ен испарениями о сильным запахом.  Я  бежал,  чувствуя,
как начинает колоть у меня в боку, мне пришлось  вздохнуть,  и  я  не  мог
больше выдержать. Как только воздух попал в мои  легкие,  я  повалился  на
землю лицом вниз, и на меня тут же навалилась черная густая мгла. Я  лежал
на земле, я это чувствовал, но тела своего не  ощущал,  потому  что  дикая
головная  боль  полностью  захватила  меня.  Едва  я  поворачивал  голову,
огненные обручи с силой сдавливали мои виски. Когда я с  трудом  приоткрыл
одно веко, в глаза мне ударила яркая вспышка красного света. Я застонал  и
услышал, как мой стон эхом разнесся по всей округе. Это была  невыносимая,
всепоглощающая, нечеловеческая головная боль,  перед  которой  меркли  все
предыдущие головные боли. Я вспомнил  про  те  головные  боли,  которые  я
испытывал прежде, и мне стало смешно. Что это за головные  боли!  Вот  эта
была настоящая головная боль. Кто-то простонал рядом со мной, и я,  как  и
все остальные, сочувственно застонал в ответ. Но мало-помалу боль стихала,
и я наконец смог приоткрыть один глаз, затем другой. Надо мной было все то
же голубое  небо,  а  вокруг  мирно  шелестело  на  ветру  злаковое  поле.
Поколебавшись немного, я приподнялся на локте и  оглядел  поле  брани.  По
всему  полю  были  в  беспорядке  разбросаны  распростертые  тела  воинов.
Некоторые из них сидели, сжимая руками головы, в то время  как  некоторые,
наверное самые сильные - или самые  безмозглые  -  пытались  подняться  на
нетвердые  ноги.  Неподалеку  лежали  серебристые  осколки  разорвавшегося
снаряда, которые  выглядели  теперь  довольно  безобидно.  В  голове  моей
пульсировала кровь, но я не обращал на это внимания. Мы были живы. Газ  не
убил нас - видимо, он предназначался для того, чтобы вывести нас из строя.
Мощная штука. Я взглянул на свою тень, не рискуя посмотреть на  солнце;  и
увидел,  что  она  заметно  укоротилась.  Близился  полдень.  Мы  проспали
несколько часов. Так почему же мы не были мертвы? Почему люди Капо Динобли
не набросились на  нас  и  не  перерезали  нам  глотки?  Или  хотя  бы  не
обезоружили нас? Ружье лежало рядом со мной, я переломил его и увидел, что
патроны на месте. Загадки, загадки. И вдруг раздался душераздирающий  крик
- я подскочил от испуга и тут же пожалел об этом, потому что в голове моей
загудела сотня труб. Я попытался сесть и  осмотреться  вокруг.  Интересно.
Это был никто иной, как Брат Фавел собственной персоной, который кричал  и
ругался, и рвал на себе волосы. Это было совсем необычно.  Я  никогда  еще
такого не видел. Я нерешительно поднялся на ноги, чтобы разглядеть,  из-за
чего это он так убивается. Да уж, конечно, я мог понять его состояние.  Он
стоял позади одной из своих метательных машин, которой, как видно,  пришла
погибель. Она  была  разбита  вдребезги,  и  повсюду  валялись  оторванные
дымящиеся осколки. Длинная стрела разломилась на три части, и даже  колеса
были оторваны от корпуса. Машина превратилась в груду хлама, неподдающуюся
никакому  ремонту.  Брат  Фавел  бегал  вокруг  нее,  выкрикивая   громкие
ругательства, и вырванные им из головы волосы разлетались за ним по ветру.
Остальные монахи тоже  кричали  и  стонали  от  боли,  когда  Брат  Фавел,
спотыкаясь, подошел к ним и к сидящему на земле Капо Димону.
