно.  Человек попадает  на  небеса  и
возвращается.  И  еще  следует  допустить, что  раньше  нас  здесь оказалась
Анжелина.
     -- Из чего следует: нужен "язык".
     -- Точно. Из чего следует: надо поймать краснокожего  увальня за хвост,
взять за рога и вытрясти все, что он знает.  Пусть расскажет об Анжелине, об
этом  месте  и  с  том,  как он --  и мы --  здесь очутились.  И как  отсюда
выбраться.
     Я  умолк,   заслышав  подозрительный  шорох.   Он  нарастал  и   вскоре
превратился в гул. Чуть позже мы различили человеческие голоса.
     -- Люди, -- пробормотал я.
     И тут  показался наш  новый знакомый.  Его сопровождала целая делегация
встречающих -- по меньшей мере дюжина  мужчин и женщин, все  ярко-красные, у
всех острые камни в руках. Одного взгляда на теплую компанию  хватило, чтобы
понять:  Анжелины  среди этих людей нет  и  быть не может.  Завидев нас, они
остановились, а в  следующий миг по мановению руки своего предводителя пошли
в наступление.
     --  Бегите,  если  хотите! -- выкрикнул вождь, потрясая камнем.  -- Все
равно догоним. Бегите или  стойте -- разницы никакой. Мы вас убьем!  Убьем и
съедим! Ад -- очень голодная страна.


ГЛАВА 7

     Я поднял руку  ладонью  вперед  -- во всей вселенной этот жест означает
мирные намерения. По крайней мере, так я полагал.
     --  Погодите, -- сказал я.  --  Если вы нападете,  нам придется за себя
постоять. А мы очень  опасны. Все вы получите увечья и даже  погибнете, если
осмелитесь сопротивляться. Мы не простые люди. Мы -- безжалостные убийцы.
     -- Обед! -- кипятился вождь краснокожих. -- Мясо! Убейте их!
     Я  сложил  поднятую  кисть в чашечку,  выставил  перед  собой  другую и
угрожающе запрыгал на полусогнутых ногах. Рядом Сивилла  приняла точно такую
же стойку для защиты и нападения.
     -- Надеюсь, ты это не всерьез? Ведь ты не собираешься их убивать?
     -- Нет. Но хочу напугать, чтобы побыстрее с этим закончить. Вперед!
     Мы  дружно завопили  и напали. Ребром  ладони  я  саданул  краснокожему
верзиле  по запястью,  он взвизгнул и  выронил оружие. Не  теряя  времени, я
вонзил пальцы ему в солнечное сплетение, и, пока он падал,  я проскочил мимо
и сделал подсечки двоим рогатым, которые прикрывали его с тыла. Тем временем
Сивилла  стремительно обошла неприятеля с фланга.  Два молниеносных удара по
почкам, и две женщины с воплями летят с ног.
     Увидев занесенный над моей головой камень, я резко присел, выпрямился и
рубанул противника по шее. И шагнул в сторону, чтобы он не упал на меня.
     Еще  несколько  красивых  тумаков, и  все  кончено.  Полз  боя  покрыто
корчащимися,  стенающими  краснокожими людоедами.  Один  из них потянулся за
камнем, я наступил ему на запястье. Это был последний очаг сопротивления.
     -- Какие-то хилые, жалкие... -- Сивилла недовольно отряхнула ладони.
     -- Иначе бы мы с ними не справились. Кажется, обошлось  без переломов и
крови.
     Мы подобрали и отшвырнули подальше каменное оружие. А затем как следует
рассмотрели поверженных забияк. Одеждой (если это слово  здесь  уместно)  им
служили  грязные и выцветшие  лохмотья,  плохо скрывавшие,  а то и вовсе  не
скрывавшие, те места, которые принято скрывать хорошо. Все щеголяли пунцовой
кожей,  изящными рожками и  хвостами. Хвосты волочились  по  земле  вслед за
своими хозяевами,  когда те трусливо отползали от меня. Я прошел между ними,
схватил  под  мышки  бесчувственного  вожака,  привалил  спиной  к  скале  и
подождал, пока он очухается. Он  со стогом открыл  глаза, взвизгнул, упал  и
попытался отползти. Я вернул его в прежнюю позу.
