6
     Диапозитивы изготовлены КНПЦ "Прорыв".
     Ордена  Трудового Красного  Знамени ПО  "Детская книга" Мининформпечати
РСФСР 127018, Москва, Сущевский вал, 49.
     Отпечатано с фотополимерных форм "Целлофот".
     OCR, Spellcheck: Максим Пономарев aka MacX
---------------------------------------------------------------


        ГЛАВА 1

     --  Джеймс Боливар ди Гриз  -- вы мошенник, -- сказал Инскин. Звуки  из
его глотки вылетали какие-то совсем животные, при этом он злобно тряс передо
мной папкой бумаг. Дело происходило в его кабинете, я стоял, прислонившись к
стеллажам, -- сама оскорбленная невинность.
     -- Я не виновен. Все это холодная расчетливая ложь, -- хныкал я.  Прямо
за мной находилось отделение для сигар, и  я,  одной спиной, без помощи рук,
нащупывал его замок -- на такие штуки я мастер.
     -- Мошенничество, обман, одно хуже  другого -- докладные на вас все еще
поступают. Вы  обманывали свою собственную организацию,  Специальный Корпус,
своих товарищей...
     -- Да нет  же! --  вскричал я, а  сам в это  время  быстренько вскрывал
замок.
     -- Недаром вас прозвали Скользким Джимом!
     -- Так  это же просто детское  прозвище. Когда моя  мама купала меня  в
детстве, я показался ей очень скользким.
     В  это  время  сигаретный ящик  открылся, и я втянул носом ароматнейший
запах.
     -- Да знаете  ли вы, сколько наворовали? -- Его лицо налилось кровью, а
глаза выпучились. Все это выглядело очень несимпатично.
     -- Я украл? Да я  умру лучше! --  трогательно провозгласил я, незаметно
вытаскивая при этом пригоршню дьявольски дорогих сигар,  предназначенных для
очень важных персон. Уж лучше я выкурю их сам -- так будет правильнее. Нужно
признать, что  я  уделял гораздо больше внимания  краже  курева, чем  нудным
упрекам Инскина,  так что не сразу заметил перемену в  его  голосе. Я  вдруг
понял,  что  едва  слышу  его  слова.  Он  даже  не  шептал  --  было  такое
впечатление, словно в его горле вырубили регулятор громкости.
     -- Говори  громче,  Инскин, -- сказал я  твердо. -- Или  тебе стыдно за
твой поклеп?
     Я отошел от шкафа и повернулся к  Инскину боком, чтобы  он ненароком не
увидел, как я  засовываю в свой карман кучу редкостных сигар ценой не меньше
сотни кредиток. Он продолжал невнятно бормотать, не обращая на меня внимания
и беззвучно тряся бумагами.
     -- Ты что, нездоров?
     В голосе у меня было немного настоящей озабоченности, потому что теперь
он выглядел совсем  уж худо. Даже когда  я переменил  место, он не  повернул
головы  и, беззвучно шевеля  губами, продолжал  смотреть  туда,  где я стоял
раньше. И был очень бледен. Я зажмурился и поглядел на него.
     Он вовсе  не  был  бледный -- прямо прозрачный. Сквозь его голову стала
отчетливо видна спинка стула.
     -- Прекрати!  -- завопил  я,  но он, пожалуй, не слышал. -- Что  это за
штучки? Объемные проекции, чтоб меня одурачить? И не трудись! Скользкий Джим
не из тех, кого можно надуть, ха-ха!
     Быстро пройдя  через комнату,  я  протянул руку  и  ткнул  указательным
пальцем ему в  лоб. Преодолев слабое сопротивление, палец вошел внутрь, а он
как  будто  этого и не заметил.  Только когда я отвел руку, раздался  слабый
хлопок, и Инскин  исчез начисто.  Осталась только пачка бумаг, которая упала
на крышку стола.
     -- Б-р-р-р!  --  проворчал  я нечто  невразумительное. Потом нагнулся и
стал искать под стулом скрытый проектор, но в этот момент раздался противный
треск, и дверь кабинета слетела с петель.