     - Они разрушены, все разрушены! - ревели Бенедиктинцы, и  Капо  Димон
плотно  зажал  уши  руками.  -  Наш  многолетний  труд  разрушен,  сломан,
уничтожен. Все наши метательные машины,  паровые  котлы  и  гидравлические
тараны - все погибло. И это сделал он, Капо Динобли. Собирай людей, атакуй
его замок, он сам должен поплатиться за то кошмарное преступление, которое
он совершил.
     Капо  повернулся  и  посмотрел  на  замок  противника,  тот  выглядел
совершенно так же, как и на рассвете, тихий и спокойный, мост был  поднят,
словно у горожан не было никаких дневных забот. Димон  снова  взглянул  на
Брата Фавела, лицо его вытянулось и было холодно-вежливо.
     - Нет. Я не поведу своих людей против этих стен. Это самоубийство,  а
о самоубийстве  мы  не  договаривались.  Это  ваш  довод,  но  не  мой.  Я
согласился вам помочь взять замок. Вы должны были пробить вход в  город  с
помощью своих машин. Только тогда я бы  стал  атаковать.  Эти  условия  не
выполнены.
     - Ты не можешь взять назад свое слово...
     - Я и не беру. Пробейте стену, и я пойду в наступление. Это  то,  что
вы обещали. Давайте, вперед.
     Брат Фавел покраснел от гнева, сжал кулаки и  наклонился  вперед.  Но
Капо стоял на своем - но на  всякий  случай  поднял  меч  и  выставил  его
вперед.
     - Посмотри-ка сюда, - сказал он. - Оружие при мне  -  да  и  все  мои
воины вооружены. Я понял, что бы это могло значить. Люди Динобли  запросто
могли отобрать все наши мечи и ружья и перерезать нам глотки, пока мы  тут
валялись. Но они этого не сделали. Значит, они не хотят со  мной  воевать.
Да и я бы не стал с ними воевать. Это вы с ними воюете - вот и  воюйте,  -
он поддел ногой лежащего рядом на земле полкового горниста. - Труби сбор.
     Мы были очень рады оставить Бенедиктинцев там, посреди поля, где  они
собирали остатки разбитых машин и надежд. По  рядам  пронеслась  радостная
весть,  и  страдальческие  гримасы  на  лицах  солдат  сменились  веселыми
улыбками, а страшная головная боль -  вздохами  облегчения.  Не  будет  ни
сражения, ни потерь. Всю эту заваруху устроили Бенедиктинцы - пусть сами и
расхлебывают. Я и сам улыбался во весь рот, потому что  у  меня  появились
хорошие новости для Слона.  Я  теперь  знал,  как  нам  исчезнуть  с  этой
вызывающей отвращение  планеты  под  названием  Спиовенте.  Оглядываясь  в
прошлое и пораскинув мозгами, я наконец понял, что  же  произошло  прошлой
ночью.  Продвижение  наших  войск  в  темноте  было  замечено.   За   нами
внимательно наблюдали. С помощью каких-то новейших приборов.  Спрятавшиеся
за деревьями наблюдатели не могли не заметить и вырубку  и  построенную  в
чаще тропу для метательных машин, как не могли и не понять, что значат все
эти   приготовления.   Громкоговоритель   был   установлен    на    дереве
непосредственно под участком для адской машины - и  запускался  с  помощью
радио. Сваливший нас с ног газ имел, видимо, непростой состав и был спущен
на нас с поразительной точностью. Все  это  никак  не  состыковывалось  со
способом существования на этой  заброшенной  планете.  Это  могло  значить
только  одно.  В  замке  Капо  Динобли  присутствовали  инопланетяне.  Они
пользовались определенным влиянием и, вероятно, что-то  замышляли.  И  это
что-то вызывало ярость  Бенедиктинцев,  да  такую,  что  они  решились  на
подобное нападение, которое подчистую проиграли.  Хорошо.  Еще  один  враг
моего врага. Монахи захватили  в  свои  руки  всю  мало-мальски  передовую
технологию, существующую на Спиовенте - и, насколько я мог это видеть, вся
эта технология касалась военной техники и вооружений. Я  поднапряг  мозги,
пытаясь вспомнить длинные лекции Слона по экономике  и  геополитике.  И  в
голове моей уж было мелькнула мысль, решающая все наши проблемы,  когда  в
передних рядах послышались дикие крики. Я подался  вперед,  как  и  многие
другие, и увидел растянувшегося на траве  у  дороги  обессиленного  гонца.