     --  Послушай, приятель, тебе некого винить, кроме самого себя. Ведь это
ты подкинул шайке идею прикончить нас и съесть. Мы только  защищались. Давай
считать  что мы квиты. Не надо  мычать,  просто кивни. Вот  так, уже  лучше.
Первый контакт не удался, попробуем еще раз. Меня зовут Джим.
     За моей  спиной  раздался  болезненный возглас и звук падения. Я понял,
что Сивилла надежно прикрывает меня стыла.
     --  А  меня...  Катберт  Подписи,  я  профессор  кафедры  сравнительной
анатомии университета Войданетвой.
     --  Профессор?  Рад познакомиться.  Далековато  вас занесло  от  родных
пенатов.
     Он  помассировал ушиб на животе,  поднял  мутные красные глаза и тяжело
вздохнул.
     -- Пожалуй. Я  давно об этом не думал. Тут все мысли подчинены голоду и
жажде, мы хотели только добыть чуть-чуть протеина... -- Профессор всхлипнул,
видимо,  ему стало очень жаль себя.  --  Наш рацион  слишком  однообразен  и
малопитателен. Я абсолютно уверен, в  местной  пище  нет  многих необходимых
аминокислот, минеральных солей и витаминов...
     -- А, вы о той серой дряни из скалы? Это и есть ваша пища?
     --  Именно.  Она называется колимикон. Не представляю, что означает это
слово. Я его услышал, как только сюда попал.
     -- А как вы сюда попали? --  поинтересовалась  Сивилла. Она  подошла ко
мне, но не спускала глаз с побитых туземцев.
     -- Если бы я знал... Я  решил  провести отпуск на  праздничной планете,
понежиться на  пляжах  Вулканна... Все было  так  хорошо, я отлично загорел,
совсем  не  так,  как здесь... Я растолстел  от переедания, испортил печень,
злоупотребляя алкоголем, ну,  вы понимаете... Помню только, однажды  вечером
улегся в постель, а проснулся здесь.
     -- А что вы знаете о других?
     -- У тех, с  кем я разговаривал, истории очень похожи на мою. Остальные
сошли с ума, они вообще не говорят. По-видимому, они сюда  попали задолго до
меня... Что вы со мной сделаете? Съедите?
     --  Не говорите  глупостей. На  своем веку  я  много  экзотических блюд
перепробовал, но ни разу не мечтал продегустировать человечину.
     -- Да-а... Вот я вам поверю, а вы...
     --  Слово  чести.  Годится? И  раз уж  речь зашла о  профессорах... Вам
знакомо имя профессора Джастина Слэйки?
     -- Нет. Впервые слышу. Наш университет очень маленький...
     --  Ну  хорошо.  Расскажите о  ваших краснокожих братьях. Судя по вашим
словам, в  этот мир время от времени попадают люди. А  удавалось кому-нибудь
уйти?
     -- Только через желудки. -- Он захихикал, ощерил  черные зубы и  пустил
слюну. В зрачках мелькнул огонек безумия, и я поспешил сменить тему.
     -- Раз уж вы профессор анатомии, вас, наверное, не затруднит объяснить,
откуда этот любопытный загар? Я уже не говорю о рожках и хвостах.
     Он ущипнул себя за живот, оттянул кожу и оторопело заморгал.
     -- Да, очень любопытно,  -- рассеянно  произнес он.  --  Я  изучал этот
феномен   и  записывал  выводы...  Пытался  записывать.  Полное   отсутствие
пигмента... Я полагаю, цвет кожи объясняется усиленным ростом капилляров под
эпидермой. Ну а хвост... -- Он схватил его и погладил. -- Вполне может быть,
это  следствие разрастания копчика. Конечно, не за счет образования  костей,
тут, скорее, дело в хрящах...
     Я предоставил  ему бормотать и жестом отозвал Сивиллу в сторонку. Мы ни
на миг не спускали глаз с разгромленного противника, а тот,  похоже, напрочь
утратил  воинственный  пыл. Некоторые  краснокожие  еще  лежали  без чувств,
другие жалобно стонали, и  только двое  или трое сидели.  Молодой  рогоносец
кое-как поднялся  на ноги и с нескрываемым страхом посмотрел на нас. Увидев,
что мы не двигаемся, он заковылял по каньону и скрылся за буграми.
     -- Не нравится мне все это, -- сказала Сивилла.