     Ну, в таких-то делах я  разбираюсь. Еще стоя на четвереньках, я  быстро
развернулся и как раз успел встретить  первого  вошедшего. Ребро моей ладони
врезалось ему в горло, прямо под противогазную маску. Человек хрюкнул и упал
как подкошенный. Но  вслед за ним ворвалось еще много народу, все в таких же
масках и белых халатах, с маленькими черными ранцами за спиной. Часть -- без
оружия,  часть -- с  импровизированными дубинками. Все это выглядело  весьма
необычно. Превосходящие  силы оттеснили  меня  в глубину  комнаты,  однако я
успел залепить одному ногой, а от второго отделался ударом в поддых. Потом я
прижался спиной  к стене, и они  набросились  на меня  всем скопом. Я врезал
кому-то по загривку, он упал... и растаял, не успев долететь до пола.
     Вот  это  интересно...  Число людей в  комнате стало быстро изменяться,
когда  некоторые  из  тех,  кого я  свалил, стали  пропадать. Это было очень
здорово и могло бы уравнять шансы, если бы прямо как из воздуха не возникали
все  новые и новые люди.  Я попытался прорваться  к двери, но этот  номер не
прошел, а  потом на  мою голову обрушилась дубинка и  вышибла из нее остатки
соображения.
     После  этого все  стало  похоже на  драку  под  водой.  Я  повалил  еще
нескольких,  однако делал это уже без души.  Меня  схватили за руки  и стали
тащить из  комнаты. Я немного подергался  и славно  отругал  их на полдюжине
наречий, но все, конечно, без толку.  Они проволокли меня из комнаты дальше,
в  ожидавший лифт. Кто-то  поднял газовый баллончик,  и,  как я ни  старался
отвернуть голову, струя газа попала мне прямо в лицо.
     Никакого действия я не почувствовал, зато разозлился еще больше и  стал
лягаться,  щелкать зубами и вовсю ругаться. Люди  в масках что-то мямлили --
ругались, должно быть, и это взбесило меня еще  пуще. К  тому времени, когда
мы  добрались  до  места  назначения,  я  был готов убивать,  что  в обычном
состоянии  для  меня  делать довольно затруднительно, и  убивал бы, не  будь
накрепко привязан к какому-то  хитрому  электрическому стулу с  электродами,
прикрепленными к запястьям и лодыжкам.
     -- Хоть расскажете потом, собаки, что Джим ди Гриз умер как мужчина! --
проорал я.  На голову  мне опустился металлический шлем, и, перед тем как он
закрыл мне лицо, я ухитрился выкрикнуть:
     -- В задницу ваш Специальный Корпус. И в задницу вашу...
     Опустилась  темнота, и я  понял,  что дожил до разрушения  сознания,  а
может, и до электрического стула.
     Но  ничего не произошло, шлем снова поднялся, и один из моих пленителей
снова пустил мне  в лицо струю  газа. Я  почувствовал, как моя злоба исчезла
так же быстро, как и появилась. Тут я увидел, что они освобождают мне руки и
ноги.  И  еще,  в  это время большинство из них уже  сняло маски, и я  узнал
техников и ученых Корпуса, которые обычно околачивались в этой лаборатории.
     -- Скажите мне кто-нибудь, какого черта вы все это затеяли?
     --  Дайте  мне сначала  закончить,  -- сказал  один из  присутствующих,
седовласый  мужчина  с  кривыми  зубами,  похожими  на  старые   пожелтевшие
надгробные камни, зажатые между  губ. Он повесил мне на плечо один из ранцев
и вытянул из него  кусок провода. На  его конце  был небольшой диск, человек
коснулся им моего затылка, и провод пристал.
     -- Ведь вы -- профессор Койцу, верно?
     -- Да. -- Зубы задвигались вверх и вниз, как клавиши пианино.
     -- Скажите, пожалуйста, уместно ли будет, если я попрошу объяснений?
     --  Конечно.  В  данных  обстоятельствах это будет естественно.  Ужасно
неприятно, что нам пришлось обойтись с вами так  грубо. Это был единственный
выход захватить  вас врасплох  и  как следует  разозлить. В ярости  рассудок
замкнут сам на себя и может  сам себя поддерживать. Если бы мы  пытались вас
уговорить, объяснить, что к чему, то провалили бы все дело. Пришлось  просто
напасть. Мы дали вам  газ ярости и  сами  им надышались. Больше нечего  было
делать... черт возьми, пришла очередь Магистра!  Это все сильнее чувствуется
даже здесь. -- Один из белохалатников вдруг  задрожал, сделался прозрачным и
исчез.
     -- С Инскином вышла та же история? -- спросил я.
     -- Конечно, он -- в первую очередь.
     -- Почему? -- спросил  я,  тепло улыбнувшись и решив, что это, пожалуй,
самый идиотский разговор в моей жизни.
     -- Они борются против Корпуса. Начинают с руководителей.
