к должное. Мои  ли
слова заставили его опустить револьвер? Показался ли на горизонте ничейный
исход игры? Я бросился в атаку.
     - Мое имя Джеймс ди Гриз, я родился чуть более семнадцати лет назад в
этом самом  городе  в  госпитале  для  безработных  пастухов  свинобразов.
Терминал, который  я  вижу  перед  вами,  наверняка  содержит  официальные
документы такого уровня. Найдите мои данные! И проверьте сами, что то, что
я вам сказал - истинная правда.
     Я  поудобнее  устроился  на  стуле,  пока  он  набивал   команды   на
клавиатуре. Я ничем не отвлекал его, пока он внимательно читал. Я все  еще
нервничал, но  старался  выглядеть  спокойным.  Наконец  он  закончил.  Он
наклонился вперед и умиротворенно посмотрел на меня. Я не  заметил,  чтобы
его руки двинулись с места, но револьвер исчез из них.  Ничья!  Но  фигуры
все еще оставались на доске, и начиналась новая игра.
     - Я верю тебе, Джим, и благодарю за теплые слова. Но я работаю  один,
и мне не нужны подмастерья. Я приготовился убить тебя, чтобы  сохранить  в
секрете  свой  настоящий  облик.  Но  теперь  я  вижу,  что  в  этом   нет
необходимости. Я просто возьму с тебя слово,  что  ты  никогда  больше  не
возьмешься меня разыскивать - или не будешь больше  использовать  мое  имя
для своих преступлении.
     - Я немедленно исполню все ваши просьбы. Я стал  на  некоторое  время
Слоном, только чтобы привлечь ваше внимание.  Но  умоляю  вас,  перемените
свое решение и примите меня в члены своей высшей криминальной академии!
     - Такого учебного заведения не существует,  -  сказал  он,  с  трудом
поднимаясь на ноги. - Прием закрыт.
     - Тогда позвольте  мне  изложить  свою  просьбу  другими  словами,  -
поспешно проговорил я, ясно ощущая, что мне осталось  немного  времени.  -
Разрешите мне коснуться личного  и  простите,  если  я  причиню  вам  этим
какое-нибудь беспокойство. Я молод, мне нет еще двадцати, а вы прожили  на
этой планете уже более восьмидесяти лет. Я всего несколько  лет  занимаюсь
выбранной профессией. И за это короткое время я обнаружил, что  совершенно
одинок. Что я делаю, мне приходится делать самому и  для  самого  себя.  У
меня нет друзей среди криминальных  элементов,  потому  что  все,  кого  я
встречал в своей жизни, абсолютные непрофессионалы. Поэтому  мне  пришлось
оставить их. А если я одинок -  тогда  осмелюсь  предположить,  что  и  вы
одиноки в своей жизни?
     Он все еще стоял неподвижно, опираясь одной рукой  на  стол,  уставив
взгляд в глухую стену, словно в окно, на что-то невидимое. Затем он громко
вздохнул и, словно выпустив со вздохом часть  удерживающей  его  на  ногах
силы, тяжело опустился на стул.
     - Ты говоришь правду и только правду, мой мальчик. У меня нет желания
обсуждать этот вопрос, но твое колкое замечание попало прямо в  точку.  Но
несмотря на это, все останется так, как есть. Я слишком стар, чтобы менять
свои привычки. Я прощаюсь с тобой и благодарю за очень интересную  неделю.
Как в старые добрые времена.
     - Подумайте, пожалуйста!
     - Не могу.
     - Дайте мне свой адрес, я пришлю вам деньги.
     - Оставь их себе - ты их заработал.  Но  в  будущем  добывай  их  под
другим именем. Дай возможность Слону спокойно  наслаждаться  старостью.  Я
добавлю к этому только одно  -  небольшой  совет.  Пересмотри  цель  своей
жизни.  Заставь  свои  недюжинные  таланты  работать  в  более   социально
приемлемой  сфере.  Тогда   тебе   удастся   избежать   того   бескрайнего
одиночества, о котором ты уже упомянул.
     - Никогда! - громко закричал я. -  Никогда.  Я  лучше  буду  гнить  в
тюрьме весь остаток своей жизни, чем приму на себя  роль  добропорядочного
члена общества - от которой я так давно и полностью отказался.
     - Ты еще можешь передумать.
     - Это просто  невозможно,  -  крикнул  я  в  пустоту.  Дверь  за  ним
закрылась, и он исчез.