     -- А мне и раньше не нравилось. И с каждой минутой нравится все меньше.
Эти  люди -- не  туземцы. Их сюда закинули. Выбросили, как  на свалку. Но по
крайней мере, мы знаем, чьи это проделки. Нужно найти обратный путь, пока мы
не уподобились этим созданиям. Я еще не краснею?
     -- Нет, но ты прав. Надо найти какой-то выход.
     -- Пока я его не вижу.
     Солнце  вдруг померкло, и  мы зашатались под непосильной тяжестью.  Это
закончилось  так  же  внезапно,  как   и   началось.  Гравитационная  волна?
Раздумывать  я  себе  не  позволил.  Есть проблема  поважнее.  Что мы  можем
предпринять для своего спасения?
     -- Наберем колимикона, сколько сумеем унести, -- решительно произнес я.
-- Колимикон -- пища и вода, он позволит выжить и что-нибудь придумать.
     Тут  вдохновение  меня  покинуло, однако Сивилла  не теряла  времени  и
шевелила мозгами.
     -- Возвращаемся  в пещеру,  где  мы проснулись.  Нам тогда  было  очень
нехорошо, поэтому мы не обыскали  ее как следует. Правда, я понятия не имею,
что там искать.
     --  Все  равно, идея недурна. Какая  бы сила ни забросила нас сюда, она
предпочла забросить нас  в ту пещеру.  Значит, надо ее хорошенько осмотреть.
-- Я показал на  распростертые  пунцовые тела.  -- Только  как  быть с  этим
стадом?
     -- Мы  им  сейчас ничем не поможем. Вот вернемся в пещеру, тогда  и для
них что-нибудь  сделаем, если удастся.  До сих  пор они не  умерли,  значит,
продержатся еще немного. К тому же не забывай: они пытались нас убить.
     -- Аргумент принят. Пошли.
     Мы  обнаружили  колимикон,  надергали   из  трещин   в  скале  местного
заменителя жевательной резинки. Нести его было довольно трудно, пока Сивилла
не превратила макси-юбку в мини.
     -- Не так жарко,  --  сказала она, сооружая  аккуратный узелок с едой и
питьем. Я взял у нее узелок и махнул свободной рукой вперед.
     -- Иди в авангарде.
     Я не решался задумываться о том, сколько длится здешний день. Казалось,
солнце застряло на той  высоте,  где мы его увидели в первый  раз. А  может,
планета вовсе не вращается вокруг своей оси  и  этот день не закончится даже
через миллион лет?
     Мы приближались к пещере, откуда начались  наши  тоскливые блуждания по
преисподней.  Поднимались по  склону  сопки  из  вулканических  камешков.  Я
споткнулся  о крупный камень  и упал  на четвереньки. И тут перед моим носом
образовалась маленькая воронка, взметнулся песок и взвизгнула отрикошетившая
пуля.
     -- В укрытие! --  воскликнул я. --  По нам стреляют! Сивилла побежала к
валунам, я  отпрянул в  сторону я  вскочил  на  ноги.  По  нам выпустили еще
несколько пуль,  но  трудно  попасть  издали  в  быстро  движущуюся  мишень.
Задыхаясь от  бега, я скользнул под прикрытие огромного валуна и увидел, что
Сивилла уже залегла между камнями.
     -- Где этот снайпер? -- выкрикнула она.
     -- Наверху, на склоне нашей  сопки. Я  его  не разглядел,  только краем
глаза заметил.
     -- А цвет?
     -- Преобладающий в этих краях.
     -- Что будем делать?
     -- Переведем дух. А затем поохотимся на  охотника.  Попробуем  взять  в
клещи. Ты уж не сердись,  я выронил наши  припасы.  Потом их  поищем,  когда
краснокожего завалим. Ты не против?
     --  Не против. Кто бы он ни  был, я хочу, чтобы он находился впереди, а
не сзади.
     Я  короткой перебежкой  одолел отрог  холма и укрылся за  валуном. Пуля
угодила  в  камень, брызнули  осколки.  Вторая  пуля  ударила в  землю. Пока
снайпер палил в меня, с другого фланга к нему подбиралась Сивилла.