     --Кто?
     -- Не знаю.
     Я услышал, как заскрипели мои зубы, но внешне сохранил спокойствие.
     -- Будьте добры  объяснить более подробно или найдите  кого-нибудь, кто
сможет рассказать эту историю лучше вас.
     -- Виноват. Прошу прощения.
     Он  промокнул  платком  бусинки  пота на лбу, а  кончиком языка облизал
сухие губы.
     -- Эта история началась слишком быстро, знаете ли, -- экстренные меры и
все такое. Кто-то, когда-то, где-то пытался изменить время. Естественно, они
должны  выбрать  своим первым объектом Специальный  Корпус,  какие бы другие
планы  они  при  этом  ни  вынашивали.  Так  как  наш  Корпус является самой
эффективной   и   широко   разветвленной   наднациональной   и  межпланетной
организацией по охране законности  в истории  Галактики, то мы, естественно,
-- главное препятствие на их  пути. Рано или  поздно любой  обширный план по
изменению  истории должен  натолкнуться  на противодействие Спецкорпуса. Вот
они и решили расправиться с нами как можно раньше. Если они смогут устранить
Инскина и других руководителей, вероятность существования Спецкорпуса сильно
понизится, и нас всех сдует, как только что сдуло бедного Магистра. Я быстро
моргнул.
     -- Не могли бы мы выпить чего-нибудь? Мне нужно прочистить мозги.
     -- Отличная идея. Пожалуй, я и сам выпью. Диспенсер выдал по его выбору
какую-то тошнотворную  зеленую  жидкость. Я  же заказал большую порцию "Пота
Сируисской Пантеры" и  выпил  одним глотком почти все. Это чудовищное варево
дает  такое потрясающее  похмелье,  что торговля  им запрещена в большинстве
цивилизованных  миров.  Эта  штука  пошла мне явно на  пользу.  Я  прикончил
стакан, и из хитросплетений моего подсознания выскочило одно воспоминание.
     -- Остановите,  если  что не так,  -- кажется,  я  однажды слышал  вашу
лекцию о невозможности путешествий во времени.
     -- Конечно,  темпоральные исследования  --  моя  специальность.  Можете
считать  это наступление  дымовой завесой. Мы освоили путешествия во времени
уже много лет назад, но использовать боялись. Изменение темпоральных линий и
тому подобное. Именно то, что творится сейчас.
     Но  мы  вели обширную  программу изысканий и расследований во  времени,
именно  поэтому, когда  все  началось,  мы  смогли  понять,  что происходит.
Нападение было таким  неожиданным, что у нас  не было  времени кого бы то ни
было предупредить, хотя, по правде  сказать, тут предупреждения не помогают.
Мы выполняли свой долг. Ведь только  мы могли что-то предпринять. Сначала мы
соорудили   вокруг  этой   лаборатории   фиксатор   времени,  потом  сделали
портативные модели, как та, что вы сейчас носите.
     -- А  как она работает? -- спросил я,  с большим уважением дотрагиваясь
до металлического диска у себя на затылке.
     -- В ней хранится копия вашей памяти, которая записывается назад в мозг
каждые три миллисекунды. Она, таким образом, напоминает вам, кто вы такой, и
исправляет  все  изменения  личности, которые  могли появиться от  искажения
темпоральных линий в прошлом.  Чисто  защитный механизм, но это все, что  мы
пока можем.
     Уголком  глаза  я заметил, как еще  один человек пропал  с глаз.  Голос
профессора посуровел.
     -- Мы должны атаковать, если хотим сохранить Корпус.
     -- Атаковать? Сейчас?
     -- Нужно послать кого-нибудь  в  прошлое, чтобы  найти  силы,  начавшие
темпоральную войну, и уничтожить их, пока они сами не расправились с нами. У
нас есть необходимое оборудование.
     -- Считайте меня добровольцем. Работенка как раз по мне.
     -- Оттуда нельзя будет вернуться. Это задание -- без возврата.
     -- Тогда я отказываюсь от последних слов. Мне и здесь нравится.
     Внезапно я весь сжался от воспоминания, восстановленного, без сомнения,
всего три миллисекунды назад, и приступ страха начал проникать мне в кровь.
     -- Анжела, моя Анжела, мне нужно с ней поговорить!
     -- Она же не единственная!
     -- Для  меня  она единственная,  проф. Отойдите  в сторонку,  а не то я
пройду через вас.