Капо Димон стоял над ним и сотрясал кулаками воздух от ярости.
     - Нападение - за моей спиной - на наш замок!  И  это  сделал  не  кто
иной, как этот ползучий змей, гаденыш вонючий,  Доссия,  вот  кто!  Назад,
формированным марш-броском, домой!
     Это был переход, о котором мне бы не хотелось  вспоминать  никогда  в
жизни. Мы остановились отдохнуть только тогда, когда силы покинули  нас  и
мы в изнеможении попадали на землю. Глотнули немного  воды,  поднялись  на
нетвердые ноги и двинулись дальше. Не было никакой необходимости подгонять
нас, так как все мы были заинтересованы  в  скорейшем  возвращении.  Семья
Капо, его  богатства,  все  это  оставалось  в  замке.  Охраняемое  только
небольшой кучкой солдат. Мы беспокоились об этом не меньше,  чем  он  сам,
так как  наши  немногочисленные  пожитки  тоже  оставались  там.  За  ними
присматривали  наши  оруженосцы.  Дренг,  которого  я  едва  знал,   очень
ответственно относился к своим обязанностям. А Слон? Если замок  захвачен,
что с ним может случиться?  Ничего,  он  старый,  безобидный  человек,  не
делающий никому зла. Я прекрасно знал, что это не так,  даже  если  я  изо
всех сил старался убедить себя в обратном.  Он  был  рабом,  и  не  просто
рабом, а сбежавшим. И я знал, что  они  делают  здесь,  на  Спиовенте,  со
сбежавшими рабами. Еще немного воды, твердых сухарей на закате  и  дальше,
дальше в ночь. На рассвете я увидел, что наше войско растянулось на многие
мили, двигаясь вперед в полном беспорядке. Я был молод и силен и  оказался
в передних рядах. Поэтому теперь я мог прилечь отдохнуть  и  хоть  немного
перевести дух. Но тут прямо по дороге я увидел двух человек,  выпрыгнувших
из-за кустов и скрывшихся за вершиной холма.
     - Вон там! - закричал я. - Наблюдатели - они нас видели!
     Капо выскочил из своего  фургончика  и  подбежал  ко  мне.  Он  ткнул
пальцем в кусты.
     - Два человека. Прятались здесь. Они побежали по направлению к замку.
     Он бешено заскрежетал зубами от ярости.
     -  Мы  их  уже  не  поймаем,  при  наших-то  условиях.  Доссия  будет
предупрежден и успеет удрать.
     Он оглянулся  назад  на  беспорядочно  тянущееся  войско  и  подозвал
офицеров.
     - Ты, Баркус, останешься здесь вместе с остальными, подождете,  когда
подтянутся тылы, и последуете за нами. А я  беру  с  собой  тех,  кто  уже
здесь, и мы двигаемся дальше. Они могут по очереди ехать в моем фургоне.