     Перебегая от камня к камню, мы медленно поднимались на холм. Неприятель
стрелял  без  передыху,  похоже, боеприпасов у него было  вдоволь. Когда  до
вершины осталось совсем немного, я его увидел. Краснокожий толстяк перебегал
к другому укрытию. На одном плече  -- сумка,  на  другом --  длинноствольное
оружие. Я что было сил припустил вдогонку. Он обернулся и пальнул навскидку.
Я метнулся за валун. Пока краснокожий посылал  в мою сторону  пулю за пулей,
Сивилла зашла ему в тыл.
     Закончилась  наша  игра внезапно.  Я услышал,  как  он  палит в  другую
сторону -- должно быть, заметил мою напарницу.  Я опустился на четвереньки и
быстро пополз вверх по склону. И вот он в  считанных  метрах, направляет  на
меня  ружье... и  тут ему  между лопаток  попадает  камень, брошенный меткой
рукой.
     Он  завопил, подпрыгнул и попытался  взять меня на  мушку. Но я уже был
рядом. Пяткой отбил ружье в сторону, изо всех сил ударил толстяка в грудь.
     Он снова взвизгнул и повалился навзничь. Сумка слетела с  плеча, из нее
высыпались блестящие цилиндры.
     Сивилла,  запыхавшаяся   не   меньше  моего,   подошла   взглянуть   на
поверженного неприятеля. Он был  толст, красен и, как полагается,  хвостат и
рогат. Но  в  отличие от  других аборигенов, показался нам  очень  знакомым.
Когда он, пятясь  от нас на  четвереньках, повернул голову в поисках  пути к
спасению, я увидел его профиль.
     -- Это невозможно! Он же вылитый... Сивилла закончила фразу за меня:
     -- Слэйки! Или магистр Фэньюимаду! Или отец Мараблис!
     Все эти имена, конечно, были  ему знакомы. Я не знал, что и  думать. Он
таращил на нас глазищи и дрожал от страха.
     -- Разве... мы встречались? -- пролепетал он.
     --  Возможно, --  сказал я.  -- Моя  фамилия диГриз.  Вам доводилось ее
слышать?
     -- Не припоминаю. Вы не из родственников Гродзинского?
     -- Насколько мне известно, нет. А как ваша фамилия?
     -- Интересный вопрос.  Может быть, Эйнштейн... Он с надеждой  посмотрел
на меня. Когда я отрицательно покачал головой, улыбку с его лица  как ветром
сдуло.
     --  Значит, ответ неправильный...  А  фамилии Митчельсен  и  Морли  вам
знакомы? Эпинард?
     --  Да,  эти  фамилии  я  слышала,  --  сказала  Сивилла.  --  Все  они
принадлежали знаменитым физикам, и все они -- покойники.
     --  Физики?  -- Он  просиял  и показал на  багровое  солнце. -- Горение
длится вечно.  Но ядро, как вы знаете, нестабильно. Ядро, сфера Ферми. Далее
-- ядра. Литий нестабилен...
     -- Профессор, -- обратился я к нему.
     -- Да? Что? Но эти ядра просто-напросто распадаются. Снова и снова...
     Он закрыл  глаза  и,  непрерывно  бормоча под нос,  медленно  закачался
вперед-назад.
     -- Спятил, -- уверенно сказала Сивилла. Я кивнул.
     -- Как и все остальные.
     -- Он снова бубнит о физиках. Ты заметила, как он отреагировал, когда я
его назвал профессором?
     -- Профессоров тут хоть пруд пруди.
     -- Твоя правда. -- Я  поднял оружие и рассмотрел.  -- Интересно, где он
ее раздобыл? Вполне  исправна, и стрелок он неплохой.  -- Я постучал пальцем
по шкале на прикладе и указал на рассыпанные цилиндры. -- Знаешь, что это за
штуковина?
     --   Конечно.   Боевой  линейный  ускоритель.  В  армии  его   называют
гаусс-винтовкой.
     -- Точно. Ни  одной съемной части, сверхмощная ядерная батарейка и уйма
стальных пуль  в этих трубках.  Откуда тут взялась  гаусс-винтовка? Помнишь,
что случилось со всеми моими снастями? И  механическими, и электронными? Все
пришло в  негодность.  До сего момента мы с тобой  не  видели  тут ни одного
артефакта.