     Он отступил, нахмурившись,  что-то бормоча и  постукивая себя по  зубам
кончиками  ногтей,  а  я  торопливо  набрал номер на видеофоне. Экран дважды
звякнул,  и в  следующие  несколько секунд,  пока она не ответила, для  меня
прошла целая вечность.
     -- Ты здесь! -- выдохнул я.
     -- А где мне еще быть?
     По ее лицу пробежала тень, и  она втянула в себя воздух, как  будто она
хотела уловить запах спиртного через экран.
     -- Ты опять пил, да еще так рано.
     -- Только  капельку.  Как  у тебя  дела? Ты просто  отлично  выглядишь,
совсем непрозрачно.
     --  Капельку? Больше похоже на  целую бутыль. -- Ее голос  заледенел, и
она вновь стала похожа на прежнюю, непеределанную Анжелину -- самую ловкую и
безжалостную  мошенницу во всей Галактике, какой она  была до тех пор,  пока
врачи Корпуса  не  выправили  в  ее  мозгах  какие-то извилины.  -- Вешай-ка
трубку,  прими  пилюлю  и  позвони  снова,  как только протрезвеешь.  -- Она
потянулась к кнопке отбоя.
     --  Не-ет! Я  совершенно  трезв и жалею  об этом.  Это  тревога, "3-А",
высший приоритет. Моментально двигай сюда и привози близнецов.
     -- Конечно. -- Она моментально вскочила на ноги,  готовая бежать.  -- А
где ты?
     -- Координаты этой лаборатории, быстро! --  рявкнул я, поворачиваясь  к
профессору Койцу.
     -- Уровень 120, комната 30.
     -- Ты слышала? -- сказал я, поворачиваясь к экрану. Он был пуст!
     -- Анжела...
     Я отсоединился  и снова набрал на клавишах ее код. Экран  осветился,  и
появилось сообщение: "Номер не соединяется". Тогда я побежал к двери. Кто-то
схватил  меня за  плечо, но я отшвырнул его  в  сторону, схватился за  ручку
двери и распахнул ее.
     Снаружи ничего не было. Только бесформенное, бесцветное нечто, которое,
когда я глянул через него, творило  странные вещи с моим мозгом. Потом  меня
оттащили  от двери и захлопнули ее. Профессор Койцу встал  к  двери спиной и
тяжело задышал.  Его  лицо  было искажено  теми  же  непонятными ощущениями,
которые испытывал и я.
     -- Исчезли,  -- сказал он хрипло. -- Коридор, вся станция, все  здание.
Осталась  только  лаборатория,  блокированная нашим фиксатором.  Спецкорпуса
больше  не существует, во  всей Галактике никто о  нас даже  не вспомнит.  А
когда выключится фиксатор, исчезнем и мы.
     -- Анжела, где она, где они все?
     -- Она даже не родилась и никогда не существовала.
     -- Но я помню ее, я помню их всех.
     -- На это весь  расчет: покуда  жив  хоть один человек,  помнящий нас и
Корпус, мы имеем микроскопический шанс  в конце концов выжить. Кто-то должен
сорвать  темпоральную  атаку.  Если  не  ради  Корпуса,  то  хотя   бы  ради
цивилизации. Сейчас переписывают историю.  Но это  --  не  навечно, если  мы
сможем противодействовать.
     Путешествие в прошлое на всю жизнь, без возврата, в  чуждый мир, -- кто
на  это  решится, будет самым одиноким из живущих, за тысячи лет до рождения
своих современников, своих друзей.
     -- Готовьтесь. Я отправляюсь.

        ГЛАВА 2

     -- Сначала мы должны выяснить, куда вы отправитесь и в какое время.
     Профессор Койцу, пошатываясь, пересек лабораторию, я последовал за ним,
чувствуя  себя  все  же  скверно.  Он  забормотал  что-то,  склонившись  над
сложенным  в  гармошку  листом компьютерного  листинга,  который  с шелестом
выползал из машины и громоздился на полу.
     --  Все должно быть  точно, очень  точно, -- бормотал  он. -- Последнее
время   мы  непрерывно  зондировали   прошлое,  прослеживали  источник  этих
возмущений.  И  в конце концов нашли  искомую планету. Теперь  следует точно
установить нужное  нам  время.  Если  вы  прибудете  слишком  поздно,  может
статься, что они закончат свое дело, а если слишком рано, то успеете умереть
от старости раньше, чем эти дьяволы родятся на свет.
     -- Очаровательная перспектива. А что это за планета?