     Ну вот и все. Ни с чем не сравнимое гнетущее уныние, овладевшее мной,
спустило меня с высот энтузиазма. Я сделал все, что  намеревался  сделать.
Мой запутанный план сработал превосходно. Я вытащил  из  небытия  Слона  и
сделал ему предложение, от которого он не  должен  был  отказаться.  Но  в
том-то и дело, что он отказался. Даже удовлетворение от славно  удавшегося
ограбления не приносило теперь радости.  Доллары  исчезали  из  моих  рук,
словно пепел. Я ел в своей комнате в отеле, всматриваясь в свое будущее, и
не видел ничего, кроме бесконечной пустоты. Я считал деньги, пока суммы не
перестали иметь для меня значение. Составляя свои  планы,  я  подумал  обо
всем, кроме одного, - о том,  что  Слон  откажет  мне.  Это  нелегко  было
пережить.
     Когда я на следующий день вернулся в Билльвилль, я все еще  находился
в крайне подавленном состоянии и был погружен в самосожаление,  которое  я
не мог больше выносить. Я посмотрел на себя в зеркало и увидел там  убитое
горем лицо с пустыми глазами, тогда я показал отражению высунутый язык.
     - Мямля! - сказал я. -  Маменькин  сынок,  плакса,  потакающий  своим
капризам, - и добавил еще кучу оскорблений, каких только  у  меня  хватило
сил выдумать. Освежив воздух, я сделал  себе  бутерброд  и  чашку  кофе  -
никакого алкоголя, чтобы  не  засорять  извилины,  и  сел  поразмышлять  о
будущем. Что дальше? Ничего. По крайней мере ничего конструктивного в  тот
момент я придумать не  мог.  Все  мои  размышления  останавливались  перед
глухой стеной, которую я не мог ни обойти, ни преодолеть. Я упал в  кресло
и щелкнул пальцами, включая ЗУ. На экране появился коммерческий  канал,  и
прежде чем я успел переключить программу, нарисовалась диктор во всех трех
измерениях и в цвете. Я не стал ее выключать, потому что она была довольно
мила в своем легком тонюсеньком купальном костюме.
     - Спешите туда, где дует нежный морской ветерок, - заманивала она.  -
Присоединяйтесь ко мне на серебристых берегах прекрасного песчаного  Пляжа
Ватикано, где солнце и волны освежат вашу душу...
     Я выключил аппарат. Моя душа была в прекрасной  форме,  и  прекрасные
формы дикторши только добавили мне горестных размышлений. Сначала будущее,
затем уж разнополая любовь. Но коммерческий  канал  все  же  подкинул  мне
начало идеи. Отпуск? Небольшая передышка? Почему  бы  и  нет  -  последнее
время я работал побольше любого бизнесмена, которым мне  так  не  хотелось
становиться. Преступление оплачивается, и довольно прилично, так почему же
мне не потратить небольшое количество заработанного  тяжелым  трудом?  Все
равно мне не уйти  от  всех  моих  проблем.  Я  уже  знал  по  опыту,  что
физическая  разрядка  не  приносит  облегчения.  Мои  неприятности  всегда
сопровождали меня, как вездесущая и ноющая зубная боль. Но я мог взять  их
с собой в какое-нибудь место, где, возможно, нашел бы время  на  досуге  и
способ отделаться от них. Куда? Терминал выдал мне путеводитель  выходного
дня, и я быстро пробежался по нему глазами. Ничего привлекательного. Пляж?
Только если ради того, чтобы встретить там  ту  девочку  из  коммерческого
канала,  что  казалось  маловероятным.  Шикарные  отели,  дорогие  круизы,
музейные экскурсии,  все  это  представляло  собой  то  же  самое,  что  и
восхитительный уик-энд на ранчо со свинобразами. Может, это и было то, что
надо, - мне необходим был глоток свежего воздуха. Как мальчишка с фермы  я
повидал в своей жизни большое  количество  веселых  пикников  на  открытом
воздухе, побольше,  чем  куча  свиного  сами  знаете  чего.  Вот  с  такой
подноготной я ринулся в широко распростертые объятия большого города -  да
так и остался в нем.
     Должно быть, в этом и заключался ответ на  мой  вопрос.  Конечно,  не
назад на ранчо, но в какую-нибудь дикую местность.  Подальше  от  людей  и
вещей, поближе к матушке-природе. Чем больше я об этом думал,  тем  больше
мне нравилась эта идея. И я знал, куда бы мне хотелось поехать, стремление
попасть туда появилось у меня, когда я едва дорос до  загривка  поросенка.