     Я взобрался на крышу фургона, и  он  покатился  вперед.  По  сторонам
бежали  солдаты,  придерживаясь  за  повозку.  Паровая  машина  пыхтела  и
выбрасывала клубы дыма, взбираясь вверх по  склону  и  громыхая  и  звякая
железом. Вдали показались башни замка, окутанные дымом.  Обогнув  косогор,
мы заметили небольшую колонну, быстро удаляющуюся по дороге, паля на  ходу
из ружей. Это нас не остановило. Паровая машина взвизгнула на повороте,  и
мы взревели в ответ, устремляясь в атаку. Но враг успел улизнуть. Это была
всего лишь замыкающая колонна. Мы видели, как они садились в свои  гребные
суда и уплывали от нас прочь.  Когда  мы  ступили  на  дамбу,  то  увидели
совершенно безжизненную картину. Ворота замка сломаны, и  над  ними  вился
дымок. Я шел следом за Капо, не отставая ни на шаг. Длинные  доски  лежали
на месте моста, а сам  он  был  до  половины  поднят  и  висел  на  цепях,
проломленный в нескольких местах. В  проломе  показался  один  из  воинов,
поднимая меч и приветствуя нас вымученным салютом.
     - Мы остановили их, Капо, - сказал он и вышел к нам через  деревянные
обломки моста. - Они прорвались во внутренний двор, но мы задержали  их  у
башни. Они уже принялись поджигать входную дверь, когда им пришлось быстро
ретироваться.
     - Леди Димон, дети?..
     - Целы и невредимы. Сокровища не тронуты.
     Но солдатские  казармы  находились  позади  внутреннего  двора  и  уж
подавно не в башне. Я помчался туда вместе с остальными, которые это  тоже
поняли, взбираясь  по  обломкам  разбитых  ворот.  Во  дворе  лежали  тела
мертвых, их было много. Безоружные оруженосцы, порубленные во время атаки.
Защитники по одному выходили из башни -  Дренг  был  среди  них,  медленно
вышагивая по двору. Его одежда пропиталась кровью, кровь была и на секире,
которую он держал в руках, но он был жив и,  кажется,  даже  не  ранен.  Я
взглянул на его лицо и прочитал в нем глубокую скорбь.  Я  все  понял  без
слов. Его Голос казался мне далеким и чужим.
     - Прости меня. Я не смог остановить их. Он мертв, наш старик. Мертв.
     Он лежал на нарах с закрытыми глазами и казался  спящим.  Но  он  был
мертв. Дренг натянул на него мое одеяло, до  самого  подбородка,  причесал
волосы и умыл лицо.
     - Я не мог перетащить  его,  когда  началось  наступление,  -  сказал
Дренг. - Он был таким тяжелым, таким  больным.  Рана  на  его  спине  была
просто ужасная, черная, кожа горячая. Он сказал мне, чтобы я его  оставил,
что он в любом случае умрет. Он сказал, что  если  не  они,  так  "фекция"
убьет его. Но все же они не должны были нападать на беззащитного...
     Мой друг и учитель.  Убит  этими  животными.  Он  стоил  больше,  чем
половина всего населения этого ужасного мира. Дренг взял меня за руку,  но
я сердито оттолкнул его. Он протягивал мне небольшой пакет.
     - Я украл для него  кусочек  бумаги,  -  сказал  Дренг.  -  Он  хотел
написать тебе кое-что. И я украл.
     Что я мог сказать.  Я  развернул  пакет,  и  из  него  на  пол  выпал
вырезанный из дерева ключик. Я подобрал его и взглянул на бумагу. Это  был
подземный план  замка,  со  стрелой,  указывающий  на  комнату,  аккуратно
подписанную "КЛАДОВАЯ". Под ним была короткая записка, и я прочел то,  что
было написано на листе мелким аккуратным почерком.

     МНЕ НЕЗДОРОВИЛОСЬ ВСЕ ЭТО  ВРЕМЯ,  ПОЭТОМУ  Я  БОЮСЬ,  ЧТО  НЕ  СМОГУ
ПЕРЕДАТЬ ЭТО ТЕБЕ ЛИЧНО. СДЕЛАЙ МЕТАЛЛИЧЕСКУЮ КОПИЮ КЛЮЧА - С ЕГО  ПОМОЩЬЮ
ТЫ ОТКРОЕШЬ КЛАДОВУЮ.  УДАЧИ  ТЕБЕ,  ДЖИМ,  БЫЛО  ОЧЕНЬ  ПРИЯТНО  С  ТОБОЙ
ПОЗНАКОМИТЬСЯ. БУДЬ ХОРОШЕЙ КРЫСОЙ.