     -- Странное название, даже  не  одно. Она называется  Грязь, или Земля,
или  что-то в этом роде.  Предполагается, что  это  -- легендарная прародина
всего человечества.
     -- Еще одна? Никогда о ней не слышал.
     -- Это  вполне естественно. Она взлетела на воздух в  ядерной  войне за
тысячелетие  до нас... Вас придется отправить в прошлое за 32  598 лет, и мы
не сможем  при таком  расстоянии обеспечить лучшую  точность, чем плюс-минус
три месяца.
     -- Я, наверное, и не замечу. А какой это будет год?
     --  За много  лет до  начала  нашего теперешнего календаря. Полагаю, по
древним записям тогдашних дикарей это будет 1975-й от Рождества Христова?!
     -- Не такие уж они и дикари, если развлекаются со временем.
     -- По всей вероятности,  это вовсе  и не они.  Все сходится на том, что
люди, которых мы ищем, просто базируются в этом времени.
     -- Как же я найду их?
     -- При помощи вот этого. -- Один  из  ассистентов  подал  мне маленький
черный ящичек с  циферблатами,  кнопками  и прозрачным  выступом,  в котором
свободно плавала иголка. Эта самая иголка вся дрожала, как охотничья собака,
и постоянно указывала своим концом в одном и том же направлении, как бы я ни
вращал ящичек.
     --  Это  --   детектор  темпоральной  энергии,  --  сказал   Койцу.  --
Портативный, но менее чувствительный вариант наших больших аппаратов. Сейчас
стрелка указывает на  нашу темпоральную спираль.  Когда вы прибудете на  эту
самую планету Грязь, используйте прибор, чтобы отыскать нужных вам  людей. А
вот  эта шкала  показывает  напряженность  поля.  Она  поможет  вам  оценить
расстояние до источника энергии.
     Я  поглядел на ящичек и почувствовал, что в голове  у меня зашевелилась
идея.
     --  Если я  могу  взять это, то, наверное, могу унести с собой и другое
оборудование?
     -- Точно. Только небольшое по размеру, которое  можно укрепить на теле.
Дело  в  том, что  темпоральное поле  создает статический заряд,  похожий на
статическое электричество.
     -- Тогда я возьму все, что найдется у вас в лаборатории.
     -- У нас его совсем немного. Только самые миниатюрные образцы.
     --  Оружие я возьму свое  собственное.  Работают  у  вас  тут оружейные
техники?
     Он взглянул вокруг, подумал и сказал:
     -- Вот старый Ярл  работал в  отделе вооружений.  Но у  нас нет времени
делать что-нибудь новое.
     --  Я не  это имел в виду.  Давайте его  сюда. Старый Ярл  омолаживался
совсем недавно и поэтому был похож на пресыщенного девятнадцатилетнего юнца,
только  взгляд   у  него,  когда  он  подошел  поближе,  был   стариковский,
подозрительный.
     -- Мне  нужен этот ящик, -- сказал  я, указывая на устройство у него за
спиной.  Он заскулил, словно  пришпоренный пони,  и отскочил прочь, прижимая
ящичек к себе.
     --  Он же мой!  Мой, говорю я вам.  Вы его  не получите. Бесчестно даже
просить об этом. Ведь без него я просто исчезну.
     В его моложавых глазах появились слезы старческого испуга.
     -- Не распускай себя, Ярл! Я вовсе не хочу, чтобы  ты растворился.  Мне
нужен дубликат твоего ящика. Ну-ка, быстро займись этим.
     Он  заковылял  прочь,  что-то бормоча  самому  себе,  а  нас  обступили
техники.
     -- Я не понимаю, -- сказал Койцу.
     --  Очень просто. Если я  буду охотиться  за большой организацией,  мне
понадобится  мощное оружие. Если так случится, то я врублю себе старого Ярла
в мозг, чтобы изготовить то, что мне нужно.
     --  Но  ведь он станет вами, получит контроль  над  вашим телом.  Этого
никогда раньше не пробовали.
     -- А теперь  сделаем.  Тяжелые времена  требуют  отчаянных  мер. А  это
подводит нас к  другому вопросу.  Вы говорите, что это  будет путешествие по
времени без возврата и я не смогу вернуться?
     --  Да, темпоральная  спираль  забросит  вас  в прошлое,  а  там, чтобы
вернуть вас, ее уже не будет.
     -- Однако, если ее можно будет там построить, я смогу вернуться?
     --  Теоретически...  Но  этого  никогда  не  пробовали.  Большую  часть
оборудования и материалов невозможно достать у примити