Кафедральные горы. Их покрытые снегом  вершины  были  устремлены  в  небо,
словно гигантские церковные башни, во всяком случае такое впечатление  они
оставили в моих детских мечтах. Замечательно, разве не так?  Пришло  время
сделать мечты явью.
     Покупка рюкзака, спальника, утепленной палатки, котелков, фонариков -
всего  необходимого  снаряжения  -  была  частью  забавного   приключения.
Экипировавшись  таким  образом,  я  не  стал  тратить  время  на  ожидание
следующего пассажирского лайнера, а вылетел на самолете до Рафаэля.  Когда
мы приземлились, я долго таращил  глаза  на  высокие  горы,  ожидая  своей
поклажи. Я изучил все карты и знал, что тропа на перевал пересекает дорогу
у  подножья  горы  к  северу  от  аэропорта.  Мне  нужно  было   подождать
специального автобуса, который бы доставил меня туда, вместо  того,  чтобы
обращать на себя внимание поездкой в такси, но мне не терпелось.
     - Очень опасно, паренек, я имею в виду выходить на тропу в  одиночку,
- пожилой водитель такси причмокнул губами, начав с  жаром  описывать  мне
всевозможные последствия данного шага. - Легко потеряться.  Если  тебя  не
съедят голодные волки. Оползни и снежные обвалы. И...
     - ...и встреча с друзьями.  С  двадцатью.  Из  команды  подросткового
туристского клуба в Нижнем Арммпите. Мы собирались славно повеселиться,  -
не долго думая, сочинил я.
     - Не видел никаких подростков здесь уже давно,  -  пробормотал  он  с
идиотской подозрительностью в голосе.
     - Вы и не могли их видеть, - продолжал врать я, усаживаясь на  заднее
сиденье и быстро пробежав глазами по картам. - Потому что они проехали  на
поезде до  Босконе,  вышли  там,  на  самой  ближней  к  тому  месту,  где
пересекаются тропа и рельсы,  станции.  Они  будут  ждать  меня  вместе  с
проводником и остальными. Я бы побоялся остаться в горах один, сэр.
     Он проворчал еще что-то, а когда я забыл дать ему на чай, он заворчал
еще громче, но потом захихикал от радости, потому что я, дурачась, намного
переплатил ему, еле сдерживая желание подсунуть ему  фальшивые  долларовые
монеты. Звук мотора затих вдали, и я взглянул на  хорошо  заметную  тропу,
извивающуюся вверх по склону - и осознал, что это  все  же  было  неплохой
идеей.  Не  имеет  смысла  проявлять  чересчур  много  энтузиазма   насчет
Грандиозных Пикников. Это как катание на лыжах  -  вы  катитесь,  вам  это
нравится и незачем говорить об этом. Так  обычно  и  происходит.  Нос  мой
обгорел, муравьи забрались в мой бекон.  Звезды  были  невероятно  ярки  и
близки по ночам, а чистый воздух был очень полезен моим легким.  Я  бродил
по тропам и взбирался наверх, охлаждаясь в ледяных горных потоках - и  мне
удалось полностью забыть о всех своих неприятностях. Они были совсем не  к
месту в этом наружном мире. Обновленный, свежий, усталый и  счастливый,  а
также немного похудевший, я спустился с гор через десять  дней  и  прошел,
спотыкаясь, в свою нору, где я забронировал себе местечко.  Горячая  ванна
была истинным благословением, и не меньшим  благословением  было  холодное
пиво. Я вновь включил ЗУ и  захватил  обрывок  информационного  сообщения,
уселся  поудобнее  и  вполуха  слушал,  что  они   говорили,   поленившись
переключить канал.
     - ...сообщают об увеличении экспорта ветчины  на  четыре  процента  в
первом  полугодии.   Торговля   иглами   свинобразов   явно   буксует,   и
правительство очутилось лицом к лицу  с  горой  игл,  которая  уже  сейчас
вызывает большую критику.
     -   И   последнее,   компьютерный   разбойник,   который   проник   в
информационную  сеть  ФБР,  отправится  завтра   на   судебные   слушания.
Федеральные  обвинители   рассматривают   это   как   наиболее   серьезное
преступление и требуют от суда высшей меры наказания. Тем не менее...