     Под этим красовалась его подпись. Я прочитал имя  -  затем  еще  раз.
Ничего  похожего  на  Слона  или  какие-либо  другие  имена,  которыми  он
пользовался в течение жизни. Он  доверил  мне  нечто,  что  только  я  мог
оценить по достоинству. Свое настоящее имя. Я  вышел  и  сел  на  солнышке
снаружи, вдруг почувствовав, как я устал. Дренг принес ему чашку  воды.  Я
не понимал, насколько мне хотелось пить;  я  залпом  осушил  ее  и  послал
Дренга за еще одной. Вот и пришел  конец.  Он  предчувствовал  приближение
конца - но все же беспокоился обо мне. Думал обо мне, когда смерть уже шла
за ним по пятам и маячила на горизонте.
     Что же дальше? Что мне теперь делать?
     Измученный, усталый, раздираемый болью утраты и угрызениями  совести,
я уснул, прислонившись спиной к стене и уже не  соображая,  что  я  делаю.
Когда же я проснулся, день клонился к вечеру. Дренг сложил свое  одеяло  и
подложил его мне под голову, а сам сидел рядом со мной. Говорить было не о
чем. Мы положили Слона на одну из маленьких повозок и  покатили  ее  вдоль
дамбы к берегу озера. Мы были не одни, кто делал то же самое. Там у дороги
был небольшой склон, покрытый деревьями и травой,  с  которого  открывался
великолепный  вид  на  озеро  и  замок.  Мы  похоронили  его  там,  хорошо
утрамбовав землю и не оставив никаких опознавательных  знаков.  Только  не
этому отвратительному миру. Они взяли его тело, этого достаточно.  Если  я
поставлю ему когда-нибудь памятник, это будет за много световых лет дальше
отсюда. Однажды я сделаю что-нибудь в его честь, когда наступит подходящий
момент.
     - А теперь, Дренг,  нам  нужно  позаботиться  о  Капо  Доссия  и  его
головорезах. Май лучший друг  никогда  не  одобрял  месть,  и  я  тоже  не
одобряю. Поэтому мы назовем это просто справедливостью.  Они  заслуживают,
чтобы их посадили на кол. Но как нам это сделать?
     - Я могу вам помочь, хозяин. Я теперь могу сражаться.  Я  боялся,  но
потом я рассердился и рубанул секирой.  Теперь  я  готов  стать  таким  же
отважным воином, как и вы.
     Я покачал головой. Ко мне вернулась ясность мысли.
     - Эта совсем неподходящая работа для фермера с будущим. Но ты  должен
всегда помнить, что ты столкнулся лицом к лицу со страхом и преодолел его.
Это всегда будет тебе помогать в дальнейшей жизни. Но Джим ди Гриз  привык
платить свои долги - поэтому ты вернешься к себе на ферму. Сколько гроутов
стоит ферма?
     Он удивленно разинул рот и принялся усиленно напрягать память.
     - Я никогда не покупал ферму.
     - Не сомневаюсь в этом. Но кто-то, кого ты  знаешь,  должен  был  это
сделать.
     - Старик Кветчи  пришел  с  войны  и  заплатил  вдове  Рослее  двести
двенадцать гроутов, чтобы разделить с ней ферму пополам.
     - Великолепно. Учитывая инфляцию, можно  сказать,  что  ферма  теперь
стоит примерно пятьсот гроутов. Держись  меня  и  ты  будешь  полноправным
владельцем собственной фермы. А пока сходи на кухню и принеси немного еды,
в то время как я приведу в исполнение пункт первый моего плана.
     Я вновь мысленно играл в шахматы. Ясно представляя себе, какими будут
дебютные ходы, я прикидывал, каковой может оказаться дальнейшая игра. Если
все пойдет по-моему, за миттельшпилем и эндшпилем последует красивый  мат.