     Наш демонический приятель умолк, посмотрел на винтовку, вскочил на ноги
и попытался ее схватить. Сивилла всадила ему каблук в солнечное сплетение, и
он ткнулся  носом в  землю. Я  опустился на корточки и поднес винтовку к его
лицу.
     -- Профессор, где вы ее взяли?
     --  Моя. Я дал  себе...  -- Он  изумленно  огляделся по сторонам. Затем
опустил голову, закрыл глаза. Похоже, уснул.
     -- Не очень-то разговорчив наш "язык", -- заметила Сивилла.
     -- Похоже, в  этих  краях безумие  заразно.  А может, оно просыпается в
человеке, если он тут надолго задерживается.
     -- Мне  тоже так кажется.  Ну  так  что, возвращаемся к первоначальному
плану? Идем в пещеру?
     -- В пещеру. -- Я собрал боеприпасы в сумку, повесил ее на плечо.
     Удаляясь от сумасшедшего профессора, мы  то и дело оглядывались,  но он
не разу не пошевелился.
     -- А тебе не кажется, что  чем дольше мы торчим в аду, тем больше у нас
вопросов и меньше ответов? Сивилла мрачно кивнула.
     -- Смотри, это не она? Вон там, впереди, брешь в скале.
     -- Похоже, она.
     Я еще ни разу  в жизни не  испытывал  такого уныния,  и  это  о  многом
говорит,  поскольку  мне доводилось  попадать  в  очень и  очень  неприятные
ситуации.   Поиск  пещеры   --   жест   отчаяния.   Будь   там  какое-нибудь
приспособление,  какой-нибудь механизм,  мы  бы  его  сразу  обнаружили.  Мы
возвращались в тупик.
     Как  только  мы подошли к пещере, внутри раздался оглушительный хлопок,
его  сопровождала  ослепительная вспышка.  Сивилла метнулась в  сторону, а я
вскинул гаусс-винтовку и сдвинул рычажок питания. Из пещеры доносился шорох.
К нам приближался кто-то большой и темный. Я смотрел через прорезь прицела и
все сильнее давил на спусковой крючок.
     В проеме появился человеческий силуэт.
     -- Брось эту гадость, и пошли со мной, -- сказал мой сын. -- Быстрее!
     -- Боливар, мы идем! -- выкрикнула Сивилла на бегу.


ГЛАВА 8

     Я  бросил  винтовку,  сумку  с  боеприпасами,  узелок  с  колимиконом и
пустился  вприпрыжку. Сивилла не отставала ни на шаг. Боливар бежал впереди.
У стены напротив входа он остановился  и, взволнованно переминаясь с ноги на
ногу, огляделся.
     -- Нет, левее, -- пробормотал он. -- Назад, назад. Здесь! -- воскликнул
он и протянул к нам руки. -- Хватайтесь!
     Мы не спорили. Он напряг могучие мышцы и крепко  прижал нас  к груди. Я
открыл рот, но не успел вымолвить ни слова.
     Я  пережил  что-то  совершенно  неописуемое.   Это  никоим  образом  не
напоминало  привычные человеческие ощущения -- жар, холод, боль,  грусть или
удар электрического тока.
     Потом все закончилось.  Сверкнула белая молния и раздался оглушительный
хлопок.
     -- Ложись! -- выкрикнул кто-то.
     Боливар повалил нас на пол. Рядом загрохотало. Я мельком увидел мужчину
со стрелковым оружием в руках.  Точнее,  в руке --  левой, потому что правая
была  забинтована.  Сильная  отдача   заставила  его  выронить  оружие,   он
повернулся и бросился наутек. Я услышал топот погони.
     -- Джеймс! -- выкрикнул Боливар.
     --  Все  в порядке! --  донеслось  издалека.  Из-за  пылающих  обломков
сложного электронного  устройства появился Джеймс. Лицо его было  в саже, он
стряхивал с рубашки красные угольки. -- Едва не зацепило.  Хорошо, что не по
мне стрелял, но над машиной он неплохо потрудился.
     -- Мальчики, спасибо  что выручили. --  Я закашлялся.  -- Горло! Печет,
как в аду!
     Зашипели автоматические огнетушители,  пламя исчезло  в  белом  облаке.
Вдали ревела сирена.
     -- Объяснения позже, -- сказал Джеймс. -- А сейчас надо сматываться.
     Я спорить не стал, ибо еще не совсем оч