     Как только лицо диктора исчезло с экрана  и  на  его  месте  возникла
фигура самого преступника, взятого под стражу нарядом полиции,  его  голос
перестал доходить до меня. Это был очень массивный человек и очень тучный,
с гривой белых волос. У меня перехватило в груди, как  раз  в  том  месте,
где, как я предполагал, должно было находиться сердце. Цвет волос другой -
но волосы тут были не самыми главными. Невозможно было обознаться.
     Это был Слон!
     Я  выскочил  из  ванны  и,  пробежав  по  комнате,   стал   бить   по
кондиционерам. Удивляюсь, как меня не стукнуло током. Дрожа  от  холода  и
вряд ли ощущая это, я прокрутил новости назад, подробно останавливаясь  на
деталях. Я поймал кадр, где он повернулся  через  плечо  на  мгновение,  и
увеличил его. Это был он - без всякого сомнения. К тому времени,  когда  я
вытер с себя пену и воду и оделся, то уже ясно представлял себе дальнейший
план действий. Мне нужно вернуться в город, выяснить, что с ним случилось,
и посмотреть, что можно сделать, чтобы помочь ему. Я справился  о  вылетах
самолетов, сразу после полуночи будет один почтовый рейс. Я  заказал  себе
место, немного подкрепился и отдохнул, оплатил все счета и в числе  первых
очутился на борту самолета.
     На рассвете я вошел в "свою" контору  в  Билльвилле.  Пока  компьютер
распечатывал для меня последние новости и подробности ареста, я приготовил
чашечку  кофе.  Понемногу  отхлебывая  и  читая,  я  чувствовал,  что  мое
первоначальное воодушевление сходит на нет. Это и в  самом  деле  был  тот
человек, которого я знал, как Слона, хотя здесь  он  выступал  под  именем
Билл Вэйфис. И он был задержан в здании  Федерального  Бюро,  где  у  него
имелся встроенный в информационную сеть компьютер-перехватчик, который  он
использовал для включения  в  сверхсекретный  поток  документов.  Все  это
произошло на следующий день после того, как я отправился в свой бегущий от
действительности вояж. До меня вдруг дошло, что все это  значило.  Чувство
вины захватило меня, потому  что  именно  я  был  тем  человеком,  который
отправил его в тюрьму. Если бы я не начал претворять в жизнь свой безумный
план, он никогда и не стал бы связываться с Федеральными  документами.  Он
сделал это только ради того, чтобы проверить, не являются ли  мои  грабежи
частью хорошо отработанного плана операции полицейских чинов.
     - Я засадил его за решетку - поэтому я должен вытащить его оттуда!  -
крикнул я, вскакивая на ноги и проливая кофе на пол. Подтирая пролитое,  я
немного успокоился. Да, мне хотелось бы вытащить его оттуда. Но смогу ли я
сделать это? Почему бы и нет? У меня уже был  некоторый  опыт  организации
побега из тюрьмы. И, наверное, было бы  намного  легче  пробраться  внутрь
снаружи, чем наоборот. Но, подумав  еще  немного,  я  решил,  что  мне  не
следует слишком близко подходить к тюрьме, пусть полиция сама выведет  его
ко мне. Его должны  были  привезти  в  суд,  используя  какие-то  средства
передвижения. Но очень скоро я понял, что все не так уж  просто.  Это  был
первый за многие  последние  годы  крупный  преступник,  которого  удалось
поймать, и вокруг этого дела было слишком много суеты. Вместо того,  чтобы
посадить его в городскую или региональную  тюрьму,  Слон  был  заключен  в
камере в самом здании Федерального Бюро. Я не мог подойти к нему  даже  на
небольшое расстояние. И меры предосторожности, когда его доставляли в  зал
заседаний,  были  просто  невероятными.  Вооруженные   фургоны,   патруль,
мотоциклы, полицейские суда на воздушной подушке и вертолеты. Я не  мог  к
нему подобраться и здесь. Это  значило,  что  все  мои  планы  моментально
расстроились. Я был заинтересован в этом деле, так же как и полиция  -  но
совсем по другой причине. После долгого расследования они обнаружили,  что
настоящий Билл Вэйфис покинул планету двадцать лет назад. Все  официальные
записи этого факта исчезли  из  компьютерного  файла  -  и  осталась  лишь
коротенькая записка, которую сам Вэйфис чиркнул своему родственнику, что и
обнаружило исчезновение его самого. Итак, если арестованный -  не  Вэйфис,
тогда кто же он? Когда же их пленник подвергся допросу, согласно  докладу,
переданному прессе: "Он ответил на вопрос только  молчанием  и  сдержанной
улыбкой". Теперь они называли заключенного не иначе, как мистер  Х.  Никто
не знал, кто он такой - а он  предпочитал  не  распространяться  по  этому
поводу. Был назначен день суда - не раньше, чем  через  восемь  дней.  Это
стало возможным благодаря тому факту, что мистер Х отказался признать себя
либо виновным,  либо  невиновным,  не  будет  защищать  себя,  потому  как
отказался  от  общественного  защитника.  Обвинение,  жаждущее   вынесения
приговора, заявило, что дело  завершено,  и  попросило  как  можно  раньше
совершить правосудие. Судья, тоже желающий побыстрее  оказаться  в  центре
внимания, пошел навстречу этой просьбе и назначил заседание  на  следующую
неделю.