Я сделал первый ход.
     Капо Димон восседал на своем троне и выглядел таким же уставшим,  как
и все остальные, держа в руке  бутыль  с  вином.  Я  прорвался  через  его
офицеров и встал напротив трона. Он сердито посмотрел на меня и хлопнул  в
ладоши.
     - Поди прочь, солдат. Ты получишь свои трофеи. Ты  славно  потрудился
сегодня, я это видел. Но оставь нас сейчас,  мне  нужно  разработать  план
действий...
     - Именно поэтому я здесь, Капо. Пришел  рассказать  тебе,  как  можно
победить Капо Доссия. Я служил у него и знаю его секреты.
     - Говори!
     - Наедине. Отошли всех отсюда.
     Он размышлял минуту, затем махнул рукой, чтобы все вышли.  Недовольно
ворча, офицеры покинули помещение, а он пригубил вино и цедил его, пока за
последним из них не захлопнулась дверь.
     - Что ты знаешь? - проговорил он. - Рассказывай быстрей, а то у  меня
просто скверное настроение.
     - Как и у всех у нас. То, что я хотел сказать тебе наедине,  касается
не только Капо Доссия. Ты сразишься с ним, я в этом уверен. Но  для  того,
чтобы успех был гарантированным, я собираюсь привлечь Капо Динобли  и  его
секреты на нашу сторону. Думаю, что наступление будет более успешным, если
все внутри будут спать, когда мы пройдем через городскую стену.
     - Динобли знает об этом не больше, чем я - так что не надо мне врать.
Он еле держится на ногах и сляжет в могилу через год-другой.
     - Я это знаю, - я врал очень убедительно. - Но те, кто использует его
замок для своих собственных целей и заставили Бенедиктинцев пойти  на  них
войной, именно они помогут тебе.
     Он поразмыслил немного, и я заметил в его глазах слабую искорку.
     - Тогда пойди к ним. Пообещай им разделить пополам добычу - и ты тоже
получишь свою долю, если сумеешь сделать  это.  Пойди  от  моего  имени  и
пообещай им все, что хочешь. Еще  до  конца  месяца  голова  Доссия  будет
поджарена над моим костром, его тело разорвано на горячие полоски и...
     Он еще долго продолжал в том же духе, но мне  это  было  неинтересно.
Дебют начался с пешки. Теперь мне следовало бы пустить в ход более крупные
фигуры. Я поклонился и вышел, оставив его  сидящим  на  троне,  бормочущим
себе что-то под нос и разливающим повсюду вино из бутыли, так он при  этом
отчаянно размахивал руками. У этих людей чересчур бурный темперамент.
     Дренг упаковал то немногое, что у нас было, и мы тотчас  же  покинули
замок. Я показывал дорогу, и мы шли довольно  долго,  пока  наконец  перед
нами ясно не замаячили башни  замка.  Тогда  мы  свернули  к  протекавшему
неподалеку ручью. На его берегу была небольшая травянистая  полянка,  и  я
показал на нее пальцем.
     - Мы останемся здесь до утра. Мне нужно обдумать  наши  планы,  да  и
отдохнуть не помешает. Хочу, чтобы мой мозг ясно работал, когда я  постучу
в ворота старого Капо Динобли.
     Ночной отдых освежил мою голову, и все стало мне совершенно ясно.
     - Дренг, - сказал я. - На это дело нужно идти одному. Я не знаю,  как
меня там примут, и может статься, что я буду настолько занят  собственными
делами, что у меня не будет времени  позаботиться  о  тебе.  Так  что  иди
обратно в замок и жди меня там.
     Не было никаких ворот, в которые бы я мог постучаться, просто у входа
в замок стояли два стражника. Я спустился  вниз  по  полю,  миновав  груды
разбитых машин Бенедиктинцев, уже слегка подернутые кр