     Я  ничего  не  мог  поделать!  Прижатый  к  стенке,  я  признал  свое
поражение, но только на некоторое время. Я подожду до завершения судебного
разбирательства. Тогда Слон будет  просто  одним  из  заключенных,  и  его
наконец-то выведут из здания Федерального Бюро.  Когда  он  будет  надежно
спрятан за  решетку,  я  сумею  организовать  его  побег.  Как  раз  перед
прибытием следующего космического корабля, который и увезет его отсюда для
освежения мозгов и очищения духа. Они, конечно же,  станут  применять  все
возможные чудеса современной  науки,  чтобы  обратить  его  в  честного  и
добропорядочного гражданина, но, зная его, я был  уверен  в  том,  что  он
скорее умрет, чем это случится. Я должен  вмешаться.  Но  это  было  очень
трудно для меня сделать. Я не мог найти способ, как пробраться в зал  суда
во время слушаний. Поэтому я, как и другие  жители  планеты,  наблюдал  за
ними по телевидению,  когда  они  начались.  И  закончились  подозрительно
быстро.   Все   утро   первого   дня   ушло    на    зачитывание    хорошо
задокументированного списка всех его преступлений. Это было просто ужасно.
Должностное  преступление,   повреждение   банка   данных,   вторжение   в
информационную сеть, вероломство, сокрытие важных  документов  -  это  был
просто кошмар. Свидетель за  свидетелем  читали  свои  заявления,  которые
сразу же  принимались  к  сведению  и  вносились  в  обвинение.  Но  Слон,
казалось, не видел и не слышал всего  этого.  Он  смотрел  куда-то  вдаль,
будто разглядывал что-то более интересное, чем то простое действо, которое
происходило здесь, в зале суда. Когда все свидетели дали показания,  судья
ударил своим молоточком и объявил, что суд удаляется на  обед.  Когда  суд
возобновил работу - после перерыва, которого бы хватило на солидный банкет
из семнадцати блюд с последующими  танцами  и  девочками  -  судья  был  в
веселом расположении духа. Он все время кивал  головой  в  знак  согласия,
когда зачитывалось обвинение, поблагодарил всю толпу  юристов  за  отлично
проделанную работу, и они удалились. Затем он посмотрел на  присутствующих
взглядом Римского папы и заговорил с  большими  промежутками  в  речи  для
удобства репортеров.
     - Это дело настолько ясно, что оно просто очевидно.  Государственному
преступнику предъявлено столько обвинений, что их не выдержала бы ни  одна
защита.  То,  что  защитник  не  был  востребован,   только   подтверждает
правильность моих  слов.  А  правда  заключается  в  том,  что  подсудимый
совершил преднамеренно, с особой  жестокостью  и  продуманностью,  все  те
преступления, в которых он был обвинен. В этом не приходится  сомневаться.
Но несмотря на это, я продолжу обсуждение этого вопроса  весь  сегодняшний
день и вечер. Он получит шанс показать себя с наилучшей стороны,  от  чего
он отказался раньше. Я не вынесу окончательного приговора  до  завтрашнего
утра, когда мы все  здесь  соберемся  вновь.  Тогда  я  объявлю  приговор.
Правосудие свершится, и вы в этом убедитесь.
     - Да, немного справедливости, - процедил я сквозь зубы и собирался уж
было выключить телевизор. Но судья еще не закончил.
     - У меня есть  информация,  что  этим  делом  очень  заинтересо